скачать книгу бесплатно
Из удивительно большого непривычно комфортабельного автобуса выходили смело одетые (точнее смело раздетые) женщины, дамы, девушки и черт знает как их еще назвать представительницы женского сословия чешской республики. И все желали получить побольше впечатлений о братской стране. Возможно, еще и впечатления о некоторых «братьях» из этой страны.
Они столпились вокруг меня, когда я по-английски объявил, что возглавляю группу сопровождения милых представительниц в нашем городе. Они что-то щебетали на разных языках, стали позировать по очереди и фотографироваться со мной в объятиях. Можно подумать, что другого времени не будет…
Я мило рассказал, что сначала рекомендую им пройти в номера гостиницы, привести себя после дороги в порядок, а потом пройти на завтрак.
– Наша Мери немного повредила ногу, – сказала одна высокая иностранка, худющая, как старуха-смерть. – Она не смогла выйти из автобуса. Вы не могли бы помочь ей?
Я, конечно, мог помочь. Потому поднялся в автобус и застал полулежащую в пассажирском кресле худенькую дамочку. В полутьме автобуса мне трудно было определить ее возраст. Пришла мысль: «Они все в автобусе или в Чехословакии такие худые?»
Помог даме подняться на здоровую ногу, проковылять к выходу. Спустился сам со ступенек и … приняв ее на руки, понес в гостиницу под аплодисменты части дам, которые еще не успели зайти в гостиницу.
Уже в номере я уложил ее на постель.
– Вам что-то надо еще помочь, Мери? Врача вызвать?
– Не сейчас. Помогите мне раздеться и принять душ. Не могу же я перед врачом показаться пыльной с дороги.
Я усмехнулся про себя и аккуратно снял с нее босоножки, потом платье, потом… Словом, раздев до состояния принятия водной процедуры, отнес ее в душ. Она открыла кран.
– Вы не могли бы помочь мне? – слабым голосом спросила дама несколько минут спустя.
Она стояла, держась одной рукой за ручку душевой кабины, а второй пыталась намылить мочалку. От разлетающихся от струй воды в разные стороны капель на моих рубашке и брюках появились небольшие мокрые разводы. Но все попытки обмыться были безуспешны, как я понял.
Я скинул с себя тоже одежду и вошел под воду. Благо, места было достаточно.
Мери встала ко мне спиной и дала возможность помыть ей спину сверху донизу. Особенно мне понравилась постановка вопроса именно «донизу». Когда я домыл предоставленную поверхность, член стоял столбом и не хотел успокаиваться без законной для него добычи. Я и сам не скрывал своего желания этого тела, задевая постоянно ее ягодицы.
Мери, не поворачиваясь ко мне лицом, согнулась в поясе якобы для того, чтобы помыть ноги, из-за чего прижалась ягодичной складкой и желанным для меня сходом в нее. Я не стал миндальничать и стесняться, приставил к ее половой щели головку члена и стал проталкиваться внутрь, преодолевая сантиметр за сантиметром. Ели бы она этого не хотела, то могла бы отпрянуть или голосом запретить мне это делать, – но она не стала этого делать. Не касаясь руками ее тела, я делал короткие толчки головкой вперед и наслаждался тем, как постепенно меня пропускали сначала ее половые губы, потом вход во влагалище, потом стенки этого влагалища, мягкие и влажные. Были ли они влажные от собственных соков или от капель воды из душа я так и не понял. Хотя какая разница, если я уже внутри?
А Мери склонялась головой к полу всё ниже и ниже.
Последний толчок делал несколько присогнув ноги в коленях, чтобы член вбуравился снизу вверх, – мне так всегда нравилось. В результате легкая Мери оказалась насажена на член, как на кол.
