скачать книгу бесплатно
Старик взял письмо и отослал гвардейца со словами:
– Зайдите ко мне через полчаса, генерал Фурапп.
– Входите, Арта. Это мой дом, – мягко обратился он к девушке.
Княжна поднялась по мраморным, идеально чистым ступеням, с удивлением думая о том, что простой лицитатор третьего ранга имеет собственную армию. Уж не об этих войсках говорили рыскачи? Точно! Армия Фриззов во главе командующего генерала Геда Фураппа!
Арта с опозданием обернулась, чтобы рассмотреть генерала и запомнить его. Но он уже исчез.
Огромные двери распахнулись, открывая взору просторный, освещённый жёлтыми электрическими лампами длинный коридор, украшенный картинами и коврами. Вдоль правой стены стояли слуги, встречая хозяина и его новый лот. Первым к лицитатору кинулся крупный, полноватый мужчина, торопясь принять его плащ. А к княжне подлетела грузная пожилая дама в чёрном шерстяном платье и презрительно сморщенным лицом. Она ухватила Арту за шиворот и оттащила в сторону от лицитатора, злобно шипя:
– Вы лот, не забывайтесь милочка! И не подходите к хозяину ближе, чем на десять шагов!
– Бреда! – Прервал жёсткий голос лицитатора. – Оставьте девочку в покое! Она будет ужинать со мной.
Женщина, раскрыв широко от удивления рот, с крупными, заточенными, как у рыскачей зубами покачнулась и ухватилась за стену.
– Но, господин! Она же вшивая шлюха и людоедка из нижнего города! Её даже человеком нельзя назвать, пока она не получит официальный статус работника верхнего города! Она лот и точка!
– Давно ли ты, Бреда перестала употреблять в пищу человеческое мясо? – Вкрадчиво поинтересовался лицитатор, навис над женщиной, угрожающе ухмыляясь и поправляя перчатки на длинных и узких ладонях. – Если не ошибаюсь, то именно ты из клана рыскачей попала в мой дом! Твоя милосердная и лебезящая улыбка о многом мне поведала в первый же день твоего появления в моем доме! Тебе напомнить тот день?
Экономка испуганно опустила голову и попятилась. Её руки крупно затряслись.
– Но, господин, разве она… – жалко заблеяла экономка.
Старик бросил на Арту странный предупреждающий взгляд и, повернувшись к экономке, поднял ладонь, прерывая стенания и возмущения.
– Закрой, наконец, рот. Накрывай на стол, Бреда. Я голоден и устал. Распорядись, чтобы в мой кабинет после ужина принесли вино и корреспонденцию. Также, я хотел бы видеть учётную книгу. Девушке подготовь синюю комнату. Она остается в моём доме до торгов. Через полчаса подойдёт генерал Гед Фурапп, проводи его ко мне.
Экономка поджала побелевшие губы и вздёрнула короткий и сплющенный нос с круглыми большими ноздрями едва ли не до потолка, высокомерно меряя презрительным взглядом гостью с ног до головы и обратно с завидной скоростью.
– Господин, вы в своем уме?! С каких это пор вы приводите в дом лот?! Может, ей ещё ванну горячую с лепестками роз?!
– Отличная идея, Бреда! – Старик воодушевленно махнул рукой ей, давая понять, что та может идти и готовить гостье ванну с лепестками роз. – Добавьте ей в воду ароматные масла, снимающие раздражение кожи и помогите ей причесать перед сном волосы. Только нежно! Найду хоть один вырванный вами её волос, обрею вас, Бреда, налысо. Топором для рубки мяса. Самым большим и острым топором.
Лицитатор на мгновение остановился в проходе, жестом подозвал Арту, словно собачку. Он демонстративно положил руку на голову девушки и в вполоборота кинул экономке:
– Не забывайтесь, Бреда, я увлекающийся мужчина. За бритьем ваших волос последует бритье ваших бровей, ресниц и всего остального. А там и кожу недолго снять. Я не боюсь грязной работы, в отличие от вас.
Экономка задохнулась от возмущения и страха. За несколько десятилетий службы у лицитатора, она усвоила, что он всегда выполняет свои обещания. Всегда. Он мог стерпеть её хамство, крики, слёзы, вынос мозга, но игнорирование приказов – никогда.
