скачать книгу бесплатно
Правила и законы жизни
Валерий А. Уваров
Две молодые красивые женщины попадают не по своей волей в сексуальное рабство. Множество испытаний и приключений им предстоит преодолеть для того чтобы вернуться обратно домой. Придется привлечь всю свою женскую хитрость, смекалку и волю, чтобы возвратиться к себе на Родину. Арабы, турки, моджахеды попадаются им на пути, но наши девушки успешно преодолевают все препятствия и в конечном итоге добиваются любви и свободы. Немало места в произведении отведено героической деятельности капитана ФСБ Павла Колина работавшего под прикрытием. Взаимная любовь главных героев позволяет им успешно справляться с любыми трудностями, возникающими при достижении нужных целей.
Валерий Александрович Уваров
Правила и законы жизни
© Уваров В. А., 2024
Глава 1
Светлана отчетливо слышала звуки собственного сердца, тревожно колотившегося у нее в груди от нахлынувшего волнения, когда она вплотную приблизилась к своей матери, молча сидевшей за обеденным столом в знакомой до боли квартире. Глаза матери – Елены Петровны были широко открыты и она, с неподдельным удивлением и с изрядной долей недоумения, смотрела на приближающуюся со стороны семейной спальни взрослую дочь.
«Думаю, что мама мне скажет, что-то важное для меня или даст материнские напутствия и пожелания. Могу сказать одно, что я не разговаривала с ней три года и как она очутилась у меня, мне неясно. Беспокоиться мне не стоит. Главное, что мама находится у меня дома, и она пытается что-то сказать». Ответа от матери Светлана так и не дождалась. Вместо слов, мать резко повернулась к входной двери ведущую в спальню, и взмахнула кверху белой, красивой рукой, поясняя дочери отправиться вместе с ней туда, откуда она появилась. Звуки собственного сердцебиения девушки слились в единое целое с реальными, сильными стуками в ее дверь, раздающиеся по всей квартире и без сомнения, требующие к себе чуткого внимания. Очертания матери стали растворяться и таять, напоминая снежинки, исчезающие, на глазах, на сыром асфальте под лучами яркого солнца. Светлана полностью проснулась, вернее сказать, очнулась от сильного глубокого сна, целиком захватившего в крепчайшие объятия молодую красивую девушку. Сделав очередной глубокий вдох и выдох, и накинув первый, подвернувшийся под руку халатик, она поспешила к дверям.
– Света извини, что разбудила тебя. Это я – Маша, – услышала она знакомый голос соседки снизу по лестничной площадке. – Еще раз извини, что я тебя побеспокоила, но выйди сюда, пожалуйста, ко мне. Требуется твоя помощь.
Больше не задавая никаких вопросов, так как, отлично понимая, что словами никак делу не поможешь и необходим личный, основательный осмотр предполагаемого пациента, который даст понять его состояние и оказать посильную медицинскую помощь, она, с Марией поспешила в соседнюю квартиру. Дверь оказалась открытой. Кругом, были разбросаны по сторонам различные предметы обихода, перемешанные друг с другом. Сорокалетний мужик, одетый в старое женское зимнее пальто, в одном ботинке на босу ногу невнятно бормотал и кому-то показывал давно немытыми руками, то в проем входной двери, то на балкон, забитый старым разнообразным хламом.
– Сейчас они придут за мной. Спасите! Помогите мне. Они будут резать всех на части.
Присутствующий в квартире мужчина (а это был муж соседки Маши) с трудом удерживал и усаживал на продырявленный диван слишком буйного хозяина, где в беспорядке смешалось постельное белье с раскинутыми, смятыми деньгами неистового буяна. Без боязни подойдя к своеобразному пациенту, Светлана громко и отчетливо произнесла:
– Сиди спокойно, Николай! Никто тебя не тронет. Ты меня хорошо знаешь и, поэтому, я не дам тебя в обиду. Я тебя осмотрю, и после, ты будешь крепко спать. Да сиди ты спокойно и не дергайся. Ты мешаешь мне понять твое состояние. Вот так. Уже лучше.
Светлана обвела зоркими глазами «богатую» комнату пациента и увидела целую батарею винных бутылок, уютно разместившихся рядом с пресловутым диванчиком и умудрившихся угнездиться на полках серванта и мебельной стенки, ящики которой были выдвинуты полностью, а часть в беспорядке валялась на полу. По соседству, среди раскинутых вещей, превосходно уместились денежные купюры различного достоинства вместе со смятыми и грязными документами, старыми письмами и коммунальными счетами.
– Ну и бардак ты развел в квартире, Соловьев, – обратилась она к мужчине все время порывавшемуся встать с дивана. – Ты мне лучше скажи, но без всякого обмана: когда и с кем ты выпивал в последний раз и как часто ты делал?
Сосед на вопрос слегка промычал, и стал бормотать малопонятные слова, не относящиеся ни к беседе, ни к тем, кто присутствовал в квартире.
– Они сюда приходили. Спасите! Помогите!
Он, с внезапной силой оттолкнул мужа Марии и стремительно, хотя и пошатываясь, побежал к балкону, дверь которого открыта, решив избавиться от мнимых преследователей и спуститься вниз с четвертого этажа. Медлить в критической ситуации было некогда. Светлана, оказавшаяся ближе всех возле возбудившегося пациента, выставила вперед правую ногу, о которую Николай, естественно, споткнулся и попятился назад после столкновения с неожиданным для него препятствием.
– Вы Светлана молодец! Очень хорошо, что не растерялись, а то бы все – пришел полный конец нашему алконавту, – заметил муж Марии. – Пока я ему дам хорошего «леща» и он тут же утихнет. Хотя, что делать с нашим Колей дальше, мы не знаем? Человек живет один и пьет часто, иногда, целыми неделями. Но сказать по правде, он неплохой сосед. Когда трезвый, никому не откажет в ремонте, что требуется починить в доме. Руки у него золотые… да горлышко бриллиантовое, – закончила за него пословицу Светлана, морщась от боли и потирая руками ушибленную ногу, о которую так «удачно» споткнулся Коля. – Я вызову бригаду скорой и отправим мы нашего голубчика в такой «санаторий» куда не покупают дорогие путевки для лечения, а, наоборот, их бесплатно лечат за государственный счет. Держите направление в больницу, а я пойду. Скоро и на работу.
Времени до работы оставалось часа два, Светлана превосходно понимала, что ни о каком полноценном сне не может быть и речи. «Слишком у меня взбудоражены мысли и чувства после утреннего приключения. Я как медик и, к тому же, как профессиональный психиатр, по делу, должна спокойнее относиться, ко всем неожиданностям и чрезвычайным обстоятельствам, которые могут возникнуть у меня на работе, и в жизни в любое время, не только у меня самой лично, но и у каждого, другого человека. Иначе, проще говоря, меня на всех моих бедных, несчастных пациентов просто-напросто не хватит. В настоящее время я не могу до конца окончательно выйти из подобного состояния. Каждого пациента, как в нашей клинике, да и в других местах, когда он обращается за помощью, я не могу оттолкнуть от себя и отнестись к нему формально и безразлично, как частенько делают многие коллеги и при том не только пожилые, но и начинающие свою врачебную деятельность. Нет! Подобного я не могу допустить! И я так жить не могу и не буду. По большому счету, я каждый раз долго думаю о любом больном и удивительно, что он на продолжительное время остается и поселяется у меня в душе, занимая ее определенную частицу. И только, после видимого улучшения состояния, больной начинает потихоньку освобождать от своего присутствия, занятую часть души. Меня удивляет то, что такое происходит для того, чтобы предоставить освободившееся место последующему, другому пациенту. Так что Светлана, – подбодрила она себя, – ты уж слишком не переживай и черезчур не думай о каждом повседневном больном. У тебя впереди будет столько пациентов, что собьешься со счета, припоминая всех. Будь проще и лучше займись своим здоровьем. Оно тебе обязательно пригодиться в будущем. Ты молода и как говорят мне многие, в том числе и молодые люди, красива. И почему ты красавица сегодня закручинилась? – задала она вопрос себе. – Впереди тебя ждет одно хорошее: и защита диссертации, и работа на кафедре, да и будущая семейная жизнь не за горами. Ты Светочка выпьешь любимого чайку с травками, примешь контрастный душик и отправишься, на любимую работу к трудным больным, и после на психиатрическую кафедру. И тогда ты почувствуешь вкус самой жизни, и те скрытые внутренние силы, до сих пор спрятанные на задворках твоего душевного состояния».
