скачать книгу бесплатно
Закончив с трапезой, девушка вернулась в карету, предвкушая завтрашний день, который обещал стать одним из самых прекрасных дней в ее жизни.
Но с самого утра все пошло не так.
Еще только пробуждаясь от удивительно крепкого сна, девушка уже почувствовала, первые вестники необъяснимой тревоги.
Может, все дело было в поменявшемся темпе движения, в том, как чаще и сильнее подскакивали колеса на выбоинах дороги.
А, может, дело было в повисшем в воздухе запахе гари, тонком, едва уловимом, но оседавшем на языке горчащим привкусом.
– Не нравится мне это, – точно в такт ее мыслям пробормотала старая нянька, плотнее закутываясь в накидку, словно та могла защитить хозяйку от дурных опасений. – Ничего хорошего не стоит ждать от места с таким названием.
– О чем ты, Ниньи?
– Норк успел шепнуть перед отъездом, что путь наш лежит через Седую Долину, – хмурясь, произнесла женщина.
– Почему она зовется Седой? – полюбопытствовала девушка.
– А ты выгляни наружу, – посоветовала женщина. – Сразу сама поймешь.
Девушка послушно отдернула занавеску, и взглянула сквозь мутное стекло.
На первый взгляд показалось, что пейзаж за окном не изменился. Однако приглядевшись, можно было заметить первые вестники перемен. Поблекла зелень кустарников, они становились все мельче и изможденней, словно сама земля не позволяла им расти в полную силу. Небо за окном тоже выцвело, до самого горизонта затянувшись серыми тоскливыми тучами, хотя это можно было списать на приближающуюся грозу. Но главные изменения произошли с дорогой – она стала заметно уже, извилистей, было видно, что ею давно уже не пользовались, отчего карета то и дело подпрыгивала на кочках и ухабах, с трудом вписываясь в узкую колею.
Увиденное заставило девушку нахмуриться, но она быстро взяла себя в руки.
– Не особо там что-то и изменилось, – посылая успокаивающую улыбку собеседнице, непринужденно проговорила Эллери.
Но ее нарочито бодрый голос не убедил няньку.
– То ли еще будет, девочка, – качая головой, пробормотала та, отворачиваясь.
Неосознанным жестом девушка нащупала прохладный металл медальона, с которым никогда не расставалась. Это знакомое прикосновение успокоило ее, на время развеяло смутную тень тревоги.
Однако последующее путешествие показало, что интуиции все же стоило доверять.
Началось все с очередной незапланированной остановки, когда грубоватый голос Харгина неожиданно вторгся в замкнутый мирок их экипажа.
– Леди, прошу вас покинуть карету. Видать, из-за дождей дорогу размыло сильнее, чем обычно, поэтому она стала слишком узкой. Боюсь, что с весом карета не сможет проехать. Но это ненадолго, пока не закончится опасный участок пути. После него вы сможете вернуться обратно.
Эллери вовсе не возражала пересесть на лошадей. И даже напротив – после долгого пребывания в сидячем положении тело протестовало, требуя движения. Но для старой нянюшки конное путешествие представляло нелегкое испытание.
Ощущая раскаяние, что по ее вине Ниньи приходится испытывать столько неудобств, девушка проследила, как с помощью Норка женщина грузно уселась на невысокую лошадку и двинулась вперед. И только после этого Эллери сама тронула поводья, понуждая коня начать движение. В эту минуту она, кажется, отдала бы половину своих роскошных нарядов, смиренно дожидающихся хозяйку во дворце, за самый простой костюм для езды.
Всадники растянулись узкой полосой, осторожно следуя друг за другом. Карета под управлением Норка плелась позади всадников, а замыкали процессию несколько груженных товаром телег
Люди старались переговариваться шепотом, животные всхрапывали, нервно пряли ушами, c осторожностью ступая по неровной земле.
Где-то в стороне слабо клубился туман, отдельные его щупальца дотягивались даже сюда, отчего кустарники по обе стороны дороги словно плавали в бледной дымке. Теперь стало понятным, отчего все прежде встреченное здесь казалось выцветшим.
А там, где-то далеко, где граница земли встречалась с границей неба, начиналось безраздельное царствование тумана. Белый, густой, непроглядный и опасный – вот каким даже на расстоянии он представал перед Эллери. Девушка невольно поежилась, на миг вообразив, каково это: оказаться вдруг там, не видя ничего вокруг, ни небо, ни землю, растворяясь и теряя саму себя в плотной удушающей пелене. Страх и полное забвение – вот что приходило на ум при виде утонувшего в тумане горизонта.
И как приятно было сейчас смотреть на пусть узкую, но уверенно уходящую в противоположную сторону полосу дороги впереди!
