скачать книгу бесплатно
– Долли, – вставил машинально Вострецов, который иногда почитывал научную литературу не связанную со своим родом занятий.
– Во-во, – прихлебнула она чаек. – Так её и звали, пока она копыта не откинула от усердия прославиться.
– Одно другому не мешает, Валентина Игнатьевна, – попробовал поупираться диктатор. – У вас теперь целый штат помощников – не то, что двадцать пять лет назад, когда вы одни остались с Римилием Федоровичем. Что вам стоит поручить им изготовление образца плазмоида, а самой заняться доведением до ума портала?
– Вот, по тебе не скажешь, что ты такой торопыжка! – сморщила она свой крючковатый нос. – Тебе что важнее: картинку в иномир показать или осуществить проход экспедиции?
– Конечно, проход! Я уже начал в уме прикидывать состав и количество разведывательной группы. Но для начала, ты, хоть картинку покажи, ради стимула.
– Картинку я тебе смогу показать и на следующей неделе. В этом нет никакой сложности. А вот, что делать дальше – большой вопрос.
– Как это?! – не скрыл удивления Афанасьев.
– Вот так! – жестко парировала старуха Верховного. – Портал находится в нестабильном состоянии. Его края все время пульсируют. При малейшем снижении энергетической накачки он начинает, хоть и медленно, но схлопываться. К тому же очень много расходуется электроэнергии на поддержание портала сечением всего лишь в полтора квадратных метра. А ведь его придется расширять, чтобы можно было просунуть через него габаритную технику, без которой не обойтись. И я даже боюсь предположить, какой океан энергопотока потребуется для его увеличения. Как бы, не в геометрической прогрессии. А это, значит, понадобится целый ядерный реактор в центре столицы. Случись, какой-нибудь сбой в электропитании и никто не сможет гарантировать, что Первая Иновременная Экспедиция застрянет в каком-нибудь третьем веке от Рождества Христова. И еще не факт, что мы при повторном включении сможем попасть именно в то время. Даже расхождение в доли секунды может закинуть спасателей на несколько лет вперед или назад по объективной временной шкале. Мы этого еще не знаем. И процессами этими управлять не можем. Да, мы, вообще, почти что ничего не знаем о портале. Не знаем, ни как он образуется, ни как существует, ни как может воздействовать на организм живых существ, шастающих туда и обратно. Может живые клетки мутируют после прохода? Мы же этого не знаем. А если прохождение было неоднократным, то кто нам гарантирует, что те, кто проходят сквозь время – всё ещё люди? Так что, прежде чем готовить экспедицию надо провести еще кучу экспериментов, которые могут занять месяцы, а то и годы, – сказала она и будто ушатом холодной воды ополоснула Афанасьева, пребывавшего в состоянии полной растерянности.
– Нет у нас в запасе такого количества времени, – уныло констатировал Валерий Васильевич.
– Я знаю, – поджала она губы. – Но и на экспансию в чужой мир у нас пока нет сил. Ни физических, ни материальных. А рисковать, хоть и плохонькой действительностью в угоду призрачной мечте, это непозволительная роскошь, которую ни я, ни тем более ты позволить себе не можем.
– Вот, значит, как? – еще больше погрустнел Валерий Васильевич. – А я уже у внука перетаскал всю фантастическую литературу про «попаданцев».
– Не горюй, Василич, – тронула она его за плечо, – не пропадет втуне твоя литература. Нужно всего-то немножко обождать, поэкспериментировать. Ты, думаешь, я не хочу попасть туда и ощутить запах трав, по которым еще не ступала конница Аттилы?
– Погоди, Игнатьевна, – вмешался неожиданно в разговор, доселе молчавший с открытым ртом Вострецов. – Ты сейчас обмолвилась о том, что края портала вибрируют и при малейшем снижении поступающей энергии он начинает схлопываться, я правильно тебя понял?
– Ну, да, так и есть. И это, на сегодняшний момент, наша главная головная боль, – констатировала Николаева.
– Что-то это мне напоминает…, – потер в задумчивости лоб академик, в то время, как Афанасьев жадно впился глазами в его лицо, в ожидании радостной сенсации.
– Что?! – отставила Николаева блюдце и тоже с надеждой уставилась на Вострецова.