Арта кипела от злости. Почему он не огласил её статус?! Почему он позволил своей чёрствой экономке дурно высказываться о высокородной леди?!
Но озвучить своё обоснованное возмущение и праведный гнев Арта так и не смогла, так как за столом уже сидели члены семьи лицитатора в почтительном ожидании. При незнакомцах девушка не могла в силу своего воспитания устраивать скандал. Выяснение отношений подождёт.
Стиснув зубы, девушка опустилась на придвинутый слугой стул и подняла голову, когда лицитатор сел во главе стола рядом с ней.
– Доброго вечера, – холодно поздоровался старик с двумя мужчинами и представил им девушку, снова не назвав её титул. – Это мой лот Арта.
– Арта, знакомьтесь. Это доктор Хос Фризз пятого ранга и бухгалтер аукционов Ден Фризз третьего ранга.
Арта кивнула и погрузилась в изучение поданных блюд. Мясо?
Девушка бросила на старика вопросительный взгляд. Заметив её расширенные от страха зрачки, лицитатор улыбнулся и едва заметно мотнул отрицательно головой – не человечина.
Уплетая вкуснейший ужин, Арта краем уха прислушивалась ни к чему не обязывающему разговору трёх мужчин. Они обсуждали новые законопроекты, которые в скором времени Трио намерено внести сразу после голосования совета высших рангов.
В какой-то момент старик толкнул Арту ногой под столом, словно стараясь привлечь её внимание.
Девушка подняла голову и успела поймать на себе неприязненный взгляд доктора Хоса. Это был такой же взгляд, как у рыскача на южном базаре много лет назад. Голодный, злой, безжизненный, жестокий и расчётливый. По спине пробежала ледяная дрожь страха.
Арта тайком бросила осторожный взгляд на лицитатора. Тот ел, периодически вставляя дежурные фразы в беседу. Может, он ненароком зацепил её ногу? Но тут же последовал следующий мягкий удар по ноге. Арта мгновенно вскинулась и посмотрела прямо в глаза доктора. Что происходит? Что за игру затеял лицитатор? Зачем он это делает? Предупреждение?
Арта поджала губы и сощурилась, продолжая нагло смотреть в глаза врачу, взгляд которого становился уже не голодным и пошлым, а испуганным и жалким. Девушка представила, как вспарывает ножом госпожи Гун глотку этому скоту. Безмолвная битва была понята обоими в краткое мгновение.
– Ты победила, – шёпотом усмехнулся старик. – Браво, рыжая мелочь!
Его шепот услышал только стоящий за его спиной полноватый слуга.
Лицитатор быстро обернулся, взглянув в лицо своего слуги. Тот, не издав ни звука, молча кивнул и удалился.
Как он это делает?
Арта с трудом проглотила кусок мяса, размышляя над загадками отношений в этом доме. Она тоже без труда понимала старого лицитатора. Она понимала его так, будто знала с детства. Не обмануться бы.
Какая-то внезапная тоска вдруг сжала её сердце при взгляде на сухое, явно измученное неизвестным недугом лицо Эльба Фризза, который в этот момент поднялся, завершая ужин. Казалось, она некогда видела его. Смутные воспоминания ассоциировались с праздником, весельем, лаской и изобилием. Нет, она не могла его прежде знать и встречать.
По этикету все должны остановить трапезу и разойтись. Арта подскочила, нечаянно звякнув ложкой.
– Все свободны, господа. А вы, Арта, доешьте свой ужин. Бреда подождёт, не облезет.
Столовая опустела. На стене тихо тикали красивые часы в резной деревянной оправе. За высокими окнами доносились звуки города. Кто-то легко пробежал по коридору, осторожно прикрывая тяжёлые двери. Слуги суетятся.
После горячей ванны с лепестками роз и душистыми маслами, Арта, с трудом волоча налитые усталостью ноги, и завернутая в роскошное махровое полотенце, доплелась до комнаты. Кровать обхватила её нежностью и теплом.
Эта мягкая, чистая постель без блох! Она пахнет чем-то невыразимо приятным.
