скачать книгу бесплатно
Мой саквояж
Валерий Кулаковский
Увлекательная книга опытного путешественника приглашает нас отправиться вслед за автором в Китай, Болгарию, Тунис, Турцию и другие страны. Здесь собраны интересные факты о знаковых местах планеты, которые стоит посетить. Описана завораживающая природа удивительных уголков мира. А курьезные истории, произошедшие с автором, заставляют улыбнуться. Книга познакомит читателя с представителями разных народностей, их историей и обычаями, поможет запомнить полезные и забавные слова из некоторых национальных языков.
Валерий Кулаковский
Мой саквояж
Предисловие
В этой книге представлены рассказы о поездках в страны ближнего и дальнего зарубежья, знакомстве с их историей, обычаями, культурой, природой, кухней, языковыми особенностями. Описаны интересные моменты и случаи, которые произошли с автором, или были услышаны от других путешественников и гидов. Здесь нет вымышленных персонажей, кроме легендарных и мифических.
В каждой стране есть что посмотреть, почувствовать особую ауру посещаемых мест, завести новые знакомства, тем самым познать окружающий мир, зарядиться позитивом, сохранить в своей памяти забавные моменты и положительные эмоции.
Надеюсь, эти рассказы вызовут у читателей улыбку, немного расширят кругозор и пополнят словарный запас.
Глава 1. Контрасты Поднебесной
Раннее утро, алеет восток. Поезд неспешно идет по Великой Китайской равнине. До самого горизонта видны прямоугольники заливных рисовых полей. На некоторых чеках, стоя в воде, уже трудятся крестьяне в соломенных конусообразных шляпах чжули.
Город тоже просыпается с первыми лучами солнца. Улицы постепенно заполняют велосипедисты. Первое время сложно перейти дорогу в этом спешащем потоке. Потом привыкаешь – сами объезжают.
Подтягивается в парки старшее поколение. Бодренькие дедушки и бабушки в трениках занимаются оздоровительной гимнастикой цигун, тайцзыцюань. Неспешно двигаясь под звуки незамысловатой музыки, впитывают в себя энергию неба и земли.
Начинается рабочий день. Работает экскаватор. Тут же собирается группа из нескольких человек. Отчаянно жестикулируя обсуждают процесс, при этом давая советы водителю. Тот не реагирует. Но все при деле.
Из придорожной кафешки выходит кухарка и прямо на тротуаре чистит рыбину, смывая чешую в канализацию водой из шланга.
Уличный торговец расставляет на прилавке фигурки китайских божков, символов богатства и процветания – жирного Хаттея, смеющегося Будду. Рядом – лягушка с монеткой во рту, черепаха с двумя маленькими черепахами на спине. Тут же развешивает графические изображения иероглифов, некий симбиоз живописи и письма.
Китайские иероглифы – особая тема. Так, иероглиф Nu означает «женщина». Два одинаковых иероглифа «женщина» nuаn дословно читаются как «две женщины под одной крышей» и означают ссору. А три – безнравственность, или разврат.
Женское начало в китайской философии олицетворяет понятие инь – сумрачное, коварное начало мироздания. В противовес этому, понятие ян – положительное, светлое мужское начало. Означают две стороны горы – светлую и сумеречную. Вот такая философия.
Китай – страна своеобразная, не похожая ни на какую другую. В послевоенные годы прошли через политическую компанию под названием «Большой скачок», «Культурную революцию», хунвейбинов, доменные печи во дворах, уничтожение воробьев. Методом проб и ошибок нашли для себя оптимальный вариант развития.
После начала рыночных реформ Дэн Сяопина в конце 70-х годов прошлого века, Поднебесная прошла путь от отсталой аграрной страны до второй экономики мира, заняв место, которое ранее занимал Советского Союз.
Во внешней политике придерживаются принципа: «Наблюдать беспристрастно, оставаться в тени и стараться не раскрываться». Китайский мыслитель Лао-цзы сказал: «Если кто-то причинил тебе зло, не мсти. Сядь на берегу реки, и вскоре ты увидишь, как мимо проплывает труп твоего врага».
В общем, в битве двух тигров побеждает мудрый китаец, сидящий на дереве и ожидающий, когда мимо проплывет труп врага.
Страна – лидер по притоку прямых инвестиций из-за рубежа. Хуацяо, этнические китайцы, живущие за рубежом, тоже инвестируют в национальную экономику. Все «нажитое непосильным трудом» не стараются вывезти из страны и спрятать в офшорах.
Имущественное расслоение существует, но оно не бросается в глаза. Чиновники и нувориши боятся выпячивать свое богатство. За взятку могут и «зеленкой лоб намазать».
Духовный вдохновитель нации Конфуций сказал: «Стыдись быть бедным, когда в стране есть путь, стыдись быть знатным и богатым, когда в ней нет пути».
