скачать книгу бесплатно
– А вы мне – нет! – отрезала Светлана.
– Могу вас понять. – Помахивая папочкой, Илья вышел вслед за Дашкой.
Капитан Сычова ногой захлопнула дверь.
– Когда ты подменил колоду? – осведомилась она, словно это было самое важное.
Я протянул ей карты.
– Держите, порядок восстановлен.
Развернув карты веером, она пристально их изучила. Колода оказалась в норме: четыре масти были представлены полностью, и шестерка треф занимала лишь свое скромное место. Капитан Сычова бросила на меня взгляд, в котором соединились обвинение, приговор и немедленное его исполнение.
– Как ты это провернул?
Я раздраженно отмахнулся.
– Давайте к делу.
Она положила карты в сумку.
– Ладно. Что со мной было возле бара?
Я вздохнул.
– Светлана Анатольевна, когда в вас стреляли, я находился в помещении. А когда вышел, вы лежали на земле. Я проверил у вас пульс, вот и все. Вы были в обмороке, другой версии у меня нет. Очевидно, стрелявшие промахнулись.
Губы ее искривились в усмешке.
– Хотела бы и я в них так же промахнуться. Ладно, Француз, другой версии у меня тоже пока нет, так что… Не ответишь ли на пару вопросов? Так сказать, не для протокола.
– Охотно, – кивнул я. – Надеюсь, и вы кое-что мне разъясните. – Я сделал приглашающий жест. – Давайте все же покинем прихожую.
Мы прошли на кухню. На столе пребывали остатки нашего обеда. Капитан Сычова окинула все цепким взором, будто сфотографировала. Однако при взгляде на ломти ветчины не удержалась и рефлекторно сглотнула слюну.
– В комнату, значит, ментов не пускаешь? – Она села на табурет.
Я развел руками.
– Прошу прощения. Там незаконченный мой рисунок, который хотелось бы спрятать. – Нарезав на чистую тарелку хлеб, я положил на него ветчину и посыпал свежей петрушкой. – Так что в комнату не приглашаю не от недостатка воспитания.
Взгляд ее сделался подозрительным.
– Почему твой рисунок нужно прятать?
– Критика надоела. – Я придвинул к ней тарелку с бутербродами. – Ешьте и запивайте минералкой.
Она попыталась рассердиться.
– Пошел ты, знаешь…
– Пока не поедите, – повысил я голос, – на вопросы отвечать не буду!
Поморгав, она сдалась:
– Только не думай, что ты меня этим купил.
Я хлопнул себя по бедру.
– Черт, а я так надеялся!
Капитан Сычова, улыбнувшись, принялась за бутерброды. Я посмотрел в окно. Солнце уже не отражалось в стеклах, но его присутствие ощущалось еще в позолоченном небе и в густом июльском воздухе. Здоровяк Серега курил, опираясь задом о капот «москвича», и стряхивал пепел под колеса желтого такси.
– Где ты был в субботу с шести до девяти вечера? – поинтересовалась капитан Сычова, дожевывая бутерброд.
Я отвернулся от окна.
– Так речь идет об алиби? Светлана Анатольевна, я простой учитель французского, в школе работаю…
– Номер школы, адрес! – потребовала она. И, когда я назвал, рубанула: – Проверим, что ты за учитель.
– Проверяйте. Но что во мне интересного?
– Много чего. К примеру, что это за учитель, который в криминальной среде известен под кликухой Француз…
– С криминалом я никаким боком.
– …и которого все московские группировки за версту обходят? Что бы это значило, по-твоему?
Я пожал плечами.
– Мало ли. Может, французский язык их разочаровал. Ведь научно-техническая литература теперь, в основном, на английском.
– Угу, давай, ломай комедию. – Хлебнув воды из бутыли, она отодвинула опустевшую тарелку и, похоже, ощутила прилив сил. – Повторяю вопрос: где ты был в субботу с шести до девяти вечера?
– Дома. Занимался живописью.
– Кто подтвердит?
– Жена.
– Плохо. Такое алиби псу под хвост.
– Иного, простите, не заготовил. – Я сложил грязную посуду в раковину. – Может, скажете, что я натворил?
Капитан Сычова сидела на табурете, смотрела мне в лицо, и в серых глазах ее мелькнула нерешительность. Наконец, после явной внутренней борьбы, она проговорила:
– Ювелирные магазины, филиалы «Сбербанка», пункты обмена валют – девять ограблений за два месяца. После каждого ограбления трупы, всего набралось пятнадцать. Убивают без оружия, каким-нибудь приемом каратэ: перелом шейных позвонков, удар в переносицу, рассечение пальцами тканей живота с вырыванием печени… Число налетчиков варьирует от трех до шести. На лицах колпаки из газет с прорезями для глаз. После налета на груди одного из убитых непременно лежит открытка с изображением букета роз. На обратной стороне открытки одна лишь фраза: «Я вас люблю». И подпись: «Француз».
Она умолкла, пристлаьно глядя мне в глаза и держа руку в сумке.
Меня словно по голове шарахнули, и мысли мои заскакали, как очумелые кони. Но лишь одна мысль, опередив все остальные, обрела словесное выражение:
– То есть ты, кретинка чертова, подозревая, что я… Господи! Ты приперлась ко мне в логово, чтобы… Чтобы что?! К совести моей воззвать?! Уговорить на явку с повинной?!.. Да не держись ты за свое табельное оружие! Был бы я тем Французом, где б тебя искать?!