Бреда с гребнем в руках стояла несколько минут над неподвижной девушкой, ожидая, когда сможет её причесать. Но лот уже крепко спала. Расчёсывание этой мочалки придётся отложить на утро.
Экономка сердито бросила гребень на туалетный столик, некогда принадлежащий покойной жене лицитатора, и вышла, хлопнув дверью. Её до крайности возмутил факт, что господин прислал своего Бава охранять это тощее создание с невероятным цветом волос, какого не бывает у нормальных людей. Слуга замер у двери комнаты, сжав в руке боевой нож.
– Бав, ты, что, ночевать будешь здесь на полу, и аки мухан охранять своё гнездо? – Не удержалась от язвительного вопроса экономка.
– Да. Это приказ хозяина.
– Охранять эту маленькую шлюшку?
– Да. Вали отсюда.
Слуга ни разу не удосужился взглянуть на Бреду, глядя перед собой в стену и криво ухмыляясь.
Едва возмущённая Бреда исчезла за углом, Бав быстро открыл дверь комнаты и, убедившись, что девушка спит, облегчённо вздохнул и вернулся на свой пост. Его сменить некому. Господин больше никому не доверяет, кроме Бава, бухгалтера Дена и могучему кузнецу Валу. Дожились. Так-то.
Бав опустился на пол и, достав оселок, принялся точить свой нож, делая внезапные и частые паузы, чтобы слышать коридор и лестницу, ведущую к спальне девушки.
Княжна. С ума сойти! Где господин нашёл это чудо? А её волосы! Девушка страсть, как хороша. Маленькая, изысканная, тоненькая. Неужели, она всё же лот, который господин намерен выставить на продажу? Жаль, если эта малышка пропадёт с клеймом в нижнем городе. Она так похожа на умершую жену лицитатора! Те же серые большие глаза с чёрными ресницами, алые губы, огненные волосы и тоненькое, острое личико в форме сердечка. А её кожа, как драгоценный довоенный фарфор, что стоит в музее господина! Она точная копия почившей госпожи Веллы!
Ходили слухи, что у госпожи Веллы было идеальное чистое тело без шрамов и родимых пятен. Только на левой лопатке была скрыта татуировка ключа от Дома. Но это ведь только слухи?
У лота княжны Арты тоже гладкая кожа и ровные белые зубы. И на открытых участках тела нет ни единого родимого пятна. Только старые следы царапин на предплечьях от крысиных когтей и змеиных зубов. Девочка охотник.
Бав мотнул головой. Нет. Если бы господин считал её простым лотом, то не привёл бы её в свой дом, и уж тем более в комнату возлюбленной супруги. Здесь кроется какая-то тайна. И дело не в титуле девушки. Титулованных особ из нижнего города лицитатору часто приходилось выставлять на продажу. Но он никогда и никого из них не приводил в дом, оставляя в бараках для прислуги до дня аукциона.
Хозяин привёл в дом чёртово тощее недоразумение, на котором мяса под лупой не найдёшь. Бреда долго не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Покоя не давала девчонка, сладко спящая на втором этаже, а не в крыле прислуги или в бараке. Девица вселяла странный ужас и ненависть. Ещё никто из лотов не вызывал у старой экономки столь сильных эмоций, будто в доме бомба, готовая разорваться в любой момент. Да, что же это такое? Неужели столь внимательное отношение к девчонке только потому, что она напоминает госпожу Веллу?! Что задумал старик?
Бреда всё же забылась мрачным липким сном. Во сне явилась покойная мама. Она скалила свои заточенные зубы и, вытирая с лица кровь ребёнка, которого съела, с укоризной повернулась к дочери и неестественно елейным, тоненьким голоском сказала:
– Доченька, Бредушка, ну, зачем ты так неласково с гостьей обращаешься? Она же маленькая, хилая. Её поберечь нужно…
– Откормить, – подытожила, рыча, Бреда, жадно облизываясь. – И сожрать. Да, мама, я буду с ней ласкова.
– Её нельзя кушать.
– Да, нельзя, – прошептала уже вслух экономка, затягивая в рот одеяло и обсасывая его угол. – Её надо порвать и сожрать!