Состав «фирменного травяного чая», который не торопясь пила Светлана, был подобран ей лично после обширной тщательной проверки и испытаний на знакомых и приятельницах. Он успокаивал, придавал силы любому человеку и, казалось бы, самому безнадежному больному внушал веру в исцеление. Наиболее удивительным было то, что он не вызывал после его приема никаких видимых отрицательных действий и привыкания. Его состав одновременно был несложным, но и не простым. Доступные травы и корни, произрастающие в средней полосе страны, были собраны в определенные сроки, в определенных условиях и они были смешаны в необходимых пропорциях, без соблюдения которых не ощущалось бы нужного лечебного и тонизирующего действия.
«Большое спасибо за науку моей тете Нине, привившей мне вкус к замечательным травкам и, поэтому, я теперь свободно их могу применять в нашей работе. Да и ты Света, тоже не промах, – улыбнулась она, рассматривая свое изображение в трюмо перед уходом в клинику. – Выгляжу достойно и будь на моем месте какой-нибудь молодой человек, я думаю, что он бы смог серьезно заинтересоваться мною. Во всяком случае, на его месте, я бы поступила аналогично».
Припарковав скромный автомобильчик рядом с психиатрической клиникой, Светлана поспешила наверх, на второй этаж, где располагалась психиатрическая кафедра. Она шагала по широкой лестнице, ступени которой были сложены из старинного белого мрамора, слегка пожелтевшего от налета времени, но до сих пор сверкающего и отливающего благородными оттенками, ярко вырисовавшимися при солнечном освещении. Трудно представить и сосчитать количество пациентов, врачей, научных работников, студентов и прочего люда, побывавших на ней и прошедших через заслуженную почтенную лестницу. Много раз приходилось идти по ней и Светлане, начиная с того давнего времени, когда она стала на психиатрической кафедре, постигать азы сложной медицинской науки. И сегодня, она, в очередной раз, поднялась по ней и зашла в ассистентскую комнату, где Светлана вместе с другими аспирантами и сотрудниками кафедры готовилась к самостоятельным занятиям и обходу больных в психиатрической клинике, расположенной рядом с кафедрой.
В комнату заглянул профессор Владимирский, заведующий кафедрой и один из руководителей научной работы Светланы.
– Хорошо, что вы оказались на месте, Светлана Анатольевна. Но, первым делом, я хотел бы справиться о вашем здоровье. Оно всем нам нужно и необходимо. Вижу, что вы неплохо выглядите. У меня к вам огромная просьба: пожалуйста, выручите нас. Мой ассистент, сегодня вместе со старшекурсниками должен на практических занятиях разбирать интересного больного. И как на грех он заболел, и заменить его некем. Самого меня вызывают в это время на научный совет в медицинскую академию. Прошу вас выручить меня, да и больной подходит к теме вашей диссертации. У него периодически возникают расстройства памяти и сознания. Так, что я полагаю, вам тоже будет интересно расширить круг знаний по данной теме.
«Ох! И хитер же старый лис. И подошел ко мне с просьбой так тонко и чуть ли не льстиво, что теперь никак не откажешь милому старикану. Хотя какой же он старикан? Не зря он любит рассказывать студентам почему-то любовные анекдоты и явно оживляется при виде молодых студенток, одетых в короткие юбочки. «Ничто человеческое мне не чуждо», как однажды заметил Карл Маркс и его тезис вполне применим к нашему Леониду Константиновичу. При отказе от просьбы (хотя мне некогда этим заниматься, да и мне не нужно), я могу нажить себе доброго, тихого, но злопамятного дяденьку. Он тоже будет присутствовать на защите моей кандидатской. И дражащий профессор на совете может сыграть свою далеко не последнюю роль в тайном голосовании».
– Уважаемый, Леонид Константинович. Я с удовольствием проведу учебный семинар с нашими студентами. Пожалуй, я сделаю с ними разбор больного или, вернее, больной, в женском отделении, непосредственно после утреннего обхода.
– Поступайте, как считаете нужным, любезная, Светлана Анатольевна. Целиком полагаюсь на вас и на ваши замечательные знания и опыт. Я уверен, что вы сможете получить большое удовольствие от занятий со студентами. В дальнейшем, я считаю, что вы сможете самостоятельно читать будущим врачам психиатрические лекции и проводить с ними практические занятия. Совсем не за горами долгожданный момент, когда вы с успехом защитите диссертацию. Я предварительно познакомился с ней, с вашего любезного разрешения, и должен заметить, что я лично, в предоставленных вами материалах, нашел много нового и интересного в научных взглядах на человеческое сознание и его расстройствах.
– Не надо меня, слишком расхваливать, Леонид Константинович. Мой новый препарат до конца не проверен и не апробирован фармацевтами. Хотя мы вплотную работаем над лекарством, я почему-то уверена в его несомненной пользе для пациентов. Я считаю, что рановато меня хвалить. Вы же знаете значение нашей превосходной пословицы: что цыплят надо считать не раньше осени, а не тогда когда они покинут свои яйца.
– Замечательные слова, Светочка. Позвольте заметить, до чего же вы превосходно выглядите и мысли ваши четки и объемны. Так бы вас слушал и слушал бесконечно, но не могу. Опять неумолимое время неуклонно поджимает нас.
Леонид Константинович манерно раскланялся и с чувством выполненного долга захлопнул входную дверь, удовлетворенный собой и своими действиями. Обойдя пять палат, где размещались ее подопечные женщины, Светлана остановилась на пациентке тридцати лет, поступившей в клинику по поводу острого психоза. Для нее подобный случай был несложен и диагноз установлен без труда, на следующий день после того, как больную направили в стационар. «Обычный алкогольный психоз или белая горячка, как говорят в простонародье. Но, медицинский интерес представляло ее состояние. После снятия острых расстройств поведения и сознания, когда она успокоилась и стала вести адекватнее у пациентки все же оставались признаки расстройства сознания. Возможно, она подходящая кандидатура для студентов? Внешне больная ведет себя адекватно и правильно, но если «копнуть» глубже ее внутренний психический мир, мы можем в нем обнаружить такое, что всем, (даже неискушенным в медицине лицам) станет ясно, что женщина по-прежнему больна и требует продолжения лечения и строгого наблюдения».