В таком густонаселенном государстве должны быть баланс и порядок, иначе наступит разлад и все будет поставлено с ног на голову. Равновесие «Хэ». Философия простая и понятная: делать свое дело и не спешить, река жизни не должна быть бурной.
Прошли те времена, когда рацион среднестатистического китайца не отличался особым разнообразием. Сейчас в стране царит культ еды. Вечером на уличных лотках и открытых площадках, готовится, и тут же поглощается разнообразная снедь. В кафе и ресторанах предлагается широчайший ассортимент блюд.
В некоторых заведениях установлены аквариумы с живыми обитателями глубин Южно-Китайского моря – рыбами, головоногими моллюсками – кальмарами, каракатицами, осьминогами и другими обитателями морских глубин, одним словом, морскими гадами. Кстати, в Италии их называют более благозвучно – Frutty di mare (фрукты моря). Можно выбрать любого представителя морской фауны и его тут же приготовят. Однажды наблюдал, как наш, ну очень трезвый соотечественник, засучив рукава, погрузил конечность в аквариум, выудил существо фаллической формы, так называемую рыбу-пенис, и поволок на кухню.
Идем с переводчиком по улице, предлагает зайти перекусить. Зовут его Саша. У него сложное имя и он обижается, если его произносят неверно, и не с той интонацией. Учил язык на курсах в Чите, жил в общежитии и там поднаторел в ненормативной лексике, которой перемежал свою речь. Иногда загибал «трехэтажным». Звучало смешно, учитывая то, как он вместо «л» пытался произнести «р».
Говорю:
– Саша, ну ты и матерщинник! Как в этом преуспел?
– Это то, что запоминается легче всего. А некоторые слова есть и в нашем языке.
– Да ладно!
– Например, «хуи цзянь» – до свидания, «хуидао муди» – можно достигнуть цели.
– Спасибо, просветил.
Заходим в кафе. Саша листает меню и, посмеиваясь, выбирает необычные для нас блюда. В предвкушении нашей реакции с ухмылкой спрашивает:
– Так, жареные кузнечики, шелковичные гусеницы, что есть будем?
Говорю:
– Саша, ты бы еще яйца в извести предложил, с утра пораньше. Сам ешь кузнечиков. А нам закажи что-нибудь более существенное, привычное, и без кулинарных изысков. Перефразируя нашу известную поговорку: завтрак съешь сам, на обед сходи к другу, а ужин забери у врага и оставь на завтрак.
На Великой Китайской стене
Мы стоим у центральной трибуны китайской столицы на площади Тяньаньмень – «Врата Небесного Спокойствия».
За нами трибуна с портретом Мао Цзе Дуна, впереди – одна из самых больших площадей в мире. Наш переводчик Ян Бао рассказывает о китайских философах и древних традициях местной демократии. В частности, говорит он, на этой площади любой китаец может говорить все, что ему захочется, например, ругать своего начальника. И ничего ему за это не будет.
– Ян, – спрашиваю у него, – а может простой китаец покритиковать на этой площади высокопоставленного чиновника, или, например, выразить свое несогласие с постулатом Великого кормчего «Чем хуже, тем лучше»?
Ян устремляет взгляд куда-то вдаль, за мавзолей и Дом национальных собраний, предпочитая не отвечать на провокационный вопрос. У него миндалевидные глаза и широкие скулы. Он не относится к титульной нации, которой являются ханьцы, он из дунган и исповедует ислам.
С площади переходим в «Пурпурный запретный город Гугун» – главный дворцовый ансамбль китайских императоров. Это один из самых древних дворцовых комплексов, сохранившихся до наших времен в первозданном виде. Дворцы и пагоды в основном сделаны из дерева. Печных труб над дворцами не видно, уже в те времена были полы с подогревом.
Отсюда Поднебесной правили представители династий Мин и Цин. Раньше простой смертный не имел права смотреть на императора и не мог войти в Запретный город. Европейцев, независимо от ранга, начали пускать сюда только в начале прошлого века.
Дальше наш путь лежит к Великой Китайской стене. Ян останавливает такси и договаривается с водителем. Довольно быстро выезжаем из Пекина в плотном потоке транспорта.
Середина октября. Мандариновые деревья густо усыпаны ярко-оранжевыми плодами. Вместе с разноцветными гирляндами и фонарями создается ощущение праздника.
Заканчивается равнина, вдали виднеются отроги горных хребтов. Останавливаемся пообедать в ресторане у подножия гор. О классе заведения свидетельствует количество разноцветных фонарей, висящих у входа. Подходит официант с меню.
Приветствует нас:
– Ни Хао (Здравствуйте).
Отвечаем: – Ни Хао.
