скачать книгу бесплатно
Действительно, не прошло и двух минут, как Виталий Дмитриевич открыл глаза.
– А? – дернулся он. – Кажется, я опять… Извините, товарищи!.. Юрий Петрович, вы говорили вчера, что наш новенький…
– Да, он, кажется, по вашей части.
Карлик вскочил со стула. Пустельга тоже встал, но решительный жест маленькой ручки остановил его:
– Сидите, сидите, Сергей Павлович! Надеюсь, Юрий Петрович все же ошибся. Если ваши с ним случаи сходны, то волноваться нечего. Сама по себе амнезия, конечно, малоприятна…
Не прекращая говорить, Виталий Дмитриевич осторожно взял Сергея за руку, пощупал пульс и замер. Сморщенное лицо дернулось.
– Ох ты!.. Сергей Павлович… любезнейший… Если можно, к свету. Я должен осмотреть глазное яблоко.
Осмотр на этот раз длился долго. Карлик хмурился, вздыхал, а затем кивнул на стул:
– Садитесь! Рассказывайте – и поподробнее.
Слушал он внимательно, время от времени кивая. Затем вздохнул и покрутил головой:
– Несколько вопросов… Только не обижайтесь.
– Ни в коем случае! – Сергей тут же вспомнил психиатра.
– У вас, как я понял, очень плохой аппетит, предпочитаете жидкое и, желательно, теплое. Так?
Майор кивнул. Сейчас должен последовать вопрос о бифштексах.
– Привкус крови во рту ощущали?
– Нет! По-моему… Нет, ни разу.
– А желание… уж, извините… попробовать свежей крови?
Поразил не сам вопрос, а то, что его об этом уже спрашивали. Вот они, бифштексы!
– Нет. Даже кровяной колбасы не ем.
– Ну и хорошо.
Виталий Дмитриевич прошелся по комнате, затем опустился на стул и легко ударил ребром ладошки по дереву:
– Так… Порадовать ничем не могу, Сергей Павлович. Разве что – болезнь ваша проходит в самой легкой форме…
– Какая болезнь? – еле выговорил майор. Значит, правда? Никакой травмы на боевом посту!
– Так называемая болезнь Воронина. Открыта перед самой мировой войной на Среднем Урале. Василий Воронин был молодым земским врачом. Однажды его вызвали в одну глухую деревню… Воронин был умница, сразу понял, что перед ним нечто совершенно неизвестное науке.
Виталий Дмитриевич замолчал, поморщился.
– Василий пропал без вести в 18-м, на юге. К этому времени мы уже выделили вирус. Мне поручили создать состав, в котором возбудитель болезни Воронина мог существовать в течение длительного времени. Дело в том, что в обычных условиях он быстро погибал – и слава Богу… Увы, мне это удалось. Состав назвали ВРТ – это инициалы покойного Воронина. И в том же 18-м я был вызван на Лубянку. Со мной беседовал некто Кедров, заместитель Дзержинского. Меня уверяли, что большевики чрезвычайно заинтересованы в лечении болезни, обещали новую лабораторию, сотрудников… Тогда я был еще в здравом уме, – Виталий Дмитриевич усмехнулся и покачал головой. – Да, я был в здравом уме и решил на следующий же день уничтожить все запасы ВРТ, а заодно и документацию. Увы, Кедров оказался сообразительнее… До 21-го я был в специальном лагере под Псковом…
Тридцать Первый вновь умолк, прикрыв глаза. Молчание тянулось долго, наконец он вздохнул, попытавшись улыбнуться:
– Извините… Мои личные неурядицы не имеют к данной истории прямого отношения. Кедров продолжил работы по ВРТ. Не сам конечно, хотя он, вроде как, врач, давал клятву Гиппократа… Естественно, речь шла не о лечении. Вы уже поняли, Сергей Павлович?
– Состав… вводили здоровым людям? – майор вытер со лба ледяной пот. – Но зачем?! Хотя… Я, кажется, понял! Человек теряет память, его можно использовать как какой-то… механизм!
– Если бы только это… Увы, любезнейший Сергей Павлович, сие не самое страшное. Но… лучше промолчу! Болезнь может протекать в разных формах, у вас самая легкая – и слава Богу… Правда, в некоторых случаях человек не теряет памяти, но это как раз в самых безнадежных ситуациях…
– А как это лечится? – вмешался в разговор зэк. Виталий Дмитриевич покачал головой.
– Увы! В самых легких случаях, таких, как у Сергея Павловича, можно притормозить болезнь. Те же переливания крови… Но вылечить не удалось еще никого. Во всяком случае, еще год назад… Да, как раз перед тем, как я очутился здесь…
– Значит, вы продолжали заниматься болезнью Воронина? – Сорок Третий недобро усмехнулся.
– Мой грех, мой страшный грех! Лена, жена… она все время говорила… Если бы это была просто болезнь!.. Как-то я нашел в бумагах Воронина запись, которую тот сделал на Урале. Так сказать, народная версия… Там сказано, что больной умирает почти сразу, а то, что остается – лишь его видимость. Душа уходит, остается тело и дух…
– Простите, что остается? – не понял Сергей.
– Душа уходит, остается тело и дух. А потом и дух исчезает, а в тело вселяется бес…
– Кажется, сообразил! – кивнул Сорок Третий. – По народным представлениям, у человека не одна, а две души. Одна – та, что дается Богом. Вторая – своеобразный человеческий двойник, он не покидает землю и после смерти. В Древнем Египте их называли Ка и Ба, на Украине – душа и доля… Душа уходит, остается дух – хранитель тела, который пользуется крохами того, что уцелело от прежнего хозяина. К моему случаю подходит в самый раз! Не помню ничего, связанного со мною лично, зато, как видите, вспомнил про Ка и Ба…
– У вас что-то совсем другое, – возразил карлик. – Может, просто последствия травмы… Кстати, Юрий Петрович, меня про вас расспрашивала девушка – ваш лечащий врач. Она вообще интересовалась болезнью Воронина и моим препаратом…
– Любовь Леонтьевна? – удивился Сергей.
– Да. Симпатичная девушка, все надеется нам, грешным, помочь. Она думает, что руководство скрывает какие-то подробности. Я, конечно, рассказал все, и о ВРТ и о голубом излучении. На пятом этаже сейчас лежат двое – в очень тяжелой форме.
Сергей насторожился. Это было что-то новое. Значит, «голубое излучение»…
– Но самое любопытное… Представляете, товарищи, почти сразу ко мне зашли двое. В штатском, естественно, но узнать нетрудно… Они спрашивали, о чем я говорил с этой девушкой!..
Сергей и Сорок Третий переглянулись. Майор хотел переспросить, но зэк быстро поднес палец к губам.
– Благодарим за консультацию, профессор! – Юрий Петрович встал. – Или я вас понизил в чине, гражданин Тридцать Первый? Вы, кажется, академик?
– Я никто… – глухо проговорил карлик. – Никто! Я – номер Тридцать Первый… Это не вы потеряли души, товарищи. Это я продал свою… Она говорила мне!..
Узкие плечи дернулись, закатились глаза…
– Пора, – вздохнул зэк. – Уходим, гражданин майор. Пусть думает, что мы ему приснились!
На балконе сразу стало холодно, но Сергей не спешил возвращаться в палату. Зэк тоже явно не торопился.
– Что, не порадовал академик? Или вы этой байке поверили? Хотя я вас, конечно, понимаю… Держите!
Он достал папиросы. Оба закурили.
– Вы ему не очень-то верьте! Все-таки псих, как и мы с вами. Может, все выглядит не так безнадежно. Правда, если с душой и в самом деле такой форс-мажор вышел…
По тону Сорок Третьего нельзя было понять, шутит он или говорит всерьез. Майор заставил себя улыбнуться:
– На правах атеиста предпочитаю верить в микробы. Кстати, Юрий Петрович, что ж вы не представились?
– Взаимно, Сергей Павлович. Вам что, мою фамилию не назвали? Орловский Юрий Петрович, особо опасный преступник…
– Пустельга.
– Оч-чень приятно, – зэк усмехнулся. – Кстати, гражданин Сорок Первый, раз в жизни будьте человеком – не спешите с докладом, чтобы я успел предупредить Любовь Леонтьевну. Вот сволочи, ни одного хорошего человека в покое не оставят!
– Обещаю, – кивнул Сергей. – И у меня к вам совет. Профессиональный.
– Что делать, когда начнут ногами бить?
– Тут, боюсь, даже я не советчик. Дело в другом… Завтра, самое позднее послезавтра, ключи у вас отберут. Поэтому сегодня же разберите связку и все ключи бросьте вниз – по одному. Ваши сторожа решат, что вы все поняли и решили напоследок немного им досадить.
– И в чем секрет? – хмыкнул зэк.
– Один ключ вы оставьте – тот, что отпирает вашу решетку. Здесь высоко, ключи будут искать долго, если вообще станут этим заниматься. Свой вы спрячьте… На всякий случай.
– Недурно, – подумав, заметил Сорок Первый. – Только бежать-то мне некуда, так и доложите. Кроме того, палату обыщут, не дураки же они! Что связка, что один ключ – найдут.
– У вас такая же палата, как у меня?
Орловский кивнул.
– Тогда я вам покажу, где его надо спрятать. «Они», конечно, не дураки, но и не семи пядей во лбу.
