Зарисовки

Валерий Карибьян

Зарисовки

Зомби повсюду

Просыпаюсь, как обычно, в половине седьмого. В моей холостяцкой однушке на втором этаже мрачно, за окном холодный подмосковный ноябрь. Включаю свет, захожу в ванную: помятое, припухшее лицо, темные мешки под глазами – результат писательства днем и ночью, а еще бесконечного чтения в перерывах. Говорят, хочешь писать хорошо – читай тонны литературы. Впрочем, мне это вряд ли поможет – писака средней руки, если не хуже. В вечном недосыпе, в сумеречной зоне.

Бумажные книги как-то больше люблю, но не всегда бывает под рукой та, которую почитал бы с удовольствием. Скользить торопливыми глазами по тексту, перелистывая страницы наперед, чтобы посмотреть, как скоро закончится глава, – так себе удовольствие. Мобильник в этом смысле удобнее: не надо лампочку включать, почитал в темноте с тусклой яркостью экрана – и тонешь в сне через полчаса. Полчаса для меня шикарно: вечная проблема заснуть. Зато потом хоть война кругом. Пока сам не встану, рупором в ухо не разбудишь.

Чищу зубы, умываюсь, беру в комнате смартфон, иду на кухню. Наливаю стакан чистой подогретой воды, отжимаю в нее толстый кусок лимона, привычно стою у окна. Сумерки отступают – двор постепенно светлеет, но обыденная в это время года серость окутывает район без намека на лучик солнца. И так будет до весны.

Странно, думаю, утром под окнами и на детской площадке всегда возятся коммунальщики, люди торопятся к ближайшей остановке, дети несутся в школу с набитыми, как у десантников, рюкзаками, зоофилы с собаками по газонам шастают… А сегодня – тишина. Снаружи ни души, хотя уже почти 7:00 и вторник. Смотрю на отрезок дороги правее, сквозь проем двух домов: две машины лоб в лоб столкнулись, и тоже ни одного человека не видно; двери открыты, водители куда-то исчезли. Полиции нет, другой транспорт в проеме не мелькает.

Включаю смартфон – «загрузка» – сеть недоступна, интернет не работает. Всплывает обрывок системного сообщения от МЧС:

…Уважаемые граждане!..

Похоже, не догрузилось.

На тропинке перед домом краем глаза улавливаю шатающуюся фигуру какого-то мужика. Обычно такую картину можно наблюдать рано утром в субботу или в воскресенье. Наверное, этому захотелось бахнуть в понедельник – в день, как известно, тяжелый. Только передвигается он чуднó: не как пьяный, а больше как заторможенный. Делает несколько шагов, останавливается, дергает поочередно головой и плечами, буквально трясет ими, как в припадке, а потом продолжает идти дальше с потерянным взглядом. Заходит на детскую площадку прямо напротив моего окна, спотыкается о борт песочницы и падает в нее лицом. Там же говна собачьего немерено, думаю. Открываю окно, чтобы крикнуть, нужна ли помощь (в лицо мне ударяет холодный воздух и какой-то странный ядовитый смрад), но мужик медленно поднимается на ноги и бредет дальше без всякой реакции на оклик. Закрываю окно, прогоняя смрад руками, но эта гадость проникает в кухню, в глазах мутнеет и кружится голова. Присаживаюсь на табурет, ставлю стакан на стол и, крепко зажмурившись, тру пальцами виски.

Наконец картинка проясняется, головокружение исчезает. Отпустило, но не до конца. Снова подхожу к окну, но тот бредун уже испарился, а в округе по-прежнему безлюдно. Тянусь к стакану, допиваю лимонную воду и принимаюсь рассматривать окна соседних домов: в некоторых горит свет, где-то мелькают силуэты.

И к холодильнику, открываю дверцу (чертов скрип): «крыса повесилась». А нет, в морозильнике два замороженных блинчика, но к ним кофе и молока нет. Не пью кофе без молока – гадость.

– Нелюдимый писака, – говорю сам с собой по обыкновению. – Только пишешь и читаешь, пишешь и читаешь… Может, на планете апокалипсис произошел, а ты не в курсе. Пацаны, по-бЪатски, я не в куЪсе, я не знал, что конец света настал… Понять, пЪостить… Утонул в графоманском писеве. Возомнил себе, что творишь недооцененные нетленочки?

Направляюсь в прихожую, накидываю куртку, натягиваю растоптанные кроссовки, хватаю с крючка тряпичную авоську с изображением дурацкого скалящегося помидора иду в магазинчик на цокольном этаже моей высотки. Цены там – придушил бы. Но это плата за лень, когда в маркет ползти не хочешь на другой стороне.