Психиатрическая наука изучалась на пятом курсе медицинского университета и являлась обязательным предметом для получения врачебного диплома. Но, большинство студентов считали ее ненужной и бесполезной дисциплиной и всячески старались как можно быстрее и с наименьшими потерями проскочить медицинский курс. Волей-неволей они были вынуждены посещать психиатрическую кафедру и отделения в силу сложившейся учебной практики. Старшекурсники собрались в ординаторской женского отделения и, дожидаясь, когда им приведут для разбора пациентку, оживленно переговаривались между собой. Разговор студентов (большинство из которых составляли юные девушки), касался не медицинских тем, а в основном речь шла о молодых людях и куда все они пойдут сегодня «оттянуться» после надоевшей «учебки».
– Знаешь, Катя, а мы сегодня собираемся полной компанией в клубе, на Набережной. Твой парень – уехал в командировку. Так что ты подтягивайся к нам, – твердила высокая, красивая студентка в коротком белом халатике и кокетливой шапочке, чудом удерживающейся на пышных, вьющихся волосах. – И чего ты будешь сидеть и ждать своего, когда он соизволит возвратиться из поездки. Ты же у нас вон, какая красавица. И почему ты его должна ждать и изображать некую целомудренную невесту? Я подозреваю, что он, в отличие от тебя, зря не теряет времени и нашел для удовольствия смазливую «лягушку». Он у тебя такой: насколько я его знала раньше.
– Верно, Полина. Мой в командировке и я чувствую, что осталась ни при делах. Дело в том, что мне требуется сегодня заскочить в косметический салон, да и прикид примерить на мой день рождения. А оно у меня вовсе не за горами: будет через неделю. Так что со временем у меня полный напряг, – отвечала ей, так называемая, Катя, тоже отнюдь не худосочная особа, а полная девица, на которой накрахмаленный халатик сидел на ее фигуре, как влитой и ничем не напоминал собой обычную медицинскую одежду. – Останется время, и я к вам подъеду, как только справлюсь с заморочками. Место, где вы тусуетесь, мне знакомо, так что Полина мне больше ничего не надо обосновывать. А пока – молчок. Появилась наша. Ведет больную.
В ординаторской на короткое время установилась относительная тишина, и разговоры между студентами стихли. Пациентка – светлая высокая рыжеволосая женщина средних лет с усталым и не по возрасту сморщенным лицом, внешне спокойно сидела на стуле и безразлично осматривала все, что попадало в ее поле зрения. Не задерживая ни на чем взгляд, она обвела равнодушным взором группу студентов, Светлану и застыла в однообразной позе, предаваясь собственным мыслям и чувствам. Светлана зачитала курсантам историю жизни пациентки, и при каких обстоятельствах она попала в психиатрическую клинику, но после прочтения, она сообщила окружающим:
– А теперь, уважаемые коллеги, давайте вместе выясним: почему наша Галя (так звали больную) попала к нам? Что явилось причиной настоящего заболевания, изменившего ее психическое состояние и побудившее нашу больную продолжить лечение у нас в психиатрии, а не в рядовой больнице, которых, как вам хорошо известно, имеется огромное количество в нашем городе? Один из вас начнет не торопясь расспрашивать нашу Галю, а после, вы будете поочередно задавать любые интересующие вас вопросы о состоянии ее здоровья. И не забывайте, что сегодня мы отрабатываем плановую учебную тему: расстройства памяти и сознания. Следовательно, в первую очередь, мы будем искать у нашей Гали признаки нарушения сознания, и тот студент, кто мне их укажет или пойдет по правильному пути получит соответствующий зачет по данной теме.
Галина связно и подробно рассказывала о себе, о своей жизни, учебе в средней школе и работе. На первый взгляд, она не производила впечатления черезчур слабоумной или бредовой пациентки. Студенты задавали вопросы, касающиеся злоупотребления ей алкогольными напитками, но женщина всячески отрицала излишества и жеманно отвечала, что она, как и всякая добропорядочная дама, употребляет их в малых количествах, и по большим праздникам. И, естественно, ни о каком длительном употреблении и, тем более, запоях у нее не может идти речи. Кратко ответив на очередной вопрос, она тут же замыкалась в себе и вновь с безразличным прежним взглядом продолжала тупо сидеть на своем месте. Но все же, временами, какая-то внутренняя сила понуждала привстать больную с насиженного места и на лице появлялись кратковременные различные выражения: гнева, отвращения, страха и любопытства. Окружающим казалось, что она тогда к кому-то прислушивается и слышит звуки и слова, которые совсем не слышны другим. Следует заметить, что указанные проявления протекали, недолго и требовались определенные тренировка и опыт, чтобы заметить и подвергнуть выявленные эмоции соответствующему анализу.
– По большому счету, я в ней ничего болезненного не нахожу и почему она у нас оказалась, так, с ходу и не скажешь, – отвечала Полина преподавателю практики. – Больная вроде толково рассказывает. Имеется некоторая рассеянность в ответах и у нее наблюдается сильная слабость. Она все время истощается при ответе на задаваемые вопросы, как будто разгружала накануне вагоны.
– Вы правильно подметили, уважаемая Полина, что у пациентки имеется выраженная астения. Она – результат сильнейшего возбуждения, в котором больная находилась вчера. Но все же самого главного мы так и не увидели у нее и не вынесли на всеобщее обсуждение: имеются ли у Галины в настоящий момент расстройства сознания (или по-простому сказать, есть ли у нее психоз) и какова причина его? Предположим, что он все же имеется? Кто из вас может ответить на поставленный вопрос?
Высокий, слегка сутуловатый юноша решительно встал с места.
– Разрешите мне, Светлана Анатольевна задать нашей больной два вопроса на которые мы так и не получили ответа, потому что они никем не были заданы. Во-первых, какое сегодня у нас число и месяц года, уважаемая Галина Сергеевна? И ответьте нам: где вы находитесь в настоящее время и кто с вами проводит беседу?
К великому изумлению студенческой группы больная поведала присутствующим, что она беседует с представителем внеземной цивилизации и идет середина двадцать третьего века. Но, какой сегодня день и месяц, она почему-то запамятовала, из-за сильного волнения.
– Уважаемые коллеги, обратите на услышанное особое внимание. Мы выявили признаки, указывающие четко и ясно, что у нашей больной имеется значительное расстройство сознания и ее психоз, который внешне представляется закончившимся, явно налицо. Так что мои будущие коллеги, учитесь замечать малейшие детали в любом деле и вы, без сомнения, добьетесь того, о чем мечтаете в избранной вами специальности или профессии. Ясно, что большинство из вас так и не станут психиатрами. По большому счету, психиатрия тяжелая и сложная медицинская специальность. Но, полученные знания и навыки обязательно вам потребуются, а может некогда пригодятся в вашей дальнейшей медицинской карьере. А вы – Поляков автоматически получаете зачет по нашей дисциплине и если у вас есть в дальнейшем желание заняться психиатрией, я буду приветствовать подобное стремление. Из вас в дальнейшем мог выйти неплохой специалист, – обратилась Светлана к Полякову. – Но, может быть вы, напоследок, скажете: какое у пациентки заболевание и возможный его прогноз?
– Мне думается, Светлана Анатольевна, что налицо один из вариантов острого алкогольного психоза, несмотря на то, что больная категорически отрицает любое злоупотребление алкоголем. Но, факты упрямая вещь, и все имеющиеся признаки расстройства сознания как раз и характерны для алкогольного делирия, возникающего у лиц, длительно злоупотребляющих алкоголем.
– Молодец, Поляков! Я рада, что не ошиблась в ваших знаниях по нашему предмету и автоматически поставила зачет. На сегодня – все! Занятия закончены.
