скачать книгу бесплатно
Ребята, кто занимались машиной, махали руками из стороны в сторону, стараясь привлечь внимание друзей и показать, что пора бы присоединиться в компанию. Костя шутливо откланялся и пожелал мне дороги без кочек, а Егор сказал, что совсем не против если я буду заглядывать к нему в гараж почаще вместе с Кирюхой.
Ребята уходили, когда я вдруг кое-что вспомнила:
– Егор! Постой, – крикнула я и соскочила с квадрика.
Парень обернулся.
– Вот, кажется твое, – я вытащила предмет из кармана спортивной коричневой кофты с красными полосками по бокам, которую так любила в школе.
Егор вытянул руку. На его ладонь аккуратно легла свеча зажигания.
– Да, – уголок губ приподнялся в улыбке, – мое. Сын с гаража утащил?
– Крестник. В кармане нашла, когда куртку стирать закидывала.
– Крестник? – он озадаченно посмотрел на меня.
Я кивнула головой.
– А я подумал… Особенно, когда видел тебя сегодня на площадке с …
– С Ромой, – закончила я. – Муж моей старшей сестры. Просто сегодня он любезно согласился мне показать…
– Подожди, – перебил Егор, совсем теряясь, – а кольцо? Я еще в гараже посмотрел на твою правую руку и сейчас тоже…
– Ах, это! Это отпугиватель нежелательных ухажеров. Так ты руки мои разглядывал?
– Это многое объясняет, – сказал Егор. Его синие глаза стали еще ярче. – После того как ты сказала свое имя, я подумал, что у вас в семье с фантазией совсем беда. Сын Кирилл, мама Кира…
– В этом ты как раз прав. Сестру зовут Ксеня, бабушку зовут Клавдия, а родители Кристина с Колей. Видимо всех называли по одной и той же страничке имен на одну букву в старом завалявшимся справочнике. Так что, как видишь, с фантазией у нас действительно не очень.
Беседу прервал Костя, который махал рукой, в основном мне, в жесте неохотного прощания. Егор еще раз сказал спасибо, зажал в кулаке деталь и побежал в сторону ребят. Я заставила зарычать мотор и двинулась в сторону дома.
Связи в лесу не было, что было огромным плюсом. Телефон молчал. Не было кучи оповещений почты, куда то и дело скидывали обновленную информацию по расписанию экзаменов, не приходили уведомления о сообщениях в социальных сетях, где одногруппники бесконечно переписывались в беседе по поводу и без, не звонили непонятные московские номера с целью актуальных предложений и возможных одобренных кредитов.
Как только я съехала с раскатанной годами грунтовки на асфальтированную дорогу в сторону жилого городка, в кармане спортивных найковских штанов завибрировало. Я прижалась к обочине, сняла шлем и ответила на входящий звонок.
– Да, Ксюх.
– Кирюх, ты скоро будешь? – послышалось в трубке.
– Пять минут, и я дома.
– О, стой! Можешь заехать в магазин. Мелкому пару творожков возьми, и тортик какой-нибудь, что-то сладкого охота. Только не Медовик! Терпеть его не могу!
– Да, я помню, – сказала я, переворачивая с боку на бок в руке шлем, – это все?
– Да… Нет… Что еще, Ром? Ага. А ты что говоришь, ба? – мне жутко не нравилось, когда говорят не со мной, да еще и не в трубку, – черного еще и пару банок пива. А лучше четыре сразу.
– Еще подумайте вместе, а потом напиши мне сообщение. Тогда я точно ничего не забуду.
Я снова выехала на дорогу. Больших сетевых магазинов в нашем городке было всего два. Я не стала долго думать и остановилась при первом же на переезде. Припарковавшись на узенькой площадке и затолкав шлем в кофр, я зашла внутрь магазина. На телефоне раздался сигнал о принятом сообщении.