Однако спустя некоторое время беспокойство девушки начало нарастать: все реже и скуднее становился кустарник, в отдалении начали появляться небольшие углубления, заполненные мутной водой, которые, чем дальше продвигались путники, все увеличивались и приближались.
Девушка не могла объяснить источник беспокойства, но, положа руку на сердце, признавала – сейчас она бы с радостью оказалась на прежней дороге, где единственным ярким пятном была запыленная зелень кустарников. Наверняка глава каравана уже не раз успел пожалеть о принятом решении.
Вот только жаль, что повернуть обратно ему не позволит гордость.
Подавив вздох, принцесса чуть сильнее сжала бока лошади ногами, ускоряя темп, чтобы нагнать впереди едущего всадника.
То, что было ошибкой отправиться этим путем, уже осознали все. Но упрямый Харгин продолжал двигаться вперед, не обращая внимания на устремленные ему в спину недовольные взгляды. За годы долгих странствий, не раз выпадавших на его долю, ему доводилось попадать и не в такие передряги – так что он по-прежнему верил, что сумеет привести караван вовремя.
Однако большинство остальных путешественников едва ли разделяли надежды своего предводителя. Особенно когда на смену небольшим лужицам по обеим сторонам дороги пришли водостои, широкие, неправильной формы, мутные и непрозрачные. Периодически то из одного, то из другого с глухим звуком наружу вырывались пузыри воздуха, на несколько мгновений оставляя на поверхности округлый след.
«А правильной ли дорогой они движутся?»
Эта мысль, сколько бы девушка не пыталась отмахнуться, в очередной раз посетила ее при виде сухих остовов давно затопленных деревьев, чьи корни когда-то попали в водную ловушку и задохнулись глубоко под землей, лишенные воздуха. И теперь они в беззвучной мольбе протягивали сухие ветви-руки к небу, точно прося избавить их от долгих мучений.
– Стойте! – внезапно раздался позади чей-то громкий окрик. – Хватит! Нельзя двигаться дальше.
На то, чтобы унять неразбериху, вызванную неожиданным приказом, ушло несколько томительных минут, так как впереди едущие всадники продолжали движение, в то время как находившиеся в конце процессии уже остановились, ожидая дальнейшей команды.
Эллери ослабила поводья, расслабляя затекшие пальцы, и, пользуясь минутной заминкой, решила оглядеться вокруг, как в этот миг…
…воздух наполнился испуганным ржанием лошадей, взгляд успел заметить что-то большое и черное, метнувшееся со стороны с то ли воплем, то ли рычанием – а в следующее мгновение конь под ней резко дернулся, а затем понес в сторону, прямо противоположную той, откуда пришла угроза.
Поводья натянулись до предела, девушку сильно качнуло, бросая на шею животного, – единственное, что в этот момент успела сделать Эллери – это закричать и изо всех сил вцепиться в пышную гриву.
Конь несся напрямик, не разбирая дороги, прямо через зияющие мутные овалы воды, где перескакивая через них, а где и попадая ногой в углубления. Всякий раз, когда это происходило, сердце девушки совершало прыжок – хотя казалось, биться сильнее уже невозможно. Шума погони слышно не было – да и едва ли принцесса сумела бы что-то расслышать за отчаянным свистом ветра в ушах.
Её они увидели одновременно – и конь, и девушка, – но слишком поздно.
Мутная неровная поверхность раза в четыре больше, чем все, что прежде встречались на их пути. Это уже было не просто топкое место с застоявшейся водой, а самое настоящее Болото.
И эта трясина сейчас определенно поджидала их.
Животное, почуяв опасность, резко сбросило скорость, пытаясь затормозить на полном ходу. В самый последний момент ему таки удалось это сделать.
Вот только всаднице повезло куда меньше – от резкого рывка руки девушки соскользнули, разжались, и девушка стремительно перелетела через шею животного.
Мир сузился до одной секунды в ожидании удара от соприкосновения с твердой поверхностью.
Но его не последовало. Вместо этого Эллери на полной скорости врезалась в нечто мягкое и обволакивающее, со зловещей радостью принявшее тело принцессы в свои хищные объятия.
Девушка испуганно закричала, ее голос разнесся далеко по пустынной долине, и даже если кто и услышал этот крик, нужно было очень спешить – ибо болото стремилось поскорее расправиться с нежданной гостьей.
Точно паук, в паутину которого случайно занесло маленькую мошку, оно опутывало ее, засасывало, погружало в себя все глубже и глубже.
Беспомощно пытаясь уцепиться хоть за что-нибудь, девушка барахталась, с каждым движением лишь погружаясь сильнее. Вязкая жижа обволакивала тело, отяжелевшая одежда тянула ко дну, мокрые пряди волос облепили лицо, мешая видеть.