Студенты с нескрываемой радостью вскочили со стульев и оживленно переговариваясь, стали собирать вещи. «Как же они рады, что занятия закончились, – с улыбкой отметила Светлана. Но, как незаметно течет время. Недавно была студенткой, а ныне кафедральный работник и преподаватель для студентов. Правда, история с моей диссертацией не закончена, но, я думаю, что дальше сложится все благополучно. Но, что мне хотела сказать во сне любимая мама? Или она может, хотела предупредить, чтобы я вела себя осторожнее с коллегами или с другими окружающими меня людьми? Жаль, что этого я так никогда не узнаю». У выхода из отделения, когда до закрытой двери оставались считанные секунды, Светлана услышала за собой шум падающего тела, хотя ранее в отделенческом коридоре царила тишина. Обернувшись, она узнала в лежащей на полу женщине медицинскую сестру отделения – Зину. Светлана разговаривала с ней, полчаса тому назад, когда она находилась на посту. Женщина напоминала упавший сноп льна, до этого ровно стоявший в определенном месте с соседями на вытеребленном поле, а после безвольно повалившийся набок. Руки Зинаиды были распластаны и раскинуты по сторонам, а ноги в черных колготках неестественно выпрямлены. Широко открытые глаза казалось, с удивлением рассматривали больничный потолок, как будто она оценивало качество недавно проведенного ремонта, а открытый рот судорожно и безуспешно хватал воздух, не поступающий к ней в легкие. Нисколько не теряя время и отбросив в сторону сумочку, Светлана принялась делать ей массаж сердца и искусственное дыхание. Подоспевший персонал через считанные минуты вколол бедной Зине на месте, необходимые препараты. Но, увы! Все попытки оказались бесполезными.
– Все, все, Светлана Анатольевна. Вы уж, пожалуйста, успокойтесь и не волнуйтесь так сильно, – утешал девушку пожилой реаниматолог больницы. – Вы поступили, как и должен поступать настоящий врач и специалист. И вы сделали все, что и положено делать медику в подобных случаях. Такие факты внезапной, скоропостижной смерти широко распространены среди населения. Все мы, как говорится, все ходим под Богом, и с нами в любой момент и в любое время может произойти все что угодно. Так, что дорогая Светлана, уж слишком близко не принимайте к сердцу поистине непредсказуемый для всех нас трагический случай с сестрой. Хотя, я по природе атеист, и не верю в существование и бытие Бога или Абсолюта, в силу своей медицинской профессии, и в результате в меру приобретенного мною цинизма, а он, по моему глубокому убеждению, есть у каждого долго практикующего медика, тем не менее, меня все чаще и чаще посещают мысли иного рода, чем те, которые я вам излагаю. А может быть, по ту сторону от нашей земной жизни что-то есть, и может быть, там тоже есть другая Вселенная, где существует и другая жизнь, отличная от нашей? Прошу не считать меня, старого чудака, за очередного пациента. Я рассказываю все это, в данный момент для того, чтобы вас успокоить и утешить. Вам советую отпроситься у начальства и потихоньку направиться домой, чтобы отдохнуть и полежать. И рекомендую один проверенный лично превосходный метод, отлично расслабляющий и успокаивающий. Вы примите небольшую дозу приличного коньяка с таким же количеством кофе. Вы коньяк не держите дома? Я готов любезно одолжить необходимое, безотлагательно. Посидите спокойно пять минут, и я вам все, что требуется, легко доставлю. Никакой химии, одни естественные ингредиенты, а уж польза обязательно будет. Это я вам гарантирую.
– Спасибо вам за хлопоты, Владимир Николаевич и особо за то, что поддержали меня. Внимание – главное лекарство для меня. Но, поверьте мне, что я попытаюсь справиться со своими нервами без ваших чудодейственных средств. Я пошла наверх, на кафедру. На сегодня у меня намечено немало дел, и я должна выполнить запланированное, иначе завтра меня будут ждать дела другого рода.
Поцеловав пожилого реаниматолога в морщинистую, сухую щеку, Светлана поспешила к себе, в кабинет, чтобы просмотреть и проанализировать в который раз незаконченные главы будущей диссертации. В скромной комнате, где обычно размещались аспиранты – душно. Несмотря на середину августа, солнце обильно поливало теплом и светом все, что оно находило на своем пути. «После полудня, на улице не меньше двадцати пяти. К вечеру обязательно соберется гроза. Ощущается, как нещадно палит наше солнышко. Я всегда чувствую изменения в природе и редко ошибаюсь в прогнозах. Может, знания природы мне передались от няни Нины, которая всегда безошибочно определяла вперед, каким завтра будет следующий день и умела много что делать. Она великолепно готовила, и достигла заметных успехов в приготовление целебных настоев и отваров, которыми она пыталась лечить родных и ближайших знакомых. Она и подтолкнула меня пойти в медицину. С самого раннего детства меня всегда привлекал процесс домашнего лечения, своеобразными, народными методами. И, нынче работая на кафедре психиатрии и собираясь быть ученым-специалистом, я благодарна за все моей тете. Обязательно постараюсь навестить тетю Нину в ближайшее время. На днях ей исполнится шестьдесят лет, и теперь она живет одна. Настала пора перекусить. Обед я пропустила, но хорошего чайку мне бы не помешало. Надо честно признаться себе: что я сегодня устала».
Светлана достала из ящика стола, где каждая вещь занимала строго определенное и положенное ей место деревянную шкатулку и приподняла крышку. Необычайно тонкий аромат и удивительно чудесный запах сухого мелкого чая моментально заполнил комнату. У нее был сбор определенных лечебных трав, собранных лично и которые она применяла в ряде особых случаях: при сильном утомлении или усталости или при болях различного характера, хорошо проходящие от свежего настоя. Целебную смесь Светлана составляла самостоятельно, используя рекомендации тети Нины, указывающей ей в какое время суток надо собирать необходимые корни и травы. И тут же вспомнила, что рано утром она взяла с собой на работу бутерброды с сыром и копченой колбасой и достала их из неизменной сумки. «Как славно. Вскоре у меня пройдет минутная слабость, и я смогу заняться любимой диссертацией». Светлана взглянула на массивный железный ящик, где хранилась ее научная работа. Ключ от ящика был у нее, и никто из ближайших работников и посторонних не мог открыть сейф. Не то чтобы Светлана не доверяла коллегам, но такой был на кафедре закон. Вся медицинская документация и научные разработки сотрудников хранились в строго определенных местах, чтобы никакой интересующийся, (а, их, оказывалось немало), не смог бы завладеть медицинской информацией. Светлана почувствовала как некая, настоящая живительная сила, в буквальном смысле, вливается в нее. Утомляемость и тупая ноющая головная боль, возникшие после неприятного инцидента с медицинской сестрой вовсе исчезли и отошли в сторону, отступили на второй план, как будто никогда их и не было. Открыв сейф она, достала папку с проделанной работой. «Хотя бы сегодня я просмотрю предпоследние главы и заодно намечу план на ближайшие выходные. Через неделю мне надо сдавать завершенную работу и, хотя она целиком закончена, мне надо удалить незначительные шероховатости в тексте и неточности, ранее оставшиеся незамеченными. Нехорошо будет выглядеть, когда на чистом платье, стройно облегающим фигуру и подчеркивающим ее достоинства, посторонние заметят невзрачные пятнышки, своевременно не замеченные хозяйкой. Владелица обновы могла предвидеть их появление, но в силу некой лености и простого нежелания, она этого не сделала и, естественно, получила от демонстрации любимого выходного платья, другой, противоположный эффект, а не хороший и положительный на который она рассчитывала». Светлана с вниманием стала вчитываться в выводы диссертации, подлежащие, по ее мнению, уточнению и проверке.
