скачать книгу бесплатно
– Мут, мля. И здоровый, блин. Но нас пока не видит вроде, – тихо отвечал Паша, подавая сигнал Алексею, чтобы тот приблизился к ним.
– И чего делать-то теперь? Назад что ли, блин? – допытывался Саша.
– Нет. Там мы не пройдем. Подождем немного. Может, уйдет.
Подъехавший Алексей увидел мутанта и тихонько выругался.
– Сань, заведи телегу во двор справа. Лёха, глянь там же укрытие. Переждать надо, пока он не свалит по своим делам, – тихо скомандовал Павел.
Алексей, свернув во двор, направо между домами, позвал за собой Сашу, и тот, запрыгнув в повозку, покатил за ним, стараясь держаться в тени уцелевших домов. Павел, прижавшись к обгоревшему грузовику слева, пристально наблюдал за большим мутантом, ковыряющимся впереди. Что-то найдя под одной из машин, он без особых усилий опрокинул её на бок. Тишину нарушил скрежет металла по асфальту, от которого передернуло Павла. Мутант принялся что-то жевать, присев за перевернутой машиной и тем самым спрятавшись от следящего за ним человека.
Паша глянул направо. Алексей стоял между домами с оружием наготове. Саши не видно, спрятался, но наверняка видит Алексея. Не терять друг друга из виду больше, чем на сто секунд – это главное правило всех вылазок. Алексей вопросительно глянул на Павла, и тот помотал головой, давая понять, что дорога по-прежнему не свободна. Минут десять ожидания ничего не изменили. Слабый ветерок как и прежде дул со стороны реки в спину Павла.
Монстр вышел слева, из-за машины, повертел головой и остановился. Около двух метров ростом, с очень длинными, до колен, руками. Одежда полностью отсутствовала, ноги составляли половину всего тела, и передвигался он достаточно тихо. Желтая кожа местами висела, как тряпка, обнажая мышцы. Человеческого в нем осталось немного, лишь внешнее сходство, да и то весьма отдаленное.
Мутант не уходил, принюхивался и вертел головой на толстой шее, словно охотничья собака, выискивающая дичь. Резкий порыв ветра в спину Паши окутал его вспотевшее от напряжения тело приятной прохладой и стих, снова став лишь легким дуновением. Монстр, втянув ноздрями этот предательский порыв, резко и быстро бросился в сторону Павла, ловко перепрыгивая через машины.
– Сука! – крикнул Паша, вскидывая автомат.
Выстрелы оглушили город, отражаясь от серых зданий проспекта. Мутант петлял и стремительно приближался к всаднику. Второй автомат ударил из-за угла дома. Редкие пули, попадающие в приближающуюся тварь, выбивали бурые брызги из ее тела, но не останавливали. Грузовик, к которому жался Паша, ограничивал обзор слева, и мутант этим воспользовался, скрывшись от его пуль. Но Алексей бил в цель короткими очередями. К нему уже подбегал Саша, на ходу открывая огонь. Пришпорив лошадь, Павел рванул во двор, когда мутант уже скрылся за грузовиком. Два автомата били куда-то за спину Паши, прикрывая его отход. Монстр, выскочивший сзади большегрузной машины, на мгновение потерял свою добычу, поймав несколько пуль в тело. Влетев между домами, откуда стреляли его друзья, Паша развернулся и сходу присоединился к ним, атакуя нападающего мутанта. Поняв, что «дичь» ему не одолеть, монстр скрылся за грузовиком, в который тут же ударило несколько пуль. Вновь повисла тишина, оглушая своей пустотой и пугая своей неизвестностью.
– Где он? – тяжело дыша, спросил Саша.
– Выйди и посмотри, – буркнул Алексей, перезаряжая автомат.
– Шутник, мля. Вот щас, ваще не смешно, – недовольно ответил Саша.
– Там он, не уходит, тварь, – сказал Паша, не отрывая взгляд от грузовика и меняя магазин.
– Понял, что нас так просто не взять, – злорадно усмехнулся Саша, облизывая пересохшие губы.
– Надо сваливать, пока еще кто-нибудь не прибежал на выстрелы, – констатировал Алексей.
– Полностью поддерживаю предыдущего оратора, – закивал Саша, вытирая вспотевшее лицо.
– Он так просто нас не отпустит. Валить его надо. Сколько патронов у вас?
– Четыре магазина, – быстро ответил Алексей.
– Пять, – кивнул Саша.
– И у меня так же, блин. Бить только прицельно, парни, – подытожил Павел то, что и так всем было понятно.
Боезапас ограничен, а до базы ещё далеко, и маршрут неизвестен и опасен. Город кишит голодными тварями. Обычная, казалось, вылазка, превращалась в борьбу за выживание.
