скачать книгу бесплатно
Странный взгляд. Она медленно осматривает комнату, заглядывает взглядом за вешалку для одежды, пристально смотрит на печатную машинку на столе, но ничего не говорит. Потом с видом, что она устала думать, просто откидывается на подушку головой и разбрасывает руки в разные стороны.
– У Вас здесь лучше, чем в палате.
Вообще-то я не понимал, что происходит. Если меня так соблазняют, то с какой стороны к ней подходить? Если просто пытаются попользоваться – тем более не понятно. Не вписывается ни в провокацию, ни в простую скуку. Разве что в полную глупость? Я молчу и жду, что будет дальше.
А дальше дамочка встает и запирает входную дверь.
– Мне так комфортнее, – объяснила она. – Они все там остались, за закрытой дверью, а я тут. Понимаете меня? – я молчу в ответ и просто смотрю на нее.
Тогда она обошла опять вокруг моего стола, за которым я сидел и перечитывал книгу перед ее приходом. Посмотрела обложку.
– «Оливер Твист» – прочла вслух. – А это кто? Автор?
Я продолжал молча наблюдать за ней. Мне до сих пор было непонятно, что ей надо.
Я встал и сходил на пост. Нашел ее историю болезни. Ничего особенного: венерических заболеваний нет и не было, замужем, работает бухгалтером. Есть муж и ребенок… Лечится уже семнадцать дней от… Словом, ничего заразного и опасного. Возможно просто прячется от работы.
Дамочка снова забралась на мою кровать, – теперь уже с ногами, оставив тапочки на полу. Потрогала подушку, словно проверила ее на мягкость. Потом опять встала и повесила на вешалку свой халатик. Под халатиком ничего не было, кроме трусов. Снова села на кровать, потом легла и укрылась одеялом.
Я приподнялся и погасил свет.
– Ой, так на самом деле лучше, – раздалось восклицание с кровати. – Ведь он мне так в глаза светит сильно, что даже немного слепит.
Ну, раз так лучше, я снял с себя халат и пересел на кровать рядом с лежащей дамочкой. Сколько же она думает так находиться здесь? Если на всю ночь, то она уже придумала, куда деваться мне? Раз такое дело, я протянул руку и залез под одеяло. Нащупал ее живот и погладил слегка.
– Ой! Щекотно! – раздалось в ответ, и в свете, пробивающемся из окна я увидел, что она подняла руки вверх. И мне показалось, что она бросила на подоконник рядом с кроватью свои трусы. А что я теряю? Я рукой провел от живота вниз и удостоверился, что никакого белья на ней уже не осталось. И влажная. Или чем-то смазана? Она готова к использованию?
Я откинул с нее одеяло, приспустил свою одежду и лег ей между ног. Она молчала, словно что-то ждала. Одел презерватив и приблизился вплотную к ее киске своим стволом. – Молчание. Тогда я пальцами одной руки стал раскрывать ее половые губы, а другой рукой направлять между ними свой член.
– Ой, что Вы делаете? – и начала отталкивать мои руки. Она их отталкивала так слабо, что скорее можно это было описать, как поглаживание. Нет, она скорее всего имитировала отталкивание. Для себя или для меня.
Ну да, продолжай так и дальше. Я вошел в нее и начал интенсивно двигаться. Дамочка уперлась в мою грудную клетку руками и не давала лечь на нее. Ну и пусть. Я с силой стал ее долбать и долбать. Она закрыла лицо руками и прошептала:
– Я такая бесхребетная. Как я буду смотреть в глаза мужу?
От неожиданности я просто кончил, – практически без удовольствия. Просто «спустил». И всё.
– Можно я пойду? – и она начала собираться. Одела трусы, халатик. Вышла и захлопнула дверь на защелку.
А я растянулся, наконец-то, на кровати и пытался угадать: что это было?
Пивная медсестра
– О! Привет, доктор! К Вам можно, – в дверь кабинета дежурного врача заглядывала сестричка из нашего отделения… Да без разницы, из какого отделения, – главное, что я с ней много лет уже работаю. Какая-то грустная… В легком сарафане и без халата.