Словно и этого было недостаточно, острая боль внезапно обожгла руку – там, в глубине темной воды, находилось что-то острое, и девушка слепо натолкнулась на него рукой.
Силы уходили, а вместо них приходило Отчаяние.
Оно захлестывало с головой тягучей черной водой, обжигало кожу, проникало в легкие через нос и горло.
В последний раз вытянув руки на поверхность в беспомощной попытке отыскать опору – которой там не было, и быть не могло – Эллери невероятно явственно осознала, что настал конец.
И в этот самый момент, когда надежда уже бесповоротно покинула девушку, за миг до того, как топь окончательно поглотила бы свою добычу, принцесса вдруг почувствовала, как кто-то извне с силой тянет ее наверх. Прикосновение чьей-то твердой горячей ладони показалось самым желанным, самым невероятным ощущением из всех, что она когда-либо испытывала.
Болото крайне неохотно расставалось со своей добычей, до последнего пытаясь удержать девушку. Но его соперник в итоге все-таки оказался сильнее.
Оказавшись, наконец, на свободе, девушка без сил упала на землю, заходясь хриплым надрывистым кашлем.
Сердце продолжало колотиться как бешеное, тело отказывалось подчиняться, словно до сих пор пребывая в вязкой ловушке. Платье, плащ – вся одежда была насквозь промокшей, пропитанной липкой зловонной жижей, девушка ощущала почти непреодолимое желание сорвать с себя все, словно не осталось ни единого островка чистой кожи. Дрожащей рукой убрав мокрые волосы с лица, она коснулась единственно оставшейся сухой макушки, и от осознания, насколько немного оставалось до полного погружения, тело снова начала бить дрожь.
Ее спаситель хранил молчание, позволяя Эллери прийти в себя. Он не приближался и не произносил ни слова, но она все время ощущала его тяжелый взгляд.
Наконец, отдышавшись и собравшись с силами, она подняла голову и посмотрела в лицо тому, кому отныне она была обязана жизнью.
Удивительно, но принцесса сразу узнала его.
Никогда прежде они не встречались так близко, лицом к лицу, но некое внутреннее чутье моментально подсказало, что сейчас на нее смотрел тот самый мужчина, чей взгляд прошлой ночью она ощутила на себе столь явственно.
Возвышающаяся над ней фигура на фоне свинцово-серого неба казалась воплощением неодобрения. Хмурясь, мужчина смотрел на нее сверху вниз, отчего она, распростертая перед ним на сухой, безжизненной земле, сразу почувствовала себя совсем жалкой.
Уже второй раз в его присутствии на нее накатывала робость.
– Не могу выразить словами всю глубину моей признательности за спасение… – дрожащим голосом начала девушка, как вдруг…
– Раздевайтесь, – хмуро велел он.
Слова благодарности застыли у нее губах. В немом вопросе Эллери уставилась на спасителя, отказываясь верить в только что услышанное.
– У леди проблемы со слухом? – безо всяких сомнений, в его голосе прозвучала насмешка. – Я велел вам раздеться. Впрочем, если это слишком затруднительно, я могу и помочь.
Точно в подтверждении того, что слова мужчины не расходятся с делом, в его руке тускло блеснула узкая полоска стали.
Глава 2. На трех холмах
Все, что находится в этой долине, есть Зло. И земля, и небо, и воздух.
Этот заброшенный край олицетворяет собой Забвение. Здесь нет места жизни.
Передаются из уст в уста страшные рассказы о зловещем тумане, что несет с собой отчаяние и смерть. Именно из-за него долину прозвали Седой.
Но это не более чем заблуждение.
Самую большую угрозу Седой долины представляют болота.
И то, что кроется под ними.
(отрывок из «Записки старого Боэля. Том четвертый»)
Девушка охотно попятилась бы, если только за ее спиной не находилась жадно оскаленная пасть трясины.
– Ты не можешь говорить серьезно, – она выдавила из себя эти слова и сама же поморщилась, услышав в них нотки подступающей истерики. Словно мало ей было угодить в ловушку болота, оказаться на волосок от гибели и быть спасенной незнакомцем. Ко всему прочему ее спаситель оказался умалишенным!
– Пожалуй, да, – неожиданно легко согласился мужчина. Недоверчиво вскинув на него взгляд, девушка, как и ожидала, поймала отголосок насмешки, мелькнувшей в изгибе губ. – Я уверен, леди не захочет прибегать к помощи моего холодного приятеля и предпочтет раздеться самостоятельно.
– Да ты хоть представляешь, кто я такая? – она постаралась придать голосу уверенности, которую на деле совсем не ощущала. – Если мой отец узнает…
– Совершенно неважно, кто ваш отец, – мужчина с нажимом перебил ее, и голос его звучал твердо. – Сейчас здесь только мы с вами. И ради вашей же безопасности я говорю раздеваться. Немедленно.
