Швы

Валерий Сергеевич

Швы

«Не читайте это в одиночестве —

эти строчки имеют привычку

приходить по ночам

и просить закурить.»

Швы

Разговор на крыльце

Мы сидим, прикуривая тишину,Друг мой щёлкает зажигалкой —Три раза, как в детстве,Когда боялся темноты.Дым не кольцами, а плевкамиЛетит в ноябрьскую сырость.Он говорит: «Жизнь – дерьмо»,А я молчу, потому что моёУже засохло под ногтями.Внизу мигает «Пятёрочка» —Жёлтый глаз больного города.Я знаю: завтра он сноваБудет торговать нам дешёвое виноИ надежду втридорога.Друг спрашивает:«Как выжить?»Я разминаю окурки в пепельнице,Пока не остаётсяНичего,Кроме серой пылиИ ощущения,Что мы уже мертвы,Просто ещё не легли.

«Одиночка»

Ночь. Дождь. Я зажигаю сигарету,Но ветер вырывает огонь из губ.Город растворяется в мокром стекле,А я остаюсь – лишний кадрВ этом грязном кино.Тротуар блестит, как ножикИз кармана детства.Я не спешу —Мне некуда,Только вперёд,Где фонариТонут в лужах,Как таблеткиВ стакане дешёвого пива.Дождь стучит по капюшону,Как сосед по батарее —Надоел, но терпим.Я затягиваюсь глубже,Пока лёгкие не забьётЭтот холодный дым.Кто-то крикнул из окна:«Иди домой!»А у меня нет дома —Есть дверь,КлючИ пятно на потолке,Напоминающее тебя.Я бросаю окурок —Он шипит,Как ложь,Которую я не сказал.А дождь идёт.А город спит.А я…Я просто мокну.

«Холодильник»

Он гудит в темноте,Как охранник на пустом складе.Внутри – одна банка пива,Да плесень, что лезет по стенкам,Как старые долги.Я знаю:Допивать нечего,Но всё равно открываю дверцу —Может, за кетчупомСпряталось хоть одноНеразбитое обещание.Нет.Только конденсатСтекает по пальцам,Напоминая,Что холод —Единственное,Что обнимает меня без просьбы.

«Разговор на кухне»

Бутылка виски – «Белая лошадь»,Хотя нам давно не до скачек.Сосед стучит по батарее —То ли «тише», то ли «налейте».Мы ковыряем ножом засохший супНа пластиковой тарелке.Ты говоришь: «Жизнь – дерьмо»,А я смеюсь, потому что в холодильникеДавно не было еды,Не то что правды.Виски жжёт, как твои шуткиПро бывшую, работу, войну.Я мотаю головой,Но не от смеха —Просто пытаюсь стряхнутьТвой взгляд,Что цепляетсяЗа мои провалы,Как пьяный за перила.На стене – часы,Остановившиеся в том году,Когда мы ещё верили,Что что-то изменится.Теперь их стрелкиПоказывают толькоУрочное времяДля пустых разговоров.Ты спрашиваешь:«Как вылезти?»Я нахожу на дне бутылкиОсколок зеркала —Может, это ответ,Может, просто мусор.Зачем смотреть?

«Черновик»

Оно висит в телефоне,как пуля в затворе —не выстрел,не ложная тревога,просто тяжесть,что мешает дышать.Я переписывал его трижды:«Прости»«Ненавижу»«Давай как раньше»Но все вариантызвучат фальшиво,как монетана асфальтепосле дождя.Иногда ночьюоткрываю егои смотрю,как курсор мигает,подмигивая,будто знает,что я всё равно не решусь.А утром —стираю ещё раз,оставляятолько шаблон:«Привет.Как дела?……Ладно, неважно».

"Иркутские пустоты"

Одиночество здесь —это когда трамвай №4проезжает мимо в 3:17,а ты даже не поднимаешь головы,потому что уже не ждёшь.Её следы —на сиденье «Ангары» (место у окна),в чеке из «Сибэкспоцентра» (две порции кофе),в трещине на подоконнике,куда она роняла сигаретный пепел.Я не ищу её в толпе на Волжской —знаю: она теперь отражаетсятолько в витринах дорогих бутиков,куда мне билет не нужен —я и так вижу цены.Иногда ночью кажется,что если прислушаться —Ангара шепчет её имя.Но это просто лёд ломается.Как что-то во мне,что уже не срастётся.