Народу было не много. Пробежавшись по рядам, я отправилась к кассе в очередь. Хорошо, что еще взяла с собой документик с паспортом, иначе, как обычно, возникли бы трудности с покупкой алкоголя. Впереди меня расплачивалась за покупку симпатичная стильно одетая девушка и держала за руку светловолосого мальчика годов четырех. У мальчика были такие глубокие синие глаза, какие я недавно видела на близком расстоянии от себя буквально с полчаса назад. Странное явление. Иногда на многие вещи ты просто не обращаешь внимание, до тех пор, пока что-то подобное не засядет у тебя в голове. Это как с мотоциклом. Раньше я не обращала внимание на подобного рода технику, пока мое внимание не привлек папин аппарат. Теперь, когда я только выезжала на дороги общего пользования, я как будто искала глазами салатовый пластик и тормозные следы от узких шин, и что удивительно находила. То же самое чувство было и здесь. Я украдкой разглядывала яркий блеск незнакомых детских глаз, когда услышала негромкую речь, адресованную мне:
– Я бы на вашем месте, не садилась бы за руль этого мотоцикла, – прошептала мама мальчика, наклонившись в мою сторону, – чем скорее вы от него избавитесь, тем будет лучше. Для всех.
– Извините… я не… – кассирша торопила народ в очереди. Не успела я опомниться, как женщина с ребенком поспешила выйти наружу.
Кассовый аппарат, как назло подвисал. Я быстро сложила покупки в пакет-майку, который полная женщина на кассе очень долго отцепляла от крюка на прилавке, и вылетела на улицу, пытаясь найти глазами странную девушку и мальчика с яркими глазами. Вокруг и на горизонте было пусто. Лишь одинокий голубь слетел ко мне навстречу с крыши в небольшую лужу, приготовившись почистить перышки.
Д
Лес после заката прекрасен. Легкое движение прохладного воздуха и шелест крон деревьев приводили его в чувства. Дыхание становилось все тяжелее, при том, что организм не испытывал физических перегрузок. Это просто напряжение. Напряжение тела, напряжение мыслей, напряжение вокруг.
Сумерки сгущались. Он стоял на краю небольшого обрыва, так ему знакомого. Две березы как будто пытались удержаться здесь, цепляясь корнями за куски осыпающейся земли, точно так же как пытался удержаться и он. «Только не смотри вниз» – раздавалось где-то в голове так же громко, как пульсация в висках. Кровь все сильнее разгоняло по организму, а глаза застилали крупные капли пота. Откуда-то справа доносились глухие звуки: шорох кустов, возня и отдаленное прерывистое рычание, как будто энергии не дают вырваться наружу. Он глубоко вздохнул и посмотрел в сторону.
– Черт, вот черт, – раздался голос рядом. Призрачные темные очертания напоминали человека, очень ему знакомого. Тот пытался завести мотоцикл, дергая бесконечно ногой рычаг стартера. Ничего не выходило.
Мужчина так и стоял в оцепенении на краю обрыва, пытаясь хоть немного вытереть глаза и лучше разглядеть того, кто находится рядом. Грудь необъяснимым образом сдавливало, но мужчина не мог отвести глаз, так же, как не мог вымолвить ни слова. Оставалось только наблюдать.
Как только призрачный гонщик заметил боковым зрением, что каждое его движение просматривается, он резко опустил руки, уставился вперед, и проговорил, разделяя каждое слово, в никуда:
– Это все мое.
– Я не… Я не… Не понимаю… – мужчина попытался ответить, но ничего не выходило. Украдкой, глотая воздух, он знал, что сил хватит лишь на то, чтобы дышать. Он пытался снова и снова сказать хоть что-то, но обрывки слов застревали в горле и даже не пытались выйти наружу.
– И я не понимаю… – спокойно прошептал собеседник, гладя рукой руль своего железного коня, а потом с усмешкой добавил, – в этом мире многое непонятно.
