скачать книгу бесплатно
– Благодарствую! – сказал Кувалда. Он потянулся к табаку и принялся заворачивать папиросу. – В Свободном решили так же. Пока главная наша задача – разведка. – Свернув папиросу, Кувалда передал машинку Хмурому, сидевшему справа от него, прикурил, затянулся и выпустил облачко дыма. – Но быть может всякое… Поэтому, отцы-командиры, все мы тут и собрались… Но я о другом хочу сказать… Так сказать, поделиться аналитикой…
Кувалда с задумчивым видом затянулся папиросой.
– Ну? – Дед Кондрат выжидательно посмотрел на Кувалду.
– Вот смотрите, – начал Кувалда, – приехали эти лысые сюда явно издалека. Может из-под Ростова, может и со Ставрополья… То, что телеги такие не в простых колхозах делают, это ты, Кондрат, верно заметил. Если бы поблизости где-то была такая община, мы бы о ней знали. Так? Сложная техника требует серьёзного обслуживания. Значит, люди там технически грамотные. То, что там у них дисциплина и порядок, это тоже понятно. Всё это подтверждает высказанную мысль о том, что у лысых этих здесь какие-то важные дела. Что-то их здесь интересует. Чтобы выяснить что их интересует, мы здесь и собрались… – Кувалда сделал паузу, затянувшись папиросой и продолжил: – Я думаю, лысые приехали за оружием. И это не пара автоматов и не ящик гранат…
– Я тоже так думаю. Но ты разъясни, Иван, чего задумал то? – уточнил Дед Кондрат.
– Лысых нужно тихо вести до ихней цели, а потом валить. Если не сумеем довести, валить раньше… брать языков, выяснять… но лучше, всё-таки, довести до конца и тогда – всех к едрёной маме… – Кувалда сделал могучей рукой рубящий жест. – И вооружаться, готовиться… – он пристально посмотрел в глаза Деду Кондрату. – Я уверен, скоро сюда подтянутся их друзья…
Они просидели до трёх часов. В начале четвёртого начальный план действий был готов. До рассвета оставалось чуть-более полутора часов, и нужно было хоть немного поспать.
Глава четвёртая. Горячий приём
24 мая 2077 года, бывшая Россия, Кубанская область, Екатеринодар, развязка автодорог М-4 и Р-251, утро
Перед Войной рекламы было много. Очень много. Реклама была повсюду. Реклама занимала всякую свободную плоскость, на которую мог упасть взгляд потенциальной жертвы маркетологов – профессиональных лжецов и манипуляторов. Баннеры покрывали борта автобусов и трамваев, подвешивались на растяжках через улицы, здоровенные экраны крепились на стенах домов, объёмные светящиеся логотипы устанавливались вдоль улиц, в скверах и на городских крышах. Некоторые рекламные щиты и экраны размерами не уступали многоэтажным домам, – такие устанавливали возле главных дорожных развязок крупных городов и на склонах гор. И вот один такой установили на северо-западной стороне дорожной развязки на въезде в Краснодар, и несколько лет жители Па?шковского микрорайона днём и ночью могли наблюдать огромный светящийся экран размером с пятиэтажный жилой дом. Экран этот стоял на трёх массивных железобетонных опорах и во время порывов ветра раскачивался на полметра в каждую сторону, заставляя проезжавших внизу водителей усиленно давить на педаль газа. Когда в дамбу ударила 300-килотонная боевая часть американской ракеты Minuteman III, экран вместе с одной из опор сдуло ударной волной, ещё одна опора сильно наклонилась, но рухнула только спустя несколько лет, а третья так и осталась стоять. И теперь стоит.
Кувалда, Вася Стрелок, Хмурый и Витёк третий час сидели на самом верху уцелевшей опоры. Внизу, под путепрово?дом дорожной развязки притаился посыльный, специально назначенный для связи сидевших на опоре с отрядом Молотова.