– Пойдём со мной, доченька, – прошептала мать, протягивая окровавленные руки. – Здесь много еды. Здесь много жирненьких, розовых людей. Идём. Полетели, птичка, там много еды.
Бреда ухватилась за её ладони с радостью. Идя за матерью, она внезапно вспомнила, что такой сон сулит смерть. Но тёплые руки матери так не хотелось отпускать, а её обещания вызвали новый приступ слюнотечения.
– Иду, мама. Покажи мне Арту на столе. Я хочу рвать зубами это хилое тело…
Она проснулась от собственного голоса. С досадой откинула мокрое от слюней одеяло в сторону и посмотрела на часы. Сколько лет она не ела человечину? Десять? Пятнадцать? Этот голод невозможно утолить бараниной и мясом птиц. Ну и сон. Приснится же.
Внезапно Бреду осенило. Теперь ясно, почему у неё никогда не было братьев и сестёр! Мать и отец съедали их! Ну, и поделом! В кланах рыскачей право на жизнь имеют только сильные и здоровые дети. Слабым в их жестоком мире нет места. Да и что в Долине можно было есть? Крыс и насекомых? Ну, уж нет. Такое едят только слабаки, вроде лота Арты и её родни.
Пять часов утра… Ах, да! Пора вставать и готовить завтрак для господина и его семьи, так как кухарка Тира придёт ближе к восьми утра. И эту маленькую дрянь, что втёрлась в доверие к лицитатору, тоже надо кормить.
Бреда наслаждалась своей злобой. Не выспавшаяся, кипящая, словно вулкан, экономка спустилась на кухню в цокольный этаж. Открыв дверь полутёмного помещения, женщина застыла от ужаса: по столам скакал странный светящийся зверёк с плоской лягушачьей головой, выпученными глазами, чешуйчатым голубоватым телом и прозрачными, будто из тонкого стекла крыльями. Оно прыгало по столам на задних лапах, засовывая в широкую пасть с мелкими зубами кусок отличнейшего филе индейки крошечными передними лапками с розовыми пальчиками, похрюкивая от удовольствия! Это мухан из нижнего города?! Новый вид мутантов? Таких муханов в Долине Бреда ни разу не видела, но не сомневалась, что это именно мухан. Как сюда попал этот опасный и кровожадный мутант?! И муханы не летают поодиночке, значит, где-то здесь вся его стая! А ещё они не светятся. Это, точно, новый подвид гадости!
Перед глазами экономки в мгновение ока пронеслось воспоминание, когда, будучи ребёнком, она с криками ужаса убегала от стаи таких тварей. На спине женщины так и остались шрамы от когтей и зубов кровососущих мутантов. Но те муханы были чёрные, бесшумные и клыкастые. А это что? Это точно мухан?
Зверёк резко повернулся. Увидев экономку, он бросил мясо на пол, раскрыл пасть, высвобождая второй ряд неестественно огромных и острых, как бритва зубов. Из пасти раздалось угрожающее шипение, распространяя зеленоватый пар. В выпуклых глазах зверя, Бреда увидела нечто странное – знаки! Они бежали ровными рядами сверху вниз, подсвечивая красные зрачки.
В голове от ужаса помутилось так, что неожиданно для самой себя, Бреда издала истошный визг на грани ультразвука, подняв домочадцев с тёплых постелей на три часа раньше положенного.
Выбегая из кухни в узкий и тёмный коридор в состоянии животного ужаса, она с грацией носорога, смахнула с подставки масляный светильник и понеслась дальше, размахивая руками, спотыкаясь и визжа. Разлитое масло мгновенно вспыхнуло, пожирая деревянные настилы и фанерную обивку на стенах. Огонь стремительно добрался до окон и поднялся по занавескам к потолку, застилая густым дымом все этажи, проникая во все щели. А тучная экономка, ослепнув от страха и, ничего соображая, провалилась в подвал, пересчитала копчиком все крутые ступени и, миновав мешки с овощами, затихла в винном отделении погреба.
Проснувшись, челядь и члены семьи Фризз начали носиться по всему дому, в попытке найти источник пожара. Коридор тушили общими усилиями. Ведра с водой из пруда передавал по цепочке даже Эльб. Он не успел переодеться из смешной серой шёлковой пижамы в чёрный горошек в свой сдержанный костюм, и бегал, роняя мягкие тапки, прыгая на одной ноге и костеря путающихся под ногами испуганных слуг.