Мутант не высовывался. Ожидание атаки напрягало, и Павел скомандовал:
– Хрен с ним. Пусть сидит там. Уходим по-тихому. Саня, давай в телегу, мы прикроем. Попробуем обойти по дворам.
Саша попятился назад, не отрывая взгляда от грузовика и, лишь дойдя до угла дома, повернулся спиной к друзьям. Быстро выглянув из–за стены, он скрылся, уйдя во двор налево.
– Лёха, давай за ним.
Алексей, не мешкая, в точности повторил за Сашей, и Павел, сидя верхом, остался один.
Обезумевшая голодная тварь словно только этого и ждала. Кузов грузовика покачнулся, издав металлический скрежет, и в этот же миг мутант атаковал, перепрыгнув через него. Грохот выстрелов снова разорвал мертвую тишину. Павел, дав длинную очередь, пришпорил кобылу и рванул во двор, где, уже вскинув оружие, ждали бойцы. Свернув к повозке, он в один миг домчался до неё, и друзья тут же открыли огонь. Мутант, выскочив из-за угла, напоролся на шквал пуль, но останавливаться уже не собирался, преследуя добычу. Павел, развернув лошадь, утопил спуск, но жуткий монстр с диким рычанием приближался. В метрах пяти от перепуганных бойцов его повело в сторону стены дома. Ноги подкосились, и он завалился набок, издав негромкий предсмертный рык.
– Сдох, сука! – торжествующе воскликнул Саша и поднялся с колена.
Алексей разглядывал убитое ими существо, оставаясь верхом и не приближаясь к мутанту. Саша, целясь монстру в голову, побрел к нему.
– Сань, уходим, – остановил его Паша и сам двинулся к трупу.
Лужа бурой крови вытекала из простреленного горла, растекаясь по грязному асфальту. Саша запрыгнул в телегу, и повозка покатила мимо тела, объезжая его на всякий случай. Алексей держал тварь, когда–то бывшую человеком, на прицеле. Телега прошла стороной и, свернув между домами, вышла на проспект, за ней выехал Алексей, и следом – Паша.
Двор остался позади, такой же мертвый, как и сам город. Обычный двор обычного мегаполиса, только после огненного дождя и долгой холодной зимы. Мир уже никогда не станет прежним. Апокалипсис, страшный и беспощадный, заселил его тварями, что пытаются сожрать выживших.
Продолжив движение по проспекту, группа направилась на запад, всё дальше отдаляясь от реки, чтобы затем уйти на юг, к базе. Где-то за спиной осталась «свечка», в которой когда-то жил Павел. Призрачная, смытая дождем прошлая жизнь снова стала недосягаемой, словно далекий, забытый детский сон маленького мальчика по имени Павлик.
Глава 5
– Ты видел таких раньше? А? – спросил человек в грязном рабочем комбинезоне, выглядывая в выбитое окно подъезда.
– Таких нет, не видел. Поменьше, попадались. А таких здоровых не видел и больше не хочу видеть. Они больше на волков похожи, чем на собак. Жуткие твари. Хорошо, что свалили, – ответил второй, слегка поежившись.
– Не учуяли они их или не голодные что ли?
– Ага. Они все тут голодные, мать их. Патронов не напасешься их кормить, ёперный театр.
Во дворе жилого дома всё было спокойно. Ветерок гонял немногочисленную опавшую листву, задувая ее под остовы машин, припаркованных когда-то давно и не тронутых уже много лет. Иные, убитые недавно, так и валялись на дороге, распластавшись в смертельной агонии. Здоровущих псов видно не было, хотя тела тварей лежали как готовый обед.
– Эх, щас бы сучку, хотя бы одну, – минуту спустя мечтательно произнес тот, что помоложе и глянул на потолок, словно выискивая там кого-то.
– Были уже две. Так вы меня не слушали, придурки, – зло бросил второй, чуть постарше и выше ростом.
– Ну ты вспомнил, блин, – усмехнулся молодой, поправив автомат на коленях.
Они вдвоем сидели на лестничной клетке третьего этажа и наблюдали за двором. Оба были в потрепанных, видавших виды рабочих комбинезонах, поверх которых разгрузочные жилеты (этакая смесь рабочего с воякой).
– Щас бы не страдал и не гонял бы лысого по ночам, – продолжал тот, что постарше, по–прежнему злясь на всё и на всех.
– А сам-то ты чё? – хохотнул второй, глядя на старшего товарища.
– Ничё, блин. Надо было меня слушать, они бы не вскрылись, и вы бы между собой не грызлись, как дикие, бабы ни разу не видавшие.
– По одному в день у каждой? Это же месяц очередь, а то и дольше, – возмутился молодой и задумался.
– А щас, ты сколько ждешь? Сколько уже прошло? Двенадцать лет? Или уже тринадцать? Лучше уж месяц, – распалялся старший.