Отряд Молотова засел по другую сторону развязки в развалинах торгового центра, похожего со стороны на большую дохлую птицу. Ящер, Коля и Олег расположились в трёхстах метрах западнее железобетонной башни-огрызка среди торчавших то тут, то там из земли стен, оставшихся от домов частного сектора. Место было удобно тем, что рядом имелся незаметный со стороны вход в подвал одного из стоявших там когда-то коттеджей. Человеку, не знавшему, где искать лаз, было бы нелегко найти дырку, заботливо обложенную затейливыми искателями кустами тёрна. А уже из того подвала имелся ход в подвал коттеджа напротив, через улицу, от которого теперь оставался лишь поросший бурьяном холмик с такой же, как и в первом доме, замаскированной норой лаза. Дед Кондрат с красными и махновцами засели в районе развязки Уральской и Восточного обхода, сразу за стеклянным полем, что образовалось после надземного ядерного взрыва на месте аэропорта. Опасного для жизни радиационного фона на стеклянном поле давно уже не было, но растительность всё ещё не спешила там произрастать.
«Нормальные люди, конечно, лишний раз лазить в том месте не стали бы, – говорил на ночном собрании Дед Кондрат, – но ведь эти же неместные, и транспорту их дороги не особо нужны… есть ровное поле – могут себе спокойно ехать. Кусты там какие – им не помеха. Идут лысые по карте, это всем понятно, и если им в центр города нужно, то заходить по Уральской – самое то. Имея на руках карту города, догадаться нетрудно. А есть ли на тех картах отметки, где были взрывы?.. То-то же!.. Да и если б имелись, что им с того? Ну, проедут по полю – ничего страшного в том нет, если быстро. В общем, на Уральскую вполне себе могут выйти наши гости дорогие…»
– А вот и наши гости дорогие!.. Едут… – наконец объявил Хмурый, сидевший в позе лотоса на автомобильной покрышке и рассматривавший горизонт в полевой бинокль. – Вась, глянь-ка в свою трубу!
Вася Стрелок приложился к оптике СВУ.
– Вижу.
– Быстро идут? – спросил Васю Кувалда.
– Минут через двадцать будут здесь.
Хмурый молча передал Кувалде бинокль. Кувалда всмотрелся в прибор.
Вдали, то появляясь, то исчезая в неровностях рельефа, двигался самый настоящий парусник. То, что двигался он не по водной глади, а по суше, выглядело, мягко говоря, необычно. Впрочем, и натуральные водоплавающие парусники не сказать, чтобы были нынче штукой обычной… Искатели видели их только на довоенных картинках и фотографиях, а про сухопутные и слыхом не слыхивали. Рассмотреть пока можно было только землисто-серые паруса. Корпус трамвая был еле-еле различим.
– Надо же хрень какая!.. – заметил Кувалда, опустив бинокль.
Он выглянул с верхотуры, придерживаясь за торчавший из бетона кусок гнутого ржавого швеллера, и свистнул посыльного:
– Эй, Камрад! Давай дуй к Молотову, передай: едут гости дорогие. Пускай ждут сигнала.
Камрад кивнул и припустил в сторону развязки.
– Ну что, товарищи… – Кувалда посмотрел на искателей. – Будем посмотреть – куда поплывут эти корсары… Витя, давай к ребятам, и далее – по обстановке, как обговаривали… Хмурый, спустись, дверь запри. Сидим пока тихо. Не шумим. Нас здесь нет.
Тем временем в пятнадцати километрах от восточной окраины Екатеринодара
С раннего утра дул слабенький ветерок, и «Сварог» полз как черепаха, едва не останавливаясь на пологих подъёмах. Капитан Яросвет стоял на палубе возле металлического столика, на котором лежала развёрнутая и прижатая магнитами карта. На карте был Екатеринодар.
«Так. Ещё раз, по порядку… – сказал мысленно Яросвет. – Первое: Екатеринодар – считай выполнено. Сегодня, даже при слабом ветре, доползём… Можно и отсюда пешком, да корабль оставлять нельзя… и разделяться – тоже крайне нежелательно… Второе: улица эта… Вот эта улица, вот этот дом… Вот эта барышня… – он нашёл глазами адрес. – Только бы не прилетело туда… – подумал Яросвет в который уже раз. – Тогда считай всё зря… – Он тут же отогнал эту отчаянно-беспомощную мысль. Андрей Владимирович уверял, что там нечего было бомбить. Дом должен быть цел! – Даже если и волной накрыло – откопать можно. Несгораемый сейф должен был уцелеть… Откопаем. Будем осваивать археологию… Только бы не туда…» – Яросвет сжал кулаки и сплюнул за борт, окинув взглядом руины мегаполиса на горизонте.