Пробуем блюда «мандаринской» кухни. Ян – мусульманин, он не ест свинины, зато лягушачьи лапки уплетает с явным удовольствием. На десерт подают сладкие огурцы, творог с перцем и булочки-пампушки. Вместе со счетом приносят сувенирные медали в красных коробочках в знак особой признательности. Благодарим: – «Сеси» и откланиваемся.
Поднимаемся по горному серпантину. Вдоль вершин хребтов змейкой тянутся бастионы Великой стены. Видно, что их не так давно отреставрировали. Попадаются и полуразрушенные участки. Мы движемся к горе Бадалин. Высота около двух тысяч метров над уровнем моря. Перед входом на стену большая площадь с сувенирными ларьками. Здесь же проходит и цирковое представление. На сцене гуттаперчевая гимнастка скручивается и застывает в невероятных позах.
Ян переводит надпись, начертанную на стене Великим кормчим: «Настоящим китайцем может считаться только тот, кто совершил восхождение на стену».
Она довольно широкая. В старину на ней могли разъехаться две повозки, запряженные лошадьми. Возле башен стоят солдаты, одетые в старинную форму. Есть и статуи древних воинов в пластинчатых латах, с алебардами. Холодно. Дует пронизывающий ветер. С высоты стены взору открываются хребты гор и безжизненные ущелья. С военной точки зрения только недоумок мог решиться штурмовать сооружение со стороны и без того неприступных гор и ущелий. Функцию стена несла скорее устрашающую, дабы у варваров не возникало даже мысли напасть на Серединную империю.
Хотя за многовековую историю Китая кто его только не завоевывал – монголы, маньчжуры, тангуты чжурчжэни. Наверное, знали обходные пути и секретные тропы.
Ну и, конечно, китайским богдыханам надо было чем-то занять свой многомиллионный народ. Вот и соорудили крепостную стену длиной более шести тысяч километров. Получилось самое грандиозное сооружение на земном шаре, которое считается одним из семи чудес света, единственное строение на Земле, которое видно из космоса невооруженным глазом.
В конце путешествия получаем сертификат о восхождении на стену в буклете с золотистым тиснением.
На обратном пути успеваем посетить подземный дворец «Дигун», который находится на глубине 27 метров, внутри кургана, густо поросшего кустарниками. Там, в гранитных саркофагах, покоятся представители императорской династии Мин. Все интерьеры оформлены в соответствии с канонами фэн-шуй. В залах дворца, расположенного на трех уровнях, много предметов домашней утвари той эпохи, фигурки лошадей, домашнего скота. В общем, все необходимое для беззаботной загробной жизни.
Поднимаемся на поверхность. Заходим в павильон, своды которого поддерживают 60 колонн из цельных стволов южного кедра. Поражает диаметр некоторых экземпляров – более полутора метров.
Особенности переговоров по-китайски
Переговоры с китайскими товарищами – это еще то удовольствие.
Прелюдией является своеобразная церемония из полупоклонов, широких улыбок и долгой тряски рук с непременным изображением радости и восторга на лицах. Чем-то напоминает встречу четланина с пацаками из фильма «Кин-дза-дза». И, конечно, не обходится без взаимного обмена сувенирами, визитками, причем карточку надо подавать двумя руками, иначе обидятся. «Любезность, ничего не стоит», «любезность не требует взаимности», «подарок – ничто, внимание – все».
В ходе переговоров кивают головами в знак согласия, а в конечном итоге выясняется, что сути вопроса не поняли или поняли, но по-своему. Если что-то не так, пытаются взять измором. Держат паузу, «раскачивают маятник», дабы вызвать волнение, неуверенность, в конце концов рассчитывая на уступки. Некоторые товарищи, закатав штаны, поглаживают себе ноги ниже колен, в общем, чувствуют себя полноправными хозяевами.
На переговорах присутствует человек, который, не вмешиваясь в их ход, что-то записывает в блокнот. Это представитель партийной организации, он контролирует процесс.
Если дела идут нормально, день заканчивается пышным застольем, на которое, кроме переговорщиков, приходят еще какие-то «нужные» люди со стороны.
Обычно трапезу начинает глава делегации. Если подают рыбу – есть надо с головы. Все это шумно приветствуется. Тосты обычно заканчиваются выражением «камбэй!» (пей до дна!).
В столице гвоздь программы – утка по-пекински. Живую птицу выносит в клетке повар, показывает и, под одобряющие возгласы присутствующих, несет на кухню. В отличие от большинства блюд китайской кухни, которые готовятся на открытом огне, утка запекается в духовке, при высокой температуре. Под аппетитно поджаренной румяной корочкой – слой жира. Перед приготовлением тушку фаршируют разными специями, травами, фруктами. Отсюда особый вкус и аромат.
Подают разнообразные супы из акульих плавников, черепах, змей. Особо ценится суп из ласточкиных гнезд, которые собирают на отвесных скалах в приморских провинциях.