Не смотря на ее кажущуюся легкость, поднять женское тело на члене и оторвать ее ноги от пола душевой мне не удалось. Правда, она привстала на цыпочки, но ноги не оторвались от лужицы, в которой она стояла. Тогда я крепко взял ее обеими руками за таз и прижал к себе, как можно крепче. Уже не членом, а руками, – точнее руками и членом, – я стал поднимать ее от пола, пока ее ноги не повисли в воздухе, перебирая словно при езде на велосипеде.
– Ой, как здорово! – воскликнула она и продолжила движения ногами «типа я на велосипеде».
«Дурочка! Прелесть какая милая дурочка!» – подумал я и начал интенсивно и быстро-быстро насаживать/снимать/раскачивать ее на члене.
Когда волна оргазма вылилась в нее мощным жидким салютом наслаждения, я аккуратно поставил ее на ноги, выдернул и обмыл член и сам несколько минут постоял под душем.
Дама корчилась от удовольствия, присев на корточки под струями воды из душа. Она что-то бормотала и поглаживала ладонью свою промежность. Стоя над ней, я обмыл всё тело, не обращая внимание, что мыльная пена течет ей на голову и на всё тело. Дама тоже не обращала внимание на это.
Когда я вышел из душа, было еще рано идти на завтрак. Меня предупредили в ресторане, что на меня тоже запланирован завтрак от администрации. Потому я решил немного полежать и набраться сил. И почти мгновенно начал засыпать, лежа на спине.
Уже в полудреме почувствовал на члене медленно двигающуюся вверх-вниз ладонь, и понял, что член уже возбудился и был готов к работе. «Дурочка пришла из душа…» – подумал я. Двигаться, – даже открывать глаза не хотелось от слова «совсем», потому я что-то промычал или промурлыкал и типа отмахнулся обеими руками. Видимо, эти проявление жизни были восприняты как разрешение дальнейших действий. Ладошка выпустила член, и спустя мгновение я почувствовал мокрое теплое обхватывание головки и тела органа совсем другой характеристики. Ко всем характеристикам добавилось сильной насаживание на член. Если я изначально подумал, что это Мэри продолжила игру, то теперь почувствовал, что это насаженное на член влагалище совсем не Мэри.
Улыбнувшись, я решил угадать, кто это.
Притянутыми руками нащупал голые груди конической формы с плотными большими возбужденными сосками. Груди небольшого размера полностью уместились в моих ладонях и приятно щекотали кожу во время движений. Опустив руки ниже, нащупал почти не выраженный живот и немного выступающий пупок. Поднял руки выше и не нащупал волос на плечах, – т.е. прическа была без длинных волос.
Кто же это? Не сказать, что я хорошо разглядел и запомнил всех в толпе приехавших иностранок, – их было слишком много для мимолетного взгляда. Потому решил открыть глаза.
– Ahoj. Je v porаdku, ze jsem si sedl vedle tebe? Tady jsi se tak bаjecne ztrojnаsobil. A kde je Mary? Zvedl jsem ji, abychom ?li spolu na sn?dani. (Привет. Ничего, что я присоседилась? Ты так аппетитно тут утроился. И где Мэри? Я зашла за ней, чтобы вместе пойти на завтрак.)
На меня смотрела женщина средних лет и улыбалась. Я ничего не понял из того, что она сказала, но приятный, – я бы сказал певучий, – голос был приятным. Угадав в ее сказанной фразе имя другой дамы, которую совсем недавно снял с члена, махнул рукой в сторону еще шумящего душа.
– O! Myje se po tobe? Takze jsi ji uspokojil? A co jа? uspokoj?te? (О! Она после тебя обмывается? Значит, ты ее удовлетворил? А как на счет меня? Удовлетворишь?)
И быстро-быстро стала совершать фрикции на члене. Даже с пятое на десятое я ничего не понял из ее слов, но ее возобновившиеся и участившиеся движения понял и принял. И стал с удовольствие делать встречные движения тазом. Попутно разглядывал наездницу. Сухощавая, высокая, длинноногая, очень удобно устроилась на мне верхом. Прическа почти мальчишеская, короткая. Груди с возбужденными сосками смотрели прямо перед собой, вперед. Если бы не груди, я бы вообще в полутьме принял ее за юношу. Но при свете ее лицо не давало ошибиться, что это именно женщина, и что она на излете зрелости.
