скачать книгу бесплатно
– Ага! А что же они тогда делают?
– Смотрят за домом, любят мужа и растят детей.
Я вновь расхохоталась, наивно полагая, что он шутит.
– Перспектива не самая лучшая, – пробурчала в ответ. – Давай я буду исключением? К списку добавим еще один пункт – помогать мужу финансово.
Ремзи лишь улыбнулся и поцеловал меня, затем крепко прижал к своей груди. Я так любила его запах. Готова была зарыться носом в шею Ремзи и так спать. Иногда мне это даже удавалось.
– Кстати, о финансах. На что ты решила потратить деньги, вырученные от продажи дома твоей бабушки?
– Мы же решили, что купим дом в Алании.
– Да, но мы толком не договорились.
Заподозрив колебания Ремзи, я села и нахмурилась.
– У тебя есть какое-то предложение?
– Да… Но, ашкым* (любовь моя), я всего лишь предложу, а решать будешь ты сама. Хорошо?
– Говори уже.
– Я просто подумал… мы можем снять квартиру в Алании. Аренда в районе Конаклы совсем недорогая. А на твои деньги купим две машины – тебе и мне. В любом случае, мы всегда их сможем продать и вложиться в квартиру.
– Считаешь это разумным?
Ремзи присел передо мной на корточки, нежно поглаживая мои бедра, а взгляд его честных голубых глаз проникал глубоко в душу. Вот как отказать этому человеку?..
***
Настоящее время
Парень заставил ждать меня совсем недолго. Он возвращается как раз тогда, когда официант приносит мне чай, а рядом ставит тарелку с печеньем.
– Но я не заказывала…
– За счет заведения, – улыбчиво перебивает меня мальчик. На его бейдже читаю имя – Аслан.
Что ж, остается поблагодарить. Я люблю турецкие курабье. Однако не успеваю взять в руки хотя бы одно, как передо мной появляется уже знакомый парень с бородой.
– Как тебя зовут?
– Хлоя.
– А я – Джан. Послушай, Хлоя, скоро откроется сезон, и повалят туристы со всех сторон. Нам нужны люди и… – Он выдержал паузу, затем продолжил: – Если тебе нужна работа, то я рад буду помочь.
– Это твое кафе?
– Нет, но я тут главный и вопросы по персоналу тоже на мне. Только что позвонил хозяину и рассказал об отличном работнике. Хасан-бей дал добро.
Я иронично усмехаюсь, ничего не могу с собой поделать.
– Черт, это неожиданно! Но… я в жизни не работала официанткой. Хотя нет… я пробовала… в России. Но не выдержала и месяца, увы.
Джан остается серьезным. Положив руки на стол, он соединяет пальцы и прямо смотрит на меня, отчего я безвольно роняю плечи.
– Тебе нужна работа, не так ли? А мне нужны люди. Не переживай, до начала сезона мы обучим тебя всему, что необходимо знать. – Он отводит взгляд в сторону, встречая новых посетителей, по всей видимости, знакомых, так как Джан улыбается им и машет рукой, как бы говоря: «Сейчас подойду». Затем вновь обращается к моей скромной персоне: – Прости за бестактный вопрос, но, сколько тебе лет?
– Все нормально. Мне двадцать девять.
– Я так полагаю, ты знаешь русский язык?
– Да, – подтверждаю. – Еще английский и немного немецкий.
– Так ты наша находка!
Джан улыбается, а я поджимаю губы. Мне не до веселья, даже если и рвется наружу, всё равно не стану этого делать. Не в том положении, чтобы блистать улыбками.
– Спасибо большое… Еще бы решить вопрос с жильем.
– Решим, – уверенно говорит Джан, затем встаёт и вновь обещает вернуться. Ему необходимо поприветствовать своих знакомых гостей.
А я за это время изучаю помещение, в котором буду работать хотя бы для того, чтобы выжить. Мои резюме разосланы, я все равно буду ждать предложений.
– Значит так, – ко мне возвращается Джан, – на работу можешь выходить уже завтра. Деньги будешь получать в конце каждого дня, идёт?
Я лишь киваю, ошарашенная от внезапного потока слов.
– Скажи, а тебя устроит комната?
– Меня сейчас устроит любое жилье.
– Отлично! Тогда я отвезу тебя к моей тёте. Если все понравится, значит, заселишься уже сегодня.
«Он шутит? – думаю я. – Перспектива ночевать на кровати намного лучше, чем в машине, пусть это будет не отель с номером люкс, а захудалая комнатёнка. Это крыша, в конце концов».
– Фатма-тейзе живет со своим мужем на первом этаже, – рассказывает Джан по дороге к ее дому. – А на втором раньше жила их дочь, но она вышла замуж и переехала в Стамбул. Поэтому комната пустует. Я уже позвонил тейзе, и она с превеликим удовольствием примет тебя.
Не нахожу слов, чтобы ответить этому человеку. За каких-то полчаса он решил две мои проблемы разом. И неужели не попросит что-нибудь взамен? Турки любят помогать людям, это бесспорно. Однако я потеряла доверие даже к этой нации. А сейчас ведома собственной интуицией, которая велит мне заткнуться и довериться Джану.