Чем ближе «Сварог» приближался к Екатеринодару, тем мрачнее становился Яросвет.
В отличие от своего командира, команда «Сварога» пребывала с утра в приподнятом настроении, – общение с любвеобильными дикарками команде пошло на пользу. Девки «трудились» всю ночь, и утром, вознаграждённые за свои труды кое-какими съестными припасами, были отправлены на все четыре стороны, – с этим на корабле строго: никаких баб! Вчерашняя смерть соплеменников дикарок уже не волновала. Они были сыты, их не били, да ещё и пожрать с собой дали.
«Так, что тут у нас? – Яросвет вернулся к карте. – Короче было бы через Уральскую… Вот так… – он провёл линию пальцем по прозрачной плёнке, покрывавшей глянцевую бумагу. —Но там аэропорт – мало ли, что там сейчас… Аэропорты бомбили в первую очередь. Если взрыв был наземным, то там должна быть воронка… а к воронкам нам не надо…»
– Ведагор! – обратился Яросвет к только что поднявшемуся на палубу штурману.
– Я, командир!
Штурман тут же подошёл к столу.
– Что думаешь, стоит ли через аэропорт на Уральскую выходить, или пойдём вдоль трассы, как планировали?
– Думаю, лучше по трассе, командир. В аэропорту могут возникнуть препятствия, там наверняка бомбили, – подтвердил штурман мысли Яросвета.
– Значит так и сделаем. Командуй.
Екатеринодар, развязка автодорог М-4 и Р-251, середина дня
– Фигасе, луноход какой!.. – Стрелок с интересом рассматривал в оптику кативший уже мимо руин торгового центра «корабль».
– Что, нравится? – усмехнулся Хмурый. – Это вы ещё не видали, как эта штука в хороший ветер летает… Как хорошая лошадь! Только лошадь устаёт, а эта хреновина прёт, пока ветер не кончится.
«Корабль» медленно двигался по кювету вдоль дороги, заставленной ржавыми автобусами, фурами и легковушками, к развязке. Справа возвышались развалины сити-молла, стоянка перед которым полвека назад превратилась в «кладбище» легковых автомобилей; асфальта уже давно не было видно, и колёса гниющих машин местами почти полностью скрывал слой грунта. Торчавшие редко молодые деревья и высохшие метровые стебли прошлогодней травы дополняли «кладбищенский» пейзаж.
Совсем рядом, сразу за «кладбищем», в уцелевших местами стенах торгового центра Молотов сотоварищи тоже не без восхищения наблюдали за «плывущим» мимо «кораблём». Мужики все были опытные и повидавшие всякое, но никто ничего подобного прежде – ясное дело – не видывал. Зрелище было увлекательным.
Наблюдателям с вышки уже были отчётливо видны детали. На крыше трамвая находились трое лысых людей, одетых в одинаковую серую форму. Один из них сидел за станковым пулемётом, прикрытый металлическим щитом, двое других, по-видимому, были заняты управлением транспортным средством – крутили какие-то ручки и лебедки.
– А этим двоим, я смотрю, во-он там, из люка над кабиной, ещё один лысый команды отдаёт… – Стрелок разглядывал в оптику приблизившийся парусный трамвай.
– Вась, если тебе интересно как там у них поставлено всё, то я, если что, почти сутки за этими лысыми наблюдал… – сказал Серёга.
– Дык просвети, Хмурый, чего молчишь то?