Я даже не стал пытаться с ней заговорить и что-то спросить. Но она ткнула себя пальцем между грудей и сказала:
– Direktor, – и обвела вокруг себя рукой в воздухе. И вдруг застонала.
– Директор? – усмехнулся я.
Не знаю от чего вдруг начал кончать в нее. Или от того, что неизвестная директор неизвестно чего сидела на мне с членом внутри, или от того, что эта директор вдруг застонала при получении оргазма, или потому что половой акт осуществлялся без презерватива… И кончил я неожиданно и хорошо.
– Ты хорошо двигаешься на члене, директор, – сказал я ей, когда отдышался. Пошлость, конечно, но она всё равно не должна была понять ничего из сказанного.
– Спасибо за похвалу, – вдруг ответила она на совершенно чистом русском языке. – Так ты не из чехов?
– Нет, меня назначили в сопровождение чешской делегации от нашей комсомольской организации, – я немного опешил от того, что она заговорила по-русски. – А ты директор чего?
– Вообще-то я директор этой гостиницы. Я думала, что ты сам из этой делегации. Вот ведь дура! – сама себе и призналась.
Выходит, что она сама и назвалась Дурой, и еще Директором. Значит за короткое время я был с Дурочкой и Дурой. Прямо как сказал недавно парторгу института.
– Ну зачем же так о себе говорить!?. – ответил я. – Ты не такая, – я сознательно не стал переходить на «Вы». – В любом случае изнутри дуру я не разглядел, а очень даже наоборот.
Дура расхохоталась и откинулась назад, от чего мой расслабленный член вывалился из нее. И из нее полились соки, которые там скопились. Взвизгнув, она рванулась в сторону душа. Мне и самому, облитому этим коктейлем, надо было помыться. Я заковылял за ней.
И застал интересную картинку: Директор стояла над сидящей на полу Дурочкой и активно подмывалась, не обращая внимание на тот факт, что вода и пена с нее стекали на голову Дурочки. Вот уж поистине Дурочка.
– Вижу, что ты ее хорошо заездил, – со смехом сказала она мне через плечо. – Присоединяйся.
С подошел ближе, прижался к ней со спины и захватил обеими руками ее груди. Директор выгнулась мне навстречу своими ягодицами, но… Член не хотел пробуждаться.
– Это Мэри? – спросила Директор, сильнее вдавливаясь в меня ягодицами.
– Да, Мэри. Если честно, то с тобой я даже забыл, что она осталась в душе. Увлекся, так сказать.
– Увлекся? Это хорошо. Я чего же сейчас перестал увлекаться?
– Ты же должна понимать, что без завтрака и не выспавшийся я только что почти без перерыва и отдыха удовлетворил двух женщин. Мне нужен завтрак и небольшой отдых. А еще лучше отдельный день или ночь для приятной встречи.
Директор повернулась ко мне лицом и обеими руками обняла меня за шею. Поцелуй по душем как-то меня не вдохновил. Но я тоже обнял ее за талию. Мы постояли так некоторое время и пошли собираться.
– Это тебе моя визитка. Звони заранее, как соберешься встретиться. Скажешь, что ты… – она вопросительно посмотрела на меня.
– Гусар, – ответил я.
– Хорошо, Гусар. Звони. Договоримся о времени встречи и месте, – и пошла к дверям.
В дверях она столкнулась с двумя чешками, которые пришли отвести подругу на завтрак…
– Да!.. Тебе еще работать и работать, – улыбнулась Директор, мельком глянув на входящих, и пошла по коридору.
Книжный червь
– Привет, Гусар, – Надя подняла голову от книги на меня. – Проходи, садись. Я сейчас дочитаю главу, и присоединюсь к тебе.