– Была у нас в свое время похожая закавыка, еще, когда мы испытывали наш первый образец ускорителя, – медленно начал Игорь Николаевич вспоминать былые времена. – При подаче напряжения с реактора, разгонявшего протоны через вакуумную трубку, стенки «воронки» ужасно вибрировали, оттого значительная часть протонов ударялась о её закраины, теряли первоначальную скорость и вместо направленного пучка хаотично сталкивались друг с другом. КПД, в результате этого, падал едва ли не на 50%.
– И что вы предприняли?! – зрачки глаз у Николаевой расширились, как у кошки, готовящейся к прыжку.
– Мы тогда с Лёшей посидели, покумекали и решили. А что если внутри воронки соорудить дополнительное электромагнитное поле в виде тороидального кольца и тоже пустить по нему протоны, незадействованные в основной реакции, а значит, не сбивающиеся в кучу. Они создадут гравитационное поле, которое удержит протоны от соприкосновения со стенками «воронки», их выход будет линейным и потерь не станет. Вследствие того, что, протоны обладают массой, почти в две тысячи раз большей, чем электроны то при своей скорости, в условиях отсутствия естественных препятствий, они могут сохранять её на протяжении значительного периода времени в виде постоянного потока, скорость которого можно легко регулировать при сравнительно малых затратах энергии. Это, конечно, не пресловутый «вечный двигатель», но где-то рядом с ним. Этакая самоподдерживающаяся система. И даже при сбоях в электропитании она еще продолжительное время будет функционировать, как говорится, сама по себе. Ну а за это время можно миллион раз переключить установку на резервное питание. Все, что я сказал, касается нашей установки. Но чем черт не шутит?! Может быть, это пригодится и для поддержания портала в стабильном режиме, если электромагнитное поле разместить по его окружности?
Едва Вострецов окончил излагать свои соображения, как шустрая Николаева вскочила со своего места и коршуном налетела на слегка прибалдевшего теоретика:
– Игорюша, ты гений! – сорвалась она на крик, кидаясь ему в объятия. – А я-то старая кошелка никак до такого додуматься не смогла! Это же так элементарно! Гений, ты наш! – прижала она его голову к своей впалой груди.
– Вообще-то гений, это я, – тихо прошелестел со своего места Афанасьев. – Это мне пришла в голову мысль посвятить в государственную тайну нашего академика.
– И ты тоже гений, Василич! – кинулась было обниматься к нему Николаева, но тот отчаянно замахал руками ей навстречу.
– Только порошу без этого! Я – человек, без пяти минут женатый. Мне с чужими тетеньками обниматься невеста не велит!
Все дружно в голос захохотали, по достоинству оценив шутку диктатора.
II.
04.10.2020г., Астраханская область, где-то в 25-ти км. восточнее от г. Знаменска
С утра накрапывал мелкий дождик, что в здешних условиях было редкостью даже в осенние месяцы. Все участники эксперимента, а также приглашенные лица из числа имеющих специальный допуск, сочли этот факт, как знамение удачи. Всех, особенно «москвичей» из свиты диктатора охватило волнение и предчувствие какого-то неимоверного чуда, которое вот-вот должно было состояться. Подавляющее большинство военных экспертов впервые должны были присутствовать при испытаниях столь экзотического оружия «направленной энергии». Лазер – не в счет. Тот же самый «Пересвет», анонсированный еще два года назад прежним руководителем страны уже принимал участие в испытаниях, и многие из тех, кто сейчас находился на полигоне, были тому прямыми свидетелями. Но тогда он не произвел умопомрачительного визуального впечатления. Ну, выехал на «точку» караван большегрузных и неуклюжих машин, чем-то напоминавших то ли кунги, то ли «дальнобойные» фуры. Ну, взвод шустрых военных, высыпав из машин, стал быстро протягивать какие-то кабели между автомобилями. Ну, вот в одной из «фур» медленно раздвинулись створки и оттуда, как на поддоне не спеша и деловито выехало нечто похожее на стиральную машину с телескопом. Минут пять, ничегошеньки не происходило. Затем в «стиральной машине» медленно, словно нехотя откинулась какая-то крышка, а «телескоп», что находился рядом, уставившись в зенит, пару раз повернулся из стороны в сторону. В общем-то, на этом все зрелище и закончилось. Крышка в «стиралке» так же степенно закрылась, а сама она после некоторой паузы скрылась в чреве «фуры». Ну и всё. Ни звуковых эффектов, ни визуальных. Ничего. Тихо и буднично. С Командно-Наблюдательного Пункта пришло сообщение, что спутник-демонстратор, специально выведенный на орбиту высотой 275 километров в целях испытания, выведен из строя лазерным лучом «Пересвета». Далее следовало перечисление технических характеристик мобильного лазера и пояснение принципа его работы. Озадаченные эксперты еще потоптались какое-то время на месте, перекидываясь друг с другом узкопрофессиональными оборотами речи, а затем разошлись, явно неудовлетворенные представленным зрелищем.