Диалога не складывалось. Мужчина сделал шаг, но понял, что стоит на месте. Шаг за шагом он хотел приблизиться к обрыву, но ничего не выходило. Под ногами будто ощущалась беговая дорожка, которая подстраивалась под темп спортсмена регулируя его скорость.
– Это как во сне, – продолжал человек-тень, неподвижно глядя так же перед собой издав короткий смешок, – хочешь кричать, но нет голоса, хочешь бежать, но нет сил…
Вокруг темнело с каждой минутой. Прежде ясное летнее небо заволокло так, что луна не проглядывала, хотя обычно в это время она начинала уже светить. Весь небосвод обложило черным плотным куполом. На фоне сумеречного леса и тяжелого вокруг воздуха тень на мотоцикле становилась ярче, а черты понятнее. Он узнал его еще до этого момента, по зеленому пластику байка, но теперь он ясно видел человека перед собой.
– Так и в жизни, – продолжало ожившее приведение, как проявленная только что фотопленка, – хочешь послать все к черту, а не можешь…
Мужчина был неподвижен. Все его тело сковало, а обессиленные руки болтались вдоль, как будто ватные. Он попытался что-то сказать:
– Я не… Послушай…
– Ведь так?! – говоривший резко повысил голос и обернулся на мужчину, – так?! Тебе ли не знать!
– Я не хотел… – тяжело вырвалось на выдохе у мужчины.
– И я не хотел! – заорал мотоциклист, сверкая синими глазами, в которых отражались молнии. Разряды и раскаты вот-вот должны были вырваться из набухших океаном чернеющих туч.
Наполированный пластик на мотоцикле угрожающе сверкнул, а наездник с одного движения вскочил на байк. Тень склонила голову набок, пытаясь разглядеть человека возле пары тоненьких, сломленных от порывов ветра берез.
Контуры лица мотоциклиста, становились все четче и четче, в то время как вся надетая на нем экипировка превращалась в грязно-салатовое пятно, похожее на неумело разведенную палитру акварели для детского творчества. Глаза гневно улыбались, а рот из только что скривившейся улыбки превращался в черную быстро расходящеюся дыру. Он еще раз дернул ногой рычаг, чтобы завести мотоцикл. Мотор взревел и выпустил всю энергию, которая так не хотела освобождаться несколько минут назад. Человек-тень навалился всем своим весом на руль и начал газовать на месте, выпуская клубы запекшегося дыма из раскалившейся выхлопной трубы и ошметки земли из-под узких колес…
Небо разорвало. Потоки дождя хлынули вниз, разрезая напряженный воздух. Мотоцикл подался вперед и с ревом рухнул в глубокой овраг, где расстилалась по поверхности почвы темнота и страх.
Холодные капли хлестали мужчину по лицу, приводя его в чувства. Осознавая, что произошло, он подбежал к обрыву, пытаясь найти глазами знакомые очертания, но услышал лишь затихающий звук далекого колокольчика.
– Нет… Нет… – нервно повторял он, – все не так… не так… нет…
– Тише, тише, все хорошо… – услышал он сквозь сон голос.
– Нет… Все не так, – мужчина открыл глаза. На краю сидела жена и гладила по залитой по?том щеке.
– Ты чего скулишь? – спросила она.
– Да я … Это просто сон… Кошмарит просто… – неразборчиво пролепетал он, приподнимаясь с дивана и облокачиваясь на его спинку боком.
– Ты уснул здесь. Под телевизор. Я не стала тебя тревожить.
– А сколько времени?
– Второй час.
Он вопросительно поднял бровь, она добавила:
– Ночи естественно.
– Понял. Я в норме, правда, – он натянуто улыбнулся.
– Я вижу. Принесу тебе стакан воды.
Женщина вышла из зала. На кухне послышался шум открытого крана. Он поднес руки к лицу и медленно провел по нему открытыми ладонями, будто умываясь. «Потоки воды» – представил он, – «как пару минут назад все так же приводят меня в чувство».