– Заходи, Слава. Что случилось?
– Всё в порядке. Не хотите угостить коллегу пивом?
– У тебя точно всё в порядке?
– Да точно, точно. Просто праздника для души хочется, а повода нет.
Слава и ранее привлекала мое внимание. Высокая, худощавая, но не худая. Казалось, что у нее широкая кость и хорошо развита мускулатура. Не красавица, не дурнушка. Просто обычная молодая женщина. Я вспомнил, что у нее, по словам коллег, как-то не складывалась семейная жизнь, любовь прошла стороной, только слегка мазнув по ней своим крылом и… Словом, обычная, как все.
– Ладно, сама сходишь или…
– Ой, а можно, я здесь посижу? Очень Вас прошу, сходите сами.
– А как же отделение? Ты же, я видел, сегодня дежуришь?
– Я отпросилась у напарницы на несколько часов. Сказала, что в общаге трубу прорвало, и надо там побыть, пока сантехники закончат работу.
– Ладно, сиди. Тогда я тебя запру здесь на ключ, чтобы у местного персонала вопросов не возникало. Тебе какое пиво?
– Всё равно. Если не жалко, возьмите две бутылки.
Я прошел по территории больницы на выход через ворота. Там на улице был киоск, где можно было купить всё, что помещается в пакет, сумку или карман. Купил четыре бутылки пива, попросил уложить их с сумку, чтобы не было видно, с чем я иду в больницу, и вернулся в кабинет.
В мое отсутствие Слава сняла сарафан и повесила его на вешалку на плечики.
– Ну, зачем же мять? Я ведь в общагу на самом деле не пойду, – ответила она на мой вопрос во взгляде. Тот факт, что она была теперь только в лифчике и трусах, – ее не смущал вообще. А мне из-за этого придется запирать дверь в кабинете.
– Ладно, держи свое пиво, а я пока подремлю на диване, – и я, сидя на диване, на самом деле задремал. Сказывалось то, что я с одного суточного дежурства на «скорой» вышел на другое суточное дежурство в стационаре, – без перерыва, без отдыха.
Глубоко не заснул, и понимал или чувствовал, что прошло не много времени. Пару раз звякнули открываемые бутылки, потом Слава пересела со стула около стола тоже на диван, прислонилась ко мне и положила голову мне на плечо. Некоторое время она так сидела, потом вздохнула и словно сама себе сказала:
– Как же хорошо у тебя на плече.
Я открыл глаза. На столе стоял пакет с бутылками, одна пустая стояла рядом, вторая была у нее в руке. Судя по положению этой бутылки, содержимого в ней тоже не было.
Голова Славы лежала у меня на плече, глаза закрыты… Не знаю, что меня подтолкнуло: ее расслабленное выражение лица, запертая дверь или отсутствие верхней одежды, но я притянул ее лицо к себе и поцеловал долгим поцелуем. Только после окончания этого поцелуя, она открыла глаза, поставила пустую бутылку на стол и обняла меня за шею. Наши губы на долго соединились. Потом мои руки стали освобождать ее от последней одежды. Когда я уложил ее на спину на диване, то она так часто и глубоко дышала, что уже этим просто заводила меня.
Понимая, что времени у нас может просто не быть, я быстро скинул одежду, одел защиту на друга и лег прямо на Славу. Она обхватила меня ногами и руками и задышала еще чаще и сильнее. И стала искать руками мой член. Нашла, ввела в себя, и закатила глаза. Так и лежала, пока я кончил, пока я оделся, пока привел себя в порядок и спрятал со стола пустые бутылки. Только потом встала с дивана, оделась и стояла передо мной.
– Можно я отнесу оставшиеся бутылки своей напарнице? – она не чувствовала неловкости, вела себя по-детски естественно, что меня особенно поразило.
– Бери, конечно, только не говори, что это от меня.
– Конечно, не скажу, – и ушла. Пустые бутылки забрала тоже, чтобы скрыть следы в ближайшем мусорном баке.
