Проблемы современной культурологии и культуры

скачать книгу бесплатно


Вообще, то, что существуют разные степени цивилизованности, достаточно очевидно. Гораздо сложнее говорить о разных степенях или уровнях культуры. Некоторые исследователи считают, что культура либо есть, либо ее нет, и усматривать в ее бытии какие-то уровни – некорректно. Однако, вряд ли это так. Культура, понимаемая как духовный опыт человека и человечества, реализуется в жизни различно, в том числе и по полноте, высоте реализации. Уровень культуры – это показатель достигнутой высоты ее реального развития.

Но для того, чтобы показать, что культура может быть выше или ниже по ее уровню, необходимо иметь какой-то достаточно ясный критерий. Профессор В. В. Селиванов считал таким критерием доминирование (у человека, социальной группы, социума) определенных жизненных интересов, базовых потребностей. И применяя этот критерий, выделял три уровня культуры[24 - См. об этом: Теория культуры. СПб., 2008. С. 95–102.].

Когда человек начал ощущать себя человеком, переходя от биологического состояния к социальному, – первая из осознаваемых потребностей была витальная (от лат. Vita-жизнь), потребность в собственной жизни, стремление жить, выжить. Не следует отождествлять эту потребность с биологическими инстинктами выживания и продолжения род у животных. У людей, даже в глубочайшей древности, формы и способы реализации этой потребности принципиально отличают ее от животного стремления к выживанию. Конечно, и жизнь человека обеспечивается питанием, размножением, одеждой, элементарным комфортом. Но у людей витальные потребности, хотя исходны, в отношении к другим потребностям (ибо заботой о красоте сыт не будешь и голодного не насытишь), но они и сами усложнились. Они были важны не только в начале человеческой истории, но и сейчас существенны. И они представляют собой базу низшего уровня культуры, который условно и называют «витальным».

Этот уровень – первичен, необходим, но ограничен. Человек в любую эпоху, в любом возрасте может оставаться на этом уровне культуры. Тогда все элементы действительности и культуры, все интересы и страсти существуют для него в отношении к витальным потребностям, как обеспечивающие их удовлетворение. Коммерсант, просто обыватель будет стремиться максимально насытить свою жизнь условиями комфорта, развлечения, поддержки и восстановления своей жизни. При этом естественно формируется эгоцентрическое сознание, когда ценен именно «я» и те, кто важен для меня (семья, корпорация приятелей). Вокруг себя человек формирует слой культуры, в котором порой представлены все ее сферы и элементы: мораль, религия, право, искусство, дружба, любовь. Но во всем доминируют прагматические тенденции использования, в том числе и культуры, в своих непосредственных простейших жизненных интересах.

Главное же, что для человека такого уровня культуры характерно отношение к другим людям как к объектам корысти, выгоды. Этот уровень низший потому, что он непосредственно граничит с бескультурьем, с отсутствием культуры. Люди этого уровня осваивают лишь минимум культуры. Им присуща культурность в основном в ее внешних проявлениях (требуемых обществом) и до того предела, до которого эти проявления не мешают хорошо жить, удовлетворяя витальные потребности.

Второй, более высокий уровень, можно (тоже условно) обозначить как уровень самопроявления, самореализации. В основе его – доминирование интереса к самой жизни, к какой-то из ее сторон, потребность в самореализации. Человек, выходящий на этот уровень культуры, обычно умеет что-то такое, что восхищает других, и к чему он сам приобретает сильный и устойчивый интерес. Человек реализует потребность в самопроявлении в увлеченности каким-то делом, мастерством, профессией или даже хобби. Он во многом живет жизнью своих развиваемых способностей. Этим, в известной мере, определяется и система ценностей человека. Действительно интересным и ценным оказывается то, что имеет отношение к предмету увлечения, к интересному, а значит важному, делу, в котором человек себя проявляет. Во имя дела, во имя страсти к нему, человек может идти на жертвы и даже на самопожертвование. Это – достаточно высокий уровень культуры, который часто характерен для ученых, художников, политиков и т. д., считающих, что их личная страсть необычайно важна для человечества или конкретного общества. На этом уровне находятся многие люди, для которых сама культура и ее ценности не безразличны, вызывают живой интерес.

