Психотерапевт

скачать книгу бесплатно

Психотерапевт
Валера Дагим

Кир решает бросить свою стабильную работу и открыть бар. Концепция заведения предполагает связку психотерапии с предприятием общественного питания. Его друзья по-разному относятся к затее, но в итоге все получается. Только вот в попытках решить проблемы других, Кир вдруг обнаруживает собственные. Наступает время зависания над старыми фотографиями, сожалений об упущенных возможностях и утраченной любви. Его жизнь зацикливается в прошлом моменте, который он не может прервать. Вокруг рушится жизнь его друзей, его брак, а Кир пытается найти себя. И в этих попытках приходит в Лавру.

Валера Дагим

Психотерапевт

Глава 1

Задевая соседние столики, врываясь в чужое пространство висевшей на рюкзаке курткой, не обращая внимания на недовольные лица обоих полов, не обращая внимание на то, как все обернулись на производимое движение и шум, стремительно и местами теряя чужое терпение в кафе влетела Ева. Минуту назад она так же неслась по улице.

– Вы не представляете, кого я сейчас видела! На самокате в длинном плаще ехал Дартвейдер. Мы чуть не столкнулись, у меня до сих пор коленки дрожат. Я уже думала, всё, зашло моё солнце жизни, и взошла звезда смерти, – с трудом переводя дыхание, произнесла она вместо приветствия, одновременно плюхаясь на стул и вешая рюкзак.

– Опять эти самокаты, только март, продует и гололёд кругом, – пожурил её Степа и чмокнул за ухом.

– Весна уже, не нуди, – отмахнулась от него Ева.

– Ахаха, я знаю этого деда, – рассмеялась Лиза, – он опытный, даже в январе катался.

– Деда? Точно? Там было не разглядеть под маской, он носом не повёл и поехал дальше.

– Да, этот пенсионер мой сосед, – сказал Кирилл, – он всю жизнь мечтал выйти на пенсию и путешествовать. Ну и вот, на пенсию он вышел, а путешествовать не может.

– Я бы удивился, если бы кто-то смог на пенсию путешествовать, – подал голос Саша.

– Ему врачи запретили летать, а в поезде укачивает. Он всю жизнь проработал сотрудником в каком-то НИИ, вёл однообразную и скучную жизнь, копил потенциал, так сказать. И я уж точно не знаю, всю ли жизнь он был чудной, но скрывал это, или в какой-то момент сознание начало сдавать прежде тела, но он купил себе электросамокат и теперь на колёсах и летом и зимой. Как-то с ним разговорились, и он сказал, что у него уникальный метод путешествия, и он хочет его запатентовать.

– А что за метод? Что-то я не понимаю, – влез с вопросом Стёпа.

– Суть в том, что раз он не может попасть в другое место сам, то посмотрит те, что уже видел другими глазами. И вот каждый день, он надевает костюмы или маски, причём некоторые вообще взяты из ассортимента ближайшего секс-шопа, и едет на самокате смотреть город другими глазами. Перевоплощается и по-иному всё переживает.

– Оригинально, можно прожить несколько жизней, – восхитилась Ева, чья страсть к оригинальному, казалось, была врождённая.

– А по мне так, все похоже на сумасшествие, кажется это называется шизофрения, когда замещаешь личность, – добавила Лиза, листая меню.

– Но в целом сумасшествие – всегда попытка изменить реальность. Тут она, если все так, как Кир сказал, добровольная и осмысленная. Хотя, конечно, выбор персонажей удивительный.

– Зря вы к деду привязались, это просто аналоговый VR для нецифрового поколения, – не поднимая ни на кого глаз от телефона, где последние десять минут шли танковые бои, сказал Саша.

– Я заказала нам сырную тарелку и ассорти колбас, остальное сами выбирайте, – Лиза осуждающе посмотрела на Сашу.

– Отлично, мне тогда ещё суп, – с готовностью произнесла Ева, – Я заметила, что могу есть только суп и камамбер, в принципе мне большее ничего не нужно.

– Сэкономить на тебе не получится, – рассмеялся Степа, кладя руку ей на плечо и целуя в висок.

– Это почему это? – парировала та, – Суп – еда клошаров, если ты не знал.

– Судя по запаху и виду этого сыра, он тоже, – Саша ткнул пальцем на камамбер и брезгливо отодвинул ближе к центру тарелку, которую официант только что поставил перед ним.