Сегодня всё должно было быть по-другому. Те из экспертов, которые хотя бы со слов самих участников испытаний были проинформированы о предстоящей программе, уже предвкушали незабываемое зрелище, ибо мало кто из людей воочию мог наблюдать шаровую молнию, и уж совсем малое количество было тех, кто видел её, сотворенную человеческими руками. К таким счастливчиком можно было причислить разве что самого Афанасьева, уже принимавшего участие в подобном эксперименте почти тридцать лет назад. Ажиотажа среди экспертного сообщества добавляло ещё и то, что в отличие от того же самого «Пересвета», всё хозяйство Николаевой умещалось на двух небольших грузовиках. В кратком релизе, выпущенном накануне для экспертов, сообщалось, что в одном «грузовике» находится энергетическая установка с конденсаторами большой емкости, а в другом, собственно говоря, сам плазмоид и суперкомпьютер с охлаждающей его установкой. Обслуживали всё это невеликое хозяйство всего три человека: один следил за подачей энергии и заменой конденсаторов, второй выдавал и обрабатывал на компьютере целеуказания, а третий управлял непосредственно самим плазмоидом, корректируя траектории энергетических сгустков, называемых в просторечии «шаровыми молниями». Сейчас эти грузовики замерли в предстартовой готовности, на расстоянии чуть больше трехсот метров от того места, где находился КНП. Внешне это почти никак не проявлялось. И только наблюдательный взор смог бы отметить, что над крытой поверхностью одного из них, стал медленно подниматься какой-то штырек с небольшим рифленым утолщением в навершии, напоминающим набалдашник трости. Поднялся невысоко, всего лишь на какой-нибудь метр, да так и застыл в немом ожидании приказа. По настоянию Валерия Васильевича, к числу лиц, допущенных лицезреть испытания, был причислен и академик Вострецов, благо, что его модель должна была проходить аналогичную проверку только завтра, а значит, сегодня он был абсолютно свободен (его присутствие при транспортировке ракетоносителя на стартовый стол было необязательным). Как уже говорилось выше, все участники испытаний и гости, включая самого Афанасьева, находились в состоянии взволнованности и немного тревожного ожидания. Все. Но только не сама «виновница» торжества. Она не пошла в специально оборудованное укрытие, сооруженное для участников испытаний на случай нештатной ситуации, а стояла на поверхности, чуть в сторонке от НП и курила «Мальборо» зябко подрагивая сухонькими своими плечиками (с некоторых пор она могла себе позволить и куда более значительные траты, чем оригинальное заморское курево). До начала активной фазы испытаний оставалось меньше двадцати минут. Афанасьев тихонько подошел к ней и остановился рядом. Вся его свита и охрана вместе с неотлучным Вальрондом, не решилась последовать за ним, ибо понимала, что даже такому диктатору иногда необходимо побыть в стороне от назойливых глаз челяди. Николаева, казалось, в тот момент даже не обратила на него внимания, погруженная в свои мысли.
– Ты бы, Валюша, перестала смолить цыгарку-то? А? – прогудел он у неё за спиной ласково и слегка укоризненно. – Ведь все оставшееся здоровьишко погубишь.
– Пустое, – проговорила она негромко, даже не соизволив обернуться к диктатору лицом. – Моему испорченному здоровью это мало чем навредит, а я уже не в том возрасте, чтобы отказываться от укоренившихся привычек.
Он чуток потоптался, не зная что еще такого сказать, чтобы как-то поддержать и подбодрить подаренную судьбой соратницу, а возможно и спасительницу, но ничего толком не придумал. Потом покряхтев, неожиданно выдал:
– А ты, собственно, почему стоишь здесь и одна? Почему не на КНП, как все остальные? Опасно ведь.
