скачать книгу бесплатно
В очередной раз перечитав главы своего романа о Флоре-травнице, Алька задумалась над решением проблемы: надо ли расшифровывать речь простолюдинов. По привычке ей думалось лучше, если слышала то, что говорила, потому рассуждала вслух:
– С одной стороны, слова слуг непривычны, незнакомы и вызовут у читателя удивление или агрессию. С другой, если кому-то из читателей не захочется вникнуть в древнеславянский слог, то из последующего текста легко понять смысл их речи. Это хороший аргумент в защиту решения не расшифровывать.
Так, что ещё? Весомый довод оставить речь простолюдинов в неизменном виде даёт в "Войне и мире" Толстой: крестьяне у него говорят не так, как говорят аристократы. Так зачем же мне делать слуг и служанок виконта Ренельи бессловесными? Спасибо Льву Николаевичу, последую примеру великого писателя.
Вот ещё интересный довод: речь простолюдинов своего рода экскурс для читателей в славянские наречия, в разные эпохи и в разных местах речь наших предков имели свои особенности, которые интересны и важны. Я так долго искала эти слова, так много провела часов в библиотеке, было время, когда я шокировала своих друзей и близких, отвечая их на их вопросы на диалектах восточных славян. Мне ещё помогали бабушка и папа в поиске расшифровок слов, – вспомнив родных, в глазах девушки появились слёзы.
Алька посмотрел на свои завязанные руки и пошевелила пальцами. Боль была, но терпимая. Она села, потом медленно встала и сделала несколько шагов, держась за стену. Ощутив слабость в ногах, тянущую боль в пояснице, опустилась на постель
– В Пещере Молчания я отделалась лёгким испугом и сорванными ногтями на трёх пальцах. Ничего не сломала. Мышцы скоро придут в тонус, – сказала себе Алька.
Она легла, закрыла глаза, спать не хотела, а потому вновь предалась размышления об уместности речи средневековых слуг в том варианте, который представила в книге.
Алька сказала себе:
– Что ещё интересно, это то, что напевные слова, которыми говорили наши предки, предоставляют мозгу возможность хорошенько встряхнуть нейросеть и пошевелить извилинами. Это шанс автору и читателю встать на путь исследователя, получить удовольствие самому открыть смыслы неизвестных ранее слов. Считаю, что за такой подарок читатель должен поблагодарить автора, кроме того, предлагается необычная гимнастика для тренировки и поддержания в тонусе мозга.
Что ещё? Что-то в голове мелькнуло, когда перечитывала тексты с речью простолюдинов. Вспомнила! Самый весомый аргумент для того, чтобы мне оставить речь слуг и служанок в первозданном виде это то, что речь предков обладает ни с чем несравнимым очарованием красоты и старины.
Алька достала черновик и начала читать слова, который говорит влюбленный парень своей девушке. Это какое-то диво дивное. Как же трогательно наши предки объяснялись в любви: «Прихехенюшка, соловеюшка, лада моя. Када мый-то вместях, яй-то и ворохнуться боюся. Када тый-то, веселинка, встречу идёшь, так радошно делатси. Призарила тый-то, што хоть камень на себя ин в воду. Ошалел яй-то. Свеча светлая! Кровь кипящая! Пойди за меняй-то. Яй-то ко всему досужий, не опехтюй, не неткарь какой-то. Напоперечку словечка не баю, аки занедужишь, калинушка, тебяй-то не брошу, никакого галенья не дозволю, выхожу. И верным завсегда быти».
Да уж! Что тут скажешь! Ни одна девушка не устояла бы, кроме той, конечно, которая любит другого.
Алька была довольна процессом решения проблемы, занимавшей её уже довольно долго, она ласково погладила рукопись будущей книги, которая лежала под рукой.
Девушка подняла голову и встретилась глазами с Правителем маоров Эйо, тот пристально её разглядывал.
Алька вздрогнула и сказала:
– Прошу извинить меня, Соголон, за то, что в силу обстоятельств не могу оказать подобающие Вашему высокому званию почести.
– К чему церемонии, – усмехнулся Эйо, продолжая смотреть на Альку.
В который раз она удивилась благородству, с каким держался молодой маор, неповторимому изяществу его движений.
– Я очень рад, что ты прошла назначенное испытание.
– Если бы Вы только знали, как я этому рада, – ехидно отозвалась Алька.
Эйо снисходительно улыбнулся.