Арту прогнали обратно в комнату, опасаясь, что лот поранится или получит ожоги, что недопустимо ввиду приближающейся даты аукциона. Девушка со скучающим видом наблюдала из окна занятную возню, догонялки с вёдрами наперевес и ждала финала. К счастью, пожар потушили быстро. Господин Эльб с достоинством дождался, пока ему найдут его потерянные тапки, и гордо вскинув голову, направился в свои покои, чтобы переодеться. До Арты донеслось его отчаянное брюзжание, когда он проходил мимо:
– Ноги теперь грязные. У меня ноги грязные, а я ведь лицитатор! С ума сойти! Ноги грязные! Кто-нибудь, принесите мне таз с водой и мыло! Мне надо вымыть ноги! Ноги грязные! Как так?..
Он шёл по садовой дорожке на цыпочках, так и не надев тапочки, и ойкал со страдальческой гримасой от каждого камушка, попадавшего под ступни. Тапочки он нежно прижимал к груди руками в перчатках. Интересно, он что, и спит в перчатках? Арта успела рассмотреть на его лодыжках влажные, с сукровицей язвы. Большие и глубокие язвы.
Наигравшись вволю в пожарных, вся челядь по приказу хозяина бросилась наводить порядок и искать виновника. Кто-то слышал крики Бреды. Сделав соответствующие выводы, найдя погрызенный кусок филе индейки на кухне под столом, дружно решили, что кроме экономки, никто из слуг не питает особой страсти к сырому мясу. Встаёт же она рано, зачастую в пять утра. Следовательно, пожар устроила она. Да и факт её исчезновения подлил масла в огонь. В процессе её поиска люди заводились, готовясь надавать ей люксовых щелчков по темечку.
Её обнаружили в погребе с лихорадочно зажатой в трясущихся руках, кажется, пятой бутылкой отменного старого вина. Она выдала себя звонким иканием. Рядом сверкали четыре уже опустошенные бутылки с элитными этикетками. Забившись в угол под полками с алкоголем, экономка бормотала что-то бессвязное, никак не проясняя сути случившегося. Сарайные рабочие, кузнец и Бав с трудом выволокли упирающуюся пьяную экономку и потащили, словно мешок, скатывая дорогие ковры её ногами на суд к лицитатору. Тот уже успел переодеться и, с гордо поднятой головой, встречал виновницу пожара.
Но и стоя на непослушных ногах и регулярно икая, экономка не могла четко изъясняться. Дело сдвинулось после пары крепких оплеух от кузнеца. Однако рассказ экономки заставил всех слушателей заподозрить, что она употребила не только вино, но и какую-нибудь дурман-траву. Или, ещё хуже – сошла с ума. Только лицитатор нахмурился: не хватало в их усадьбе мухана! Если хоть один проберётся в черту верхнего города, невзирая на ультразвуковые отпугиватели по периметру, то быть беде. Эти твари принесут не только хаос, но и несметное количество всяких хворей, большинство из которых современные врачи не знают, чем и как лечить.
Растерянные слуги, вооружившись всем, на что горазда человеческая фантазия, бросились искать зверька. Но никого не нашли.
В тот день все члены семьи Фриззов завтракали в своих комнатах. И день прошёл тоже взаперти, так как слуги продолжали обыскивать всю усадьбу, опасаясь, что пьяная экономка всё же не соврала, пытаясь себя выгородить. Никто, правда, уже не сомневался, что испорченное филе на кухне её работа. Пожалуй, более глупой выходки в усадьбе Фриззов не бывало. Бреду ждало длительное наказание и штраф за испорченное пожаром имущество лицитатора, воровство мяса и выпитые пять бутылок отменного вина. Что на неё нашло?
Часть 5.
Следующее утро воссоединило всю семью снова в столовой. Но завтрак проходил в гробовом молчании. Хозяин, оставшись без своего любимого мясного пирога, сидел и размышлял о своих кровожадных пожеланиях в отношении экономки. И мысли эти были одна страшней другой. Он точно её обреет. Польёт смолой. Вываляет в перьях. И отправит прогуляться по проспекту верхнего города. Нет, сначала её покрасит в зелёный цвет с ног до головы. Нет, потом покрасит.
