скачать книгу бесплатно
– Неужели, снова на остров? – Жора выпучил глаза.
– Попробуем подплыть к острову с другой стороны, подальше от воронки.
– Думаю, воронка может появиться, где хошь. Когда мы плыли, тишина да гладь была. А тут, блин, такое. Представляешь, если бы мы втроем так и остались стоять на коряге… А ночью вдруг похолодание. Снег, лед, метель. По пояс бы вмерзли в озеро. Здесь хрен кто спасет. Телефон – на берегу, да и был бы в кармане, давно бы залило водой, – рассуждал Жига.
– Ну и что?! Чему быть, того не миновать!
– Сегодня дважды испытывали судьбу, – заметил Жига, – думаю, нужно поостеречься.
– Да и плот, взгляни-ка, Жук, требует ремонта: бревна в обвязке ходуном ходят. День неудачный: мокики сломали, плот раздолбался, сами чуть не утонули, в городе родичи Фимки ждут, счет, наверно, хотят предъявить.
– Мало ли что хотят. Таких денег нет ни у нас, ни у наших родителей. – Жук усмехнулся.
У всех троих родители в единственном числе. только матери. Отцы сгинули. У Жука отец погиб: несчастный случай на производстве. У Жиги скоропостижно умер. У Жоры лишь обозначен в свидетельстве о рождении. У Жука есть старший брат, у Жиги – младшая сестра. Жора один у мамы, он – её надежда и любовь.
Свободных денег никогда не было. Тщательный учет и планирование – единственная страховка от бедности, граничащей с нищетой. Именно поэтому даже не ставилась задача получить высшее образование. Нужен упрощенный профессиональный курс, пусть колледж, но чтобы через три-четыре года заколачивать деньгу.
Снова нужны финансовые вливания на ремонт мокиков. Эта проблема озаботила Жука больше, чем страхи оказаться в финансовой кабале у богатых родичей Фимы.
– Я вот что думаю, – произнес Жук. – Сейчас начало дачного сезона, время полевых работ. Создаем моторизированную бригаду и оказываем услуги: копаем, пашем, колем дрова, роем канавы, латаем заборы, чиним теплицы.
– Я всё это только теоретически умею делать, – сказал Жора.
– Думаешь, реально можно подзаработать? – спросил Жига.
– Если хорошо будем работать, в месяц по тридцадке запросто заимеем!
Друзья усомнились. Жук стоял на своем. Весенне-летние сезонные работы – это золотая жила для безработных. Ремонт дорог планируется в расширенном варианте, где сразу обозначена острая необходимость в сезонных рабочих.
– Можно завтра же ехать в деревню. В огороде моей бабушки поупражняться с инструментом и приспособами. У меня там и мотоплуг, и бензопила. Топоры разного рода и звания, лопаты и грабли, – сказал Жук.
– А как быть с мокиками?
– Подождем до темноты. Как раз обсохнем основательно. И потихоньку докатим до гаража.
– Мало и покатались.
– Сам видишь, не дают кататься. Расплодилось джипов. Нормальному человеку проехать негде.
– Вот бы нам джип!.. Хочешь, Жук, такой же, как у Фимы.
– Не-а, не хочу! Я бы взял, как у Лехи, УАЗик! Лучшего джипа не сыскать! Восемнадцать будет и возьму.
– Сколько же огородов надо вскопать?!
– Огороды – это всего лишь начало, проба сил. Практическая отработка товарно-денежных отношений. Ты сделал хорошо заказчику – получил за это денежку.
– Вдруг не дадут – кинут?
– Это маловероятно. Кидают такие, как родичи у Фимы. Мы к таким не пойдем подряжаться. Все разговоры о деньгах, расчеты буду вести только я.
Жук помолчал для вескости сказанного. Грудь колыхнулась от глубокого вздоха; желудок резью напомнил, что давно пустой. Командир распорядился:
– Жора, давай за костром следи. А мы с Жигой все-таки вдоль берега проплывем, проверим жерлицы. Жрать хочется! Я видел, как в зарослях плескалась рыба. Явно угодила в капкан.
Жига без лишних слов встал вслед за Жуком. Сегодня пришли в лес с пустыми руками. Раньше хоть собирали котомку: картошки, булку свежего хлеба прямо из пекарни, теплого, ароматного. Бывало, что по пути хлеб уминали. А сегодня хоть лягушек лопай.
У плота чуть постояли в нерешительности. Утлое плавучее средство того и гляди раскатится по бревнам. Если вдруг поднимется ветер, волны точно разобьют плот. Жига поежился, представив себя в ледяной воде. Махнул рукой и перескочил на плот вслед за хладнокровным командиром.