Если кто-то когда-то думал, что настоящая дружба, уважение и радость от встреч – это чистое везение и подарок судьбы, не думайте так. Потому что за кулисами сериала Друзья всегда есть желание и дисциплина. Если с желанием все понятно и просто – либо хочешь быть один, либо нет, то с дисциплиной сложнее, по сути, дружба – репетиция брака. Войти в положение, понять, поддержать, простить, сказать, как есть, уважать, провести вместе время, найти общее решение, успокоить, дать денег, присутствовать на свадьбах, рождениях детей и похоронах – вот это все и есть дружба. Кирилл Сафронов считал своих друзей своей личной заслугой, в принципе так оно и было, отношения с каждым из них он выстраивал годами, сперва с Сашей Бредисом, который жил в соседнем доме и учился с ним в одной школе. Потом познакомился с Евой Елагиной в летнем лагере и начал общаться, даже некоторое время переписывался с ней, а через несколько лет они поступили в один лицей. На Лизе Мельниковой он был женат уже семь лет, крепкий брак – залог крепкой дружбы. Степа – Евин парень, которого сразу безоговорочно все приняли, а Кирилл с ним действительно сблизился и по-настоящему дружил уже около пяти лет. Все эти отношения были отдельно посажены и взращены, и как было ими не дорожить?

– Я собрал всех вас здесь, дорогие друзья, – начал торжественно Кирилл, словно человек вышедший на трибуну партийного съезда, но не выдержал лицо, рассмеялся и продолжил – короче, я решился на собственный бизнес, который будет кормить и поить не только меня, но и многих других – сказал он и оглядел друзей по кругу, ожидая реакции.

– Какая новая и свежая идея, – отозвался Саша, который сразу понял, что речь идёт о заведении общественного питания, и хоть и был близким другом Кира, но воздержаться от колкостей ему казалось, совершенно невозможно.

– Спасибо за иронию, – недовольно поёрзав на стуле пробубнила Лиза.

Кир в принципе был готов, что сейчас его острые на язык друзья пустятся во все тяжкие, но первое же замечание заставило густо покраснеть его уши и он стал нервничать. Все это напоминало забытое чувство первых собеседований, когда неуверенный в своих знаниях, навыках и способностях человек, только окончивший институт, выходит на паперть труда, потому что сам себе напоминает просильца, который хочет чтобы его оценили, в него поверили и ему подали возможность доказать свою пригодность.

– Я понимаю, что идея сделать кафе не нова, более того, я понимаю, что это тяжёлый труд. Но видимо у меня был какой-то запас сил для работы по найму, и он подходит к концу, точнее подошёл уже, все свои амбиции я там удовлетворил и понимаю, что ничто в дальнейшем меня сильнее порадовать не сможет. Хочу стать свободным, что-то сделать сам от начала и до конца, я чувствую в себе силы взять и понести ответственность! – попытался он одновременно и оправдаться, и вызвать хоть какое-то понимание.

– Главное, чтобы ты её понёс, а не она тебя, а то непонятно куда вынесет, – подключился Степа.

– Не надо только его программировать на неудачи, – сказал Ева, тыкая Степе пальцем в ребро, как бы параллельно давая понять, что ему следует сейчас заткнуться.

– Ай, вскрикнул тот и продолжил, – Значит, ты считаешь, что, сменив хозяина станешь свободным?

– Стёп, что ты имеешь в виду? – Киру хотелось поскорее закончить эту неприятную часть, где идёт плановая атака на его попытку вырваться из замкнутого круга, где все его друзья тоже находятся и со словами «куда это ты собрался» хватают за руки и тянут за ворот обратно. А ещё он подумал, что видимо это стандартный сценарий, когда ты пытаешься сделать что-то выходящее за рамки привычного, сразу натыкаешься на агрессию и непонимание даже со стороны близких

– Да то, что ты из батрака в рабы уходишь, то ты служил условному Ивану Петровичу, а теперь ты будешь служить условной мамоне, и поверь, эта связь намного крепче, просто взять трудовую. Сказать спасибо и уйти не получится. – продолжил Степа.

– Там даже мамоны не будет, просто далёкая морковка для ослика— вставил Саша, не поднимая глаз от телефона, где видимо шла важная битва, каждый момент которой отражался на его лице.

Словом, все накинулись на него и Лиза, которая любила мужа, предприняла ещё одну попытку его защитить.

Ребят, давайте хотя бы послушаем Кирилла. – произнесла она и это сработало.

– Ну ок! – Саша отложил телефон и сложил руки на груди, выражая всем своим видом готовность к разрушительной критике своего друга в очередной раз, пришедшего с идеей на миллион, нулевым опытом и ложными иллюзиями.

– Если все высказались, можно я начну? – спросил Кир и не дожидаясь ответа продолжил, – Идея не просто сделать кафе, или бар, я пока не решил, но все моё сознание склоняется к алкогольному варианту.

– Пить или не пить…– хихикнула Ева. Кирилл посмотрел на неё, как учитель в школе, когда на задней парте кто-то начал возиться в самый разгар контрольной и продолжил.

– Это стык двух проблем, точнее я пока две придумал, возможно их там больше и нужно мысль раскрутить поинтересней.

