скачать книгу бесплатно
– Знаешь что, мама. Напиши заявку нам в Институт. Вам кого-нибудь выделят. Сейчас много хороших улучшателей есть.
– Придется, – сказала мама. – Видно, без ваших улучшателей у нас плохо будет. Давай твой дневник.
Не прошло и двух дней, как Машу вызвал профессор Баринов. В этот раз он сидел за столом, ничего не клеил и был очень важный.
– Слушай, Маша, как у тебя в школе с отметками?
– По математике хорошо! Просто очень хорошо! – ответила Маша. – Ни одной двойки!
– А по другим предметам?
– И по другим предметам хорошо. Особенно по математике.
– Ладно, – сказал профессор Баринов. – Сейчас ты возьмешь ручку и напишешь заявление. Это заявление будет и диктант одновременно. Ты его отнесешь к начальнику отдела диктантов. Чтобы он визу поставил. Если он разрешит, выпустим тебя на линию. В троллейбусный парк требуется улучшателя направить.
Маша взяла ручку и стала писать. А профессор Баринов диктовал. Потом то, что получилось, Маша понесла к начальнику отдела диктантов.
– Здравствуйте, Анатолий Юрьевич. Это вам велели передать для визы.
Начальник взял заявление и стал читать:
– «ГлавнАму ученАму прАХфессору БаринАву. Заявление. ПрАшу направить мИня улучшательницей в трАЛебусный парк где работаИт мАя мама». О запятых и мечтать не приходится, – сказал он и поднял телефонную трубку: – Алло. Позовите к телефону прахфессора Баринова. Это сам прахфессор? Очень хорошо. Послушай, кого ты ко мне присылаешь? Это какое-то чудо неграмотности. В ее заявлении, может быть, два слова написано без ошибок.
Видно, профессор сказал что-то положительное про Машу. Потому что начальник отдела диктантов успокоился.
– Ладно. Зачисляй ее в парк. Прикрепим к ней лучшую сотрудницу – жену товарища Жбанова.
Это известие удивило «прахфессора». Потому что Анатолий Юрьевич подтвердил:
– Да. Да. Раз такой случай, бросаем лучшие силы. Я думаю, твою улучшательницу приведу в лучший вид. Как там с троллейбусами – не знаю. Но писать грамотно она научится.
И началась у Маши новая жизнь.
Утром звенел будильник, и она бежала в школу к ребятам. Завтракала на ходу пирожками.
В школе она старалась радовать Екатерину Ричардовну – сидела как можно тише. Не высовывалась.
Дима Олейников ей шептал через парту:
– Два пьяных дядьки стоят и спорят. Один говорит: «Это – месяц». Другой говорит: «Это – луна». Идет третий дядька. Они у него спрашивают: «Это месяц или луна?» Он отвечает: «Не знаю, ребята, я не местный».
Екатерина Ричардовна заинтересовалась:
– Дима Олейников, о чем это ты с Филипенко беседуешь?
– О звездах, Екатерина Ричардовна. О луне.
– На уроке русского языка? Попрошу главного астронома выйти к доске и написать такое астрономическое предложение: «Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана».
Дима без особой радости подошел к доске и стал царапать как курица лапой: «ВышИл месИц из тумана, вынул ножЕк из кармана».
– Очень мило, – сказала Екатерина Ричардовна. – Кто-то вышил месяц из тумана. То есть взял туман и стал туманом этот месяц вышивать. Кто-то вынул из кармана несколько ножек. Это, наверное, расхититель из табуреточной фабрики.
Олейников наливался соком, как помидор.
– Нет, – продолжала Екатерина Ричардовна, – не туда Олейников ведет Филипенко, не туда. Не в те дали. Филипенко должна сесть и крепко задуматься.
Маша крепко думала. Но все не о том. А о своем троллейбусном парке. Как только звенел последний звонок, она в любую погоду, снег ли, дождь, бежала на остановку троллейбуса «Школа». И ждала там под навесом минут двадцать. Пока подъезжал троллейбус № 66–99 второго маршрута.
Это был Машин троллейбус. На котором она работала.
За рулем сидел водитель Семенов Александр Иванович. Маша садилась на место ученика. И они ехали.
Хотя Маша ехала на месте ученика, водить троллейбус ей не давали. Зато ей давали в руки микрофон и разрешали объявлять остановки и делать разные билетопокупательные замечания.
– Уважаемые граждане! – говорила Маша строгим голосом. – Наш троллейбус номер два следует по второму маршруту. Кто не взял билеты, возьмите. Кто едет не в ту сторону, выходите. Остановка «Бородинская панорама». Следующая остановка «Поклонная гора».
Люди думали: «Какая хорошая девочка. Папе помогает».
А другие говорили:
– При чем тут помогает? Не с кем оставить ребенка, вот и взяли на работу.
А третьи спорили:
– И это все не так. Это девочка из кружка «Умелые экскурсоводы». Она в троллейбусе практику проходит.
Маше нравилось, что она – умелый экскурсовод. Что она практику проходит. И она старалась:
– Остановка «Поклонная гора». Основана в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеоном. В честь Бородинской битвы. Здесь Наполеон сидел и ждал, что ему принесут ключи от Москвы и будут кланяться. Следующая остановка «Кутузовская».
На следующей остановке Маша продолжала беседу-лекцию с историческим уклоном:
– Но великий русский полководец Кутузов ключей не принес. И кланяться не стал. Именно в честь этого события построена станция метро «Кутузовская», которая – сейчас.
А в промежутках Маша олейниковским шепотом спрашивала у водителя Семенова:
– Почему водители уходят? Может быть, у вас клуба на работе нет?