Она вернулась. Не ней был тонкий атласный халат изумрудного цвета, внутри которого проглядывала короткая клетчатая ночная рубашка в тон. Она, как и прежде, села на край дивана и подала стакан.
Он протянул руку и щедро хлебнул:
– Спасибо.
– Тебе снилось, что-то связанное с …
– Нет, – резко перебил ее муж, – не бери в голову.
– Просто я подумала…
– Не надо надумывать. Я даже не помню, что именно мне снилось, – соврал он и попытался улыбнуться, – просто кошмар только и всего.
– Хорошо. Я знаю, нам всем сейчас не просто. Этот переезд… И вся эта давняя история… Ты плохо спишь в последнее время, да и не только… В этом виновата только я, прости.
– О чем ты говоришь, Ника? – он взял ее за руку. – Глупости какие. Просто я немного загружен, вот и все.
– Нет, дело не в этом. – Она уткнулась на свои ладони, – в последнее время я поняла, как много ты для меня сделал. За своей болью, я не заметила главного. Тебя. Только теперь я понимаю, как много тебе пришлось преодолеть, чтобы добиться всего того, что у нас есть сейчас. Я вела себя глупо. Прости. Я буду стараться исправиться.
– Милая, все в порядке, – улыбнулся он.
– Нет, не все в порядке, – она подняла глаза, – но я буду стараться этот порядок наладить. И начну с завтрашнего дня. Завтра я сама схожу в наш бывший дом, забрать кое-какие вещи, и сама же поставлю жирную точку на том этапе… Ну ты понимаешь. Кстати, здесь мне нравится больше, несмотря на отсутствие дополнительных квадратных метров и уютного уголка для уединения.
Он обнял Нику и поцеловал в щеку:
– Идем спать. Я тебя люблю.
– Не так быстро, ковбой, – уголки ее губ приподнялись в улыбке, – на все нужно время. Даже на это.
6
– Кирилина! – раздался властный голос на всю четыреста седьмую. Я оторвалась от задания и подняла голову.
– Да, да, ты! Встань.
Ко мне направлялся преподаватель. Сегодня я его видела в первый раз, и не хотела с ним встретиться снова. Суровый взгляд и внешность самого важного человека этого учебного заведения производили на меня не лучшие впечатления. Лет сорока, брюнет, со стрижкой «так меня подстригла мама», был одет в классические серые брюки с идеально ровными стрелками и рубашку на размер больше в плечах. Несмотря на достаточно лёгкую походку, он шел, заполняя собой каждую клетку пространства аудитории, куда нас посадили писать государственный экзамен. Вся учебная коллегия из четырёх человек, за исключением грозного надсмотрщика, посчитала нужным выйти на пару минут попить чай и дать хоть какой-то шанс нам, неумелым студентам, на положительную оценку. Но не тут-то было.
– Что там у тебя? – спросил преподаватель глубже надвинув на нос очки, с достаточно толстой оправой.
– Где?
– На столе. Подними бланк ответа.
Я подчинилась. Подняла все листы на парте и демонстративно их потрясла.
– Допустим, – недовольно сказал он, —а разговариваешь ты с кем, или у тебя наушники? Собери волосы.
В одно движение я завязала конский хвост, резинку для волос я носила на руке как браслет.
– Так … – выдохнул препод сквозь зубы, – но как-то же ты списываешь?!
Недоумевая я наморщила лоб:
– С чего вы взяли, что я вообще списываю?
– Ну как же, – он был невозмутим, – сидишь бубнишь себе под нос, я же вижу!
– Вообще-то, я так рассуждаю, – оправдывалась я, – мне так легче.
– Допустим… Почему тогда ты пишешь обратным концом ручки по листу? – Он не успокаивался, – ты так тоже рассуждаешь?
– Нет, так я считаю в столбик простые примеры, визуально. Чтобы не занимать лишнее место на черновике. Потому что…
– Тебе так легче, я понял, садись.
Он развернулся на сто восемьдесят градусов, направился к столу для экзаменаторов и на ходу кинул через плечо:
