скачать книгу бесплатно
– Оу, мистер Берг – важный человек! И очень мрачный…
– Важный, – повторил Косухин. – Стив, а о Николае… О моем брате. Ты… Не спрашивал?
– Хотел, но затем вспомнил все эти ваши игры в секретность…
– Да, – кивнул Степа, вставая. – Ты прав. Сам спрошу.
Косухин хотел ехать на улицу Гош-Матье сразу, но Тэд уговорил подождать, пояснив, что Берг днем обычно уезжает по своим научным делам и застать его можно лишь вечером. Степа согласился, Тэд поймал такси, и они отправились на левый берег Сены, где в небольшой квартирке на шестом этаже огромного нового дома обитал археолог.
Квартира Тэда была завалена книгами, кипами исписанной бумаги и, разумеется, всяческими «артефактами» – от уже знакомых Степе тибетских рукописей до ржавого оружия и даже чучела крокодила, выкрашенного отчего-то в желтый цвет. Особенно много было в квартире всяческих идолов, мелких, но весьма жутковатого вида. В углу были свалены несколько кирок, лопаты и дюжина ножей.
Все это показывалось Степе с соответствующими комментариями. Косухин качал головой и напряженно думал, является ли наука «акэолоджи» полезной для мирового пролетариата – или бедняга Тэд по классовой несознательности посвятил жизнь очередной буржуйской глупости.
…Несмотря на все уговоры, Косухин решил ехать к Бергу сам. В конце концов Валюженич сунул Степе несколько десятифранковых бумажек и, вырвав из блокнота листок, аккуратно написал по-французски два адреса – Карла Берга и собственный, дабы Степа мог показать их таксистам. Ясное дело, пользоваться необычным даром в присутствии посторонних не стоило, и Косухин решил общаться в городе, как и полагалось иностранцу, жестами и мимикой. Валюженич вновь поймал такси, Косухин смело бросил «бон суар» в ответ на приветствие шофера и сунул тому бумажку с адресом Берга.
Улица Гош-Матье оказалась почти полностью застроенной двух– и трехэтажными особняками с решетчатыми металлическими оградами, из-за которых выглядывали зеленые кроны высоких каштанов. Дом, в котором обитал Карл Берг, был им под стать – двухэтажный, с нешироким фасадом, узкими, под старину, окнами и высоким крыльцом. К удивлению Косухина, в окнах не было света, хотя в соседних домах уже горело электричество.
Отпустив авто, Степа секунду постоял в нерешительности, сообразив, что полностью безоружен и суется к неведомому ему Бергу без всякой разведки (не считать же разведкой визит Тэда!). Он мотнул головой, отгоняя странную неуверенность, взбежал по ступенькам и уже поднял руку к электрическому звонку, как вдруг знакомая волна холода охватила его. Пальцы онемели, кровь застучала в висках, и тихий, еле уловимый голос позвал:
– Косухин… Косухин… Косухин…
Степа отдернул руку, быстро оглянулся, но на улице ничего не изменилось. Дом был тих и спокоен. Косухин потер ладонью лицо, вновь оглянулся и решительно нажал кнопку звонка.
Дверь долго не открывали. Степа хотел позвонить вновь, но внезапно створка распахнулась, и на пороге возник человек в черном смокинге. Пустые холодные глаза уставились на Косухина без всякого выражения, безразличный голос произнес: «Мсье?»
– Я… Мне к господину Бергу, – рубанул Степа, решив, что здесь должны понимать по-русски.
Человек в смокинге не двигался. Степа машинально окинул взглядом крепкую фигуру, заметив, что одежда незнакомца на левом боку подозрительно оттопыривается.
– Передайте – я Степан Иванович Косухин, – вновь заговорил он, с сожалением подумав, что кроме расчески иного средства защиты с собой не захватил.
Дверь закрылась. Потянулись минуты ожидания. У Степы мелькнула недостойная мысль улизнуть, пока есть еще время, но он не дал этой мысли разгуляться, дождавшись, пока дверь вновь отворилась. Тип в смокинге окинул гостя все тем же равнодушным взглядом пустых глаз:
– Заходите, сударь.
На этот раз он говорил по-русски.
Степа вошел, оказавшись в полутемной прихожей, завешенной почти неразличимыми в полумраке картинами. Из темноты появился еще один тип, как две капли воды похожий на первого: тот же смокинг, тот же равнодушный взгляд, тот же револьвер на боку, разве что ростом повыше и в плечах пошире.
– Прошу за мной, сударь, – проговорил первый и направился вглубь дома. Косухин с самым невозмутимым видом последовал за ним. Второй смокинг пристроился сзади.
В коридоре было темно, но откуда-то сбоку лился неяркий свет. Идти приходилось с осторожностью, чтобы не наткнуться на комоды и шкафы, загромождавшие проход. Провожающий стал подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Тот, что сзади, не отставал, и Косухин чувствовал себя не особо уверенно, утешаясь тем, что в каждом доме свои порядки. Может, этот Берг налетчиков боится?
Поднявшись по лестнице, Степа оказался перед высокой дверью. Первый смокинг неслышно приоткрыл ее и кивнул:
– Вас ждут…
В комнате было темно, хотя и не так, как в коридоре: в окно лился неяркий вечерний свет. У окна стоял огромный стол, слева и справа застыли, поблескивая стеклами, высокие, до потолка, шкафы, скрывавшие ряды книг, на полу лежала медвежья шкура. Стол был заставлен странного вида приборами, о назначении которых Степа не мог и догадываться. Там же лежал большой старинный фолиант, раскрытый приблизительно посередине.
Берг стоял у окна – огромный, высокий, широкоплечий. Налитое силой тело обтягивал такой же черный смокинг, как и на других обитателях этого странного дома. Когда он обернулся, Степу поразило лицо – необыкновенно бледное, словно Наташин дядя страдал малокровием или пользовался пудрой. Черные глаза смотрели спокойно, без малейшего удивления.
– Господин Косухин? Прошу садиться. Чем могу служить?
Голос у Берга оказался под стать фигуре – громкий, басовитый, и даже негромкий тон не мог скрыть его мощи.
– Я… – начал было Степа, присаживаясь на высокий, с резной спинкой стул.
– …Насколько я знаю, знакомый Натальи Федоровны, – прервал его Берг. – Как сообщил мне господин Валюженич, вы были вместе с нею в Индии. Благодарен вам, сударь, за внимание, но должен сообщить, что Наталья Федоровна нездорова, поэтому ваш визит представляется излишним. Напоминания о пережитых страданиях не пойдут ей на пользу…
Косухин сидел, сжавшись в комок. Берг подавлял, его огромная фигура нависала горой, и Степа чувствовал себя крайне неуютно, словно и в самом деле в чем-то провинился.
– …Поэтому, сударь, еще раз благодарю за внимание к нашей семье и на этом прошу завершить свой визит.
– Ну, это я понял, – Степа наконец-то собрался с силами и встал. – Только у меня к вам еще одно дело…
Берг никак не реагировал, всем своим видом показывая, что пребывание гостя в его кабинете и так затянулось.
– Какое же дело, сударь? – теперь голос звучал громче, в нем чувствовалось раздражение.
– Рцы, мыслете, покой, – рубанул Косухин, вспомнив странный пароль, который когда-то услыхал посреди утонувшего во тьме кладбища. – Я по поводу «Мономаха»…
Берг секунду-другую молчал, затем медленно опустился в огромное кресло. Темные глаза смотрели на Степу не мигая, но в этом взгляде по-прежнему не чувствовалось ничего, даже легкого любопытства.
– Какое отношение, сударь, все это имеет к вам?
– Я брат полковника Лебедева.
Черные глаза на миг вспыхнули, но в них и теперь не было любопытства – в них горел гнев.
– Значит, вы – Косухин, комиссар Челкеля? Забавно…
«Интересно, а за кого он меня раньше принимал? – удивился Степа. – Ведь я же, чердынь-калуга, сразу назвался!»
– В таком случае попрошу вас немедленно покинуть этот дом. Я не приемлю теории и практики господ большевиков. Вы и вам подобные – хуже чумы! Уходите!..
– Я уйду! – Степан старался говорить как можно спокойнее, но теперь уже проняло и его. – Но сначала вы сообщите мне, господин Берг, что случилось с моим братом!
– У меня нет сведений о полковнике Лебедеве, – тихо и как-то устало проговорил Берг. – Ни он, ни господин Богораз не выходили на связь. Тускула молчит. Это все, что я могу вам сообщить…
Степе показалось, что в комнате внезапно стало совсем черно. Николай не вернулся!..
– Хотя и не разделяю ваших политических симпатий, все же считаю своим долгом выразить свое сочувствие. Надеюсь, все же, что господин Лебедев еще выйдет на связь, и вы сможете встретиться с братом…
Тон был ледяным, и Степе стало еще тяжелее. Берг стоял у стола, огромные руки лежали на раскрытой странице древней книги, и вдруг Косухин заметил: на указательном пальце Берга тускло сверкнул большой тяжелый перстень. Хозяин дома уловил его взгляд – рука исчезла за спиной. Впрочем, эту мелочь Степа приметил лишь мимоходом. Он все еще не мог осознать случившегося – брат не вернулся.
– Я… хочу… Я вам не верю! У вас должна быть система связи! Этот… «Пространственный Луч»! Вы должны знать, что случилось с «Мономахом»!
– Я не обязан отвечать на подобные вопросы, но, если настаиваете, объясню. Связь с «Мономахом» велась с земли – с полигона Челкель. Из того, что мне успела рассказать Наталья Федоровна, я понял, что рубка управления взорвана и связь, естественно, прервалась. Установка, о которой вы упомянули, должна заработать в случае благополучного прибытия «Мономаха» на Тускулу. Одно из двух: или господину Богоразу не удалось наладить ее, или случилось нечто худшее. Нам с вами, господин Косухин, остается лишь ждать.
– Ладно, – Косухин мотнул головой. – Буду ждать. А сейчас я хочу видеть Наташу… Наталью Федоровну. Я должен знать, что с ней все в порядке.
– Я уже говорил вам, сударь!.. – посуровел Берг.
– А я уже слышал! Я ничего не буду это… напоминать. Познакомьте нас, будто я ваш гость и все. Хочу увидеть, что она здесь и жива.
Берг на мгновение задумался, затем нажал кнопку вмонтированного в крышку стола электрического звонка. Дверь кабинета бесшумно растворилась, на пороге возник тип в смокинге.
– Где сейчас Наталья Федоровна?
– Они с господином Сен-Луи собираются в театр.
– Пригласите…
Косухин повернулся к двери и замер. Минута, другая – и вот в коридоре послышались быстрые шаги. Во рту у Степы пересохло. Секунда – и Наташа уже была в кабинете. На ней оказалось роскошное вечернее платье, на шее сверкало большими камнями колье. Девушка ничуть не походила на себя прежнюю. Встреть Косухин такую – то и не оглянулся бы. Обычная дворяночка…
– Что случилось, дядя? Добрый вечер, сударь!…
Последнее, естественно относилось к Степе. Сказано это было так, словно в кабинете Карла Берга появился новый предмет мебели.
Между тем в кабинет вслед за Наташей вошел невысокий брюнет с пухлым брюшком и весьма заметной проплешиной. Вид у него был сонный и одновременно высокомерный, особенно после того как его взгляд упал на гостя.
– Прошу знакомиться, – спокойно, но с еле заметной иронией бросил Берг. – Господин Косухин, наш гость из Большевизии. Моя племянница Наталья Федоровна. Гастон де Сен-Луи, ее жених.
– Вы из России? – Наташа поглядела на Степу с искренним любопытством и протянула ладонь, которую тот нерешительно пожал. – Вы, наверное, офицер? Мой дядя телефонировал каким-то офицерам…
Косухин сглотнул, не зная, что ответить. Между тем мсье де Сен-Луи с явной неохотой протянул руку, затем подумал – и Степа внезапно сообразил, что ему предлагают для рукопожатия два пальца.
– Гастон! – Наташа и сама заметила это, но Сен-Луи лишь улыбнулся, окинув Степу с ног до головы взглядом, в значении которого трудно усомниться. Кровь ударила в голову. Косухин тоже протянул руку – и подал Гастону один палец. Тот дернулся – и убрал ладонь, затем что-то шепнул девушке. Та нерешительно кивнула:
– Господин Косухин… Дядя… Извините, мы спешим.
Степа молчал, сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть в ответ. Уже в дверях Наташа оглянулась. Взгляд девушки скользнул по комнате, на миг остановился на Степе. Косухин вздрогнул. Если Наташа действительно собиралась в театр, то настроение ее было не из самых подходящих: в ее глазах плавал страх…
Подождав, пока стихнут шаги в коридоре, Берг выглянул в окно, а затем повернулся к гостю:
– Итак, вы убедились. Наталья Федоровна здорова, но совершенно не помнит ни вас, ни того, что было в последние месяцы. Еще раз прошу не напоминать ей об этом и, лучше всего, оставить ее в покое. Если будут новости о господине Лебедеве, я вас извещу.
«Интересно, чердынь-калуга, как это он меня известит? – думал Степа, покуда молчаливый лакей в смокинге провожал его к выходу. – Он ведь и адрес-то мой не спросил! Вот гад!»
То, что господин Берг не говорил всей правды, было ясно. Он, конечно, знал, кто такой Косухин с самого начала, иначе не стал бы беседовать с ним о «Мономахе»… Впрочем, трезво рассуждать Степа был не в силах. Пропал Николай – по сравнению с этим даже поганая рожа талантливого физика Гастона де Сен-Луи казалась обстоятельством абсолютно второстепенным.
И еще одна мысль не давала покоя. Какая-то мелочь, на которую он вначале не обратил внимания. Степа перебрал еще раз подробности встречи в полутемном кабинете – и тут его осенило. Перстень! Перстень на руке Берга! Большой серебряный, так похожий на тот, что был у Арцеулова! Но ведь Славка дал его брату перед стартом! Правда, Степа видел перстень лишь секунду, не больше, но зачем тогда Бергу так поспешно его прятать?
…Стемнело. Улица Гош-Матье была почти пустынна. Степа, плохо знавший местность, с трудом вспомнил, откуда подъехало такси, и побрел в ту сторону, надеясь выйти на более людную магистраль и там поймать авто, чтобы добраться до квартиры Валюженича. Он шел медленно, не обращая внимания на происходящее вокруг. Внезапно его внимание привлек смех: на тротуаре, возле большого черного автомобиля, стояло четверо совершенно буржуйского вида молодых людей, перебрасываясь фразами на непонятном Степе французском языке. У всех явно было превосходное настроение. Когда Косухин поравнялся с ними, один из четверки ленивым движением достал из кармана большой портсигар, вынул папироску и хлопнул себя по карману, вероятно, в поисках спичек. На лице у буржуя появилось легкое разочарование, но тут его взгляд упал на Степу. Курильщик сделал жест, понятый всем, вдыхающим никотиновый дым, без всякого перевода. Косухин вздохнул и полез в карман за спичками. Когда он поднес огонек к папиросе, то внезапно заметил взгляд одного из четверки. Тут тоже не требовался переводчик. Степа резко отпрянул назад, но поздно: курильщик отбросил папиросу, и его ладонь метнулась прямо к Степиному горлу. Косухин успел взмахнуть рукой, пытаясь задержать удар, но тут кто-то из стоявших рядом выбросил вперед руку с кастетом.