– Клуба у нас нет. Только не поэтому.
– Может, столовая плохо работает?
– Столовая-то плохо работает. Да не из-за нее.
Маша принимала эти сведения к сведению и продолжала:
– Уважаемые граждане! У нас самообслуживание. Если вы забыли взять билет, не переживайте. Оштрафуйте сами себя и поезжайте дальше. Следующая остановка «Панорама Бородинской битвы». В этой панораме погиб известный русский полководец Багратион. В честь которого названа станция метро «Багратионовская»… Товарищ с авоськой! Товарищ с авоськой! – кричала Маша в микрофон. – Вам выходить, а вы зацепились за пуговицу гражданки в очках. Ей выходить не надо. Поэтому скорее отцепляйтесь… Гражданин с ковром! Гражданин с ковром! Вы совсем придавили бабушку с утюгом у входа… А теперь гражданку с бидоном у окна… А теперь еще лучше – военного у кассы! Да не вертитесь вы, пожалуйста, во все стороны! Нет вы вертитесь, только без ковра! Так я и знала! Теперь вы своим ковром дяденьку в шляпе толкнули. Поднимите, пожалуйста, шляпу. А теперь поднимите, пожалуйста, дяденьку.
Но Маша не забывала и про главное. И все время спрашивала про текучесть:
– А может, вам квартиры не выделяют?
– Это точно – не выделяют. Да не из-за них.
Тут случилось вот что: Маша увидела, что к троллейбусу бежит Дима Олейников. Он подбежал к задней двери, Маша нажала кнопочку, и задняя дверь закрылась. Но открылась передняя. Дима побежал туда. Маша опять нажала кнопочку. И передняя дверь закрылась, а задняя открылась вновь.
Дима был из тех мальчиков, которые умеют бегать, но не умеют думать. Он опять побежал назад. А Маша сказала по радио:
– Уважаемые пассажиры! Около троллейбуса бегает мальчик Дима Олейников. Он учится на тройки. Пристает к девочкам. Сегодня съел большое яблоко и ни с кем не поделился. Еще он хотел стукнуть пеналом ученицу Машу Филипенко. И смотрите, какой он неумытый и растрепанный.
Все пассажиры с огорчением посмотрели на Диму. А он все бегал от передней двери к задней. От задней к передней. Он понимал, что здесь что-то не так, но все равно не мог выключиться. Только его осеняло, что бежать бесполезно, открывалась очередная дверь и ноги тащили его к ней.
От Димы уже шел пар. И тут Маша сказала:
– Нет, такого мальчика троллейбус не повезет!
Она закрыла обе двери. И пассажиры услышали:
– Следующая остановка «Мебельный». Названа так в честь мебельного магазина. В продажу поступили импортные табуретки.
Проработав в троллейбусе два маршрута подряд, Маша летела домой. Там ее ждала суровая, черная, как грач, гражданка – жена товарища Жбанова, специалистка по русскому языку.
– Десять минут на обед, – говорила она Маше, – и займемся языком. Кстати, как правильно – обеД или обеТ?
– Обед, – отвечала Маша. – Потому что обеДать.
– А как правильно говорить: хлеб и суп?
– ХлеБ и суП, – говорила Маша. – Потому что обед с хлеБом и суПом.
– Получите, – давала ей хлеб и суп жена товарища Жбанова. Она была очень строгая.
Маша смотрела на нее как загипнотизированная. Русский язык так и входил в Машу. А ошибки куда-то из нее выскакивали.
Занятия шли дальше полным ходом.
– Как правильно писать: картофельное пюре с котлетой?
Маша понимала, если она скажет с ошибками, не получит ни того ни другого. Она говорила:
– А можно, я буду есть сосиски с макаронами? Они от завтрака остались.
Потом они учили правила на проверочные слова.
Жена товарища Жбанова говорила:
– Врач.
Маша проверяла:
– Врачом.
– Борщ!
– Борщом!
– Товарищ!
– Товарищом! – кричала Маша.
– Очень хорошо. Очень мило. Нечего сказать! – потрясалась жена товарища. – Целый котелок с борщом… Съели мы с товарищом. Съели мы с товарищом на радость окружающом. На этом обед заканчивается. На третье вместо компота прочитай правило написания суффиксов после шипящих.
Если звонил телефон, жена товарища Жбанова брала трубку и строгим голосом сообщала:
– Вас слушают.
Нетерпеливый Олейников кричал:
– Это кто там? Кто взял трубку?
– Жена товарища Жбанова.
– Можно Машу позвать?
– Улучшательница Маша Филипенко усиленно изучает русский язык и подойти к телефону не может.
Олейников тормозил, но не унимался и клянчил:
– Можно, пожалуйста, на одну минутку! Мне очень важно.
– В таком случае, Мария Александровна подойдет ровно на одну минуту… Маша, подойди, пожалуйста, к телефону. Там что-то важное. Наверное, из Верховного Совета звонят.
– Маша! Маша! – кричал Дима Олейников. – Про нас с тобой по радио передавали. Я в троллейбусе слышал.
– А что передавали? – невинно интересовалась Маша.
– Что мы подрались. Что у меня было большое яблоко. И что мне подарили пенал.
– Верно, верно, – вспоминала Маша. – Я тоже что-то слышала. Еще там передавали, что ты неумытый.
– А что это за передача была? – спросил Дима.
– Что это за передача была – не знаю, – ответила Маша. – Наверное, «Пионерская зорька».
Жена товарища Жбанова взяла трубку:
– Я думаю, это была передача «На просторах Вселенной». Не отвлекайте Машу от занятий, молодой человек.