Место установки жерлицы отмечено знаком, издали хорошо видно. По форме знака можно определить, сработал капкан или нет. Но все равно, не полагаясь на внешние признаки, проверяли каждый капкан, их было пять.
В первой жерлице приманка объедена. Хитрая рыба полакомилась. Как будто гостья с руками и ногами пиршествовала. Взвели капкан, оставив объеденного живца – во второй раз подкормленный объедальщик попадется, сколько бы не осторожничал. Вторая жерлица не тронута. Третью подняли с пронзенной насквозь огромной лягушкой. Ошалела лягушенция от весеннего половодья. Оставив её за живца, бросили обратно.
Не успел капкан погрузиться, как раздался характерный металлический щелчок. Жига дал плоту задний ход. Камыши ходуном ходили от бьющейся в агонии крупной рыбы. Жук схватил трезубец гарпуна. Жига потихоньку выводил беснующуюся добычу на чистую воду. Бывало, капкан ударял вскользь, по зубастой пасти, не по голове. И рыба, покалеченная, могла сорваться.
Жук всматривался в воду, стараясь разглядеть добычу. То, что ходило под плотом, более походило на полусгнившее бревно, чем на серебристое тело щуки.
– Это не рыба, – прохрипел Жига. – Это упырь!
– Не болтай ерунды! Упыри бледные, как луна. А здесь что-то темное и лохматое. Похоже на тритона. Но таких больших тритонов не бывает!
– В этом озере все может быть. Режь канат пока не поздно!
Плот, как на буксире, поволокло вглубь озера, прямиком к воронке. Жук в бешеном ритме вслепую колол острогой водную гладь. Наконец остриё металлической пики вошло в упругую мягкость. Разъяренный рыбак коротким рывком проткнул глубже, застыл с блаженной улыбкой. Добыча в его власти. Только что это?
– Это озерная выдра, – прошептал он. – Тянем вместе. И раз, и раз…
На поверхности показалась черная головешка с тупой, словно обрубленной, мордой. Показался верхний плавник, напоминающий гребень дракона. Да это же налим! Толстый жирный налим. От сердца отхлынуло. Никакой не упырь, и даже не выдра, жарить которую много мороки.
Радостно улюлюкая, подплыли к берегу, где уже поджидал Жора с длинным тесаком-мачете. Затащили плот подальше на берег. Жук ухватился за голову рыбы, где все еще торчал сомкнутый капкан. Жига перехватил капроновым шнуром хвост. И так вдвоем подтащили добычу к костру.
Знатный получится ужин! По здоровенному куску приберегли для дома. Пусть мамки подивятся. Не все же им сынков ругать да хаять. А тут – добытчики! Знают, как тяжело матерям поднимать их. Каждая копейка на счету, ни один кусок хлеба не попадает в мусорное ведро. Скоро и серьезные деньги начнут сами зарабатывать.
Жора священнодействовал с огнем и богатой рыбиной. А Жук с Жигой развалились у костра. День удался! А завтра будет круче.
Глава 5. Хрущоба
В глубоких сумерках Жук обозрел родную пятиэтажку. Окна чернее стен. Мать, похоже, спит. Чтобы не потревожить её сон, крадучись проник в родную квартиру. В потёмках рука нашла выключатель. Вспыхнул свет. На скулах подростка заиграли желваки. Дыхание замерло, останавливая страх. В прихожей стояла мать со скалкой в руках. Глаза её горели гневом, скалка постукивала по бедру.
– Ты чего? – спросил Жук, непроизвольно пятясь.
– Где был? – мать буравила глазами мужающего сына.
– На рыбалке. Налима вытащили почти метрового. Разделили. Мне от хвоста часть досталась. Смотри, здесь килограмма два чистого мяса.
Сын протянул матери пластиковый пакет с добычей. На мгновение её глаза полыхнули радостным удивлением, но тонко очерченные ноздри затрепетали, точно голову прошила сильная боль.
– Ты мне зубы не заговаривай. Только что был отец Фимы и сказал, что мы ему должны три тысячи долларов на ремонт автомобиля. Вы нахулиганили, тачку его помяли.
– Врет. Рэкет чистой воды… Рыбу положи в холодильник, на рынке такой кусок стоит не менее тысячи. Рублей, правда… Видишь, помогаю тебе. Не болтаюсь без толку по двору, делом занимаюсь.
– Каким же делом нужно заняться, чтобы расплатиться?
– А кто сказал, что обязаны платить? Что, если у нас отца нет, и защитить некому, можно наезжать? Я лично ни копейки не дам и тебе не советую даже разговаривать с ним на эту тему.
– Он сказал, дает ровно неделю на сбор денег, иначе нам не поздоровится.
– Мам, ну что значит «не поздоровится»? Он что стрелку нам забьет?