Для людей такого уровня культурности другой человек ценен не как объект корысти. В отношениях между людьми этого уровня важны общие интересы. Ценимо духовное богатство другой личности. Однако, оказывается возможным и перешагнуть через другого во имя служения искусству, науке, ради политического успеха, ради дела. Дело как самопроявление, оказывается ценным само по себе, ценнее любого человека, стоящего вне этого дела, а тем более мешающего ему.

Конечно, в жизни все гораздо сложнее, в том числе и проявления данного уровня культурности. Есть, видимо, промежуточные уровни между первым и вторым, вторым и третьим.

Третий уровень условно обозначается как уровень полноценной культуры. Доминантная базовая потребность этого уровня – потребность в другом человеке. Ярчайшее проявление выхода на этот высший уровень культуры – настоящая любовь, когда хочется приносить радость и счастье другому человеку. Но подобное отношение (близкое к такому) может проявляться и через профессию, и через хобби, и через что угодно. В нравственности, например, это – направленность «на другого» даже в самооценках, это – обостренная совесть, это – милосердие, тактичность, деликатность, терпимость.

Для высшего уровня характерны стремление к культурному самообогащению, живой интерес к разнообразным явлениям культуры, не ограниченный профессиональной однобокостью.

Третьего уровня культуры в обществе обычно достигают немногие, действительно культурная элита, «аристократы духа». Но и для всех людей возможности выхода на него и случаи реализации культурности такого уровня, пусть даже частичной, – крайне важны.

Люди плохо укладываются даже в хорошие схемы. Конкретный человек чаще всего в каких-то отношениях находится на одном уровне культуры, в каких-то на другом. Но доминирует в личности, сущностно значим обычно какой-то один из уровней.

В любом обществе культура существует на всех трех уровнях. Легче всего, доступнее всего и обыденнее, конечно, – низший уровень, витальный. Уже находясь на уровне самопроявления, жить сложнее, зато интереснее. Третий уровень для большинства людей достижим лишь в частных моментах жизни. Для отдельных личностей он бывает вполне органичным, но жить таким людям в нашем, весьма несовершенном, мире зачастую очень трудно. Культура вообще требует напряжения. Малокультурному человеку живется проще.

Бытует, правда, расхожее представление о том, что возможно и необходимо всех равно сделать (воспитать) культурными людьми, что культура должна быть доступной всем. Что касается доступности как отсутствия ограничений для приобщения к культуре, это – верно. Но сделать всех в одинаковой мере культурными, видимо, никогда не удастся.

В каждом обществе есть ограниченный культурный слой, для представителей которого культурное развитие является смыслом существования. В социальном отношении этот слой может быть беспомощным, в политике – наивным, в хозяйстве и быту – не практичным.

Вообще, социальная значимость человека не совпадает с его культурностью. В то же время, огромная масса общества довольствуется субкультурой духовной нищеты, типом существования, при котором ограниченность культурных запросов является комфортной, духовно нищее бытие – удобным. И этой массой ценности культуры используются более или менее случайно, хотя знаки околокультурного бытия в такой среде ценятся (например, нечитаемые, но «престижные» книги).

Освоение ценностей культуры (прежних эпох и периодов, и новых, рождающихся) людьми разных уровней культуры – это отдельная и сложная проблема. Ведь даже понимание того, что является ценностью культуры, а что псевдоценностью, дается не просто. Нет однозначности в разных трактовках того, что такое ценности вообще и, в частности, ценности культуры. И в тоже время, видимо, недаром утверждают, что: «Именно ценность служит основой и фундаментом всякой культуры»[25 - Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 429.].

Необходимость дальнейшего осмысления ценностной проблематики

Во всем мире уже с середины, но особенно с конца XIX века пытаются осмыслить ситуацию так называемого ценностного кризиса. В России в очередной раз о ценностном кризисе, «ценностном вакууме» стали много говорить и писать с начала «перестройки». И это, в общем, нормально, поскольку, как бы по-разному мы ни понимали, что такое ценности, в частности ценности культуры, – с ценностными ориентирами в это время что-то очевидно произошло. Однако, я недаром выражаюсь столь аккуратно, не заявляя, вслед за многими публицистами и теоретиками, что произошла смена ценностей или их иерархии, или их девальвация, или крах ценностной системы в целом. Как-то мне уже приходилось отмечать, что, скажем, такие ценности как Царь, Отечество, Вера, будучи несколько модифицированными в советское время, все равно оставались высшими и, по меньшей мере две из них (Царь и Отечество), и сегодня чрезвычайно значимы в России. С третьей – сложнее, но сейчас не об этом.