«Как мальчишку взяли!» – мелькнула последняя мысль, и все исчезло.
Глава 2. Святыни логров
Вначале он услышал гул мотора и почувствовал легкий запах бензина. Болела голова, кисти, стиснутые наручниками, затекли и ныли. Степа понял, что сидит на заднем сиденье авто, стиснутый с двух боков и лишенный всякой возможности к сопротивлению. Ноги, правда, были свободны, но в данном положении они годились лишь на то, чтобы наступить кому-либо из похитителей на мозоль.
– Поручик, он жив?
– К сожалению. Эти большевистские паскуды живучи, словно кошки.
– И все-таки – проверьте пульс.
Говорили, естественно, не на французском, а на самом обыкновенном русском языке, и Косухин горько пожалел, что напрочь потерял столь необходимую бойцу Мировой Революции классовую бдительность.
Чья-то рука легко сжала запястье.
– Как у младенца, господин капитан!
– По-моему, он уже пришел в себя, – уверенно предположил третий голос. – Взгляните господа – веки дергаются. Господин чекист, можете не притворяться!
Косухин никак не реагировал, и кто-то сильно ударил его по лицу.
– Прекратите, поручик! – голос внезапно стал злым и резким. – Не смейте бить пленного!..
Играть в прятки было бессмысленно, и Степа открыл глаза. Он не ошибся – его везли в том самом черном автомобиле. Шторки на окнах салона оказались опущены, но сквозь переднее стекло можно было увидеть освещенную фарами дорогу, вдоль которой мелькали выхваченные неровным светом силуэты деревьев.
– Очухались, ваше комиссарское превосходительство? – спросил поручик, сидевший, как выяснилось, слева. Он был молод, даже моложе Степы, но юное лицо пересекал глубокий рваный рубец.
Косухин решил не отвечать.
– Ничего, у генерала разговорится, – заметил тот, что был за рулем. – Господин капитан, разрешите мне его лично ликвидировать. Должок имеется…
– Это не ко мне, Сергей, – отозвался капитан, сидевший справа. – Никогда не занимался… ликвидацией.
– Тогда выдадим этому типу револьвер и устроим техасскую дуэль, – предложил тот, кто сидел рядом с шофером. – Извините, Виктор, это ваше чистоплюйство…
Разговор был не из веселых, но Степа заставил себя думать о другом. Эта четверка – явные беляки, видать, еще совсем недавно воевавшие против трудового народа где-нибудь на Дону или за Байкалом. И действуют они не без подсказки господина Карла Берга. Все становилось на свои места. Косухин вспомнил полный страх взгляд Наташи. Она знала, потому и пыталась намекнуть по поводу «офицеров»…
Авто резко свернуло в лес, прокатилось сотню метров по узкой просеке и выехало на поляну. Блеснул свет фар – еще один автомобиль стоял неподалеку.
– Аскольд Феоктистович ждет, – констатировал капитан. – Поспешим…
Степа мельком обратил внимание на столь редкое имя-отчество. Оно показалось знакомым, но соображать было некогда – Косухина вытащили из машины и повели навстречу выходившему из другого автомобиля высокому, худому, совершенно лысому старику. Впрочем, разглядеть внешность генерала было трудно – мешал свет горящих фар, бивший прямо в глаза.
– Вижу! – резкий сухой голос оборвал начавшего было докладывать капитана. – Вы уверены, что не ошиблись?
– Его документы, ваше превосходительство… – офицер передал Степин паспорт старику. Тот, не читая, сунул выданную в Бомбее «липу» в карман:
– Времени мало, господа. Мешок и веревки захватили?
– Так точно!
Вероятно, захватили не только мешок и веревки, но и несколько кирпичей. А может, таковые имелись поблизости, дабы надежно упокоить Степу на дне ближайшей речки.