– Мне нравится твое отношение к происходящему. Не думал, что ты так быстро придёшь в себя. Пещера Молчания потому так называется, что надолго наделяет людей, близко познакомившихся с ней, мрачным настроением. Я знал одного маора, который после испытания Пещерой Молчания, не захотел разговаривать и потерял интерес к жизни.
– Не могу с Вами согласиться. Пещера излечивает от пессимизма. Как только подумаешь, что всё позади, крылья вырастают за спиной. Болтать всё время хочется.
– Пещера показала, что ты действительно маор душой и телом. Я сообщу об этом Совету.
Заметив, что девушка напряглась, Один из Трёх успокоил, сказав:
– Через несколько дней в Большом Храме состоится Церемония принятия тебя в племя. Духи скажут, где твои силы принесут наибольшую пользу народу маоров.
– А если это место будет занято? Или не будет соответствовать моим склонностям?
– Духи не ошибаются!
– Но могут ошибаться жрецы, несущие волю Духов нам, простым смертным.
Эйо нахмурился.
– За всю историю племени не было случая, чтобы человек, направленный Духом, не справился со своим предназначением.
– Конечно! Ведь самоубийство не является у маоров преступлением, а самоубийцу не называют неудачником, который не справился с возложенными на него Духами Камня обязанностями. Я успела немного изучить историю маоров.
К Алькиному удивлению Эйо не стал сердиться на её бесконечные возражения. Он несколько мгновений смотрел на девушку, а затем громко рассмеялся.
– Почему ты пытаешься заставить меня сердиться? – поинтересовался он.
– Возможно, мне хочется посмотреть на Вас, Соголон, в гневе, – осторожно произнесла она.
– Если человек впадает в ярость, то совершает ошибки, – серьёзно ответил Эйо.
– А другим чувствам Один Из Совета Трёх так же не позволяет себе поддаваться? – лукаво спросила Алька.
К её удивлению простой вопрос заставил Эйо смутиться. И тут Алька поняла, что этот облачённый властью и окружённый непререкаемым авторитетом человек, ещё очень молод. Ей почему-то стало неловко от своего вопроса.
– Я хотел поговорить об этом позже, когда ты окрепнешь, но, наверное, лучшего времени, чем сейчас у меня не будет.
«О чём это он?» – удивилась про себя Алька, с интересом ожидая продолжения.
Глядя ей в глаза, Эйо сказал:
– Увидев тебя впервые, я понял, что именно тебя Духи послали мне, – он взмахом руки заставил Альку молчать и продолжил: – Несколько дней я благодарил Духов Камня за встречу с тобой.
Он подошел к девушке, взял за руку и торопливо произнёс:
– Мне нравится слушать твой голос, смотреть на твоё лицо. Прихехенюшка, соловеюшка, лада моя. Я буду рядом с тобой! Пойди за меня, веселинка моя. И я буду твоим мужем.
Алькино сердце сжалось. Откровенность Правителя племени маоров делала его уязвимым, а то, что он слышал её размышления и запомнил, вызвало у Альки чувство досады.
И она довольно резко спросила Правителя маоров:
– Неужели Одному Из Трёх нужна безродная чужестранка?
– Только она и нужна! – глядя ей в глаза, прошептал маор.
– Вынуждена отказать. Я люблю Таора и хочу на празднике выбрать его.
– Таор – хороший воин! Я согласен, чтобы он был твоим мужем, – с неожиданным спокойствием ответил Эйо.
Девушка удивилась его словам.
– Ты собираешься с ним драться? И со мной останется победитель?
– Зачем драться? – в свою очередь удивился её собеседник. – Мы оба станем твоими мужьями.
Не дождавшись ответа, Эйо встал, поклонился изумлённой Альке и ушёл.
«Ну, вот, – подумала Алька, – у меня будет два мужа, а у Флоры пока ни одного. Пора и ей принимать предложения руки и сердца».
Глава 6. На погребальных носилках
Не придавай важности сегодняшним огорчениям. Завтра у тебя будут новые.
Из дневника Альки
Жизнь в лесу всем пошла на пользу: виконт Ренельи почти оправился от ран, Алангиз вернулся к тренировкам, посвящая им большую часть дня и всю ночь, Умка вновь стал весёлым и игривым зверьком. Флора до обеда метала ножи, а когда попадала в цель, получала несказанное удовольствие; днём собирала растения, пополняя запас лекарственных трав. Вечерами они засиживались у костра: беседовали, до хрипоты спорили, сочиняя девушке биографию. Через несколько дней собрались в путь. Девушка с удивлением озиралась: ничто не могло сказать о том, что на этом месте жили люди, так искусно Алангиз скрыл следы их пребывания.