А о том, что ценностный кризис, действительный или мнимый, нередко объявляется кризисом культуры и связывается с утратой не тех ценностей жизни, о которых упоминалось выше, а так называемых общечеловеческих, духовных, нравственных ценностей, которые якобы до этого времени, до «перестройки», были действенны.

По-видимому, есть смысл не просто констатировать изменения в ценностном поле на основании неких отрывочных впечатлений от того, что происходит на наших глазах, а снова попытаться разобраться с тем, о чем все же мы беспокоимся? Что мы имеем в виду, рассуждая о ценностях жизни и культуры? Последние – конечно тоже ценности жизни, но особые. А их частенько не специфицируют. Порой все ценности жизни и достижения цивилизации квалифицируются в качестве ценностей культуры, при предельно расширительном понимании самой культуры.

Вообще говоря, ценности – это то, что особо позитивно значимо в жизни человека и общества. В таком широком понимании ценностями являются, например: здоровье, семья, дети, имущество, некоторые ценимые людьми вещи, ванна для литейщика Ивана Козырева (Вл. Маяковский). Но в то же время, ценности – это и Родина, и Красота, и Добро, и Истина, честность, порядочность, другой человек, наконец. Драгоценности могут быть сущностно значимы, если вызывают эстетический восторг, если они – знаки любви, если хранят и будят память о предках.

Оценка, субъективное представление об особой значимости чего-либо, – момент ценностного отношения, не обязательный, кстати. Имущество человека, его здоровье, как ценности, несводимы к оценке. Здоровье особо значимо, даже если этот человек его не ценит, не бережет. Кроме того, то, что вроде бы очевидно ценно, может и не выступать в своей ценностной данности. Имущество в древних цивилизациях было одной из высших ценностей. В Древнем Египте отец писал сыну, что «с хорошо устроенным имуществом» ничто не сравнится. Имущество и сейчас ценно. Но мы-то знаем, оно может стать «грузом», обедняющим человека, который оказывается слишком зависим от него, подчинен ему, его рабом.

Такие ценности жизни как здоровье, богатство, вещи, комфорт – во многом обеспечиваются развитием цивилизации. Некоторые из них и называются не ценностями, а достижениями цивилизации. Их культурные смыслы зависимы от конкретных условий их создания и использования, от того, как они включены в отношения между людьми.

Автомат Калашникова – ценность высокого порядка, когда надо сохранять и защищать человечность, родину, жизнь, и не только свою. Но тот же автомат, как совершенное орудие убийства, если и ценность, то явно не в плане культуры.

Ценности жизни многообразны. Г. Риккерт справедливо отмечал, что их состав определяется еще и тем, какой смысл мы вкладываем в понятие «жизнь». Сам он употреблял его в узком значении. И поэтому заключил, что действительные ценности, культурные блага составляют «противоположность жизненности жизни»[26 - Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998. С. 316.]. Думается все же, ценности культуры тоже относятся к ценностям жизни, при более широкой, чем у Риккерта, ее трактовке, включающей в понятие «жизнь» и жизнь духа (что, собственно, Риккерт понимал). Но это действительно ценности своеобразные: и потому что – духовные, и потому, что даже духовные – не все. Сфера духа очень разнообразна. Интеллект, если он – «убийца во мраке» (А. Бергсон), сомнительно ценностен в качестве момента культуры. Научная идея может быть ценностно нейтральной. Когда говорят о духовности, позволительно спросить, о какой? Дух отрицанья, дух сомненья – это еще хорошо. А если дух дьявольский? Кто сказал, что духовное может быть только со знаком плюс? Если зло позитивно значимо для кого-то (не просто названо добром), то оно ценность чьей-то жизни. Но не ценность культуры. Правда, если не понимать под культурой просто все то, что не природа. Культура в принципе человечна. Она представляет собой развивающиеся формы человечности.