В комнату постучала Зульфия – лаборант кафедры. Приветливо поздоровавшись со Светланой, она сообщила, что профессор Леонид Константинович приглашает ее в свой кабинет.
– Он думал лично зайти к вам Светлана-ханум, но в последний момент ему позвонили из министерства и попросили срочно подготовить отчет о работе нашей кафедры за последние полгода. Поэтому, наш уважаемый профессор старается как можно быстрее разрешить заданную ему задачу. Но, вас она вовсе не касается, уважаемая Светлана-ханум. Он вас вызывает по другому поводу.
И перейдя на турецкий язык, какой понимала и на каком могла разговаривать аспирантка Светлана Борская, она, почему-то шепотом, будто рядом были чужие люди, могущие услышать их разговор, сообщила:
– Я краем уха услышала дорогая Светлана, что наш профессор хочет вас послать в Анкару, примерно, через месяц, после вашей защиты, когда вы получите кандидатскую степень. Там будет важный международный симпозиум по психиатрическим проблемам и от нашей кафедры должен выступить один из специалистов.
Глава 2
– Спасибо тебе за сообщение, Зульфия. Но, почему решили послать меня? У нас есть более достойные ученые, чем я, на нашей кафедре. Возьмем доцента Маначуряна. Он тоже неплохо владеет основными тюркскими языками. И попрошу тебя Зульфия больше никому не передавать наш разговор. Ни к чему вокруг моей скромной особы поднимать ненужный ажиотаж. А сейчас я иду, только приведу себя в порядок.
Сообщение Зульфии подтвердил и заведующий кафедрой, (которое она знала) предложив ей командировку на международный симпозиум по психиатрии.
– Вы там, Светлана Анатольевна выступите перед мировыми светилами по применению нового препарата в психиатрической практике. Своим выступлением вы значительно поднимете рейтинг нашей отечественной психиатрии и престиж кафедры. Вы представляете, какие возможности могут тогда открыться для нас и лично для вас, как ученой, после вашего успешного выступления в Анкаре? Моя дорогая Светочка вы слишком молоды и, прошу у вас заранее прощения, не искушены в конкурсной борьбе идущей внутри научной среды. Но, поверьте на слово, старому волку. Нам все закулисные интриги хорошо известны, так как мне лично пришлось все испытать на себе. Когда вы на подъеме в вашем окружении образуется столько завистников и недоброжелателей из ученой среды, что нормальному человеку трудно вообразить их количество. И самое главное, что они будут в большинстве случаев действовать скрытно и незаметно. Так, что уважаемая Светлана, я вас хотел предупредить, чтобы вы были предельно внимательны и осторожны в отношении ближайшего окружения, и в особенности среди подруг и друзей. Ничего подробно не сообщайте им о личных интересах и взглядах. Так будет безопаснее для всех нас.
– Спасибо за все, профессор, и за вашу заботу в отношении меня. Постараюсь учесть ценные замечания и применить их в повседневной работе. Позвольте мне пораньше уйти с кафедры. Пожалуй, я устала и, честно вам скажу, даже расстроилась.
– Несомненно, Светлана Анатольевна. Я бы тоже расстроился, когда на моих глазах умирает наш сотрудник. Я уже хотел предложить вам отдохнуть, но вы, как всегда, опередили меня по текущему эпизоду. Можете завтра не приходить к нам на кафедру. Я разрешаю. Теперь прошу меня извинить. Меня тоже ждет срочная работа.
Предложение о заграничной командировке оказалось столь неожиданным, что в первые минуты после полученной новости, Светлана не могла толком собраться с мыслями. Она снова достала рукопись, но перебирая машинально страницы, не смогла вникнуть ни в один абзац. Иногда, она мысленно представляла, как она стоит на трибуне и читает доклад целому залу известнейших профессоров и ученых, собравшихся на симпозиум от крупнейших стран мира. «Должно быть, там будет серьезно и волнительно для меня, совсем неопытной в подобных делах, где каждое произнесенное мною слово будет взвешиваться и анализироваться. Но, когда я посмотрю на будущее с другой стороны: рано или поздно и мне придется делать подобные публичные доклады. Ведь я хочу достичь новых успехов в нашей области. И вряд ли в ближайшее время представится другой, подобный случай, какой достался мне сегодня. Пожалуй, я соглашусь на предложение нашего заведующего, хотя и чувствую всеми нервными клеточками, что мне придется прилично поволноваться и до выступления на симпозиуме. Как всегда, обязательно возникнут у меня неожиданные препятствия и могут объявиться скрывающиеся до поры до времени, завистники, о чем и предупреждал профессор. Теперь мне надо срочно закончить и защитить диссертацию, на что у меня не остается времени. Придется над ней основательно поработать в выходные. Но, мне обязательно надо домой. Основательно все обдумать и отдохнуть».
Она сложила все необходимые вещи в сумочку, когда в ассистентской снова появилась Зульфия с раскрасневшимся лицом, от чрезмерного избытка чувств или сильного волнения, охватившую лаборантку. Черные волосы выбились из-под белой шапочки, но, она вовсе не утратила восточного очарования, присутствующее у нее и раньше. Выступивший румянец на смуглом привлекательном лице отчетливо указывал, что молодая женщина сильно взволнована и она, горит желанием поведать окружающим о переполняющих ее голову и сердце чувствах и мыслях. Именно ей – Светлане, а не кому-то другому.
– Вай! Хорошо, что я к вам успела Светлана-ханум.
Зульфия взмахнула смуглыми руками от избытка переполняющей ее энергии, невольно пробившейся у нее наружу.
– Я узнала от верного человека, что вы поедете на мою родину, в Турцию, на важное совещание. И, кажется, вопрос окончательно решен. Я, поэтому, решила, что может быть, вы узнаете или соберете сведения о моей сестре Джамили. Я у нас… о ней ничего не знаю последние пять лет: что с ней и жива ли она.
Зульфия в скоропалительной спонтанной речи временами переходила с русского на турецкий. Она так активно рассказывала о сестре, что порою казалось, она не говорит, а выстреливает из открытого рта все слова наподобие мин, выпущенных из дивизионного миномета.
– Вы так сильно не торопитесь, Зульфия. И, тем более, не надо слишком волноваться. Вы просите меня узнать, где живет ваша сестра? И как она чувствует? Это я поняла. Ничего вам не обещаю, потому что толком не знаю: поеду ли я или нет? Окончательного ответа я так и не приняла. Но, в случае командировки, постараюсь узнать все, что в моих силах о вашей сестре. Это я вам твердо обещаю. Дайте мне ее прежний адрес и сохранившееся старое фото. У вас их нет с собой? Принесите мне документы через два дня, когда я снова буду на кафедре.
Зульфия после услышанных слов успокоилась, и с благодарностью взглянув на Светлану, более спокойно и яснее продолжала начатую речь:
– Я и не сомневалась, Светлана Анатольевна, что вы обязательно постараетесь мне помочь. Вы, как я знаю, человек ответственный и, я осмелюсь вам сказать, словно моя подруга. Мне хотелось сильнее подружиться с вами и разделять вместе тревоги и волнения, а также и наши, совместные развлечения. Не все время, нам девушкам, думать об одной работе. Рано или поздно и нам придется обзаводиться семьей и как она может появиться у нас, если мы будем заняты одной работой. Женихи не явятся к нам на волшебном ковре-самолете, и всемогущий Аллах без нашей помощи и воли нас самих, ничем не сможет помочь, пока мы не захотим и не примем активного участия в поисках друга жизни.
