скачать книгу бесплатно
Пока у Анфисы справки от врача не было, её в детский сад не брали. Она дома оставалась. И Вера с ней вместе дома сидела. И, конечно, с ними сидела бабушка.
Правда, бабушка не столько сидела, сколько по хозяйству бегала. То в булочную, то в гастроном за колбасой, то в рыбный магазин за селёдочными очистками. Анфиса эти очистки больше всякой селёдки любила.
И вот суббота наступила. Папа Владимир Фёдорович в школу не пошёл. Он взял Веру и Анфису и в поликлинику с ними отправился. Справку получать.
Веру он за руку вёл, а Анфису для маскировки решил в коляску посадить. Чтобы детское население со всех микрорайонов не сбегалось.
Если кто-то из ребят замечал Анфиску, то за ней очередь выстраивалась, как за апельсинами. Уж больно ребята в городе любили Анфиску. Но она тоже времени даром не теряла. Пока ребята вокруг неё крутились, брали её на руки, передавали друг другу, она к ним в карманы лапки засовывала и всё оттуда вытаскивала. Передними лапками ребёнка обнимет, а задними карманчики чистит. И все вещички она в защёчных мешках прятала. Дома у неё изо рта вынимали ластики, значки, карандашики, ключи, зажигалки, жвачки, монетки, соски, брелки, патроны и перочинные ножички.
Вот они к поликлинике подошли. Вошли внутрь, в вестибюль. Вокруг всё белое и стеклянное. На стенке висит весёлая история в стеклянных рамочках: что с одним мальчиком было, когда он ядовитые грибы съел.
И другая история – про дяденьку, который сам себя лечил народными средствами: сушёными пауками, примочками из свежей крапивы и грелкой из электрического чайника.
Вера говорит:
– Ой, какой дяденька смешной! Сам больной, а курит.
Папа ей объяснил:
– Это он не курит. Это у него под одеялом грелка вскипела.
Вдруг папа как закричит:
– Анфиса, Анфиса! Не облизывай плакаты! Анфиса, зачем ты в урну засунулась?! Вера, возьми веник и подмети, пожалуйста, Анфису.
У окна в кадке огромная пальма стояла. Анфиса как её увидела, так к ней и бросилась. Обняла пальму и в кадку встала. Папа пробовал её увести – ни за что!
– Анфиса, отпусти, пожалуйста, пальму! – строго говорит папа.
Анфиса не отпускает.
– Анфиса, Анфиса! – ещё строже говорит папа. – Отпусти, пожалуйста, папу.
Анфиса и папу не отпускает. А руки у неё – как будто тиски из железа. Тут на шум пришёл врач из соседнего кабинета.
– В чём дело? А ну-ка, обезьянка, отпусти дерево!
Но обезьянка дерево не отпускала. Врач попытался её отцепить – и сам прилип. Папа ещё строже говорит:
– Анфиса, Анфиса, отпусти, пожалуйста, папу, отпусти, пожалуйста, пальму, отпусти, пожалуйста, врача.
Ничего не получается. Тут главный врач пришёл.
– В чём тут дело? Почему хоровод вокруг пальмы? У нас что – пальмовый Новый год? Ах, здесь обезьянка всех держит! Сейчас мы её отцепим.
После этого папа уже так заговорил:
– Анфиса, Анфиса, отпусти, пожалуйста, папу, отпусти пальму, отпусти, пожалуйста, врача, отпусти, пожалуйста, главного врача.
Вера взяла и Анфису пощекотала. Тогда она всех отпустила, кроме пальмы. Она пальму всеми четырьмя лапами обняла, щекой к ней прижалась и плачет.
Главный врач сказал:
– Я недавно в Африке был по культурному обмену. Там много пальм видел и обезьянок. Там на каждой пальме обезьянка сидит. Они друг к другу привыкли. А ёлок там совсем нет. И белок.
Простой врач спросил папу:
– Зачем вы к нам обезьянку привели? Она заболела?
– Нет, – говорит папа. – Ей справка нужна в детский сад. Её надо исследовать.
– Как же мы её будем исследовать, – говорит простой врач, – если она от пальмы не отходит?
– Так и будем исследовать, не отходя от пальмы, – сказал главный врач. – Зовите сюда главных специалистов и заведующих отделениями.
И скоро к пальме все врачи подошли: и терапевт, и хирург, и ухо-горло-нос.