– Да-да, мы знакомы с этой маркетинговой херней, когда из ничего выжимают два раза по ничего упаковывают в красивый фантик и говно становится… – Саша закинул голову, словно что-то вспоминает, – а, вспомнил, оно и остаётся говном, но его выдают за конфету.

– Да дай ты ему договорить, – почти заорала Лиза, – всем и так известны твои сложные отношения с этим делом.

– На мужа своего ори, – почти в шутку сказал он, потому что все знали, что, если в шутке у Саши, никто не умер и она не попахивает гниющим сарказмом, значит он не отшутился, а говорит всерьёз, и не стоит это игнорировать.

– Итак, стык двух историй – психотерапия и винишко, – наконец подвёл итог Кир и ожидал, наверное, рукоплескания публики, слова одобрения, и оценку гениальности, оригинальности и прочее, но ничего подобного происходить не собиралось. В воздухе повисла минута молчания.

– Мы кого-то хороним? Вы чего заткнулись?» —наконец разочарованно спросил он.

Степа сделал фэйспалм. Ева прыснула со смеху.

– Мне нравится! Это классика – бухать с горя! Как назовёшь? Достоевский?

– Лучше Ерофеев и откроем его непременно рядом с Курским вокзалом, – поддержал Степа.

– Вот вы ржёте, а я недавно делала исследование по работе и результат такой, что уровень обращения граждан к психотерапевтам за последние десять лет вырос в сто раз, каждый десятый ходит на консультации регулярно, каждый третий был хотя бы раз в жизни, – вставила Лиза, – и это, кстати, ещё мало, потому что не привыкли наши люди левому челу все свои боли вываливать, культура не сформировалась да и вообще загадочная русская закрытая душа и все такое.

– Отлично, и как тут может помочь вино? Спиться и уйти от проблем? – спросил Саша.

– Нет, ну ты не понимаешь. Винопитие – это целая культура, а не рядовой алкоголизм.

– Куда мне некультурному, – пробурчал тот в ответ.

– Зато люди, когда приходят в бар, могут свыкнуться с мыслью, что ходят на психотерапию, втянутся, а там уже и к специалисту обратятся, – начала Лиза, которой все это время не терпелось скорее рассказать о масштабах задумки, – Это очень нужно нашему обществу. Я вообще думаю, что жителям мегаполисов должно зайти, стресс ведь дикий, все кругом нервные и злые, и Кирилл послужит всеобщему исправлению всех в добрых и сдержанных. Так что тут даже есть архигуманитарная цель. И потенциал по деньгам интересный. Я уже посчитала, как легко масштабировать бизнес, не до размера макдоналдса для начала, а потом вполне себе.

– Ну в общем как-то так! – подвёл итог Кирилл, – Рабочее название «Не хлебом единым».

– Но и бухлом, – донеслось от Саши.

Позже тем же вечером, почти ночью, когда все окна соседних квартир давно погасли, а за окном начинался ледяной дождь, Кир с Лизой час назад вернулись из ресторана и уже готовились ложиться спать.

– Да не расстраивайся ты так. Ты что же, не знаешь ребят? Они же рождены для критики, да и потом, ты помнишь, мне говорил, что именно это тебе и нужно сейчас – конструктивная критика, а не поглаживание по головке. Лучше перестраховаться и снять розовые очки сразу, – Лиза стояла в дверях ванны и вытирала полотенцем голову.

Кирилл грустный в халате лежал перед телевизором на кровати и продолжал бесконечно переключать каналы, потому что воодушевление, продолжавшееся пару недель до этого, куда-то испарилось, точнее он понимал, что сам отнёс это все в испаритель своими вот этими руками. И теперь он лежал и удивлялся, как же так получилось, что теперь его вернуло в точку, откуда он стартовал пару недель назад. Точку, которую можно назвать одним словом – «опустошённость», как бы это отвратительно не звучало, но он был опустошён.

– Ты права, но вообще, что это за друзья такие? Никогда не поддержат, друзья по обсиранию! Мне с такими друзьями враги не нужны, – все также не поворачивая головы отвечал Кирилл.

Пару часов назад его убедили, что идея хотя и интересная, но в плане бизнеса очень сомнительная. Оригинальность её была как раз существенным минусом, другое дело, если бы он решил открыть ещё одну крафтовую шаурмячную, или бургерную, или винотеку с «интересной» подборкой, или что-то южнокорейское для молодёжи, ведь дорамы сейчас в моде.