– Народу там, как сельдей в бочке. Духотища. Да и на свежем воздухе мне смолить куда как сподручней. А насчет опасности, то это ты зря. В Москве дорогу переходить куда как опасней, чем тут стоять на ветерке, – пояснила она.
– Может, все-таки спустишься вниз? – попробовал он её уговорить в последний раз. – Твоя голова стоит всех наших вместе взятых.
– Не боись, Василич, за установку я ручаюсь. Все будет хорошо, – произнесла она негромко и ласково, как бабушка, укладывающая спать любимого внука, и немного подумав, добавила еще тише. – Еще месяца два назад я тоже боялась, а теперь не боюсь. Всё, что сохранила от Римилия Федоровича и сама знала – оставила в подробных записях со всеми выкладками. Теперь вот во всё, что знала, посвятила двоих помощников. Ребятки толковые. Если со мной что и случится, то они сами управятся и доведут дело до конца.
– Мать! – воскликнул Афанасьев. – Да ты никак помирать у нас собралась?! Ты там не вздумай! Даже думать об этом запрещаю!
– Нет, Василич, – покачала она головой, стряхивая остаток пепла на бетонную площадку, – помирать я не собираюсь. А только к этому всегда надо быть готовому, чтобы не растеряться в последний час от того, что не успел чего или не додумал. Я может, даже мечтаю быть похороненной не тут, а там, – мотнула она головой куда-то в необозримые временные дали.
– Отчего же тебя не устраивают похороны здесь – в нашем времени? – не удержался, чтобы не спросить Валерий Васильевич. – Похороны будут – пальчики оближешь. Потомки никогда не забудут всё, что ты для них сделала.
– Нет, – опять упрямо тряхнула она головой. – Не хочу здесь. Слишком много впитала горя эта земля за века. Не хочу лежать в горькой земле.
Их печальный диалог прервало появление дежурного офицера с КНП.
– Товарищ, Верховный, разрешите обратиться? – козырнул он диктатору.
– Да не козыряйте, майор, я в штатском, – поморщился Афанасьев и тут же добавил. – Обращайтесь.
– Мишени заняли свое положение, установка готова к проведению эксперимента, системы телеметрии, и фиксации приведены в состояние готовности. Можно начинать, – четко доложил офицер и замер в ожидании дальнейших указаний.
По условиям испытаний, в качестве мишеней было решено использовать двадцать единиц бронетехники устаревших образцов, уже снятых с вооружения. Причем, по настоянию членов приемной комиссии, для усложнения поставленной задачи десять единиц её были оставленными с работающими двигателями, а остальные десять – с неработающими.
– Ну, что, Валентина Игнатьевна (при посторонних он не позволял себе фамильярничать), вы тут хозяйка, потому вам и командовать. Давайте отмашку.
Та немного засмущалась то ли от непривычки отдавать распоряжения военным, то ли от того, что не знала, куда девать окурок сигареты, который машинально продолжала держать в пальцах. Не придумав ничего лучшего, она сунула его в карман своей курточки, которую специально одела, чтобы уберечься от пронизывающего ветра. Наконец, справившись с волнением, которое все же в последний момент накатило на неё, она сглотнула ком, подступивший к горлу, и просипела задушенным голосом:
– Начинайте.
Офицер кивнул, но с места не сдвинулся. На вопросительный взгляд Валерия Васильевича пробормотал, заливаясь краской:
– По правилам техники безопасности…, – начал он, как бы оправдываясь за то, что медлит с выполнением приказа.
Но Афанасьев перебил его:
– Знаем-знаем, голубчик. Все мы в курсе правил техники безопасности, но ты всё же ступай, а нам и отсюда всё будет хорошо видно, – напутствовал он дежурного офицера, попутно беря пожилую даму любезно под локоток.
Тот нерешительно пожал плечами, неловко козырнул ещё раз и, развернувшись, скорым шагом потопал в направлении убежища.
– Может, все-таки пойдём и мы? – шепнул Верховный своей спутнице на ушко. – Там и экраны есть. В прямом эфире покажут все попадания.
– Иди, если хочешь, – также тихо прошептала она ему в ответ, – а я тут постою. Данные видеофиксации потом просмотрю и проанализирую без сутолоки.
– Ладно-ладно, постоим и тут, – вздохнул он и только крепче стал удерживать её руку.
Примерно с минуту ничего не происходило, а затем протяжно и тревожно завыл ревун, предупреждающий о потенциальной опасности нахождения на поверхности. Ревун вскоре замолк, и полигоном опять овладела тишина тревожного ожидания. Афанасьев впился глазами в тот «грузовик» из которого торчало некое подобие антенны – внешне, почти что полная копия берлинской телевышки времен ГДР, только в миниатюрном исполнении. По прежним воспоминаниям он знал, что главным персонажем предстоящего зрелища будет именно этот самый «набалдашник». И правда, память его не подвела. Рифленый глубокими бороздами вдоль вертикальной оси, «набалдашник», похожий то ли на экзотический плод, то ли цветок с нераскрывшимися лепестками, укрывавшими пестик, стал медленно раскручиваться, с каждым оборотом всё более ускоряя свое вращение.
– Береги глаза, Василич, – спокойным голосом предупредила Афанасьева пожилая женщина, – а лучше – не смотри туда.
Валерий Васильевич внял предупреждениям Валентины Игнатьевны, но лишь отчасти. Уж больно ему было любопытно пронаблюдать весь процесс – от самого начала и до конца. Поэтому он только слегка опустил глаза, оставляя установку в поле периферийного зрения. А «набалдашник» тем временем продолжал свое бешеное вращение вокруг своей оси. Интереснее всего было то, что всё действо проходило в абсолютной тишине, которую нарушали только порывы степного ветра. Наконец, когда мелькание вращающегося «набалдашника» казалось уже невыносимым, он будто от великого перенапряжения вдруг взорвался. Его рифленые лепестки мгновенно раскрылись, обнажая внутренность адского цветка. Сейчас на том месте бушевало и бесновалось нестерпимо белокалильное пламя, от которого резало глаза, настолько оно было ярким, будто частица самого Солнца обосновалась в самом его центре. Лепестки уже опавшего цветка продолжали свое бешеное вращение. Адское, а по-другому никак и не скажешь, пламя тоже вращалось с неимоверной скоростью, но в противоположном направлении. Афанасьеву даже на миг показалось, что в прошлый раз всё было чуть-чуть спокойней и медленней. Тогда тоже вращались и раскрывались «лепестки» псевдо-цветка, но пламя при этом было менее ярким и от того менее яростным. Зрелище притягивало и завораживало, как гипноз. Казалось, что невероятному вращению не будет конца и края. Но, видимо, шаровой молнии, а это, несомненно, была она, и самой надоело крутиться в бешеном темпе верхом на штырьке, и она неожиданно сорвалась с него, устремляясь на огромной скорости по крутой баллистической траектории к самому зениту. На её месте возникла точно такая же слепящая глаза шаровая молния и тотчас устремилась по той же самой восходящей вслед за предшественницей. А за ней появилась ещё одна, и ещё, и ещё. И все они устремлялись ввысь на невероятной скорости. Это было поистине фантастическое и ни с чем несравнимое зрелище. Афанасьев начал было вести подсчет белым клубочкам, но уже на втором десятке сбился со счета и оставил это бесполезное занятие. Тем временем, первый плазмоид достиг своего апогея, на секунду застыв в самой своей высокой точке, едва видимой простому глазу, настолько высокой она была от поверхности, а затем с той же немыслимой скоростью начал своё падение куда-то за горизонт. Все остальные плазмоиды, повторили за ним этот маневр, быстро скрываясь из поля зрения наблюдателей.
– Ну, вот и всё, – сказала, словно выдохнула, стоявшая рядом с ним Николаева, выпрастывая свою руку из-под любезно подставленного диктаторского локтя.
– Всё? – переспросил, не пришедший в себя до конца, Валерий Васильевич. – Сколько времени длился залп, и сколько было выпущено молний? Я не успел засечь и подсчитать, – немного растерянно произнес он, потирая лицо пятернёй, словно пытаясь снять наваждение.
– Залп, как ты выразился, длился восемь секунд, – с нескрываемыми нотками ехидства заявила правнучка скандинавского Тора. – За это время было выпущено двадцать управляемых плазмоидов по двадцати заявленным целям, как и было, определено в техзадании. О результатах мы сейчас узнаем, – деловито добавила она, оглядываясь на бронированную дверь, ведущую в недра КНП.
– Надо же? – удивился её спутник, виновато разводя руками в стороны. – Ты всё фиксировала, а я настолько был потрясен зрелищем, что забыл обо всем на свете.