– Зульфия ты мне уже подруга и я рада, что твои желания и намерения полностью совпадают с моими. И, в целом, нам пора перейти на «ты». Более того, ты рассказала мне такие интимные, сокровенные мысли, какие обсуждаться только с близкими подругами.
Светлана вплотную подошла к Зульфии, и крепко обняв ее, поцеловала в щеку.
– Так будет чуть лучше. На людях мы будем соблюдать внешнюю субординацию, но во всем остальном, мы остаемся подругами, и можешь не сомневаться.
Обе женщины сблизились между собою с год назад, когда на Зульфию, работавшей на кафедре лаборантом неожиданно напала одна физически крепкая женщина, находящаяся на принудительном лечении от алкоголизма. Закоренелую алкоголичку готовили для демонстрации студентам с последующим клиническим разбором. Зульфия в лаборантской комнате вместе с двумя санитарками тщательно просматривала историю болезни данной дамы, для того чтобы подчистить все обнаруженные недочеты, могущие вызвать недовольство профессора. Больная в казённом, бесцветном халате и в больничных, не подходящих по размеру растасканных тапочках, часто спадающих с ног, вначале, внешне спокойно сидела на простом стуле, без всякого видимого интереса, ожидая, когда ей позволят встать с места и направиться к студентам. Не велика была у нее радость стоять на всеобщем обозрении многочисленной студенческой публики и отвечать на различные, порою крайне неприятные вопросы, касающиеся личной жизни и разгульного пьянства. Но, она согласилась на эту демонстрацию с чисто меркантильными целями. Все же быстрее пройдет время, столь длительно тянущееся в закрытом, женском отделении, где большинство пациенток были слабоумными или умственно отсталыми. «И кто его знает, может, удастся под шумок ускользнуть отсюда. Шанс на свободу, хотя и минимальный у меня сегодня появился». И, она, улучив момент, когда обе санитарки, стоящие у двери отвлеклись, вполголоса решив обсудить интересующую их тему, женщина, до того мирно сидевшая напротив Зульфии, одним резким движением очутилась рядом с ней и выхватив из ее рук толстую письменную ручку, с силой приставила своеобразное орудие к шее девушки.
– Не шевелись, докторша и не дергайся! Не то, я проткну твою белую шейку. А вы девчонки не двигайтесь и стойте там, где стоите. Не то, больше не увидите врачиху живой, – грозно прикрикнула санитаркам неожиданная разбойница, которые так и не решили, что же им делать дальше в непредвиденном случае.
– Дайте мне выйти из комнаты и киньте ключи от входных дверей. Тогда все вы будете живы и здоровы. А я уйду отсюда, ото всех вас. Надоели мне все, хуже горькой редьки.
Удачно проскочив к дверям и выхватив из рук санитарки ключ, она, толкая Зульфию в спину и не отпуская ее из рук, вышла в коридор кафедры, захлопнув дверь лаборантской.
– Маленько пройдем со мною, медичка, – прохрипела в ухо девушке отпетая алкоголичка и там я тебя отпущу. Ты дальше мне не нужна, как и все вы здесь.
Но до конца совершить задуманный побег из клиники ей так и не удалось. Светлана, выходя из комнаты, заметила возникшую живописную картину и моментально просчитала всю опасность создавшегося положения. Учитывая, что больная пока не заметила ее появления, она бесшумно сделала пять шагов по направлению к ней и с силой обрушила на голову женщины толстенную книгу (монографию одного иностранного ученого). Она как раз собиралась обсудить с руководителем содержание данной научной работы. Ошеломленная мощным ударом здоровенная бабенка стихла и тихо стала опускаться на пол, не осознавая, где она находится и что с ней произошло. Зульфия сразу заплакала, до конца осознав, от какой опасности она спаслась.
– Как я благодарна Светлана-ханум, за то, что вы, в прямом смысле, спасли мне жизнь. Теперь я буду всегда вспоминать о вас и благодарить вас и Аллаха, за то, что он в критический момент послал вас, а не другого человека.
Начиная с этого времени обе женщины и сблизились между собою. Вдобавок ко всему, Светлана свободно разговаривала и понимала турецкий и арабский языки. Ее отец, известный финансист до рождения дочери двадцать лет жил и работал в Турции и в Сирии и привез по возвращении на родину множество сувениров и книг на восточных языках. И, поэтому, едва научившись читать, Светлана, обнаружив у отца сокровищницу из восточной библиотеки, без труда овладела тюркскими языками. А в практическом плане, буквально, через год, она совсем неплохо разговаривала на них, благодаря языковой практике с отцом, отлично разбирающимся в восточных наречиях. Поэтому, она часто разговаривала с Зульфией на ее родном турецком и обе девушки хорошо понимали друг друга.
– Светлана! Возьми у меня конверт. В нем находилось письмо, которое было последним от моей сестры и кулончик.
Она протянула Светлане небольшое изящное изображение позолоченного павлина с крохотными изумрудами вместо глаз. Головка птички была повернута влево, а пышно распахнутый хвост, сверкал яркими красками за счет мелких рубинчиков, искусно разбросанных по белоснежным перьям.
– Кулон подарила мне и сестре Джамиле моя покойная мама, когда нам исполнилось шестнадцать лет. Да успокоит ее Аллах в своих райских кущах, и пусть она там радуется глядя на нас. У сестры голова птички повернута вправо, а все остальное – такое же, как изображено здесь. Так, что Светлана-ханум, ты возьми с собой кулончик. Может быть, он и поможет в поисках моей любимой сестрички. Не зря же наша мать подарила нам птичек с определенным смыслом. Павлин на Востоке символ долголетия и бессмертия. Ты пойми Света, что в России я осталась одна и, поэтому, мне крайне важно найти родную сестру. Тогда мне с ней легче будет разделять совместные горести и печали. Да и радоваться нашим успехам мы станем вместе.
– Да ты и теперь не одна, Зульфия. Разве ты забыла, что у тебя есть и я – твоя подруга. Так, что никогда не падай духом и надейся на будущее и лучшее. И хочу тебе сказать одну вещь: как себя поведешь в нашей жизни, так и события, касающиеся тебя и происходящие с тобой, будут складываться соответствующим образом. Смело смотри в глаза возникающим опасностям, и они расступятся перед тобою, и ты из затруднений выйдешь победительницей. Но, когда ты будешь находиться в унынии и в тоске, выйдет совсем другое дело, и у тебя по жизни будет получаться все плохо. Пожалуй, все, на сегодня, Зульфия. Мне пора идти. И можешь не сомневаться, что я предприниму все действия, какие в моих силах, для того, чтобы найти твою сестру.
– Дорогая, у меня сегодня намечено много дел и, поэтому, я вряд ли пообедаю с тобою. Так, что ты, пожалуйста, не скучай без меня и постарайся развлечься самостоятельно, своими силами. Ты на все руки великая мастерица, – с умильной улыбкой на лице произнес Борский, временами поглядывая на жену Аллу, осматривающего его перед уходом на работу в банк.
– Что же, я постараюсь как можно быстрее и интереснее провести время без тебя. Ты хоть и известный финансист, а я простая домохозяйка, но и у меня найдется немало интересных занятий, для такой молодой и, пожалуй, красивой женщины, какой я, несомненно, являюсь. Я думаю, что ты Толик, такой меня и считаешь, – проворковала Алла, прижимаясь к мужу в прозрачном розовом халатике и целуя его в выбритую щеку. – Зарабатывай дорогой, больше денежек для любимой женушки. Ты великий специалист в подобных делах (я уверена на все сто) После трудов, вечером получишь от меня такое удовольствие, какое себе может представить любой, сильный мужчина от красивой, молодой женщины.