– Засудит. Тебе, дураку, за хулиганку могут статью дать. Стоит только попасть в тюрьму, всю жизнь себе искалечишь. Нигде тебя с судимостью не возьмут: ни на учебу, ни на работу.
– А зачем мне попадать в тюрьму? Я не вор. Ни разу ничего не украл, ни на кого руки первым не поднял. Мы вообще целыми днями в лесу.
– Интересно бы знать, чем там занимаетесь?
– Как чем?! Рыбу ловим, природу изучаем.
– Мокики откуда взялись?
– Купили на заработанные деньги. Я, например, велики ремонтирую, техническое обслуживание выполняю. Знаешь ведь об этом. Делаю быстро и качественно. Клиенты довольны. На мокиках экономим время на дорогу в лес.
– Что ты заладил: лес, лес. А не в подворотнях ли обитаете?
– Ага, в подворотнях. И рыбу там же ловим. Откуда я на прошлой неделе щуку принес? Около пяти килограмм щука!
– Я на двух работах пашу, чтобы и одеты были и накормлены. И мне такие гости, которые заявляют о каких-то счетах, мне такие гости совсем не нужны. Ты уж давай поосторожней.
– Да ладно, мам, брось тревожиться! Они сами пьяные рулят. Вот и вляпались. Теперь ищут, на кого вину свалить. Не слушай их, и баста! Клянусь, это правда.
– Ладно, иди умывайся да в постель. Весь рыбой пропах и костром. Утром не добудиться. Спасибо за рыбу, добытчик.
Мать, улыбнувшись, пригладила горячей ладонью его русые вихры.
Сын пошел в ванную, совмещенную с туалетом. Фима, гад, хвастал, что у них джакузи установили. В туалете два унитаза. Они же с матерью смеситель не могут поменять. Опять капает вода. Придется завтра прокладку заменить. Старший брат в армии, через полгода вернется. Пока он за старшего.
Матери только-только сорок лет исполнилось, а мужика нет. Говорит, что любила отца, и больше ей не встретить такого. Наверное трудно встретить нового мужчину из-за нас, раздумывал Жук. На самом деле боится, как мы встретим нового «папу». Мы – двое почти взрослых парней. Не уместиться нам в двухкомнатной квартире-малометражке. Представить невозможно, как матерый мужичище поселится у них, с матерью спать будет, права начнет качать.
Старший брат Владимир осенью придет из армии и сразу устроится на работу. Я осенью пойду в колледж. Через три с половиной года запросто могу жить самостоятельно, зарабатывать деньги начну. Всего-то три-четыре года осталось матери помаяться, а там мы начнем ей помогать. Если, конечно, в тюрьму не сядем, как того хотят Фима с отцом.
– Мам, – уже лежа в постели, крикнул Жук, – мы с ребятами придумали подхалтурить немного: весной огороды копать за деньги, летом где-нибудь на стройке устроимся. Ты не против?
– Не против, – донеслось из соседней комнаты. – Спи давай.
– А придет Фима с отцом за якобы долгом, ты сразу в полицию звони. Звони и говори, что среди бела дня деньги выбивают. Это же грабеж!
– Спи. Разберусь сама. Ты смотри, сам в это дело не лезь. Меня точно не посмеют посадить. Я им сама могу конец света устроить.
Жук растянулся в теплой чистой постели. Мамка может устроить конец света хоть кому, она боевая!.. Чувство любви к матери заменяло все, чего не было у них: джакузи, крутую машину, тугой кошелек. Оно было какое-то многогранное, где и благодарность, и жалость, и негодование, и желание защитить, уберечь от чрезмерных невзгод.
Когда он станет взрослым, у него будет всё: особняк с джакузи и несколькими туалетами, около дома крутой автомобиль, денег будет без счета… Иногда перед сном Жук представлял себя в этом будущем рае благоденствия. Так и засыпал с мечтами.
Глава 6. Изба учетчика
Наутро трое друзей встретились на вокзале. Пятнадцать минут на электричке – и они прыгают на влажный от утренней росы гравий железнодорожного полотна. Перед ними старинный кержацкий поселок, из года в год перестраиваемый горожанами. Столетние дома из кондовых сосен сносили напрочь и возводили современные двух-трехэтажные коттеджи оригинальной архитектуры. Кто во что горазд: у кого кошелек туже – у того и дом круче.
Поселку за триста лет. Выстроен на пересеченной местности в чаше горной долины. Приболоченную низину рассекает речка, полноводная лишь во время весеннего паводка и летних затяжных дождей. В ее русло собираются воды с окрестных лесистых гор. Речку триста лет назад запрудили. Плотина с мощным стальным водосбросом до сих пор в исправном состоянии. И старинный завод до сих пор коптит небо, переплавляя лом цветных металлов.