– Душу думаете спасти? – Сорок Третий запахнул халат, бросил взгляд на темные кроны деревьев. – Не поздно ли, гражданин майор?
– Даже если поздно, – Сергей затоптал окурок и решительно бросил:
– Пошли!
Его вызвали следующим вечером. Вновь большая темная машина с занавешенными окнами, пустой подземный гараж. И комната была той же, даже стулья стояли точь-в-точь, как несколько дней назад.
– Присаживайтесь…
Иванов, как и прежде, был в широком плаще, и у Сергея опять мелькнула нелепая догадка, что под глубоко надвинутым капюшоном нет ничего – лишь черная пустота.
– Итак, ваше мнение?
Майор был готов к разговору. Даже волнение куда-то пропало. И вправду, зачем волноваться? Задание он выполнил…
– У заключенного Орловского полная амнезия. Ни дхарского языка, ни чего-либо связанного с дхарами, он не помнит. В том числе и заклинаний.
– Так…
Наступило молчание. В темноте силуэт Иванова начал расплываться, исчезать… Опять вернулся страх. Кто этот человек? Почему не решается открыть лицо? Да и есть ли у него вообще лицо?
– Не волнуйтесь!..
Тихий голос заставил вздрогнуть. Кажется, Иванов почувствовал…
– Все еще не верите мне, Сергей Павлович? Вас смущает этот антураж?
– Нет, – выдавил из себя Пустельга. – То есть… Не совсем.
– К сожалению, ничего объяснить не могу, а лгать не стану. Главное, я не обманывал вас и не обманываю теперь. Насколько я понял, вы уже успели узнать о болезни Воронина?
– Да… – лгать не имело смысла. – Мне сказали, что у меня болезнь протекает в легкой форме. И что есть легенда…
– О потерянной душе? – в голосе Иванова мелькнула ирония. – Глас народа, как известно, – глас Божий… К сожалению, вынужден кое-что добавить. Не о душе, тут я не специалист… Легкая форма болезни Воронина заканчивается тем же, что и тяжелая. И примерно в те же сроки.
Сергей отвернулся. Значит, все? Его даже не поставят к стенке. Зачем? Стоит лишь немного подождать – месяц, полгода, много – год…
– А теперь слушайте внимательно, – голос стал совсем иным, повелительным, властным. – Слушайте, внимательно, Сергей Павлович, ибо от этого зависит ваша жизнь. То, что сейчас называют болезнью Воронина, не лечится современной наукой. Но раньше ее лечили…
Сергей вслушивался в каждое слово. Неужели, правда? Или его хотят поманить надеждой – и бросить умирать?
– Вам следует запомнить: вас спасут в том случае, если смогут вылечить вашего нового знакомого – гражданина Орловского. Вы поняли? Спасут его – спасут и вас!
– Понял…
В голове все смешалось, секунды текли, а Сергей никак не мог опомниться. Что-то не так! Ведь у Сорок Третьего просто амнезия!..
– Ваши случаи очень сходны, поэтому предлагаю следующее. Вы поможете вернуть память Юрию Орловскому. Я помогу вам выздороветь. Но помните – все мои приказы должны выполняться быстро, точно и без рассуждений. Если это вас устраивает…
Устраивает ли это его? Ему предлагают жизнь! Жизнь!.. Но тут же вспомнились странные слова несчастного человечка, отзывающегося на «номер Тридцать Первый». «Это не вы потеряли души, это я продал свою…» А что предлагают ему, Сергею Пустельге?
Но разве у него есть выбор?
– Я согласен… – слова прозвучали еле слышно, и он поспешил повторить: – Я согласен, товарищ Иванов! Что мне нужно делать?
– Для начала успокоиться, – голос вновь стал прежним, мягким, добродушным. – Вернетесь в больницу, за вами будут присматривать, подлечитесь. А заодно начнете работу… Кстати, может, нам придется побеседовать с вашим лечащим врачом.
– С Любовью Леонтьевной? – удивился майор.
– Именно с ней. На редкость смелая девица! Смелая – но совершенно неопытная. Вы еще не сталкивались с тускульской разведкой?
– Нет! – странное название ни о чем не говорило. – Может, раньше…
– Раньше агентов Богораза у нас не было. Неплохо работают! Надо будет спросить, кто ее устроил в эту больницу…
Сергей вздохнул. Неужели девушку схватят, бросят в подвал… Но ведь она шпионка! Все равно – пусть уходит, скроется где-нибудь… Сорок Третий должен предупредить!
– Но это к слову… Главное ваше задание будет иным, хотя тоже связанным с некой дамой. Завтра вам предоставят все материалы, которые удалось собрать по поводу одной особы. Задача – завербовать, причем надежно, чтобы не было никаких сюрпризов. Эта дама должна помочь нам вернуть память гражданину Орловскому.