– Ну… – Хмурый поскрёб пальцами колючий подбородок, – в общем, там у них есть молодой такой, рослый… его не видно сейчас, он у них главный, типа офицер. Есть второй офицер, помладше чином, помощник первого… Он всех гоняет по боевой части. Есть ещё мужичок такой, с виду щуплый, лет под полтинник, тот вроде как офицер, помощник главного, гоняет тех, кто с парусами управляется, следит за технической частью… Это, похоже, его лысина из люка торчит… Есть ещё несколько других начальников, поменьше… С дисциплиной там у них, как я уже говорил, всё строго. Никто без дела на крышу этого паровоза не вылезает, сидят все по норкам. Меняются раз в два часа. Строго! – Говоря это, Хмурый слегка постучал указательным пальцем по циферблату прапрадедовских «Командирских» на левой руке, которыми очень гордился. – Как стемнеет, становятся, выставляют охранение и тоже по часам дежурят. Ночью, когда я за ними присматривал, главный лысый сам ходил часовых проверять, а потом заместитель его, по боевой части который… имя у него ещё необычное… Православ вроде…
– А что за имена у них такие… странные? – спросил Кувалда.
– Да они, Вань, вообще все странные, как ты уже, наверно, заметил. Имена у них, да, одни «Светлояры» да «Хреномиры»… «Витязи», мля…
– В этом что-то есть… – задумчиво протянул Кувалда.
– Мне вот вспомнилось… – сказал обычно неразговорчивый Стрелок. – Сергеич, который Джон Сильвер, как-то рассказывал, что раньше, ну ещё до войны, были такие придурки, «долбославами» их называли. Или «долбоверами»?.. Так вот, они наряжались во всякие типа «русские-народные» шмотки, как в сказках про Иванушку-Дурачка, и по лесам вокруг костров хороводы водили…
– Да, Вась, точно! – заржал Серёга Хмурый. – Они ещё хуи из брёвен ставили на полянах и плясали потом вокруг них! Да, да! И имена у них такие… псевдославянские в ходу были. То есть, они от нормальных имён отказывались и назывались кем-то вроде Дурбослава или там Долбоведа… К русской старине всё это, понятное дело, отношение имело никакое…
– Ну, хорош ржать, мужики! А то вас эти лысые услышат! – урезонил товарищей Кувалда. – Смотрите вон, лучше… – Он кивнул в сторону «корабля», который стал тормозить.
«Корабль» остановился в сотне метров от начала подъёма на уцелевший путепрово?д развязки. Тут же из двери сбоку на землю посыпались люди в одинаковой одежде и одинаково вооружённые. Уже можно было без всякого бинокля определить, что у каждого бойца был автомат Калашникова. Всего семь человек. По очереди прикрывая друг друга, лысые двинулись по правому кольцу похожей на цветок ромашки дорожной развязки, укрываясь за редкими остовами легковушек.
– На мост что ли заехать хотят? – Серёга Хмурый посмотрел на товарищей.
– Они осмотреться хотят. Мост – верхняя точка… – сказал Стрелок.
– Бля! Как бы они сюда не намылились! – Хмурый обеспокоенно взглянул на командира. – Если сюда начнут ломиться, а дверь закрыта, могут задаться целью открыть…
– Надо уходить! – сказал Кувалда. – Вася, готовь подарок гостям…
…Поднявшись на мост, заместитель командира корабля по боевой части лейтенант Первослав стоял и смотрел на открывшийся сверху пейзаж. Граница затопления просматривалась даже спустя полвека. Кубань уже давно вернулась в своё прежнее русло. На месте «Краснодарского моря» теперь были сплошные болота, среди которых река выбрала себе удобный путь. Прорыв дамбы был в стороне от развязки, и потому здесь действия волны не были такими разрушительными как, скажем, уже в километре-двух к юго-западу от этого места. Было видно, что поток воды пёр расширяющимся клином, и чем дальше от места прорыва дамбы, тем большую площадь накрывал. Теперь на месте смытой части города уже вовсю росли полувековые деревья – настоящий лес. Несколько зданий, переживших удар стихии, одиноко возвышались среди расширявшегося вдаль холмистого пустыря. Дальше же, за границей полосы сплошных разрушений, виднелся город. То, что город сильно пострадал от ударов, Первославу было видно уже отсюда. В двух местах просматривались последствия действия взрывной волны: словно могучий зверь-великан выгрыз зубами часть сплошного леса из зданий на горизонте. И чем ближе к эпицентрам взрывов, тем ниже к земле опускались каменные джунгли.
Возвышавшаяся рядом с дорожной развязкой круглая башня, с похожей на гнилой зуб верхушкой привлекла внимание лейтенанта ещё когда они подъезжали к развязке. Капитан на неё также обратил внимание.
