скачать книгу бесплатно
Причина оставаться
Евгения Ушенина
Москва, 1997 год.Страна уже преодолела лихой период и постепенно привыкала к новым сериалам, повсеместной торговле и иностранным брендам.Костя, Марина и Ольга Олеговна. Два подростка и учительница. Три судьбы, связанные школой и болью. Зло проникло в их жизни. Пришло внезапно и осталось надолго.Каждый может столкнуться с бедой, но не каждый выйдет из неё человеком. Смогут ли герои вырваться из тисков своих страхов, из плена насилия и унижения, чтобы спастись самим и защитить близких? Хватит ли сил сохранить человечность и причин остаться?
Евгения Ушенина
Причина оставаться
Вместо пролога
Марина радовалась, что дома никого нет. Так хотелось доказать этим выпендрёжницам, что она не коротыш, и лицом вышла очень даже.
Вещи водопадом летели из шкафа на пол. «Не то, не то, тоже не подходит. О, нормально!» Вытянула из плотного комка одежды вязаное чёрное платье. Плевать, что уже пару лет мало. Она и раньше хотела обрезать верх и сшить классную мини-юбку. Но это было тогда. Ещё до… «А, неважно», – Марина буквально физически отмахнулась от круговорота мыслей, который жаждал её затянуть. «Нет, не сегодня. Я – модель!»
Она вытянулась в струну, подобрала живот и попу. Сложная оказалась задача. Распустила волосы и пошла уверенными, размашистыми шагами, вбивая каблуки в паркет. Мамины туфли немного давили в пальцах, но это же не страшно, это на разок. От балкона через гостиную в холл. Рампа слепит, обожатели рукоплещут, Зайцев не сводит с неё глаз.
Прислонился спиной к входной двери. Скрестил руки на груди. И буквально сверлит чёрными глазами.
– Маринка, а мы уже пришли, – зазвенел голос сестрёнки из прихожей. – Ого, какая ты красивая! Ходи теперь так всегда! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!
Ёжик скакала вокруг и хлопала в ладоши.
– Да, ходи, пожалуй, теперь так всегда, – так тихо произнёс отчим, что у Марины ослабли колени. Она неловко схватила подол мини-платья и потянула вниз, стараясь прикрыть ноги.
Закрывшись в комнате, швырнула туфли в сторону дивана. Извивалась и дёргалась, стягивала прилипшее к потному от страха телу платье. Сорвала. Схватила за подол и рванула со всей силы. Ткань захрустела и поддалась.
Осень
Глава 1. Первое сентября, 1996 год
– Где же мы найдём лабрадора? Пуделя легко, терьеров разных тоже по улицам шастает тьма. Достаточно у продуктового подежурить, и собака твоя. Захотел же хрен знает кого, – недовольно фыркнул Антон.
– Да не я, это бабуля в газете фотку увидела и теперь мечтает о щеночке.
– Ещё и щеночек нужен? Не взрослый? Такого у магаза никто не оставит. Макс, такого покупать придётся.
– Да не проблема купить, ты ж знаешь, но не по кайфу это. Хочется по-нашему, как обычно.
– Привет, мужики. Есть курить? – Костя подошёл к столпившимся одноклассникам.
– Опаздываешь. Время видел? Сейчас всех запускать будут, – Антон махнул рукой в сторону школы.
– Плевать. Есть курить?
Максим протянул другу сигарету. Компания скрылась за школой.
– Кость, Максу лабрадор нужен. А ты чего такой мрачный? – Антон внимательно смотрел на одноклассника.
– Ну если нужен, то надо добыть, – ответил Костя, игнорируя вопрос.
– Во! Понял, что значит «друг»? А ты скулёж устроил, – съехидничал Максим.
– Ничё я не скулил, сказал просто, что у магаза не достать такую собаку, – Антон сплюнул в сторону.
– Кость, может на «Птичку»[1 -
]?
– С деньгами?
– Неа.
– О, это интересно. Кто ещё пойдёт?
– Кирюху позовём. Серёгу можно, больше никого не надо. Все свои.
– Народ, хорош курить. Пойдём, а? Первое сентября же как никак. Праздник, притом последний! – упрашивал друзей Антон, но его не слушали.
На школьном дворе было солнечно. Радостно.
Ученики пробирались через толпу к своим. Двор сужался. Выпускники теснились к дальнему выходу. Словно чувствовали, что скоро и школа, и все её палисадники отряхнутся, выталкивая вдруг ставших взрослыми школьников. Но всё это случится только через год. Целая вечность по меркам юности. А пока – лишь нарастающая внутри радость. Лёгкие наполнены воздухом приветствий, смеха и восторгов.
Костяк класса постепенно перетекал за забор, в место сбора. Линейка медлила – ждала опоздавших.
Ребята галдели и вряд ли внимательно слушали друг друга. Гораздо важнее было почувствовать компанию, друзей.
Натка широкими шагами пересекла школьный двор. Длиннющие ресницы, накрашенные в три слоя. Улыбка – широченная, как у Красной шапочки из детского фильма. Мини-юбка. И смех. Звонкий, заразительный. Когда она смеялась, не могли устоять даже учителя.