Роскошный дом выглядел теперь не лучше бараков жителей нижнего города.
Лицитатор не мог смотреть на Арту, стыдясь того, что она видела его в смешной пижаме и босиком в саду. Но Арта не думала о его пижаме вовсе, но сверлила его сердитым взглядом, поджидая момент, когда можно получить ответ за нанесённое ей оскорбление, а именно замалчивание титула.
Внезапно хозяин поднялся, прервав завтрак на самом вкусном блюде. Нетерпеливо махнул рукой, приказав всем сесть и продолжать трапезу.
– Арта, пересядь на моё место, – только и сказал он, и быстро покинул столовую.
Девушка не посмела возразить, медленно, удивленно пересела во главу стола и растерянно проводила взглядом вздорного старика.
Порыв устроить за завтраком разбор полётов пришлось на время отложить. Задавать же неуместные вопросы было не в правилах Арты. Лицитатор проверяет её на выдержку? На знание этикета? На скромность? На жадность? Что он хочет сказать своим решением, посадив её на свой стул?
Арта ела, не торопясь, аккуратно, как учила мать. Пришлось вспомнить все заковыристые правила использования приборов, очередность блюд, о которых она только слышала, но никогда не видела и не пробовала. Матушка могла и подзатыльник крепкий дать при ошибке за столом, а потому Арта помнила каждую мелочь в правилах. Так как в данный момент она занимала главное место, за ней остается право прервать трапезу в любое время, что явно заставляло доктора нервничать – ел он быстро и жадно, косясь злыми глазами на худенькую девушку. Ден же развлекался, с ироничной насмешкой наблюдая за врачом. Бухгалтер едва сдерживал смех, без труда поддерживая ритм завтрака на одной волне с гостьей. Он сразу понял, что лот Арта не станет позорить себя постыдно-торопливым поглощением пищи, лишний раз напоминая окружающим, что она здесь никто. В ней определённо присутствует аристократический лоск и воспитание. И где нашёл лицитатор эту юную тигрицу?
Арта замешкалась, когда перед ней поставили блюдо с неизвестным красным существом, покрытым твёрдым панцирем. Об этом матушка, кажется, ничего не рассказывала. Что это? Как это есть?!
Быстро окинув растерянным взглядом все неиспользованные приборы, Арта с трудом сдержала порыв громко вздохнуть. Нет ничего, что помогло бы справиться с этим зверем.
Лицо Хоса, замершего над таким же блюдом, расползалось в злорадной ухмылке. Он не торопился, наслаждаясь назревающим фиаско лота. Шлюха из нижнего города прокололась! Вот она, истинная природа грязной попрошайки из помойной канавы!
Арта метнула осторожный взгляд на Дена и успела заметить его искрометное движение указательным пальцем на маленький сверток, лежащий перед блюдом. Перчатки! Значит, этого зверя нужно есть руками!
Девушка склонилась над омаром и деликатно втянула аромат с улыбкой удовлетворения, будто она ела такое каждый день в своей помойной канаве. Тонкие резиновые перчатки пошли в ход. Столовая наполнилась звонким хрустом и невероятным запахом.
Хос с раскрытым ртом замер, вытаращив глаза, уставился на нищенку, мастерски разделывающую омара. От злости он едва не швырнул своё блюдо на пол. Но он быстро взял себя в руки. Что-то не так с этим лотом. Не похоже, чтобы это была простая шлюшка. Как бы это не аристократка из опального рода. В таком случае, цена на этот лот будет заоблачная. Кажется, Эльб нашёл золотую жилу в лице этой остренькой крошки. Интересно, она девственница? Вряд ли…
Лицо же бухгалтера Дена покрылось пятнами сдерживаемого смеха.
После сытного завтрака, Арта решила пройтись по территории усадьбы. Нет смысла искать лицитатора, он наверняка, либо закрылся в кабинете, либо уехал – уж слишком вольно вели себя слуги, позволяя себе громко разговаривать и смеяться в саду.