– Ведёшь себя, как обиженный мальчик. Соберись, я верю, что все получится, начни делать что-то, напиши нормальный полноценный бизнес-план, у тебя будет ещё несколько раз возможность передумать, пока ты не увязнешь в этом, – она замолчала, обдумывая, чтобы ещё сказать, чтобы исправить испорченный вечер, и решила, что отчаянная лесть будет в самый раз, продолжила, – но, повторюсь, идея на миллион, на мой взгляд. И ты единственный, кто сможет все сделать, как надо, – она села на край кровати, с сочувствием и нежностью смотрела на мужа, в то время как тот пребывал в своих мыслях последние полчаса почти не слушая ни телевизор ни Лизу, считая её слишком заинтересованной, чтобы быть способной хоть как-то критично мыслить и адекватно воспринимать все происходящее, хотя критики сегодня он явно уже переел, хоть блюй.

Глава 2

Несколько недель Кирилл потратил на подготовку подробного плана на год, параллельно ища поставщиков, и самое главное – идеальное место. Пришлось немало поездить, испытать не одно разочарование. Оказалось, что несмотря на огромное количество ежедневно сдаваемых торговых площадей в Москве, найти то самое – очень сложно. Большую часть вариантов сразу отмела необходимость самостоятельного согласования и возни с документами для размещения кухни. Рисковать и открывать в бывшем хозяйственном магазине бар не хотелось. Некоторые локации вообще не имели траффика или имели слишком оживлённый. Первый этаж, но не подвал, жилой дом, но не многоквартирный, чтобы не иметь проблем с жителями – масса нюансов, которые нужно было учесть, и самое главное – конечно стоимость, дикий страх обсчитаться и что-то упустить. Главное, чему его научил многолетний опыт наёмного труда, это прогнозирование и планирование, лучше перебдеть, чем недобдеть, потому что нет ничего хуже для проекта, чем внезапное, неожиданное окончания финансирования, тогда уже вся прелюдия, даже отлично разыгранная, окажется бессмысленной.

Из пары объектов, которые в итоге всех раздумий были выбраны, остался один, потому что другой увели, что называется из-под носа и Кирилл решил, что собираться и вымерять можно бесконечно, и действовать нужно решительно.

Но и тут не обошлось без неожиданностей, когда все вроде было на мази и Кир уже был готов подписывать документы, арендодатель поднял цену почти вдвое и поменял для верности условия. Верности в том, что его объект полностью потеряет какую-либо привлекательность для арендатора. Привыкнуть к таким встряскам сложно, как бы хорошо ты не был готов. Что случилось на самом деле Кирилл так и не понял. То ли арендодатель решил, что в помещении будет твориться непотребство, то ли нашёл лучшего кандидата на свои площади. Но могло случится и так, что он попросту на волне, захватившей последнее время всех, астрологии, испугался ретроградного меркурия. Почему нельзя было просто сказать «нет»? Почему отказать без объяснений ему показалось более комфортным, чем прослыть скрягой и поднять ценник в два раза? Удивительным образом, когда что-то происходит у тебя на глазах, оно как-то так органично вплетается в быт, что можно вообще не заметить, как нормой станет что-то такое на самом деле выдающееся. Поведение людей начали регулировать не понятные всем принципы выгоды, наживы, личного обогащения и прочие привычные корыстные вещи, а какие-то несистемные материи. Ретроградный меркурий вообще стал универсальным объяснением всех неурядиц, а самое удивительное, за него, как за спасительное, все объясняющее условие цепляются не только женщины, всегда склонные к некоторому магизму, трагизму, драматизму и фатализму, но и мужчины. Кирилл уже не раз слышал отсылку к первой планете от солнца из уст знакомых уважаемых бизнесменов, в которых никогда не предположишь увлечение ничем, кроме денег, и вот даже они избегали встреч в такие дни. Они так и говорили: «у меня эти дни» и все всё понимали. Потому что денег в «эти дни» они ни от кого не ожидали, а тратить время и тем более ставить под угрозу хоть малую часть своего состояния они точно не хотели. Кирилл подумал, что эта вся астрология имеет по сути своей только одну точку притяжения – надежду. Надежду и уверенность, что движение планет бесконечно и любой негативный период неизбежно пройдёт. Вот и в отношении арендодателя, внезапно переменившего своё решение по сотрудничеству, у Кирилла сохранялась надежда.

Прошла неделя, но ничего не изменилось, в окошке чата так и оставалось висеть непрочитанным сообщение о готовности Кирилла выполнить все условия при сохранении ранее оговорённой стоимости. Как это часто бывает, что радует и успокаивает, закрывающееся одно окно возможности – открывает другое. И буквально на следующий день, когда он вновь взялся за поиски, ему позвонила Ева и сказала, что в аренду сдаётся прекрасная студия рядом с магазином её сестры, которая, Кир это знал, много лет занимается цветочным бизнесом в самом центре старого города, у неё что-то вроде ателье букетов в цокольном этаже трёхэтажного жилого дома, построенного перед первой мировой Войной. По воспоминаниям Кира, место было прекрасным и полностью соответствовало всем требованиям, как и соседство. Что может быть лучше запаха цветов, когда выходишь летним тёплым поздним вечером пьяный из бара на улицу, сперва ощущаешь кожей опустившуюся на город прохладу, потом наряду с собственным нездоровым дыханием чувствуешь проникающий в тебя тонкий и сладкий запах роз и гвоздик. Эти приятные мысли полностью излечили от небольшого разочарования.