– Киря, сигареточку? – Натка скрючилась, подлезла Кириллу под руку, и теперь выглядывала из-под мышки, словно шкодливый ребёнок. Он чмокнул её в лоб.
– На, только не суетись.
– Да блин, где народ-то, скоро уже линейка, – продолжал переживать Антон.
Серёга подлетел сзади, схватил Натку и закружился.
– Блииин! – заверещала она, делая вид, что отбивается, но как только оказалась на земле, тут же обняла друга. – Привет, Серенький.
Ребята рассмеялись. Парни пожали друг другу руки, девчонки радостно чмокнули друг друга в щёки.
Директриса через хриплый динамик объявила начало торжественной части.
Бычки полетели под забор, и вся компания двинулась к розовому, свежевыкрашенному особняку. Солидное пятиэтажное здание, построенное ещё в 1937 году. Реставрировали, ремонтировали, обновляли, но своей «дореволюционной» прелести оно не потеряло. Разве что убогая стеклянная кишка, пристроенная с заднего фасада, тянулась к не менее убогой коробке – всегда холодной и неуютной – со столовой, спортзалом с раздевалками и маленькой пыльной библиотекой. А на улицу школа выглядывала портиком с вензелями и высоким фронтоном с медальоном. Но обычно их никто не замечал. А вот огромные белые колонны, обхватить которые можно было только вдвоём, школьники любили. Все. И перваки, и выпускники. Бегать вокруг столпов-гигантов и прятаться от друзей было неписаной традицией. Милой школьной забавой.
Максим, крепкий и высокий выпускник, нёс на плече первоклашку в новенькой школьной форме, с пышными бантами по случаю. Огромная сияющая рында[2 -
], перевязанная красной лентой, неровно дёргалась в руке ребёнка. Казалось, что малышка в любой момент уронит тревожный колокол Максиму на голову. Но каким-то непостижимым чудом эти крохи всегда справлялись. И все старшеклассники оставались целы. Следом за дёрганым звоном гомонящая толпа потянулась в здание школы. Начинался учебный 1996–1997 год.
Старшие не торопились. «В школу и в могилу ещё никто не опаздывал», – шутили между собой. Пропускали вперёд малышей и суетливых родителей. Те постоянно что-то поправляли и нашёптывали, словно провожали детей на страшные испытания. Отчасти они были правы, но прошедшим этот путь «закалённым» старшеклассникам хотелось успокоить растерянных родителей: «Выживут и окрепнут! Просто не мешайте им!»
Постепенно подтягивались опоздавшие, вызывая бурный восторг то в одной, то в другой части школьного двора.
– Чего стоим? Отдельного приглашения ждём?
На пороге школы между массивных колонн стоял физрук – длинный, тощий, сутулый, с рыжими усами и смеющимися глазами. В школе его любили, поэтому пёстрая толпа с редкими цветками в руках звонким ручейком потянулась в здание.
В классе было светло, пусто, уютно – бедненько, но по-домашнему.
Выкрашенные зелёной краской стены с аккуратно развешанными картами, портретами писателей и поэтов, фотографиями улиц Лондона, Вестминстерского аббатства и Тауэра в пожелтевших рамках из тонкого штапика. Стенд успеваемости, стенд с темой урока, коричневые шкафы во всю стену с тетрадками и словарями. И она, терпеливо ожидающая, когда ученики вольются в класс неравномерной бурливой рекой. Закончат громыхать стульями и партами, под которые уже не влезают коленки. Перестанут шлёпать об пол рюкзаками, рассядутся по своим местам.
Она не видела их три месяца и теперь любовалась, как все выросли и похорошели.
Англичанка, класснушка. Ольга Олеговна Александрова. Оленька. Всегда за них горой – самый надёжный и ценный взрослый в школе. Конечно, она сейчас начнёт всех пересаживать, требовать повесить сумки на крючки, не болтать и продолжать заполнять дневники. Потом обязательно встретит вой недовольства. По большому счёту этот ежегодный ритуал никого не расстраивал. Он был необходимым действом, пропуском в новый учебный год – короткой и стремительной адаптацией к забытым за лето условиям школьного существования.
А потом она непременно спросит, как ребята провели лето. И никто не поднимет руку, не дождётся, чтоб его вызвали. Просто начнут наперебой верещать, вскакивать, выкрикивать, жестикулировать, перебивать друг друга. И только Димон будет молча грызть яблоко. Улыбаться, прятать его под парту и сочно хрумкать. Класс будет замолкать, а потом взрываться хохотом. Это зелёное яблоко – неотъемлемая часть первого сентября ещё с начальной школы. Тогда неокрепшие и пугливые, они вылупились из началки, перепрыгнув из третьего в пятый. Странное дело, но в тот момент сами себе казались взрослее на целый год, словно цифра в дневнике или журнале могла влиять на реальный возраст.