Сначала дают попробовать, спрашивают, понравилось блюдо или нет, а потом уже говорят, что это было.
Случаются и конфузы.
Обедаем в ресторане. Приносят блюдо под маринадом и специями. Нечто похожее на нарезанный тонкими кольцами говяжий язык. Говорят: это деликатес, особо полезный для мужчин. Рядом со мной за столом сидит представитель принимающей стороны мадам Там. Спрашиваю у нее:
– А это что за деликатес?
Она смущенно отвечает:
– Ну, это такой говяжий орган.
После обеда переспрашиваю у переводчика:
– Что это за орган?
Он отвечает:
– Ничего особенного, бычий хрен.
Другое дело, неформальная обстановка, особенно когда китайские товарищи приезжали к нам в гости в Сибирь. Тут не до церемоний. Можно за рюмкой «чая» поговорить «за жизнь». Общение зачастую ведется без толмача, на языке жестов и при помощи английского, примерно на одном уровне – level zero. Взаимопонимание полное.
Принимаем у себя китайцев. Официант подает блюдо «цыпленок табака», который надо ломать руками, и пиалы с водой, чтобы сполоснуть пальцы. Глава китайской делегации с аппетитом ест, после чего вытирает руки салфеткой, берет пиалу и выпивает воду, крякнув от удовольствия. Остальные члены делегации, глядя на руководителя, тоже осушают пиалы. Мы тоже приобщаемся к процессу. Камбэй!
Глава 2. Тунисские реалии
Тунис – направление не только для поклонников пляжного отдыха, но и для любителей истории. Это древний Карфаген, третий римский амфитеатр, четвертая по значимости соборная мечеть исламского мира в городе Кайруане. Всего же в стране насчитывается более шестисот археологических памятников.
Пыльные улочки, выжженная солнцем трава, вместо заборов колючие изгороди из кактусов, одинокие пирамидальные араукарии, соленые озерца с разноцветными разводами. Многие частные дома не достроены, вместо крыш торчат пучки арматуры. Может, без кровли жить в таком климате интереснее? Сплит-система природного происхождения. На самом деле достроить мешает налог на завершенное строительство.
Одним словом, бедная страна с богатой историей.
В Тунисе нет нефти и газа, о чем некоторые местные жители заявляют с гордостью. Наверное, особо и не искали. Исходя из менталитета. Зато есть бескрайние просторы пустыни Сахара, на которых планируется построить крупнейшую солнечную электростанцию.
Основное богатство страны – море и песчаные пляжи. Протяженность прибрежной полосы около 1200 километров. Коттеджи на несколько семей, в которых живут состоятельные местные жители, стоят прямо на первой линии (в отличие, например, от других стран Средиземноморья, где в непосредственной близости от моря строительство жилых домов запрещено).
По вечерам выходят на пляж семьями, натягивают шатры, готовят еду, общаются. Женщины, по мусульманскому обычаю, купаются одетыми, в длинных абайях.
Четвертая часть молодых людей в стране – безработные. В придорожных кафе с утра сидят молодые парни с чашкой кофе или другого напитка и просто смотрят на дорогу.
Утренний кофе в стиле «а-ля франсе» – не национальная традиция, а, по утверждению местных жителей, наследие французских колонизаторов.
Центр города – медина, обычно бывшая крепость, в которой расположены мечеть и масса магазинчиков с ширпотребом. Здесь можно купить местные фрукты, инжир, финики на ветках.
Финиковые пальмы растут на юге страны. Каждая гроздь на пальме завернута в марлевый мешочек. Своеобразная защита от птиц и насекомых, а также от падения на землю созревших плодов.
Навязчивый продавец предлагает:
– Эй, друг, иди сюда, давай 100 рублей, смотри товар.
Отвечаю ему:
– Кис-кис (что для тунисца звучит как «брысь»). Держи 100 рублей и не приставай.
Цену загибают, торгуются. Такая национальная традиция, впрочем, характерная не только для тунисцев.
В медине города Сусс наблюдал процесс ткачества ковра на допотопном станке. Основа для ковра – старые вещи из натуральных тканей. В результате получается пестрый винтажный коврик.
Удивительно, как быстро здешнее население «схватывает» язык. У одних познания ограничиваются словами «бомба, бандит». Другие же могут довольно сносно объясняться с туристами из стран бывшего Союза. Продавец на уличном лотке в Хаммамете читал мне наизусть «Муху-цокотуху». Слушать было забавно, с учетом специфики произношения и расставленных акцентов: «Муха по полю пошля, муха денежку нашля. Ай-я-яй».
Визитная карточка страны – центры талассотерапии в отелях (их около шестидесяти). Морская вода подается в бассейн по трубам из глубины 6 метров и подогревается до температуры 33 градуса. В бассейнах масса разных гидромассажей для всех частей тела.