Хотя просмотр удалось организовать только через неделю, ничто не помешало ему пять раз проехать мимо этого место и даже два раза заставить Лизу вечером прогуляться туда пешком.

Стояла традиционная для второй половины московского марта погода, выпадавший последний снег под ногами почти сразу превращался в жижу, оттого что из последних сил дворники неистово бросались на борьбу с ним, стараясь поскорее израсходовать остатки реагентов и обильно сдабривали солью тротуары. В этом году зима никак не хотела отступать, цепляясь изо всех сил внезапными морозами. От вчерашней оттепели на память остались метровые сосульки на крышах дореволюционных домов, угрожающе свисавшие над головами прохожих.

Утром в понедельник Кирилл был в обозначенном месте, чтобы посмотреть своими глазами, уточнить все вопросы и выбить арендные каникулы хотя бы на месяц. На самом деле он был готов брать не глядя, потому как за неделю не просто сроднился с этой мыслью, он уже другого варианта не мог никак представить, именно эта точка проросла и глубоко укоренилась в его представлении о том, как все должно быть. «Ицык выйди из машины» – говорила ему Лиза, постоянно вспоминая старый анекдот, потому что он на сто процентов соответствовал ситуации.

Ева, кстати, организовала встречу не с риелтором, которые почти всегда являются агентами в сделке, а с собственником, чем очень удивила. «Не лень же ему», – подумал Кир, когда она сообщила. По сути, Киру было все равно с кем общаться, но безусловно приятнее было обойтись без посредников. Пока ждал, он пару разу обошёл дом вокруг, со стороны проезжей части с крыши почти до первого этажа вдоль водосточной трубы протянулась огромная сосулька, а вокруг неё бегали дворники и в своём бессилии что-то сделать безрезультатно махали ломами. Достать её им никак не удавалось, и они громко переругивались то ли между собой, то ли на чудо природы.

Такой сосульке Ева бы очень обрадовалась, она обожала фотографировать всякую понятную ей одной муть, и вкладывать глубокие смыслы в неглубокие предметы, тут даже Кир, работавший всю свою предыдущую биографию в продажах и маркетинге, и недавно её закончивший на посту успешного коммерческого директора, завидовал такой находчивости в определениях. Однако, как-бы мило это не звучало, было по сути своей совершенно бесполезно для настоящего дела, которым в этом мире и на этой планете является зарабатывание денег. Если бы Ева была тут сейчас, уверен, она бы её отфоткала так, что ей бы позавидовали все модели мира, умирающие от голода и ломающие кости в фешн изломах, чтобы их полюбила камера. Ева могла полюбить камерой, только в переносном смысле, Кирилл улыбнулся, думая об этом. Она, конечно, вообще не умеет фотографировать, только насиловать. Несмотря на многочисленные онлайн и офлайн курсы, посещение всех фотовыставок известных и неизвестных фотографов, её мнение только крепло в том, что все признание впереди, просто не настало время. Не специалист же мог заключить только, что фото у неё получались либо по случайности, либо вообще никак, а перманентное нажатие на кнопку и сам объектив усугублял ассоциации сексуального подтекста. Кирилл достал телефон, сделал за две секунды отличный кадр и отправил фото сосульки Еве, её она явно впечатлит.

«Это намёк? Тебе нужна помощь, чтобы это съесть?» – тут же пришло сообщение со смайликом. «Я думаю, мы вдвоём её будем лизать до лета» – написал Кир в ответ, широко улыбаясь. «я в восторге от идеи, выезжаю!»– успел он прочитать ответ Евы, когда увидел, что рядом остановилась большой чёрный мерседес и из него с заднего пассажирского сиденья вышел невысокий коренастый человек.

Кирилл уже успел достаточно хорошо изучить дом с наружи и ему нетерпелось пройти внутрь: старый кирпичный особняк, крашеный жёлтым, покатые крыши, отдельный вход по кованой лестнице на высокий первый этаж, в цоколе чуть в стороне цветочное ателье с кофейным углом сестры Евы.

– Кирилл Викторович, здравствуйте! Давно меня ждёте? – сходу, словно сразу узнав его, обратился человек. Кириллу понравилось, что тот сразу назвал его по имени и можно было обойтись без формального знакомства, которое часто бывает даже если люди заочно отлично осведомлены друг о друге.