Оленька будет молча слушать, улыбаться. Успеет каждому задать вопрос, похвалить, пожурить. Истории будут литься без утайки – ребята доверяют учительнице. А потом она расскажет, как летала во Францию с мужем. Был он мутный какой-то, не то дипломат, не то большой ФСБ-шник. Класс его не любил. Не то чтобы он им чем-то насолил, просто был неприятен этот круглый, ухмыляющийся человечек. А Ольга Олеговна ещё пол-урока будет вдохновенно говорить о Ходасевиче, и о том, как изысканно краснеют деревья на берегах Сены. Весь класс будет слушать, не проникаясь красотою рассказа, но чувствуя, что Оленька делится чем-то сокровенным, и что они этого достойны.
– Звонок! Звонок! – даже самый задушевный рассказ не помешает подростку вскочить и ринуться на перемену.
– Сядь, Печёнкин! Запишите задание.
И тут всех накрывает жестокой несправедливостью. Класс единым разочарованным организмом шипит, цокает: «Вот чё ты, Печёнкин, вскочил и заорал? Вот на фига? Так бы, может, и не было дз! Первое сентября только, а выходки твои вон уже где сидят! Сам знаешь где! В печёнках!» – взрыв смеха приносит общее облегчение. Хотя и понимают, что заданию быть в любом случае.
– Только не «Как я провёл лето», – умоляет Верочка. – Каждый год одно и то же.
– Хорошо, тогда по списку для внеклассного чтения. Все же прочитали «Над пропастью во ржи» в оригинале или, на худой конец, в адаптации?
Класс ревёт, воет, беснуется страшной, угрожающей потопом волной. Только Верочка лишь приподнимает бровь и остаётся горда и спокойна, словно волнорез.
– Ольга Олеговна. Ну вы чего? Не надо по списку.
– Хорошо, тогда, «Как я провёл лето» с новыми словами из первого юнита?
– O’key.
– Да.
– Yes.
– Good, – прокатилось по классу.
Верин вздох тонет в гомоне добродушного бурления.
Шумной толпой 11 «А» вываливается из кабинета.
Школьная жизнь плавно входит в обычную колею. Уже к вечеру всё станет точно так же, как в предыдущие годы. Словно не было каникул. Романтизм встречи улетучится, но останется радость ежедневного общения.
После уроков школьники высыпали во двор. Малыши, словно пингвины, пробирались к родителям, врезаясь в старшеклассников тяжеленными портфелями. Старшие собирались в группы, ждали друзей.
Костик вышел на крыльцо и увидел Марину. В голове привычно пронеслось: «Хочу, чтобы на «Птичке» все прошло удачно». Тут же отвернулся, чтобы ни Марина, ни кто-то из одноклассников не заметили, как он глазеет на «эту чокнутую». Ему и в голову не приходило, что та, увидев его, тоже загадала: «Хочу выспаться сегодня». И, закинув рюкзак на плечо, поспешила к метро.
А перед школой уже собралась немаленькая компания. Расходиться не хотелось.
– Народ, может в парк?
– Давай, – толпа загудела.
– Максим, вы с нами?
– Прости, мартышка, – он обнял и нежно чмокнул Наташу в лоб. – У нас дело важное.
– Деловые какие, – Наташа нехотя выкрутилась из объятий. Ей нравился Максим, и вообще она любила богатеньких красавчиков. А этот ещё и не дурак – просто подарок, который точно упускать нельзя.
До метро можно было доехать на троллейбусе или автобусе, но друзья обычно шли пешком минут двадцать по прямой или вовсе сворачивали в парк – зависело от настроения. Дорога в школу и из школы была тогда отдельной жизнью. Новым форматом общения, отличным от школьного и дворово-домашнего.
По пути компания редела – многие жили недалеко. Ребята останавливались и прощались с каждым, словно тот не домой шёл, а уезжал по обмену, и что его ждёт в незнакомой стране, в иностранной семье, было неизвестно.
К метро подошли уже малым составом.
– Ну всё. Давайте, до завтра.
– Не опаздывайте, голубки. – кто-то из ребят подколол Маню и Кирилла.
– Хватит, а! На фига начинаете? И так сегодня каждая училка спросила, не расстались ли мы за лето с Кирей? – фыркнула Маня.
– Надоело уже объяснять! Пусть думают, что мы пара. Разве тебе не нравится такой сценарий?
– Придурок, – Маня пнула друга в живот, тот театрально скрючился и закашлялся.
– Ого! Кажется, тут семейный скандал, – веселились ребята.
– Вот и подумай, нужна ли тебе пара со мной.
– Не-не, лучше друзьями, – продолжал клоунаду Кирилл.
– Всё, всех нежно. Пока! – и Кирилл с Маней нырнули в темноту подземного перехода.
Антон докурил, достал из кармана связку ключей и позвенел ими перед лицами друзей:
– Завтра можем начинать репетировать. Надо чё-нить новенького запилить.
– Зачёт, запилим. Ты у нас по репертуару главный. Придумаешь – мы сделаем. На «Птичку»-то едем?
– Да, давайте! Только домой заскочу, рюкзак брошу.
– Нет, ты учебники брось, а пустой рюкзак возьми, туда щенка спрячем, – Максим воодушевлённо потёр ладони.
– Ты садист, что ли? Он же задохнётся.