– Я пошел, пока, моя дорогая. До вечера.
Борский тоже поцеловал жену и поспешил к выходу, спускаясь со второго этажа особняка по великолепной резной лестнице красного дерева и направляясь к большой черной машине, ослепительно сверкающей под утренними лучами летнего солнца. Охранники, охранявшие жизнь шефа, сгрудились и закрыли его целиком, когда он выходил из дверей. Меры безопасности были не лишними. Конкуренты главы Альфа-банка-инвест совсем не дремали и готовы были пойти на все, чтобы отхватить очередной лакомый кусочек. Они хотели поставить вместо Борского, честного и принципиального руководителя, управляемого, угодного им человека. Ровно месяц тому назад, в банкира стреляли из проезжающей мимо машины, но благодаря действиям охраны, к счастью, никто не пострадал. И до этого эпизода он получал неоднократно неприятные различные предложения от крупных криминальных структур поделиться с ними частью полученной банком прибыли, но ни на какие предложения банкир не шел и упорно отказывался от подобных сделок. «У меня хватит собственных сил и средств, чтобы защитить мой банк от любого криминала» – решил он. И, поэтому, многочисленная охрана из бывших специалистов профессиональных служб постоянно присутствовала и перемещалась вместе с ним, где бы он ни находился. Единственная дочь Борского – Светлана, работающая врачом, от него полностью отошла и не общалась с отцом последние два года, хотя раньше дочь и отец никогда не чуждались друг друга и всегда с большой любовью разговаривали между собой. Но, после того как ее отец, после смерти жены, второй раз женился на молодой красавице Алле, дочь резко отошла от него и прекратила с отцом любые отношения. Светлане, с первого знакомства с Аллой, когда отец до свадьбы с ней, знакомил дочь с новой избранницей, не понравилась избалованная женщина. Высокая, ровная точеная фигура, слегка напоминающая статуэтку работы древнегреческого резчика, тонкие черты лица, отнюдь не лишенные свежести и привлекательности и такие же тонкие, плотно сжатые губы, подчеркивающие, что молодая женщина, ни за что не упустит любую добычу, попавшую к ней в руки – таковой Алла показалось дочери Борского. Несмотря на подчеркнуто вежливые манеры, в поведении и в словах Аллы, сквозило чувство высокомерия и легкого пренебрежительного отношения к окружающим людям. Отрицательные стороны характера новой жены отца уловила и почувствовала Светлана профессиональным, выработанной продолжительной практикой, опытным взглядом и, собственной женской интуицией. Светлана физически ощущала все отмеченные недостатки чутким внутренним устроением, всей тонкой нервной организацией, всем тем, необъяснимым, нематериальным субстратом или чем-то другим, нематериальным, что в религиозно-философских взглядах, называют душой или совестью человека (кто как назовет). Она чувствовала, что новая жена спокойно и расчетливо относится к отцу и ее волнуют чисто материальный капитал и выгода. В данном случае, речи не могло идти, о какой бы то ни было любви, хотя Алла, то и дело подчеркивала данное чувство, обвораживая и обволакивая своего избранника Борского, целым потоком медоточивых слов.
– Ты Толик, несмотря на приличный возраст, любому двадцатилетнему парню можешь дать фору во всем: и в умственных и в физических делах. Ты хорошо смотришься в постели, и честно тебе признаюсь, что меня, временами, утомляют наши, порою черезчур длительные, любовные утехи. Ты меня извини за мои слова и прости глупую, неразумную Аллочку. Зачем я говорю тебе все пустые, лишние слова, я не знаю? Но они так и выбрасываются из моей неразумной головки. В постели ты у нас не хуже Геракла, и в других делах ты нисколько не уступишь прославленному герою Греции.
Анатолий Борский с явным наслаждением и с вниманием выслушивал льстивые, приятные для его слуха речи Аллочки. Он, несмотря, на немалый финансовый опыт и практический, расчетливый ум, напоминал собой глупого, пушистого кролика, загипнотизированного взглядом гигантского питона, не понимающего, что его могут целиком проглотить в любой момент и в любом месте. Борский после смерти любимой жены, скончавшейся пять лет тому назад от прогрессирующего онкологического заболевания, после семейной трагедии, дал себе мысленный зарок. Он никогда больше не будет жениться повторно и все силы и труды направит исключительно на любимый Альфа-банк, для того чтобы оставить гигантское состояние дочери Светлане и внукам, которые, несомненно, в не столь отдаленном будущем появятся у них. Но, со временем, боль и тоска по рано ушедшей жене сменилась легкой грустью и у него остались светлые, спокойные воспоминания о проведенных счастливых совместных годах и как они нянчили и воспитывали Светлану. Но, как оказалось впоследствии, любые мысленные зароки и клятвы данные себе, порою оказываются не такими крепкими и надежными, какими они представляются в моменты, когда их произносишь. Большинство людей в силу своей земной, греховной природы слабы, и зачастую сплошь и почти всегда не могут вспомнить самых простых обещаний, данных себе и окружающим. Житейские ситуации, различные обстоятельства жизни, разнообразные люди и обстановка, болезни и множество других причин – могут привести к невыполнению тех клятвенных обещаний, когда человек, не взвесив до конца сил и возможностей, дал в запале себе. Не обошла подобная история и Борского. Встретив случайно Аллочку в одном из элитных ночных клубов, где она работала певицей, он не смог устоять перед ее, так называемым, шармом и обаянием. Отнюдь не глупая, в меру образованная, она сумела покорить сердце солидного мужчины. Финансист не смог противиться ухищренным попыткам Аллы сблизиться с ним, а затем сочетался браком. Прошел год как Борский женился на этой, как он считал и говорил друзьям, поистине неземной женщине и радостно сообщал деловым партнерам по бизнесу, что у него дома имеется такое сокровище, которого не отыскать ни в одном, лучшем банке страны. Приятели Борского на словах соглашались с его доводами, но за спиной они подсмеивались над ним, над его любовными признаниями к бывшей певичке. Но, так как при всем этом, они ничего не тратили и не несли никаких затрат, все вскоре потеряли интерес к его любовным увлечениям. Компаньон Борского господин Илья Светлов, владелец солидной части акций этого банка предупреждал Анатолия Ивановича:
– Ты посматривай иногда за молодой женушкой, Толя. Безусловно, она у тебя красивая и об этом не стоит и спорить. Но, что может находиться у нее в прелестной головке: вопрос интересный. На него с ходу не ответишь. Какие она планы вынашивает, и что она будет делать дальше с теми денежными средствами, которые ты предоставляешь Алле? Я полагаю, что ты в дальнейшем будешь ее регулярно подпитывать. Будь я на твоем месте, мой друг, то слишком бы полностью не доверял любой женщине, когда она пылко признается в любви и, делает вид, что она играет роль романтичной, влюбленной в тебя особы. Не исключено, что все делается для того, чтобы при удобном случае захватить полностью твои капиталы, а тебя голым, выставить наружу. Несомненно, ты превосходно видишь и понимаешь, что у вас с Аллой имеется значительная разница в годах. Но, ты на все закрываешь добровольно глаза, хотя, в глубинах твоей души могут скрываться неопределенные, смутные сомнения. Ты считаешь, что все происходящее несущественно и неглавное. Ты сомневаешься, Толик в отношении того, что я тебе высказал как друг и компаньон. В твоем банке имеются, и мои капиталы и у меня есть, основания волноваться из-за них. Как бы они, в один прекрасный день не растворились в неизвестном пространстве и не попали бы в алчные ручки твоей женщины.