И тут дверь, скрывавшая за собой бункер, распахнулась и из темноты его недр теснясь и радостно вопя, выпала целая толпа военных и гражданских лиц. Глядя на их изумленно-радостные лица было ясно, что первое испытание плазмоида прошло более чем успешно. Крича и захлебываясь от восторга эта людская разношерстная волна докатившись до двух одиноко стоящих фигур моментально поглотила и растворила их в себе. А затем произошло и вовсе что-то невероятное. Люди, в порыве экстаза сравнимого разве что с полученным известием о первом космонавте, подхватили на руки хрупкого вида пожилую женщину, а вместе с ней упитанного старичка и принялись подбрасывать их в воздух. Бабушка, при этом заливалась хриплым, похожим на карканье вороны смехом, явно испытывая удовольствие от оказанных почестей. У Афанасьева, которого подбрасывали вверх с не меньшим энтузиазмом, только и хватило сил, чтобы проорать в воздухе:
– Оставьте, черти! Я-то тут причём?!
Но его не слушали и подбрасывали до тех пор, пока сами изрядно не умаялись. Только после этого их бережно и со всем тщанием опустили на землю, поставив на ноги. Кажется, Николаева, еще никогда не испытывала подобных положительных эмоций. Однако, несмотря на веселый блеск в своих глазах все же не удержалась от объективной оценки происходящего:
– Судя по вашей реакции, – заметила она, – вопросы, касающиеся итогов испытаний, не имеют смысла.
Реакция самого Афанасьева на выражение восторженных чувств к нему, тоже была весьма характерна и выдавала в нем изрядную долю ироничного человека:
– Черти! Я же только что позавтракал! И сам бы опозорился и вас бы опозорил!
Но даже несмотря на самоиронию, ему не удалось скрыть от людей своего искреннего удовлетворения от происходящего. Он был счастлив в этот момент. Счастлив, даже не столько умом, сколько сердцем. Вера в Николаеву и её детище ещё больше укрепила его уверенность в том, что научные изыскания в этом направлении идут верной тропой. А значит, уже недалек тот момент, когда фантастика, описываемая многими писателями, обретет, наконец, свои реальные черты. Разумеется, принятие на вооружение установки управляемого плазмоида, решит насущные вопросы в деле обороноспособности страны, и даже не исключено, что в корне сможет изменить характер боевых действий на полях сражений. Высокотехнологичное оружие Запада, которым он не без оснований кичился, все последние десятилетия, будет, в конце концов, повержено ещё более технологичным оружием самой России. И да, на какой-то срок поубавит спеси с потерявшего всякие берега военно-промышленного комплекса США и их союзников по НАТО. Но это, следует с горечью констатировать, никак не скажется на степени их конфронтации с нами. Даже самые значительные прорывы в военных технологиях невозможно удержать в тайне на сколько-нибудь продолжительный срок. Рано или поздно, но конкуренты, столкнувшись на поле боя с русским чудо-оружием, начнут лихорадочно наверстывать свое отставание. И зная высокий уровень научных достижений наших противников, не приходится сомневаться в том, что они когда-то сумеют повторить успех России, но уже на следующем технологическом уровне. Да, сегодня мы одержали победу на одном из фронтов. Но сколько еще этих фронтов, окружающих нас со всех сторон? И далеко не на всех фронтах у нас с ними наблюдается, хотя бы паритет в силах. Кое-где мы откровенно проигрываем. Сегодняшние испытания уже хороши тем, что дают нам ещё одну отсрочку в битве цивилизаций, которая непременно когда-нибудь, да состоится. Конечно, надо всячески постараться избежать Апокалипсиса, который обязательно грянет, если и с той и с другой стороны на карту будет поставлено само физическое существование этноса. Прошлый Апокалипсис в виде Всемирного Потопа оставил в живых Ноя с семьей. Грядущий создает риски не оставить в живых даже такой малой группе людей. Выйти безусловным победителем из Мировой Схватки и не довести дело до очередного (теперь уже последнего) Апокалипсиса, вот какая идея целиком и полностью овладела разумом Афанасьева. И сегодняшние испытания еще на один шажок приблизили его к этой цели, о которой не догадывались даже самые близкие к нему люди.