– Поздно орать уже, Тох. Вскрылись и вскрылись. Всё уже. Зато кормить их не пришлось. Сами еле дотянули.
– Хоть какой-то плюс, – вздохнул тот и оперся на стену.
– Неужели не выжил больше никто нигде? Одни мы, что ли в этом проклятом городе?
– Хрен знает. Мы уже много где облазили, а толку-то. Только твари одни кругом вечно голодные.
– М-да, – кивнул молодой и снова задрал голову вверх.
– Ты чего там ищешь то, Шмель? Девку? – глядя на потолок, спросил Тоха.
– Ага, блин. Хоть шуструю лови и трахай, мать её, – хохотнул Шмель и шмыгнул носом.
– Ну иди, поймай. А лучше двух.
– Тебе что ли вторую? – удивился тот.
– Тебе. Для групповых удовольствий. Пока одну трахаешь, вторая тебя жрет уже, как самка богомола, – улыбнулся Тоха.
Молодой скривился и переспросил:
– Самка кого?
– Богомола. Ладно, не вникай.
Шмель кивнул.
– Одну бы поймать. Но они же по одной не ходят.
– Ты всерьез что ли стал бы с шустрой? – удивленно спросил Тоха, нахмурившись.
– Лучше найти выживших, – отмахнулся Шмель.
– Может, и есть где-то, так хрен найдешь. Ещё и кормить их потом.
– И связанными держать, на всякий случай, – оживился молодой, словно уже нашел выжившую.
– Ничему тебя жизнь не учит. Запомни. Добровольное повиновение всегда лучше, чем насильственное.
– Это как? – не понял Шмель, и на его лице появилась маска мыслительного процесса.
– Об косяк, блин, – буркнул Тоха и глянул в окно, вставая и разминая ноги.
– А, ну ладно, – безразлично бросил второй, проделывая такие же движения.
– Жрать уже охота, ёперный театр, – недолго помолчав, в пустоту сказал Тоха и сел обратно, положив автомат на колени.
– А девки те, поварихами были?
– Крановщицами, вроде. Да и какая теперь разница-то. Вскрылись всё равно, из-за вас, дебилов. Затрахали их толпой, придурки.
– А было бы круто щас повариху… Я помню, в училище у нас была такая, ух… Кровь с молоком, пятый размер, – мечтательно вспоминал Шмель и руками продемонстрировал перед собой женскую грудь, соответствующих габаритов.
– Пятый? Не хило. Не показывай на себе, а то вырастет.
– Ага. И задница такая, что не обхватишь, – продолжал вспоминать Шмель, убрав руки в карманы комбинезона.
– Все, хорош душу рвать, – оборвал его Тоха, сглотнув слюну.
Молодой замолчал и посмотрел на квартиру, где сидели остальные, и спросил:
– Когда свалим-то уже? Задолбало тут сидеть без толку.
– А там какой толк? Кончилось человечество, всё. Теперь, вон они тут хозяева, – махнул рукой Тоха в сторону трупов убитых ими иных.
– Мы ещё постреляем их и поживем маленько.
– И что дальше-то? Патроны кончаются, хавчик тоже. Все. Хана этому миру. Может, и к лучшему…
– Ты чет скис, Тоха. Хотя, может, ты и прав. Может, это конец, – согласился второй.
– Может? Оглянись вокруг, Шмель. Ну протянем мы ещё какое–то время. Может, ещё кто-то где-то протянет. А толку? Всё, приплыли, ёперный театр. Финал у всех нас предрешен уже. Зачем мы вообще здесь? И вообще, какой во всем этом смысл?
– В чем? – не понял товарища Шмель.
– В жизни, в человечестве. Зачем мы здесь? Цепочка эволюции? Или пищевая цепочка? – тяжело вздохнув, размышлял Тоха, глядя в пустоту.
– Ты кем раньше был-то?
– Преподавателем. Философию в университете преподавал, – с тоской ответил Тоха.
– Оно и заметно, – хохотнул Шмель.
– Ничего смешного. Что дальше? Кто останется на планете? Эти? – махнул рукой философ в окно подъезда.
– Китайцы заселят всё. Их до хрена и больше.
– Точно. Эти могут, ёперный театр, – захохотал Тоха и его смех подхватило эхо, разнося по пустому подъезду.
– Тихо, тихо, – вдруг затараторил Шмель и Тоха тут же, оборвав свой смех, прислушался.
– Стреляют. Точно, стреляет кто-то. Наших же нет там, только мы, вроде, – засуетился он, привстав.
– Еще выжившие, – обрадовался Шмель, буквально подскочив вслед за товарищем и вслушиваясь в далекие звуки стрельбы.
– Походу, да. Это не наши. С той стороны реки бьют, – согласился Тоха.
– Может, у них бабы есть и жратва? – оживленно бросил Шмель, и его глаза загорелись надеждой.