– Игорь Викторович, здравствуйте! Только приехал – соврал Кир, протянул руку и крепко её пожал, рука была чуть влажная. Странно начинать знакомство со лжи, но ему не хотелось показаться слишком заинтересованным бездельником, которому можно задирать цену до небес.

На вид Игорю Викторовичу было что-то между тридцатью пятью и пятьюдесятью годами, разброс большой, но точнее Кирилл не мог сказать. Это был чуть тучный плотный человек, ещё десять-пятнадцать килограмм назад его можно было бы назвать коренастым. У Кирилла всегда была ужасная память на лица, и зная это, важные лица он целенаправленно старался для себя описать и запомнить, потому что пару раз было такое что он в начале знакомства с Лизой и её семьёй, встретив её мать на улице просто проходил мимо. Все это расценивалось, как невоспитанность и ему, кажется до сих пор не удалось перед ней реабилитироваться.

Игоря Викторовича, как человека крупного и в некотором смысле круглого он сравнил с крепко сбитым румяным беляшом. Почему-то сразу после краткого знакомства на ум приходили аналогии исключительно с едой, может, потому что несмотря на то, что Кирилл не любил лишний вес, видя в этом пороки людей, невоздержанность и общую разнузданность, этот человек ему сразу понравился. В его взгляде было что-то одновременно открытое и скрытое, доброе и что-то ещё. Совсем не тот добряк из русских сказок, с душой нараспашку и немного дебиловат, нет, Игорь Жуков производил впечатление человека, который способен на доброту более глубокую и совсем не связанную с традиционным представлением о ней, где принято подавать нищим и алкоголикам, откупаться смсками больным детям или даже крупными переводами в разные фонды. В общем это сложно конечно все понять сразу и Кир отнюдь не был таким прозорливцем, и гордиться развитой эмпатией не мог, но с первым впечатлением он редко ошибался. Боятся людей учат обстоятельство и история, в большинстве случаев личная, так вот ничего личного у Кирилла такого, что подходило бы под определение «такой истории» не встречалось, а если бы было он бы знал. Знал бы, что именно такие хорошие люди могут быть одновременно и очень плохими не только для самих себя, но и для окружающих.

Помещение было просторным, с остатками неплохого ремонта, похоже раньше здесь тоже располагалось кафе, что позволяло сэкономить первое время. Все разрешения арендодатель брал на себя. На полу лежала черно-белая стильная метлакхская плитка, а на потолке по периметру всего помещения лепнина и некоторое количество старорежимных потолочных розеток. Основным условием Игорь Викторович поставил сохранность именно этих элементов – плитки и лепнины, в остальном предоставлялась полная свобода. Кирилл не видел особой проблемы в том, чтобы вписать это все в интерьер, тем более что у него ещё со студенческих времён осталась подруга Мая. Она давно променяла свою инженерную специальность на дизайнерскую и как раз работала преимущественно с дизайном коммерческих помещений.

– Чего лукавить, мне все нравится, – сказал Кир.

– У вас отличные рекомендации, а мне больше ничего и не нужно.

– Тогда надеюсь, что вы от моих денег не откажетесь.

Лицо Игоря Викторовича едва заметно скривилось, будто упоминание денег причинило физическую боль. Странно, что бизнесмен не хочет говорить про деньги. Кирилл точно знал, что разговоры о деньгах – самая любимая тема в той среде, где он общался. Даже намного шире, теперь и совсем юные люди, кажется, сызмальства озабочены добычей день. Успешное развитие, зарабатывание, инвестиции – все это, казавшееся скучным Кириллу и в детстве, и в студенческие годы, и сейчас вызывало зевоту, но он, всегда контролируя ситуацию умел манипулировать страстью других поговорить о деньгах.

Быстро сошлись на цене и основных условиях, чтобы не затягивать ударили по рукам, и Игорь пообещал прислать договор уже завтра.

По дороге домой Кирилл позвонил и обрадовал Лизу, та была на работе, но пообещала поскорее закончить и приехать отметить старт начинания. Положив трубку, он почувствовал, как на него накатила незнакомая тревога и сомнения, потому что все как-то быстро закрутилось, одна мимолётная мысль, казалось, вдруг обрастает комом проблем и кажется уже вот-вот будет нельзя откатить все назад. Это все ужасно возбуждало и его захватил мандраж, хотелось одновременно продолжать и остановиться, он почувствовал, как вспотели ладони и представил, как держит в руках холодный бокал с виски и немного успокоился. Спасовать в самом начале ему бы в любом случает не позволил страх быть высмеянным и Лиза, конечно, Лиза, его личный контроллер и распорядитель ни за что не даст расслабиться.