Сначала у Анфисы кровь взяли на анализ. Она себя очень смело вела. Спокойно дала палец и смотрела, как у неё через стеклянную трубочку кровь из пальца берут.
Потом её врач-педиатр слушал через резиновые трубочки. Он сказал, что Анфиса здорова, как маленький паровозик.
Дальше надо было Анфису на рентген вести. Но как её поведёшь, если её от пальмы не оторвать? Тогда папа и врач из рентгеновского кабинета Анфису вместе с пальмой в кабинет принесли. Поставили её вместе с пальмой под аппарат, и врач говорит:
– Дышите. Не дышите.
Только Анфиса не понимает. Она, наоборот, дышит, как насос. Очень врач с ней намучился. Потом как закричит:
– Батюшки, да у неё гвоздь в животе!! И ещё один! И ещё! Вы что, её гвоздями кормите?!
Папа отвечает:
– Не кормим мы её гвоздями. И сами не едим.
«Откуда же у неё гвозди? – думает рентгеновский врач. – И как их из неё достать?»
Потом он решил:
– А давайте дадим ей магнит на верёвочке. Гвозди к магниту прилипнут, и мы их вытащим.
– Нет, – говорит папа. – Не будем мы ей магнит давать. Она с гвоздями живёт – и ничего. А если она магнит проглотит, неизвестно ещё, что из этого выйдет.
В это время Анфиса вдруг по пальме вверх полезла. Она вверх полезла какую-то штучку блестящую крутить, а гвозди на месте остались. И тогда врач понял:
– Это же гвозди не в Анфисе, а в пальме были. На них нянечка свой халат вешала и ведро по ночам. – Он говорит: – Слава богу, ваш паровозик здоров!
После этого Анфису с пальмой снова в холл принесли. И все врачи на консилиум собрались. Они решили, что Анфиса очень здорова и что ей можно в детский сад ходить.
Главный врач прямо около кадки ей справку написал и говорит:
– Вот и всё. Можете идти.
А папа отвечает:
– Не можем. Потому что нашу Анфису от вашей пальмы можно только бульдозером оторвать.
– Как же быть? – говорит главный врач.
– Не знаю, – говорит папа. – Придётся или нам с Анфисой, или вам с пальмой расставаться.
Врачи все вместе встали в кружок, как команда КВН, и стали думать.
– Надо взять обезьянку – и всё тут! – сказал рентгеновский врач. – Она за сторожа будет ночью.
– Мы ей белый халат сошьём. И она будет нам помогать! – сказал врач-педиатр.
– Да, – заметил главный врач. – Она схватит у вас шприц с уколом, мы все будем за ней по всем лестницам и чердакам бегать. А потом она с этим шприцем на какого-нибудь папу с занавески свалится. А если она с этим шприцем в какой-нибудь класс забежит или детский сад, да ещё в белом халате!
– Если она в белом халате со шприцем просто по бульвару пройдётся, все наши старушки и прохожие вмиг на деревьях окажутся, – сказал папа. – Отдайте нашей обезьянке вашу пальму.
В это время бабушка Лариса Леонидовна в поликлинику пришла. Она ждала, ждала Веру и Анфису. Их не было. Она забеспокоилась. И сразу сказала главному врачу:
– Если вы обезьянку заберёте, я тоже у вас останусь. Я без Анфисы жить не могу.
– Вот и хорошо, – говорит главный врач. – Это всё решает. Нам как раз уборщица нужна. Вот вам авторучка, пишите заявление.
Только смотрит – авторучки нет.
– Ничего, – говорит он. – Я сейчас кабинет открою, у меня там есть ещё одна.
Только смотрит – ключа нет. Папа ему объясняет:
– Ничего вы не откроете, ваши ключики-авторучки давно уже у нашей обезьянки за щекой.
Он открыл Анфисе рот и привычным движением достал оттуда авторучку, ключ от кабинета главного врача, ключ от кабинета, где рентген стоит, круглую печать для справок, круглое зеркальце врача ухо-горло-носа и свою зажигалку.
Как врачи всё это увидели, они сказали:
– У нас своих неприятностей хватает, чтобы у нас ещё печати пропадали! Забирайте вашу обезьянку с нашей пальмой. Мы себе новую вырастим. У нас главный врач каждый год в Африку ездит по культурному обмену. Он семена привезёт.
Папа и врач-рентгенолог подняли пальму вместе с Анфисой и в коляску её установили. Так пальма в коляске и поехала.