Положение Нади напомнило мне картину "Книжный червь", 1906 года художника Феннер Герман Бехмер (Hermann Fenner-Behmer). Как скопировала это положение и ситуацию у известного художника. Только я могу заверить, что ни о картине, ни об этом художнике она никогда не слышала.
Такая же голенькая она лежала на животе на расстеленной постели и читала учебник.
Я поставил цветы в вазу, предварительно налив в нее воды. Поставил чайник на кухне и, дождавшись его кипения, заварил чай. Надя органически не переносила кофе, – даже запах, – потому моего любимого напитка в этом доме не было. И сел пить чай у стола около ее кровати.
– Господи, как же меня задолбал этот предмет, – наконец-то потянулась всем телом Надя и уткнулась лицом в подушку. Потом приподняла голову и перелистала несколько еще страниц. – Ты представляешь, мне надо выучить еще несколько глав.
Я поставил чашку на стол и пересел на край кровати. Погладил ее между лопаток, – она замурлыкала и накрыла голову открытой книгой. Потом мягко помассировал ее ягодицы.
– Хватит меня мучить, – простонала она из-под книги.
Я быстро разделся, покидав вещи на стул и уселся верхом на ее бедра. Надя не любила ложиться лицом к партнеру, потому я не стал ее поворачивать к себе. Просто еще активнее стал гладить по спине, лопаткам, ягодицам. Дамочка интенсивно задышала…
Обнаженный стоящий член распирало чуть ли не до боли. Я прижал головку к ее половым губам и обнаружил, что они мокрые. Да, она всегда так быстро заводится. Направляя член двумя пальцами, я стал погружать его в партнершу. Когда головка погрузилась полностью, Надя как-то так вздрогнула и еще больше расслабилась.
Все ее тело лежало абсолютно без движения, ни одна мышца не была напряжена, – только грудная клетка поднималась от дыхания в частом ритме.
Больше я терпеть не мог, потому буквально вбуравился в нее на всю глубину. Надя обхватила подушку и, втиснув лицо в эту подушку, тоненько застонала. Головка не достигла дна влагалища, потому я еще и еще стал продираться сильными напористыми движениями. Дна я так и не достиг. Но женщина стала стонать почти непрерывно, заглушая эти звуки подушкой.
Продолжая лежать так же «киселем» на постели, не делая никаких движений, не двигая ни руками, ни ногами или тазов, она стонала и стонала нарастающим звуком под моим напором. В тот момент, когда я начал кончать, Надя уже не стонала. А просто рычала в подушку.
– Мне всегда так приятно, когда ты после соития сидишь на мне, – произнесла она уже не в подушку спустя несколько минут покоя. – И не менее приятно чувствовать, как остывает от напряжения член внутри меня.
Я сидел молча в прежней позе и медленно утихомиривал дыхание. Мне тоже было хорошо после этой непродолжительной скачки. Утро началось хорошо. Заскочил к даме по дороге по своим делам… Правда, пришлось выйти пораньше. За то, я знал, что это посещение не продлится ни непредсказуемо длительными ласками, ни длительным расставание. Что называется «сунул-вынул-побежал».
– Так, всё! Харе! Мне надо готовиться к экзаменам. Выходные и так слишком короткие. Слезай, – и Надя, спихнув меня на кровать, пошлепала босиком в душ.
Я не стал противиться таким действиям и последовал тоже в душ. Там мы оба быстренько ополоснулись. И я начал собираться, а Надя опять пристроилась на кровати в прежней позе с книжкой, словно ничего и не было.
– Дверь не забудь захлопнуть, – лениво сказала она мне в спину.