Посчитав дело с помещением решённым, он начал прокручивать в голове список внезапно образовавшихся сопутствующих задач, потому что нужно было торопится и бежать-бежать. Периодически Кириллу казалось, что если он не поторопиться, то его откинет далеко назад, кто-то узнает о его планах, сочтёт идею действительно ценной и скопирует её, а тот, кто идёт вторым, никогда не придёт первым. Это заблуждение, что твой бизнес украдут, свойственно многим начинающим бизнесменам, и не имеет никаких оснований, потому что воруют только то, что уже имеет известную цену. А идея сама по себе абсолютно бесценна, в том смысле, что ничего не стоит.

Он включил музыку погроме, невероятная эйфория и вдохновение накрыло его, категорически не получалось сосредоточиться на чем-то конкретном. Не успевал додумать одну идею, как забывал её, вытесненную другой, очень огорчался, и в огорчении забывал вторую. Теперь гарантированно до конца дня его будет мучить чувство упущенного открытия и сознание потратит всю энергию на слепое ощупывание последних слов и образов, застрявших в голове.

Вообще за последнее время он испытал такой спектр чувств и эмоции, не сравнимый по колебаниям ни с чем из прошлой жизни. Он возвышался и падал, тонул в нищете и купался в богатстве, оборачиваясь в считанные секунды от просветления к отчаянию. В минуты спокойствия собранности и одновременного расслабления, он чувствовал себя экзистенциально обновлённым, полным ожиданий и перспектив, таким священно чистым, будто купался в проруби в Рождество. Рядом с его домом, где он жил в детстве была общественная баня – здание довоенной постройки для жителей недалеко располагавшихся бараков ткацкой фабрики. Сам он никогда там не был, но часто видел, как оттуда выходят мужчины в шапках и женщины с полотенцами на головах, краснолицые и весёлые разбредаются по городу, как паломники, словно это странное шествие чистых омытых священными водами Иордана людей. Вот таким он себя ощущал.

Глава 3

На следующий день вечером он позвал в гости друзей, чтобы рассказать, как движется дело, обсудить подробности и по возможности втянуть кого-нибудь в своё предприятие. Идея была ещё довольно сырой, требовала доработок и деталей, да и ему просто-напросто говорить о чем-то другом было невозможно. Больше других он рассчитывал на помощь Евы, хотя та и так здорово помогла с помещением. Она была абсолютно вздорная, ненадёжная, подвижная и не системная, но с тоннами креатива, который требовал доведения до ума, но гарантированно был абсолютно уникальным. Лиза составляла её полную противоположность и в принципе эти две девушки были инь и янь для друг друга, но уговаривать Лизу было не нужно, потому что та и так уже была в обойме. Парни вообще отдельная и несмотря на обрушенный на него в последнюю их встречу скепсис и критику, Кир был уверен, что всегда сможет рассчитывать на их полное содействие, советы и реальную помощь. Ещё нужны были деньги, которые – резанная бумага, которых всегда на что-то не хватает, потому что аппетит появляется во время еды. Нужно сказать, что если бы Кира спросили, как думает он, то он бы с уверенностью ответил, что с деньгами отношения у него не складываются. У него всегда было их в нормальном количестве, хватало на модный, но не люксовый шмот, на хорошую, но не эксклюзивную машину, на квартиру в центре, но не в новом ЖК бизнес-класса, он мог позволить себе платить за уборку квартиры, стирку и глажку, мог есть в кафе каждый день, но не мог содержать горничную и кухарку. В общем все было в полном соответствии с народной мудростью «У кого-то щи жидкие, у кого-то бриллианты мелкие». В нем, как это часто бывает с балованными детьми некогда обеспеченных родителей, не было особой жажды наживы, амбиций и прочих актуальных и полезных для личного обогащения качеств, зато и не было их негативных спутников, и он можно сказать, по сумме углов, был хорошим человеком, который унаследовал свои лучшие качества, а не приобрёл лично. Некоторую сумму, несмотря на то что он жил на широкую ногу, скопить удалось, но этого категорически не хватило бы на все его задумки. Всегда можно было занять у родственников или родителей, но приобретённая мысль о самостоятельности тогда будет поставлена под сомнение.

