скачать книгу бесплатно
По той причине созывает Бог божков ораву,
Мечтавших вместе с Господом тогда о лучшей жизни,
Но сгинувших чуть позже без следа в монотеизме.
Хорошим исполнением Творец всегда гордился,
К божкам, творения создать венец, Бог обратился:
«Немедля человека сотворить, сшить не из лыка
И по тарифным ставкам утвердить его владыкой
Над всем живущим в небе, на земле, в воде и в прочем».
(Ну, скажем лучше, ничего себе круг полномочий!
Закрыв глаза на первородный грех и кто чем трётся,
Кого назначить в мире «Лучше всех», Бог разберётся.
Возможно, через миллионы лет с апломбом пышным
Дельфинам Бог отдаст приоритет над всем, что дышит.
В морских пучинах ангелы-гонцы восславят Бога,
А с плавниками новые жрецы им в том помогут.)
Бог в спешке человека без лекал с себя примером
Создал, но сильно подорвал единство веры.
Незыблемость её – Господь один – ползёт как каша
От обронённых слов: Мы создадим подобие Наше.
(Впредь свечкою задуется не раз единобожие.
Прости, Господь, но не один Ты нас лепил, похоже.
И у Тебя иных божков с пяток была бригада…
А может, чтобы уложиться в срок, так было надо?
Всё это мифов тотемических племён, суть, отголоски.
Гробов доисторических времён не тронем доски.
Вкусивших откровения экстаз мы не осудим,
Возможно, поумнее были нас, но всё же люди.
Приукрашали правду, как могли, в согбенной позе,
Чем вбили в наши слабые мозги сомнений гвозди.
В усердии стирали пот с лица, чтоб вышло краше.
И были безразличны мудрецам сомненья наши.
Во имя, во всесилие Отца псалмились, пели,
Его же ради красного словца не пожалели.
Но оказался до того мотив для сердца милым,
Что приняли мы как императив жрецов посылы.
Понятно их стремление – Божество очеловечить.
Но на вопрос о схожести с родством я не отвечу.
По образу, подобью своему Бог человека
Как создал? Хоть убейте, не пойму, умом калека.
Так многолико вышло существо, Творца созданье.
Мне Господа представить самого – как наказание.
Недаром церковь в мир внесла запрет – каким кто видит,
Нельзя изображать Творца портрет – а то обидит.
(По причине того, что Бог Отец не являлся людям в видимом образе, Стоглавый собор в 1551 году в 43 главе деяний указал запрет на изображения Бога Отца.)
Авторитет Создателя велик – кто ж усомнится?
И богомазу рукотворный лик грозил убийством.
Каноны сокрушали, как могли, иконописцы
И покаяние потом несли в своих темницах.
Лик светлый, образ Божьего лица кисть сотворила,
Но тайну про Создателя-творца мне не открыла.
Взирая на ущербну нашу плоть, с тяжёлым вздохом
Представил, как мог выглядеть Господь – мне стало плохо.
Таких наворотила дел вокруг Господня сила…
Неужто двух подобных нашим рук Творцу хватило?
Перемахнуть все разом города, хребты, отроги -
Зачем, простите, Господу тогда больные ноги?
В солёный океан их опустить, лечить подагру,
По мирозданью гоголем ходить и пить виагру?
И у какой провидицы спросить, чтоб разъяснила,
Как силу Духа можно разместить в душонке хилой?
Прости, Господь, рассудок мой больной, храни от СПИДа,
Но общее меж нами лишь одно, и то либидо,
В том смысле, что людей Ты наделил свободой воли,
Чтоб человек судьбу свою кроил самодовольно.
Но говорить про дел его итог мне неохота.
Вернёмся в цех, где не доделал Бог свою работу.)
Когда возник пред Богом без прикрас вопрос про гендер,
Иным богам Господь на этот раз не отдал тендер.
Любимых двух Господь наш сотворил, как свет из мрака,
И размножаться их благословил, пока без брака.
(Шло время золотое на дворе матриархата,
И слово папа местной детворе служило матом.
У безотцовщины иных нет слов в быту суровом.
Отдельных не было на свете вдов – все были вдовы.
Пока имели мамку на углу в чужом кочевье,
Колчан свой приторачивал к седлу пацан ничейный.
Детородящим был любой урод, себе начальник.
А женщин целовали только в рот, чтоб не кричали.
Не феминистки подняли главу. Представь, сестрица,
Легко ли без согласия в хлеву совокупиться
С насильником с вонючим от седла натёртым задом?
Рожай потом от этого козла таких же гадов!
Вопросом мучился весь женский род: когда кричала,
Зачем таких насильников как тот она рожала?
И появились племена тогда, сплошь феминистки.
Всем разом отрывали без суда они пиписьки.
Близ Амазонки женщины зонтом мужей мочили,
За что своё название потом и получили.
Под панцирь скрыли прелести свои, сродни улиткам.
Плодились, размножались лишь одни гермафродитки.
Но обнажить случится лишь при ком мужской цветочек -
Вмиг свиньям оторвут его на корм без проволочек,
Как корнеплод снесут мотню на двор кормить скотину.
Я очень понимаю кто с тех пор не ест свинину.
Пока обычай древний уважать не перестали,
Напрасно не пристало обнажать нам гениталий.
Пусть обзовёт ханжой неверный муж, но сам я лично,
Где женщины, замужние к тому ж, держусь приличий.
Шло время золотое на дворе матриархата,
Но женщина в терзаньях и в хандре не виновата.