***
Июль 2017
Феруза на правах младшей и единственной сестренки Ремзи поехала со мной в салон делать прическу. Я так и не смогла объяснить, что хочу, поэтому ткнула в журнале на понравившуюся прическу, но впоследствии оказалась ею недовольна. Хотя Феруза крутилась вокруг меня и восхищалась:
– Чок гюзель!* (Очень красивая)
Эти слова так въелись в память, что на протяжении следующего месяца, я почти всем и на всё отвечала «чок гюзель».
Мы готовились к «ночи хны», а сама свадьба и никях* (регистрация брака) должны были состояться на следующий день. Ремзи выбрал самые удобные дни – пятницу и субботу. Я ничего не знала о турецких свадьбах, да и на русских-то гуляла только однажды: на свадьбе моего брата Влада. И никто, даже сам мой будущий супруг, не соизволил рассказать, что меня ждет. По этой причине я сильно нервничала.
К приготовлениям меня не допускали. Я лишь ездила на примерку платьев, а больше ни о чем меня не спрашивали. Сказали: «Гелин* (невеста) должна быть скромной и не высовываться до свадьбы». Мне это было только на руку. Я и без того чувствовала себя не в своей тарелке, а Ремзи почти никогда рядом не было.
В тот день на мне было потрясающее платье – ярко-красное с огромным шлейфом, который был украшен аппликациями из цветов. Жаль, что мне испортили прическу, и волосы получились немного прилизанными, ну, хоть бы пару светлых локонов оставили! Ремзи не понравился макияж. «Мне кажется, они перестарались», – сказал он, пока мы ехали в фотосалон. Естественно, у меня испортилось настроение.
Но ближе к церемонии я нашла в себе силы улыбаться. Под воздействием музыки и немного таинственной атмосферы, не удержалась от слез. И не смогла объяснить: то ли это от впечатлений и старых традиций, о которых мне рассказывали, то ли от того, что наконец-то моя мечта сбылась, и Ремзи теперь мой муж.
Во время праздника мое лицо скрывала красная вуаль, украшенная блестками и бисером. В таком виде я и появилась перед собравшимися гостями. Молодые девушки со свечами в руках двигались по кругу, обходя гостей. В этот момент моя будущая свекровь стала одной из действующих лиц, так как именно эта женщина раскрывала в качестве подарка рулон красной ткани, а гости в это время осыпали меня монетами – как символ плодородия и процветания. Мне с трудом объяснили, что подойдя ближе, я должна поцеловать руку свекрови и приложить ко лбу. Очень хорошо, что никто не смеялся над моей заторможенностью.
Во время обряда свекровь попросила меня раскрыть ладонь, но Ремзи предупредил, что я могу это сделать только после того, как она или кто-то из родственников положат золотые монеты или наденут золотые браслеты. Тут же на подносе в зал внесли сухую хну с зажжёнными свечами, и все это сопровождалось турецкой музыкой. Позже я узнала, что это символизирует зажжённое сердце, в котором как огонь зажигалась любовь к будущему мужу.
После обряда Ремзи снял с моего лица вуаль и пригласил на танец жениха и невесты.
– Вот мы и вместе – муж и жена, – с улыбкой сказал он, и я широко улыбнулась, сияя счастьем. В этот миг, когда я смотрела в любимые глаза супруга, я забыла обо всех недоразумениях, случившихся утром.
– Поверить не могу! – задыхаясь, ответила я. – Жаль, что на ваших свадьбах целоваться нельзя.
– К сожалению, это айып, то есть «неприлично».
– Айып, – повторила я, затем с намеком бросила: – Ничего, после церемонии мы забудем обо всех приличиях.
– М-м-м… Не своди меня с ума, ашкым.
После танца нас посадили в центр зала, откуда мы наблюдали, как под звуки фольклорной музыки гости пританцовывали народный танец халай, всем разносили угощения и чай, а я пряталась от чрезмерных взглядов детей. После такой ночи сил совсем не осталось, а утром все началось по новой…
***
Настоящее время
Комната, в которую меня поселил мой новый знакомый и начальник Джан, отличается своей простотой. Она очень маленькая, поэтому там вмещается только кровать и небольшой старый комод. Пол застелен турецкими коврами, а если их убрать, то придется ходить по голому бетону, что не очень хорошо для женского здоровья. Моя бабушка всегда учила меня держать ноги в тепле и не ходить по холодному полу, чтобы было легче рожать. Так что ковры здесь – не украшение, а всего-навсего мера. Стены кажутся сырыми и холодными. Крохотное окошко закрывает бледно-желтая ткань, которая должна называться шторкой.
На тумбочке в углу вижу электрический чайник с заварником, а на полу стоит туристический газовый пропановый баллон, на котором можно что-то приготовить. Эта Фатма-тейзе позаботилась даже о кое-какой посуде.
Скрипучая кровать застелена чистым бельем, в чем мне повезло, ведь все мои вещи в машине, а она припаркована на набережной.