Не плохо началось дежурство, – подумал я и снова лег на диван и заснул.
Вечером мне пришлось идти смотреть больного в том отделении, где работает Слава. Мед сестра Виктория, которая ее напарница, бегала по всему отделению вся в мыле. Я посмотрел больную, потом пришел к Вике на пост.
– Ты одна сегодня дежуришь?
– Я сегодня по графику со Славой.
– А где она?
– Не сдадите? Хотя, что я спрашиваю… Все знают, что Вы никого не сдаете, – вот удивительно, сестра новая, всего несколько недель или месяцев работает, в знает, что я своих не сдаю. – Слава спит.
– А работа? Она собирается вставать и работать?
– Она пришла из общежития (там у них какая-то труба прорвала) какая-то приподнятая, что ли, счастливая. Немного поддатая, правда. Принесла с собой две бутылки пива, предложила мне. Но я пиво не пью. Когда я после нескольких капельниц вернулась в сестринскую комнату, то пустые бутылки лежали на столе, а Слава спала мертвецким сном. Вот скажите, можно ли так напиться двумя бутылками пива? И санитарки у меня сегодня нет ни одной, – поболели все.
– Нельзя. ТАК нельзя даже четырьмя бутылками. Проверь-ка, Вика, запас спирта.
Когда Вика вернулась чернее тучи, я и без слов понял ее ответ. Запас спирта на выходные отсутствовал. Сестричка села рядом со мной, уткнулась мне в плечо и расплакалась.
– Сука такая. Меня предупреждали, что у нее и ранее были такие залеты. Поговаривали даже, что у нее запои бывают. Он нее с самого начала работы, как мне показалось, пахло перегаром…
Так вот оно что такое! Теперь части пазла складывались. Она в запое. Пришла ко мне за пивом для того, чтобы опохмелиться. Потом смешала спирт и пиво и теперь ее не добудишься.
– Доктор, тут еще проблема. Знаете, того инвалида детства? Ну, из второй палаты.
– Помню, видел его у вас уже несколько дежурств, – маленький карлик с горбами на спине и передней части грудной клетки, с покрученными руками и ногами, с практически идиотским выражением лица… Помню, помню. – И что с инвалидом?
– Да с инвалидом ничего. Он как ее увидел через дверь, так рванулся к Славе и попытался изнасиловать ее. Та в полном отрубе ничего не слышит и не чувствует. Я с таким трудом оттащила его от нее, но он умудриться украсть ключ от сестринской, снова попытался туда прорваться. С буквально мокрой тряпкой опять отбила напарницу. Но его возбуждение не спадает. Он попытался напасть на меня, когда я была одна в манипуляционной. Я просто не знаю, что мне делать. Я боюсь и не хочу сдавать Славу. И боюсь, что этот урод подловит меня, когда я усну, и изнасилует меня.
Вика рыдала, скорее всего, и от страха, и от напряжения, от безысходности, и от усталости. Больные уже давно разошлись по палатам спать, а она и на посту боялась сидеть, и в сестринской ей негде было лечь, – не хотелось рядом с подругой нюхать ее «выхлоп».
– Запри Славу в сестринской, а сама ляг в ординаторской. У тебя есть ключ от ординаторской?
– Ключ есть. Но меня потом будут долго ругать. Мне нельзя там находиться во время дежурства. Заведующая меня просто убьют вместе со старшей сестрой. А объяснить причину я не смогу, потому что тогда уволят Славу.
– Ладно, давай сделаем так. Я ведь пришел посмотреть тяжелую больную? Вот и давай я останусь в ординаторской, чтобы наблюдать за ней до утра. Ты тоже там устроишься, а меня никто убивать за это не станет.
Пока я сидел на посту и писал истории болезни, Вика радостно помчалась за ключом, разложила диван в ординаторской, постелила там чистую постель, потом позвала меня. Я проверил, что Слава хорошо заперта в сестринской и пошел в темную ординаторскую. Я был уверен, что Вика разложила для себя второй диван и был очень удивлен, когда лег в темноте и нащупал крепкое девичье тело около стенки.