Поставив на ноги обоих «виновников» торжества, люди продолжали радостно пожимать им руки и поздравлять с грандиозным успехом. Подошедшим для доклада операторам установки тоже досталась своя порция восторгов, и хотя их никто на руках не подбрасывал, но зато каждый из членов приемной экспертной комиссии счел для себя долгом крепко пожать им руки. И, несмотря на бурные восторги среди тех, кто находился на КНП, все же нашелся свой Фома-неверующий. Полковник с двумя скрещенными стволами бронзовых пушек на петлицах, поправив очки с ехидной улыбочкой громко произнес, так, чтобы его хорошо было слышно всем:
– Уважаемая Валентина Игнатьевна, я, как и все здесь присутствующие выражаю вам свои искренние восторги по поводу удачно проведенного эксперимента. Однако, это только начальная стадия целого цикла испытаний, которые будут гораздо сложнее, чем нынешнее. И я приберег бы часть вашего оптимизма на будущее, которое, как мне видится, пока весьма туманным.
Все окружавшие Николаеву и Афанасьева люди враз затихли и сначала повернули головы к ретивому полковнику, а затем стали пристально наблюдать за ответной реакцией, которая последовала незамедлительно:
– И что вас навело на мысль о туманном будущем установки? – приняла она гордый и высокомерный вид, прожигая своими голубыми глазами полковника насквозь. – И, кстати, вы, гражданин начальник (сказалось-таки время, проведенное в кругу осужденных), забыли представиться даме.
Взоры опять перекинулись на очкастого. Кажется, что здесь и сейчас начнется дуэль, и возможно не только до первой крови.
–Э-э-э, – немного растерялся тот от напора пожилой дамы, но быстро справился, – меня зовут Анатолий Станиславович Шпак, полковник, штатный эксперт ЦНИИ ТОЧМАШ, честь имею, – козырнул не столько женщине, сколько стоявшему рядом с ней Афанасьеву.
– Оч-чень приятно, – прошипела Николаева, тут же превращаясь не то в Бабу-Ягу, не то в подколодную гадюку, от вида которой всех бросало в дрожь. – Ну, договаривайте, что там у вас?
– Извольте, – принял он от неё вызов на поединок, хотя теперь уже было не совсем понятно, кто кого тут вызывает. – Ваша установка показала впечатляющие результаты, не спорю. Двадцать мишеней – двадцать попаданий. Но точно также действует, недавно принятая на вооружение, РСЗО «Торнадо-СМ», ракеты которой снабжены самоприцеливающимися боеприпасами. В каждой ракете таких боеприпасов – двенадцать штук. Ракет в пакете, тоже двенадцать. Соответственно залп состоит из ста сорока четырех боеприпасов индивидуального наведения, то в потенциале означает уничтожение без малого пяти бронетанковых батальонов вероятного противника. Конечно, в вашу пользу играет цена залпа, в её денежном выражении, которая, судя по всему, будет гораздо ниже традиционной. Но должен вам заметить, что на поле боя счет идет не на рубли, а на человеческие жизни.
– У вас имеется еще что-нибудь? – поджала губы Валентина Игнатьевна.
– Вы сначала ответьте на вопрос по дальнодействию вашего аппарата, – кривовато ухмыльнулся Шпак. – Кстати сказать, «Торнадо-СМ» бьет на сто двадцать километров. Ваша же установка, насколько мы все видели, покрывает только пятую часть от возможностей детища тульского «Сплава».
– Если у вас больше нет существенных претензий, – уже почти успокоилась Баба-Яга, то начну отвечать по пунктам. Во-первых, сколько было заявлено мишеней к испытаниям, столько зарядов мы и истратили. А устраивать шоу с фейерверками, напрасно расходуя энергию – не в моих принципах. Я тоже умею считать народные деньги. Если заявите 50 мишеней, значит, уничтожим 50, если 100, значит 100. Теперь второе.
– Но насколько я в курсе, то дальность поражения в 24 километра была согласована с вами лично. Из каких соображений вы установили именно эту дистанцию до поражаемых объектов? – опять едко заметил представитель ТОЧМАШ.
– Я исходила из возможностей установки по прицеливанию на основе собственной РЛС с АФАР8, а также датчиков фиксирующих присутствие электромагнитных полей, – не замедлила она с ответом.
– Ага! – обрадовался новой зацепке неугомонный полковник. – Если я вас правильно понял, то вашей РЛС хватает только на двадцать четыре километра?