До столицы добрались без приключений. Заплатив пошлину, проехали ворота и остановились у старого массивного строения с выцветшей вывеской «Сломанная подкова».
Войдя внутрь, она подумала: «Побывал в одном кабачке, побывал во всех. Опять придётся забыть о столовых приборах, есть руками, а вместо травяного чая пить разбавленное вино».
Заняли места вокруг грубо сколоченного стола; Умка обосновался у ног девушки. Алангиз свистом и взмахом руки привлёк внимание трактирного служки. Флору удивило, что вместо улыбки и вежливых слов, человек в серой застиранной мешковатой рубахе и широких штанах, бросил гортанное:
– Што жрать будите?
Видимо, так принято обращаться к простым людям. Вот что значит столица! В отличие от постоялого двора, в котором пела, здесь навязчиво и недвусмысленно предлагая свои услуги, от стола к столу, бродили представительницы древнейшей профессии; большинство подвыпивших мужчин играли в кости.
Алангиз заказал три порции мясной похлёбки и кувшин вина с пряностями, рейтару – миску требухи.
Виконт Ренельи спросил:
– Есть свободные комнаты?
– Господа, золотая монета и лучшие комнаты ваши, – нагло ухмыльнулся хозяин заведения.
Девушка попросила принести ушат горячей воды, о котором давно мечтала. Поднялись в апартаменты, состоящие из двух крошечных смежных клетушек.
– Нельзя сложа руки сидеть! Нужна информация! – горячо сказала Флора.
– Не понял. Что нам нужно?
– Сведения о положении дел.
– Так ведь Фемиарса нет.
– Поедем в замок Шатор, сами выясним.
– Я с ней согласен! Очень хочется домой.
– Никто не должен вас узнать.
– Что же делать?
– Переоденемся в бродячих актеров, карету и харлугов украсим лентами. Я умею жонглировать, петь и танцевать. Буду с Алангизом метать ножи!
– Есть что-то, что ты не умеешь? – с улыбкой спросил виконт Ренельи.
– Я не умею предавать, – серьёзным тоном ответила Флора, зная, что к её словам не отнесутся с сарказмом и иронией.
– А что буду делать я?
– Держать Умку, чтобы не шалил, а ещё бубном отбивать нам ритм.
– Хорошо. Выезжаем на рассвете, – распорядился виконт Ренельи.
У девушки разыгралось воображение: «Как романтично! Башни, подъёмные мосты, зубчатые стены. Рыцари, турниры. Даже не верится, что всё происходит наяву».
Солнце было высоко, когда на горизонте показались силуэты Замка Шатор. Каменные зубцы стен опоясывали верхушку скалы лёгкой ажурной пряжей. Флора улыбнулась: «Разве это крепость? Где мрачные бастионы? Где крепостные валы? Где непреодолимые рвы?»
Когда подъехали ближе, путь преградили мощные стены. Казалось, вот-вот из узких бойниц полетят стрелы, выпущенные бдительными воинами, натянувшими до подбородка тугую тетиву. Замок окружал глубокий ров, попасть внутрь можно лишь через ворота по подъёмному мосту. Рядом с Замком небольшое поселение.
– Кто там живёт?
– Мои вассалы: замковый люд, ремесленники, крестьяне и наёмные воины. Они охраняют, следят за дорогой, привозят продукты. Я разрешаю селиться рядом с Замком только тем, кому доверяю. Алангиз, я рад, что мой приказ выполнен: Замок хорошо защищён от нападения.
– Всё можно взять хитростью или долгой осадой, – буркнул воин.
– Как красиво! – воскликнула Флора. – А мост-то поднят.
– Отец, ты говорил, что в Замке есть подземный ход.
– Спустившись по винтовой лестнице, можно пройти под стеной и выйти к противоположному берегу речки.
– Пройдём в Замок через ход?
– Нет. Нас обнаружат!
Девушка обратила внимание на то, что дорога проложена так, что все, кто подъезжал, обращены к Замку правым боком.
– Ты обладаешь острыми глазами, – улыбнулся Алангиз. – Это для того, чтобы нападающие не смогли закрыться щитами.
Замок стоял на возвышении. Плато перед крепостью шло под уклон, а по сторонам от дороги ровно подрезанный невысокий кустарник.
Неожиданно бородатый воин преградил дорогу копьём:
– Куды прёте? Этто дорога к Замку виконта Ренельи, не на торжище!
– Господин, мы странствующие музыканты, радуем своим искусством благородных людей, – с улыбкой вкрадчиво произнесла Флора.