Улицы поселка террасами опоясывают горную гряду под триста метров с покатыми вершинами, ярко-зелеными летом. Проглядывают залысины отвесных скал. За отрогами темнеют еловые пади.
Ближе к реке старинных домов гораздо больше. Есть дома, удивляющие месторасположением. Проселочная дорога упирается прямо в один из таких домов. И зазевавшийся водитель запросто может въехать в рубленый пятистенок, почерневший за добрую сотню-другую лет. Из каких-то непонятных соображений бревенчатое строение суживало проезжую часть.
В этом доме и жила бабушка Жука. Оказывается, по её словам, в дореволюционное время это была изба учетчика. Сидел у окна бородатый старообрядец и дремучим взглядом поглядывал на дорогу. А по ней тянулись телеги, груженные золотоносным песком. Вдоль речки на несколько километров располагались золотоносные породы.
Золотодобытчики подводами доставляли песок в поселок на специальную площадку, где шла ступенчатая промывка. Отработанным песком, из которого извлекли самородное золото, отсыпали огороды. Учетчик в избе считал повозки с песком. Оплата артели шла как по количеству вывезенного песка, так и извлеченному золоту.
Учетчик был правой рукой приказчика. По нынешним временам ответственным помощником исполнительного директора могучей корпорации, собравшей полный цикл горнорудного производства: и шахты, и железоплавильные заводы, и фабрики камнерезных промыслов. И по легенде, имевшей собственный монетный двор.
Как говорил Жук, дому двести лет. Нижняя треть сруба – из кряжей лиственницы, которая с годами лишь упрочняется. Дом выстроен предками Жука. Не менее пяти поколений проживали в этом кондовом строении. Ценные реликвии дореволюционного быта до сих пор в обиходе у бабки. Это и печная утварь (кочерги, ухваты) и медный самовар на углях, лопаты и вилы со старинным клеймом знаменитого горнозаводчика.
Бабка под стать дому – крепка и жилиста. Тяжелая трудовая жизнь не согнула спину, лишь подсушила тело, добавила жил в работящие руки да грубые мужские ноты в родовой командирский голос. На простецком лице боевой бабули здоровый румянец. Раскосые глаза с хитроватым прищуром указывали на присутствие восточной крови, блюли чистоту рода старообрядцы, а вот поди же ты.
Все в династии учетчиков жили особняком. Все они были связующим звеном между власть предержащими и трудовым людом. Когда золотоносный промысел пошел на убыль, дед нынешней бабушки выстроил небольшой постоялый двор с трактиром. По рассказам он был ушлым и вертким, якшался с людьми лихими.
Жук мечтал, что именно он унаследует дом, ценность которого в земельном участке аж в двадцать соток. Какой же здесь можно возвести шикарный коттедж, выстроить конный двор с десятком племенных лошадок!
Он приезжал как будущий хозяин, и Анастасия Ивановна, бабушка по матери, признавала в нем наследника, лишь бы ей нашелся уголок в его будущих шикарных хоромах. Жить в доме, выпирающем к середине дороги, ей, признаться, порядком надоело. Уже не раз зазевавшиеся водители таранили дом. Перекошенный сруб плохо держал тепло. И, главное, протекала крыша.
У бабушки был мобильный телефон, подаренный на семидесятипятилетний юбилей. На удивление, она быстро выучилась им пользоваться, так что всегда была на связи. По звонку внука загодя вышла на высокое крыльцо древней избы.
Из-за поворота дороги показалась троица подростков, бодро вышагивающих в утренней тиши. Старушка помахала рукой. Они в ответ тоже помахали. Вскоре бабуля уже обнимала дорогого внучка. Жора и Жига перетаптывались рядом.
– На целый день к тебе, и, может быть, с ночевкой, – сказал Жук. – Работников тебе привез. Ух какие!
Жора и Жига, как по команде, согнули руки в локтях, демонстрируя мускулы. Не будь руки скрыты рукавами куртки, показали бы – у одного жировую складку, у второго мощный рычаг, обтянутый кожей.
Бабка хохотнула, глядя на дурашливых друзей. Радушно поприветствовала:
– Доброго вам здравия, ребятушки. Сначала, как водится, за стол. Блинов напекла, сметанка свежая, молочко парное.
– Ух, ты! А на работу время останется? – поинтересовался Жора.
– Что конкретно хотите сделать? – спросила бабушка, подперев бока жилистыми руками.
Жук ответил, точно сам выдал указание хозяйке дома:
– Вспашем огород мотоблоком. Ты нам сделаешь рекламу: обойдешь соседей и расхвалишь нас. Я думаю, заказы появятся. Мы вдобавок дров тебе напилим и наколем. Ты, помнится, говорила, старый амбар надо на дрова пустить.
– Управитесь?