– Угомонитесь, товарищ! – одернул своего коллегу из экспертного сообщества еще один полковник с танком на петлице. – Прошу прощения, товарищ Верховный за вмешательство в спор. Я с УВЗ9, из местного КБ. Полковник Елизаров Кузьма Фомич, – отрекомендовался он. – Если позволите, то замечу, что дальность наземной передвижной РЛС с АФАР в двадцать четыре километра без дополнительных выдвижных или мачтовых устройств, является на открытой местности самой оптимальной, ибо земля на плоский лист. Однако, если будут дополнительные целеуказателя, хотя бы в виде БПЛА10, то думаю, что дальнодействие установки, созданной коллективом Валентины Игнатьевны, существенным образом повысится. И я, как представитель своего ведомства, уж простите за шкурный интерес, настоятельно рекомендовал бы товарищу Николаевой рассмотреть вариант её установки на гусеничном ходу. Мне это видится в качестве двухзвенного гусеничного вездехода типа Д-30 «Витязь», опыт производства которого у нас уже имеется.
– Вот, – тихонько толкнул Афанасьев локтем свою подружку, – уже и изготовитель серийных образцов нашелся. А ведь только десять минут прошло.
– А вы понимаете, – не унимался Шпак, – что в условиях реального боя, жизнь любого БПЛА насчитывает всего пару минут. И это в лучшем случае.
– Понимаю! – опередил танкиста с ответом, вынырнувший, откуда-то из-за спин, стоящих впереди, Вострецов. – Но и вы должны учесть, что целеуказания можно получать не только с дронов, но еще и из космоса.
– Хорошо! – вошел в раж артиллерист. – Пусть будет даже так, как вы сказали, гражданин в штатском, забывший представиться, но и вы упустили очень важный момент.
– Это какой же? – поднял брови «мудрый сверчок», не пожелавший раскрывать своего инкогнито, который тоже был большой любитель устраивать подобные дискуссии, и бедный Шпак не знал, с кем сейчас связывается.
– Уважаемая Валентина Игнатьевна упомянула в качестве целеуказателя ещё и датчик присутствия электромагнитных полей. Не так ли? – лукаво улыбнулся Анатолий Станиславович.
– Да, – милостиво согласился с ним академик. – И что из этого следует?
– А следует то, – буквально расцвел в улыбке артиллерист, – что противник быстро раскусит эту нехитрую схему, и в следующий раз на поле боя появятся танки прошедшие процедуру «размагничивания».
– А вы, что же, всерьез полагаете, что работающие двигатели не создают никакого электромагнитного возмущения в пространстве?! Я уж молчу про выхлопные газы, ярко контрастирующие с атмосферой в тепловом режиме! – всплеснул руками Вострецов, чем на некоторое время привел оппонента в смущение.
Впрочем, в замешательстве тот пробыл совсем недолго.
– А теперь вы, – срываясь на фальцет, выкрикнул Шпак, – представьте танковый полк, прущий на полном ходу, где каждая боевая машина тянет за собой кучу металлолома с уголковыми отражателями и снабженные имитаторами электромагнитных полей! Да, они своими засветками забьют все ваши экраны! Все ваши плазмоиды не обладающие собственными прицельными устройствами, просто «купятся» на этот незамысловатый фокус! И даже если вы выпустите их целую сотню, то все равно все они угодят в «молоко»! А что потом?! Снова прикажете заряжать установку?!
– Боже мой! Опять всплеснул руками Вострецов. – С какими дилетантами приходится иметь дело?!
– Я бы попросил вас…! – взвился красный, как вареный рак полковник.
– Нет-нет! Даже не просите, гражданин Шпак! – смеясь, замахал на него ученый, явно намекая этим самым на всем хорошо известный киноперсонаж с такой же фамилией. – Просто повнимательнее прочтите презентативный буклет, и тогда пройдет вся сумятица в вашей голове. Валя! – обратился он к Николаевой. – Скажи дяде, сколько плазмоидов способна выпустить твоя установка до перезарядки? И сколько длится сама перезарядка?
– Емкости конденсаторов хватает, чтобы за 35 минут выпустить по противнику десять тысяч плазмоидов, – уверенно сообщила Николаева о скорострельности установки. – Замена конденсаторов проходит в течение минуты, от силы полторы. Тут уж всё зависит от расторопности техника.