Когда мама пальму увидела, она сказала:
– По моим ботаническим сведениям, эта пальма называется «нефролепис широколистный бархатный». И растёт она в основном весной по одному метру в месяц. Скоро она наверх прорастёт к соседям. И будет у нас нефролепис многоэтажный. Станет наша Анфиса по этой пальме по всем квартирам и этажам лазить. Садитесь обедать, селёдочные очистки давно на столе.
История четвёртая
Вера и Анфиса заблудились
У папы и мамы Веры и у их бабушки была очень хорошая квартира – три комнаты и кухня. И бабушка всё время эти комнаты подметала. Она одну комнату подметёт, всё по местам расставит, а Вера с Анфисой уже в другой беспорядок наведут. Игрушки раскидают, мебель перевернут.
Хорошо было, когда Вера и Анфиса рисовали. Только у Анфисы привычка была – схватить карандаш и начать рисовать на потолке, сидя на люстре. У неё такие каляки получались – залюбуешься. После каждого сеанса хоть заново потолок бели. Поэтому бабушка со щёткой и зубной пастой после её уроков рисования со стремянки не слезала.
Тогда придумали карандаш для Анфисы на верёвочку привязывать к столу. Она очень быстро научилась верёвочку перекусывать. Верёвочку на цепочку заменили. Дело лучше пошло. Максимум вреда было в том, что Анфиса карандаш съедала и рот себе в разные цвета окрашивала: то в красный, то в зелёный, то в оранжевый. Как улыбнётся она такой разноцветной пастью, сразу кажется, что она не обезьянка, а инопланетянка.
Но всё равно Анфису все очень любили… Даже непонятно почему.
Однажды бабушка говорит:
– Вера и Анфиса, вы уже большие! Нате вам рубль, идите в булочную. Купите хлеба – буханку чёрного и целый батон.
Вера очень обрадовалась, что ей дали такое важное поручение, и запрыгала от радости. Анфиса тоже запрыгала, потому что Вера запрыгала.
– У меня мелочь есть, – сказала бабушка. – Вот вам двадцать две копейки на батон и шестнадцать на буханку чёрного.
Вера батонные деньги взяла в одну руку, а буханочные в другую и пошла. Очень она боялась их перепутать.
В булочной Вера стала думать, какой батон взять – простой или с изюмом. А Анфиса сразу схватила два батона, а потом стала думать: «Ой, какие удобные! Кого бы ими треснуть по башке?»
Вера говорит:
– Нельзя хлеб руками трогать и размахивать им. Хлеб надо уважать. А ну, положи на место!
А Анфиса не помнит, где она их взяла. Вера сама тогда их на место положила и дальше думает, как ей быть: бабушка ей про изюм ничего не говорила.
Кассирша на секунду отошла. Тут Анфиса как прыгнет на её место, как начнёт всем чеки выдавать километрами.
Люди смотрят на неё и не узнают:
– Посмотрите, как наша Мария Ивановна высохла! До чего же у кассирш в торговле работа трудная!
Вера увидела Анфису за кассой и из магазина её срочно вывела:
– Не умеешь ты себя вести как человек. Посиди здесь наказанная.
И прицепила её лапку к поручню у витрины. А к этому поручню собака была привязана неизвестной породы. Вернее, всех пород вместе. Анфиса и давай перед этой собакой выдрючиваться.
Из магазина кошка вышла. А собака всеми своими породами кошек терпеть не могла. Мало того, что кошка шла, да она ещё такая важная, будто она – директор магазина или начальник главка по торговле сосисками.
Она глаза прищурила и так на собаку посмотрела, будто это не собака была, а так, принадлежность какая, пенёк или чучело.
Собака не выдержала, за сердце схватилась от такой пренебрежительности и как рванёт за кошкой! Даже поручень от магазина оторвала. А за поручень Анфиса держалась, а за Анфису Вера ухватилась. И все они вместе бегут.
Вообще-то Вера с Анфисой никуда бежать не собирались, просто так вышло.
Вот мчится по улице процессия – впереди кошка, уже не такая прищуренная и важная, за ней собака всех пород, за ней поводок, потом поручень, за который Анфиса держится, а за Анфисой Вера бежит, еле поспевает со своими батонами в авоське.
Бежит Вера и боится своей авоськой какую-нибудь бабушку зацепить. Бабушку она не зацепила, а один школьник средних классов ей под горячую авоську попался.