– Уйди от меня подальше Илья и исчезни с глаз! С сегодняшнего дня я не считаю, тебя больше другом, – рассвирепел не на шутку Анатолий Иванович. – Подобную мерзость ты мне рассказал, потому, что испытываешь зависть ко мне лично и к жене. Вначале, ты бы внимательней присмотрелся к своей половине, и надеюсь, сразу бы понял: какая из двух женщин является красавицей и умницей. И предоставь мне право лично разбираться в семейных делах, не привлекая в качестве экспертов никого из посторонних, коих у меня развелось в последнее время великое множество. Ты, по-прежнему, остаешься моим компаньоном и соучастником всех наших банковских операций, но не больше. Никаких близких, доверительных отношений от меня не ожидай. Готов поспорить, что ты через какое-то время поймешь, что ошибался в отношении Аллочки, и ты после раскаешься. Возможно тогда, я буду готов простить твои заблуждения. Можешь идти. Я больше не намерен с тобой разговаривать и откровенничать о чем-либо. Необходимые деловые контакты с тобой, в дальнейшем будут проходить, исключительно, через моего секретаря.
Анатолий Иванович указал рукой на дверь кабинета ошеломленному и расстроенному разговором, бывшему другу. Он долго смотрел в окно, наблюдая за полетом голубей. «Вот у нас как дело зашло? Да зашло оно слишком далеко. А может быть Илья в чем-то прав? Недаром моя доченька, тоже невзлюбила Аллочку. Невзлюбила, как увидела в первый раз. Тогда я посчитал сказанное дочерью знаками ревности. Теперь свою любовь я должен делить между дочерью и не менее любимой красавицей женой. Да, ко всему прочему, моя Светлана является опытным психологом и врачом и она много раз доказывала, что редко ошибается в людях. Как правило, ее оценки характера и деятельности людей всегда бывают точны и объективны. Хотя… хотя при оценке качеств Аллы она может и ошибиться в отношении моей новой жены. Все же, на первый план, выходит банальная женская ревность и я должен приложить немало собственных усилий для того, чтобы ее плавно погасить и примерить между собою обеих дорогих для меня женщин».
Но, несмотря на все неоднократные попытки Анатолия Ивановича сблизить между собою жену и дочь, ничего дельного не выходило. После одной из подобных бесед с отцом, когда он стал выходить из равновесия и повышать голос на Светлану, что доказывало его начинающуюся потерю контроля над собственными словами и мыслями, дочь открыто заявила ему:
– Хорошо, папа! Я вижу, что наши с тобою беседы и разговоры сейчас, да, пожалуй, и в дальнейшем, ни к чему хорошему не приведут. Но коли ты ее любишь и хочешь дальше оставаться с Аллой, то я уважаю твой выбор и полное право жить, как тебе хочется. Живи дальше, как тебе нравится, или по указке новой жены. Твой выбор – твое решение. Я буду жить от вас отдельно и не стану вмешиваться в ваши «естественные» любовные отношения. Но, дорогой мой папочка, прислушайся ты, пожалуйста, напоследок, к моему совету. Женщина вступила с тобой в брак исключительно по расчету и, несомненно, она будет обманывать тебя и строить в «милой», но каверзной головке корыстные, далеко идущие планы. Мне, дорогой папа, от тебя не надо никаких денежных средств и твои переводы стану отсылать обратно, при попытках отправить деньги на мое имя. Ты лучше отдай их ненаглядной Аллочке, постоянно думающей все время, как пораньше завладеть твоими деньгами, чтобы жить в последующем роскошной жизнью с молодыми любовниками. Ты, меня извини за откровенность, для нее ты далеко немолодой человек, а ей, судя по неудержимой натуре, требуются молодые и здоровые парни.
После последнего, памятного для обоих разговора прошел год, но взаимоотношения отца с дочерью так и не наладились. Оба они знали, правда, из вторых рук, что пока все живы и здоровы, но дальше… дальше, дело не шло. Оба, выдерживали: у кого крепче окажется выдержка и сильнее характер, но в контакты между собой они больше не вступали. Хотя, по большому счету, они продолжали любить друг друга и сильно страдали от отсутствия общения. Аллочка по-прежнему искусно имитировала любовную страсть и все те якобы нежные чувства, которые она демонстрировала своему Анатолию. Незаметно для людей, в том числе и для банкира, пользуясь его умиротворением и расслабленностью после любовных бурных утех, она выпросила денег для открытия собственных модных, косметических салонов и ныне являлась полновластной хозяйкой указанных заведений. Алле деньги поступали в достаточном количестве, да к тому же и Анатолий не забывал о жене и регулярно оплачивал ее текущие счета. Но, Алле казалось, мало, и она не довольствовалась этим. Мысленно она проворачивала грандиозные планы завладения огромным бизнесом мужа и его недвижимостью. «Но все надо проделать тонко, незаметно и незамедлительно, так как банкир, со временем, мог разгадать далеко идущие планы супруги и тогда… Тогда, считай, затраченные труды и старания потерпят полный крах. Нет. Мне надо спешить, но спешить так, чтобы не наделать ошибок и не сделать опрометчивых шагов».
Проводив мужа на работу, Алла, не торопясь тщательно выбрала светлое летнее платье из обширного гардероба, пополняемого у нее еженедельно. С удовольствием глядя в зеркало, и внимательно оглядев каждую линию стройной фигуры, она осталось довольна внешностью. «А я хоть куда. Можно пристроиться и моделью, а можно и блистать в высшем обществе. Стройная, точеная фигура, в меру полная грудь и мощные широкие бедра как раз, то, что надо и указанное богатство полностью принадлежит мне, и оно потребуется в дальнейшем. Нашим мужикам любоваться моими прелестями хватит надолго». Накинув на открытую шею нить натурального блестящего жемчуга, идеально подходящего к наряду, она с облегчением вздохнула и подумала: «чем-чем, а Бог меня красотою и умом не обделил. Да к тому же я неплохо чувствую гармонию и такт. Хотя, по внешнему виду, иногда, выгляжу деревенской простушкой из отдаленной захолустной провинции, но если бы кто умудрился залезть ко мне в голову и услышать там мои мысли и планы, то он бы, несомненно, поразился тому, что он там узнал до глубины души». Алла медленно прошла анфиладу высоких комнат, украшенных мебелью ручной работы из красного и черного дерева, с бесценными китайскими фарфоровыми вазами эпохи Цин.
Остановившись перед картиной знаменитого голландца, она долго рассматривала мощную мужскую фигуру с пышной завитой бородой, изображающей некого сладострастного языческого бога. Аллу не интересовал ни мифологический сюжет, ни манера письма известнейшего художника. Ее привлекали рельефные, античные фигуры красивых юношей и девушек, несомненно, являющихся символами красоты и молодости. «Да, далеко моим любовникам и моему Толику до молодых греков, пышущих отменным здоровьем и не скрываемым желанием плотских утех. Но ничего: когда я стану полновластной хозяйкой обширного хозяйства, то смогу насладиться такой жизнью, какая мне нравится».
– Трогай, поедем в мой салон, – приказала Алла личному водителю.
Хоть она и водила машину, но в настоящее время, имидж обязывал иметь персонального водителя, вдобавок к этому, являющегося собственным телохранителем.