Распределение
Она заходила и выходила, заходила-выходила, заходила и выходила… Я думал, что меня стошнит от ее мельканий. Второй секретарь ректора по имени Ариадна. Обычно ее не гоняли так плотно, но вот теперь эта Ариадна просто протерла мои глаза до дыр свои мельканием туда-сюда, туда-сюда. Она же своим певучим голосом приглашала выпускающихся студентов в кабинет с заседающей комиссией… Словно глашатай вызывал на судебное заседание перед назначением награды или каторги. А для кого-то и плахи, – кому как это видится.
Заседала комиссия по распределению, и, как мне сказали, в комнату, где они заседали, документы вносились по каким-то там порядку и очереди. Чтобы не перепутать. Чтобы не отправить не того не туда, куда надо было или наоборот не надо. Кого в райцентр, кого в столицу или областной центр, а кто-то в деревню или за границу.
Собственно, до моего распределения еще пара лет осталась, но вот что-то мне подсказывало (и знающие люди присоветовали), что с этой Ариадной надо подружиться заранее. Да так глубоко подружиться, чтобы она согласилась поехать со мной в столицу. По окончании мной вуза.
А сегодня я стоял в коридоре с потными от нервозности товарищами и подругами со старшего курса. Кто-то нервно хихикал, кто-то бледнел или краснел при каждом появлении Ариадны. Кто-то… Все типы проявлений сильного нервного напряжения были в этой толпе.
– Подскажите мне пожалуйста, Ариадна, – подошел я к ней по пути к кабинету ректора. – Есть здесь где-то на этаже какая-то комната или кабинет, где можно было бы избавиться хоть на короткое время от этой толпы?
Ариадна удивленно коротко взглянула на меня.
– А ты кто? Распределен уже? Что-то я тебя в комиссии не видела.
– Не, Ариадна, мне предстоит распределение только через два года. Друзья распределяются сегодня, – ответил я, не отставая от быстро идущей дамочки.
– Ясно. Бездельник. Пошли со мной, поможешь немного, – и еще быстрее зашагала впереди меня.
Худосочная, быстрая, резкая, небольшого роста. Сзади она выглядела, словно мальчишка, – без зада. Спереди груди вообще почти не контурировались под блузкой и пиджачком. Только и выдавало в ней женский пол длинные волосы, короткая юбочка и чулки с рисунком.
Оказывается, что из секретарской есть проход еще в одну небольшую комнатку. «Рабочая комната секретарей», – пояснила Ариадна. – «И небольшой текущий архив». Здесь стоял небольшой письменный столик с настольной лампой, стулья около него, длинный стеллаж с большим количеством папок и бумаг, передвижная лестница, чтобы облегчить доступ к верхним полкам стеллажа.
– Чего тебе не сидится в коридоре с друзьями? – спросила Ариадна, роясь на стеллаже.
– Так они уже ушли пьянствовать. Кто от радости, кто от огорчения…
– Домой чего не идешь?
– Так не к кому и незачем. Я же один живу.
– Звать-то как?
– Гусаром кличут.
– Гуса-аром? – Ариадна удивленно и как-будто заинтересованно посмотрела на меня, оглянувшись через плечо, и снова принялась за папки. – А за мной почему пошел?
– Да как тебе сказать, – я сознательно перешел на «ты». – Думал, может быть помочь что-то смогу.
– Хорошо, поможешь тогда. Когда я уйду, включи вон тот электрический чайник минут через пять-семь. И никуда не уходи, и никого не пускай сюда.
Я услышал в замке двери поворот ключа и усмехнулся. Теперь-то я точно никуда уйти не смогу.
Чайник я включил, и даже время засек. Когда он закипел, прошло чуть более шести минут.
Еще через пару минут снова звук ключа в замке, потом звук того же ключа изнутри.
Ариадна положила кучку папок на пустующую полку стеллажа и через стол потянулась к подоконнику за какими-то бумагами там, улегшись на столик животом. Ее и без того короткая юбка вообще задралась высоко, пости полностью обнажив кружевные трусики.
– Что-то помочь достать? – спросил я, прижавшись сзади к этим кружевным трусикам.
– Ну, если только быстро, – рассмеялась она.