Холодность, прозвучавшая в мужском голосе, заставила ее поверить – он действительно говорил серьезно.
Во дворце Эллери за глаза нередко называли особой взбалмошной и капризной, – она сама прекрасно знала это и старалась соответствовать сложившейся репутации. Но в критических ситуациях, когда для привычной маски избалованной принцессы не оставалось места, девушка могла рассуждать трезво и без лишних эмоций. Сейчас наступил как раз такой момент – осознав, что клинок в руках ее собеседника отнюдь не является игрушкой, и угроза воина очень даже реальна, девушка побледнела и призадумалась. Всю свою жизнь она находилась в окружении людей, рожденных, чтобы ей прислуживать. А сейчас… Стоящий впереди человек был опасен, и сопротивление ему могло к самым непредсказуемым последствиям. Поэтому каким бы всеобъемлющим ни было чувство гордости королевской дочери, смириться с обстоятельствами было единственным выходом, пришедшим ей на ум в данный момент.
Чтобы потянуть время, Эллери нарочито медленным движением коснулась отяжелевшего от воды ворота плаща, словно собираясь его снять. В голове, тем временем, мелькали отчаянные, почти обреченные мысли – что можно было сейчас предпринять, чтобы избежать позорной участи.
Мужчина, казалось, видел все ее торопливые размышления, и вид смешавшейся перед ним девушки доставлял ему нескрываемое удовольствие. Быть может, он хотел добиться, чтобы она начала рыдать и умолять о снисхождении? Может, целью его и было просто заставить ее унизиться?
Что ж, в таком случае она не даст ему повода торжествовать.
Призвав на помощь всю свою выдержку, Эллери принялась раздеваться, глядя прямо в темные глаза воина. Плотные змейки шнуровки лифа платья никак не желали поддаваться усилиям тонких пальцев, крайне неохотно покидая узкие отверстия в ткани.
Закушенные девичьи губы подрагивали от подкатывающих рыданий, но королевская дочь упрямо продолжала цепляться за крохи гордости, что оставались единственным препятствием на пути потока слез, комом собравшихся в горле.
Ее мучитель продолжал стоять напротив, все такой же холодный и невозмутимый, и от безысходности ситуации, от того, что она была вынуждена делать, движения принцессы становились все быстрее и судорожнее. Под конец она уже просто рвала на себе ткань, не заботясь о сохранности платья – предчувствуя, что оно ей больше не понадобится.
Последний шнурок покинул свое гнездо – и мокрое платье бесформенной массой осело к ее ногам.
Тонкая ткань нижней рубашки не могла служить защитой ни от сощуренного взгляда, ни от дуновения холодного воздуха. Ощутив кожей неприветливый ветер, Эллери нашла в себе силы отстраненно удивиться одному его присутствию в этой мертвой долине.
Наконец, заключительная преграда оказалась повержена. Смятая рубашка полетела вниз, на землю, к уже распростертому платью, и волна мурашек прокатилась по обнаженному телу девушки, покрыв крупной дрожью кожу и заставив напрячься крохотные бусины груди.
Нагая, беззащитная, Эллери выпрямилась перед мужчиной, до боли сжав пальцы в кулак, чтобы побороть инстинктивное желание прикрыться, свернуться в комок от внимательных изучающих темных глаз. Вместо этого она взглянула на воина с вызовом во взгляде.
Будучи истинной дочерью своего отца, девушка скорее умерла, нежели позволила бы чужаку увидеть свои слезы.
Во всей этой ситуации – помимо откровенной ее унизительности, конечно, – присутствовало нечто, заставляющее Эллери ощущать смутную неправильность испытываемых ею чувств. Что-то было во всем этом – в том, как она стояла нагая перед мужчиной, позволяя его беззастенчивому взору бесстыдно гулять по девичьему телу, в то время как сам воин находился перед ней наглухо завернувшийся в длинный плащ, не оставляющий ни кусочка открытой кожи. Что-то запретное и противоречивое, прежде незнакомое, и в то же время крайне отличающееся от стыда или смущения.
Томительно текли мгновения, воин не предпринимал никаких попыток придвинуться к ней, и Эллери позволила на миг ослабить тугую пружину напряжения, владевшего телом.
Но ей пришлось пожалеть об этом – в тот самый миг, когда стоящий напротив мужчина неторопливо и как-то даже лениво расстегнул у горла большую фибулу с изображенной на ней головой дракона. Высвобожденные полы ткани торжествующе затрепетали на ветру.
Когда мужчина, полностью избавившись от плаща, сделал шаг к ней, Эллери все-таки не выдержала – трусливо прикрыла глаза, до последнего отказываясь признавать поражение.