«Кретинку» она скушала не сморгнув, руку от пистолета убрала и сказала:
– Если ты тот Француз, я зарою тебя, как собаку. У меня черный пояс каратэ, и мне все по барабану. Такая тварь по земле гулять не должна.
Хотелось надавать ей оплеух. Не за подозрения на мой счет, разумеется, а за тупую самоуверенность.
– Светик мой, – сказал я, – несмотря на пояс по каратэ, сегодня вас чуть не угрохали.
Ее серые глаза блеснули сталью.
– Не твоя ли оплошность, Француз?
– То есть? – опешил я. – Вроде, я в баре сидел.
Она скривила губы.
– Вот уж алиби так алиби. Сидишь себе в баре, а дружки твои… Ведь у тебя есть дружки, Француз?
Поставив ногу на табурет, я наклонился в сторону этой изумительной девицы.
– Слушай сюда, Сычиха. Потолкуем по душам.
– Давно бы так, – осклабилась она. – А то ужимки – прямо лорд английский.
Я хлопнул перед ней в ладоши.
– Сычиха, шевели мозгами, если они у тебя не атрофировались! У нас возникли три сюжетных линии. Первая – моя. Кстати, что я натворил конкретно в субботу, с шести до девяти?
После заминки она ответила:
– Супермаркет в Балашихе. Четыре трупа: охранник и покупатели. На груди у охранника та же открытка с надписью: «Я вас люблю. Француз».
Я помолчал, чтобы выровнять дыхание. Черт бы побрал этот мир.
– Они что же, нападают без оружия?
– Еще чего! Палят почем зря. В основном для острастки. А убивают показательно, в качестве визитки. То есть тебе как бы об этом не известно?
– Почему же? Как раз я-то граблю и мочу всех подряд. А потом ставлю подпись и дожидаюсь капитана Сычову.
Она усмехнулась.
– Обычный прием для матерого волчары: дескать, у вас на меня ничего нет. А подпись – велика важность. Естественно, возникает мысль, что кто-то тебя подставляет. Пускай менты отрабатывают эту версию. Прямо хоть сейчас. У тебя есть враги, Француз? Может, ты с кем-то что-то не поделил?
Мне было не смешно. Именно в этом направлении я и размышлял, однако, увы, безрезультатно.
– Почему ни телевидение, ни пресса не трубят тревогу? – спросил я.
Она опять помедлила с ответом. Каждое слово из нее приходилось тянуть клещами.
– Информацию мы попридержали. То есть кое-что, само собой, просочилось: такого не утаишь. И все же, в интересах следствия… Не пудри мне мозги, Француз. Колись, какие у тебя три сюжета.
Я повторил:
– Первая линия моя. Звонят мне утром и назначают встречу в «Амброзии». И вот сижу я там, жду у моря погоды. Вторая линия – твоя. Ты со своей бригадой оказываешься в то же время в том же месте. Кто-то вам сообщил – то ли информатор, то ли звонок анонимный… Успокойся: об источниках ваших не допытываюсь. Просто вас каким-то образом уведомили, что в этом баре появится герой ваших кошмаров. Вы пришли и убедились: вот он, гад. Далее ты самопроизвольно, при полном неодобрении коллег, начала меня разрабатывать как законченная…
– Слушай, закрой фонтан!
– И, наконец, линия третья, самая любопытная. Кто-то все же в тебя стрелял. И этот «кто-то» столь же определенно знал время и место. А поскольку я, разбойник и убийца, к нашей с тобой встрече подготовлен не был, значит… У тебя нет врагов, Сычиха? Может, ты с кем-то что-то не поделила?
По лицу Светланы было заметно, что подобные вопросы весьма ее занимают.
– Думаешь, отвел от себя подозрения? – буркнула она.
Я отмахнулся.
– Подозревай, работа у тебя такая. Могу лишь поделиться наблюдением: старший твой коллега убрался из бара первым. Не спрашиваю, куда и зачем. Твой Серега задержался в баре. Не будем, опять же, выяснять причину. В результате под ударом оказалась лишь ты.
Она пружинисто вскочила с табурета.
– Я урою тебя, козел! – Изогнувшись, как дикая кошка, девица направила каблук мне в грудину. – Заткну твою поганую пасть!
Что за денек сегодня!
Уклонясь от удара, я добавил:
– Птичка моя, в совпадения я не верю. Оба твоих партнера как-то вдруг оказались вне игры.
– На ребят стрелки переводишь?! Хрен тебе, Француз! – Балансируя на той же ноге, она ткнула каблук мне в лицо. Когда я вновь уклонился, изменила стойку и попыталась двинуть коленом в пах. – Я достану тебя, сучий потрох!
Это сражение на крошечной кухне стало мне надоедать. Однако я подвел итоги:
– Тебя сочли убитой, а твоих партнеров по сыску почему-то отпустили с миром. Волей-неволей возникает вопрос…
– Ты нас не поссоришь, урод! – Она принялась размахивать кулаками. Куда подевался черный пояс? – Клала я на твои подначки, понял?!
Ну все. Ей хотелось меня достать – она в этом преуспела. Я перехватил ее руку, завернул за спину и напялил сумку ей через плечо наискось, как почтальонше. Она шипела, пыталась вырваться, но Бог свидетель: я долго терпел. Вытолкнув ее в прихожую, я распахнул дверь.
– Думай, Сычиха, думай! – посоветовал я, поддав коленом под упругий ее задок. И закрыл дверь.
Собрался я на кухне помыть посуду, но не тут-то было. В дверь позвонили. Я открыл. Это опять была она, капитан Сычова.
– Проверю тебя, Француз! Все бельишко перетряхну! А потом…