– Не гоните меня. Я всё равно боюсь этого уродца. Он на меня через Вас не полезет, мне так будет спокойно.
– Так ведь дверь в ординаторскую заперта. Ты можешь ничего не бояться.
Но Вика обняла меня и прижалась крепко-крепко.
– Мне наши девчонки говорили, что дежурить с Вами – всё равно, что за каменной стеной. Теперь я им верю и так Вам благодарна!… Про Вас много легенд ходит по больнице, я много слышала.
– Почему же я никогда про себя легенд не слышал?
– А кто же Вам про Вас будет их рассказывать? – рассмеялась девушка, подтянулась ко мне выше и начала целовать в губы. Мы быстро избавились от остатков одежды и занялись очень интересным делом: то я сверху, то она. То я массажист, то она минетчица. Словом, половина ночи прошла весьма продуктивно, – благо, что приемный покой никого нам не прислал дополнительно.
Того горбатого карлика утром выписали после моего устного доклада заведующей этого отделения. Мы с ней решили не доводить это дело до ушей главного врача, а со Славой она пообещала сама разобраться.
Слава ходила угрюмая несколько недель (как мне рассказала Вика), потом пришла ко мне извиниться с бутылкой хорошего коньяка, – ну, что ее не уволили по статье. Честно говоря, продолжать связь с ней у меня не было желания. Спустя пару лет она все-таки сорвалась и накосячила во время дежурства, уволилась и уехала куда-то…
Когда я дежурил в этой больнице, Вика всегда радостно встречала меня, искренне радовалась встрече. Если были тяжелые больные в этом отделении, я даже иногда ночевал в ординаторской, чтобы за ними наблюдать до утра. Конечно, ко мне присоединялась и Вика, – мы бдили вместе до утра… Потом она вышла замуж, но мы всё равно бдили больных вместе…
Связывание, шпагат
– К Вам можно? – невысокого роста плотно сбитая девушка в медицинском халате стояла на пороге. Мне она показалась знакомой, но я никак не мог вспомнить, кто это или кого она напоминает. – Вас просили подойти к нам в реанимацию для участия в кофили… консулии. Не помню, как это называется.
– Консилиуме? – расхохотался я.
– Точно. Когда Вас ждать?
– Да прямо сейчас иду.
– А можно я пока у Вас тут в кабинете посижу?
– Только не курить. Ненавижу накуренные кабинеты, как у вас в реанимации.
– Я не курящая. Так можно?
– Можно. Тебя запирать?
– Хорошо бы.
– Ладно сиди. Приду поговорим.
Консилиум долго не продлился. Больная была мне знакома по приемному покою, динамика ее состояния с тех пор была подробно отражена в истории болезни, результат лечения налицо. Я высказал свое мнение и подписался под ним.
– Прости, напомни, как тебя звать? – спросил я сразу же, заходя в кабинет, где у окна сидела оставленная там сотрудница.
– Ульяна, – точно. Это же дочка нашей сотрудницы. Как же ее фамилия? Ну, это не важно.
– У тебя что-то случилось?
– Нет, всё нормально. Просто я скучаю.
– Но ты же дочка… ? – я назвал ее маму.
– Да, дочка. Мама сегодня дежурит тоже. Она меня немного достала своей опекой. Прибегает к нам в отделение каждые полчаса с каким-нибудь вопросом или пожеланием мне.
– Но это же нормально для мамы.
– А я хочу домой. Там мой Витек. Я соскучилась.
– Ну, поскучай, поскучай. Это правильно. А чего не скучаешь у себя в отделении?
– Да там… Словом, я призналась девкам, что мой Витек из того же колхоза!.. И я ничего в постели не умею. Они и подшучивают весь день. Надоели! Уже вечер, а они никак не уймутся.
– Да завязала бы им рты, и всех-то проблем, – пошутил я.
– Так они меня и спрашивали, умею ли я играть в связывания. Я и призналась, что даже не представляю, о чем идет речь. А они ржут, словно конопли наелись…
– Так тебя научить, как играть в связывание? Или только рассказать?