Фатму-тейзе и ее мужа я почти не буду видеть, а всё потому, что вход в мою комнату находится снаружи. Чтобы попасть домой, я должна пройти мимо двери Фатмы-тейзе, обойти дом и подняться по деревянной лестнице наверх. Меня это устраивает. Не хочу заводить никаких близких знакомств, присутствовать на байрамах* (праздниках) и прочее.
Когда Джан уехал, я устроилась на кровати и долго разглядывала наши с Ремзи фотографии со свадьбы. Просто пыталась понять, в какой момент он начал всё это планировать.
Не найдя ответов, отбрасываю телефон в сторону, выключаю свет и устраиваю голову на подушке, пусть даже она жесткая, как камень. Завтра мой первый день на работе, поэтому необходимо как следует отдохнуть.
Первый шаг сделан.
ГЛАВА 5
Март 2020 год
Итак, у меня есть крыша над головой и работа. Это не то, что поможет мне вернуть мою дочку, но назову это «началом пути». Мне необходимо набраться терпения, так как весь процесс займет много времени.
Я составила в уме кое-какой план, пока шла в кафе:
1. Продолжаю искать работу – высокооплачиваемую, меня не устроят гроши. Без денег я – пустое место в Турции.
2. Затем найму лучшего адвоката. Бракоразводный процесс – дело самое сложное. Имущества у нас практически нет, а машиной пусть подавится. Важнее дочери для меня ничего быть не может. Ремзи не отдаст мне ее без борьбы.
3. Необходимо купить квартиру. Аренда не пойдет. Я должна быть уверена, что суд меня ни в чем не упрекнет.
4. Самый главный пункт из всего списка – не нагнетать обстановку, то есть не скандалить. Эти люди способны обвинить меня в неадекватности. Что им стоит? Не пытаться их подкупить. Они возьмут деньги, но ребенка не отдадут. Прожив в этом обществе не один год, многие вещи для меня стали очевидными. Одно дело, когда улыбаешься им и делаешь все, что они пожелают. Другое – стать врагом. Отсюда следует, что нельзя вестись на провокации.
5. Последнее, что закрепила в своей голове, – я буду искать встреч с Камелией, и все попытки будут запечатлены на камеру или диктофон. Сделать жертвенный вид, но ни в коем случае не воинственный, тогда мой план сработает. И суд встанет на мою сторону.
Движение к цели сделает меня сильнее. И этим утром я настраиваю себя только на лучшее, поэтому настроение на позитиве. В голове лишь мысль о том, что я не сижу сложа руки, я полна энергии, и во мне кипит жажда мести. Как только верну себе дочь, выясню, за что Ремзи так поступил со мной, тогда и решу, как быть дальше. Верю, что всемогущий Аллах на моей стороне, с его помощью я все стерплю.
Никогда не перестану думать о себе как о сильном человеке. Мне не привыкать терять близких людей – родителей, когда была совсем крохой, потом бабушку. Эти трагедии могли бы подорвать мои силы, особенно в момент, когда Влад женился и уехал, оставив меня справляться самой. И я не держу на него зла, потому что поступила бы на его месте точно так же. В конце концов, и я нашла своё счастье… так я думала.
***
Август 2017 год
Моя свекровь любила делать домашний хлеб, как она сама его называла, хотя по сути это просто огромные тонкие лепешки, похожие на лаваш. Она их высушивала, а потом подавала на обед или ужин, предварительно сбрызнув водой, чтобы размягчить. С помощью такого хлеба можно легко следить за фигурой, ведь от него нельзя потолстеть. И, тем не менее, я предпочитала магазинный, но не произносила это вслух. Позже Ремзи аккуратно сказал маме, что невестка любит белый хлеб.
В тот день, когда в гости пришла Хатидже, чтобы поболтать, я как раз помогала свекрови выпекать эти самые лепешки – сидела у специальной печи и переворачивала их длинной деревянной лопаткой.
Мой турецкий был уже не такой безнадежный, я отлично понимала людей и могла кое-что ответить.
– Готова ехать в Аланию? – спросила Хатидже, взяв откуда-то стул и разместившись на нем.
Я постаралась ничем не выдать удивление, хотя мне было любопытно: действительно ли Ремзи что-то такое упоминал или она решила меня подразнить? Все знали, что я не хочу жить с родителями мужа и мечтала о собственном доме в Алании. Ремзи только обещал, но конкретно ничего не говорил.
– Когда Ремзи найдет квартиру, тогда и буду готова, – ответила будничным тоном.
– Так он нашел… Верно же, Эмине-ханым?
Женщина кивнула, недовольно что-то пробурчав под нос. А Хатидже улыбнулась.
– Ваш дом будет недалеко от нашего. Здорово, правда?
– Да, наверное, – ответила я, а губы слабо дрогнули в улыбке.
Вечером того же дня я спросила об этом у Ремзи:
– Хатидже сказала, что ты нашел квартиру в Алании.
Ремзи притянул меня за талию к себе и начал целовать, приговаривая между поцелуями:
– Хотел сделать сюрприз, но мне все испортили.