«Шеф»

Он не говорил «молодец».Просто бросал нож мне в рукии говорил:«Режь.Пока не поймёшь,что это не лук —это твои границы».3:00 ночи.Я путаю соусы,а он не кричит —ставит кофе в потрёпанный стакани добавляет соль в мой супбез слов.«Культура» —это когда ты режешь палец,а тебе не бинт,а чистая тряпка —чтобы не заляпать еду кровью.Утром,когда преподы в универеразбирают алгоритмы,мои пальцы на клавиатуреищут шероховатости —ожоги от плиты,зарубки от ножа,липкую сладость от теста,что не смылась даже с мылом.Шеф,если ты это читаешь —я так и не научилсяплакать от лука.Но теперь я знаю:ты не просто учил меня крутить тесто.Ты месил меня,подбрасывал,подрумянивал,пока я не пересталбояться огня.

«Советчик»

Я разливал светиз пробитых фонарей —тех самых, что виселинад подъездом детства,где стекло до сих пор звенитосколками «будь сильным».Чинил чужие крыльяобломками своих —рёбрами, что не срослись,пальцами, забывшимикак держать что-то,кроме чужих слёз.Мои слова —гипс для треснутых душ.Моё молчание —шов, что рвётсяпри первом же «как дела?»,брошенном в спину.А в 4:08 утра,когда город зажигает сигаретыот моих недогоревших фраз,я собираю окурки —аккуратно,будто это последние письма,что я так и не отправилсамому себе.В каждом —половинапоследнегонедодымаправды.

Тени на пороге

Дивчуля

В краю, где солнце в небе низко,Где звёзды в полночь ярче дня,Живёт дивчуля – дивной искрой,Свет её души – как песня огня.В её глазах – сиянье рек,Волосы – как ночь, как шёлк черны,Она – как снег, чиста вовек,Как вечный свет среди зимы.В сердце её – тайга и ветер,Свобода, что не знает границ,Она – как звёздный свет на рассвете,Как голос древних, мудрых страниц.

«…а потом я увидел её – ту, что уже не смог полюбить» (из «Черновик»).

Тлеющий закат

Сигаретный дым не греет —он заполняет пустоту,как песок в пробитой канистре.Я бреду по этому городу,а метель —просто белый шумдля моих невыговоренных слов.Город не спит —он притворяется мёртвым,чтобы не видеть,как я подбираюосколки своего отраженияв витринах закрытых кафе.Сигарета тлеет ровно,как стрелка на сломанных часах.Печаль? Нет, просто усталость —тяжесть в веках,привкус вчерашнего кофе.Этот дрожащий свет —не надежда,а последний автоматв подъезде,что мигает красным.Каждый вдох —это не прощание,а попыткаразглядетьв пеплехоть однунедогоревшую буквутвоего имени.Я не тускнею —я перестал отражатьэтот мир.Теперь ночьносит меняв кармане,как смятый билетна поезд,который уже не придёт.

Круговорот дней

В тишине утра мы просыпаемся,Кофе дышит ароматом, теплым и ласковым.Работа ожидает, как судья, неумолимый,Дни улетают, как листья в осеннем вихре.Ужин, быт, телевизор,Постель, где мы знаем покой.Жизнь превращается в Groundhog Day,Без надежды на перемену, вечно одинаково.Так река жизни течет,Неизменно и тленно, как листопады.Мы застреваем в круговороте дней,Меж скукою и тревогой, вечно мечется.Иногда у чужого порогаМы ищем выход из лабиринта, но тщетно.Но жизнь, как река, не останавливается,Вечно течет, как время, не смотря на нас.

Разговор с тенью

На закате дня, в тишине немой,Я встретил тень, что шла за мной.Она, как зеркало, в себе хранилаВсё то, что в сердце у меня затаилось.– Кто ты, – спросил я, – и что несёшь?Ответила тень: – Я то, что ты ждёшь.Я – все твои страхи, забытые мечты,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.