Главные инвесторы любого начинающего предпринимателя капиталистический искушённый запад давно заключил в правило трёх Ф(F). Семью Кирилл отмёл сразу, потому что это расслабляет, ведь семье можно и не отдать, они все поймут и простят. Вторые два варианта требовали проработки. Ожидая гостей дома, налив себе расслабляющий аперитив, он сел в кресло, открыл на телефоне Фэйсбук и посмотрел списки друзей, товарищей, знакомых, знакомых знакомых и так далее, чтобы оценить все доступные варианты, но достаточно скоро разочарованно вздохнул и закрыл. Последние несколько лет, когда социальные сети снасильничав над ним влезли в жизнь, он больше потерял, чем приобрёл. Лиза, опытный и постоянный их пользователь, постоянно ему восторженно рассказывала, как много там интересных тем, чтобы почитать и обсудить, всегда свежая информация и ещё можно лучше узнать друзей и знакомых, найти новых друзей и новые точки соприкосновения со старыми. Возможно, так обычно и бывает, но у Кирилла все произошло наоборот, он не только потерял старых знакомых, но и стал думать о людях, которых изначально уважал и ценил, плохое. Его поражало, как много всего стало происходить на глазах у всего мира из-за доступности, массовости и публичности, в его понимании разницу тогда и сейчас максимально точно описывала ситуация, как, если ты встанешь ссать в Александровском саду лицом к дереву, или повернёшься лицом и нассышь на тротуар. И, если в первом случае, о твоём моральном падении можно будет только догадываться, а чтобы убедиться точно потребуется обойти и тоже нарушить приличия, то во втором брызги совершенно не оставляют тебе шансов пройти мимо не обсосанным. Ты видишь чужой срам, и чужой позор, либо непосредственно долетает до тебя, либо отскакивая от тротуара, смешавшись с городской пылью, все равно достанет тебя, хочешь ты этого или нет. В общем, конечно, никаких откровении и иллюзий, все и раньше так было, но как-то проще можно было ничего такого не видеть и не знать, теперь же, каждый раз выходя в сеть его начинало подташнивать, он надеялся, что это по первости так, адаптация, просто нужно привыкнуть, и однажды он не сблюет от чужого мнения. Но время шло, а чудо не случалось.

Один оказался лицемером, другой плутом, тот идиотом, четвёртый продажным, пятый психом, шестой трусом и так далее все пороки по кругу. Кирилл не думал, что он-то без греха, поэтому просто молча листал ленту невзирая на подкатывающийся к горлу ком, потом закрывал и косо смотрел на Лизу, которая на редкие его замечания пожимала плечами, мол, у всех есть недостатки. Не то, чтобы что-то противоречило его взглядам, но его тошнило от однозначности, даже на лица просветлённых каким-то там подвижничеством, помощью старикам и детским домам ложилась тень неискренности. Они абсолютно, тотально невежественным в просветлении образом вели себя, обнаруживали себя в каких-то неуместных комментариях и полностью рушили выстроенный достойный образ. В самом начале до всех этих стихийных и политических катаклизмов потрясших мир, он уже было начал привыкать к глупым высказываниям общего характера, чужим умничаньям, всезнайству и зазнайству, умеренным, даже радикальным взглядам в любую из сторон, но когда дело дошло до всех этих политических и медицинских событий по мере пролистывания ленты сообщений у него темнело в глазах, а попытки сдержать себя, держать язык за зубами, а пальцы подальше от клавиатуры, усугубляли эту беспробудную направленную во все стороны злость.

Как-то Лиза прочитала исследование, что социальные сети делают людей несчастными, потому что лицезреть чужие успехи невыносимо и крайне деструктивно для психики, и предположила, что Кирилл потому так и реагирует, а вовсе не от того, что кругом сплошь идиоты. Что сказать, он потерял дар речи на несколько дней, так его это оскорбило, хотя возможно, что-то в этом было. Позже она предложила ему для отдыха, просто подписаться на тех медийных личностей, которых он считает максимально себе близкими по духу, чтобы как-то приучить ленту выдачи к более нейтральному содержанию. Но привело это только к крушению кумиров. Так что никакой зависти.

С близкими друзьями ещё десять-пятнадцать лет назад они закрыли тему политики, потом закрыли тему интима, тему национальностей и вообще не говорили о творчестве Чехова. Что это за дружба такая, скажете вы, когда кругом надо молчать, о чем тогда вообще говорить? А я вам скажу, что это единственная жизнеспособная проекция действительно крепких и продолжительных отношений без внешнего тухляка.

Кирилл очень надеялся на друзей и не в последнюю очередь рассчитывал на их финансовую поддержку, поэтому ещё его так сильно огорчила их реакция, когда он впервые её презентовал, не хотелось, чтобы они только из сострадания делились своими накоплениями.

– Я вас буду сегодня угощать самым лучшим, что придумали великие кулинары тысячелетия, идеальное сочетание остроты и соли с колючими свежими фруктами! – радостная Лиза встреча гостей, заботливо раздавая тапочки и целуя каждого.

– Ты смогла нас напугать, – стаскивая ботинки и вешая пальто на вешалку бубнил вечно недовольный Саша, – не все ещё отошли от фалафеля в прошлом месяце. – Если это очередные веганские эксперименты, то я, пожалуй, сразу выпью пару таблеток Мезима.

– Не бойтесь, ребята, железный рецепт, я проверял – парировал Кирилл, – там сплошные консерванты, отравления точно не будет.