– Лютобор, Буеслав, Славомир! Осмотреть во ту башню! – Лейтенант указал бойцам на опору. – Сержант Лютобор – старший.
Трое бойцов поспешно затруси?ли под склон в указанном направлении. Спустя пару минут, когда те добрались до башни, стоявшие на мосту услышали грохот, после чего внизу у опоры заклубилось облако пыли, а из облака выскочил очумевший сержант…
…Идя к башне, Первослав догадывался, что увидит.
Проржавевшая стальная дверь была открыта настежь. На полу в трубе башни лежал Буеслав. Верхняя часть туловища бойца была частично завалена камнями, кусками бетона и расколотыми шлакоблоками, половина лица была изуродована чудовищным ударом, кожа содрана, глаз вытек, обнажены зубы; рядом валялась длинная спутанная синтетическая верёвка и куски трухлявой фанеры. Боец был мёртв, без сомнений.
Первослав покачал дверь, – петли не скрипели, были смазаны, – вошёл внутрь. Осмотрелся. Вверх уходила защищённая страховочными кольцами металлическая лестница, ведущая к открытому люку в горизонтальном перекрытии на высоте примерно пятнадцати метров. По центру из перекрытия торчала скоба, с которой свисали куски проволоки и обрывок такой же верёвки, что валялась внизу.
– Почему не подождали, когда дверь открыли? – сурово спросил Первослав стоявшего рядом сержанта. – А если растяжка?
– Так ведь подождали, лейтенант… Не сразу ведь…
– Сержант, что ты мне по ушам тут чешешь?!
Лютобор смотрел виновато.
– Вы двое, разбирайте завал и можете начинать копать могилу. Приступайте!
Первослав быстро взобрался по лестнице наверх, и оказался на окружённой невысоким – в полметра – бетонным бортиком площадке, удобной для наблюдения и размещения снайпера.
«А дикари то здесь непростые…» – отметил про себя Первослав.
– Лютобор! – позвал он сержанта сверху, наклонившись через бортик.
– Лейтенант! – отозвался сержант.
– Отставить копать! Бегом на корабль! Чура с отделением сюда! Пусть прочешет окрестности. И двоих снайперов – одного сюда, второго на мост! Выполнять!..
…Витёк с Колей уже полчаса сидели в коммуникационном колодце, едва торчавшем на обочине в стороне от развязки в двухстах метрах от остановившегося «корабля». От глаз чужаков наблюдателей скрывал колючий кустарник, разросшийся по обеим сторонам дороги и на насыпи путепрово?да, со спины прикрывала гора ржавого металла вперемешку с костями, бывшая когда-то рейсовым автобусом с пассажирами. Они по очереди рассматривали неприятеля в имевшуюся у Николая миниатюрную подзорную трубу, при этом Витёк делал записи наблюдения в своём блокноте. Всего в отряде чужаков, по его подсчётам, было чуть более двадцати человек, что уже радовало: двадцать – не тридцать! Но сразу видно: мужики все серьёзные, дальше некуда. Он особо отметил главаря, который был заметно моложе некоторых своих подчинённых, но те беспрекословно выполняли все его указания, и часто бегом.
Как того и следовало ожидать, высланная на разведку группа лысых направилась в сторону башни, где ещё недавно сидели товарищи, и вскоре оттуда послышался характерный звук, сообщивший искателям о том, что кому-то из «гостей» сверху прилетело. Если «гость», конечно, был достаточно невнимателен. «Значит, наши оттуда ушли, и сейчас с остальными…» – решил Витёк.
По начавшейся вскоре беготне они определили, что всё-таки досталось кому-то по черепу.
Что там происходило у самой башни, сидевшим в люке видно не было (мешала дорожная насыпь), зато появление на её верхушке человека с винтовкой с оптикой говорило о том, что дело могло принять нежелательный оборот, – место, где сидели Витёк с Николаем, отлично просматривалось и простреливалось с той точки.
Когда раздался хлопок, Витёк обернулся к Коле, собираясь сказать, чтобы тот спустился вниз и не отсвечивал своей трубой, но в этот момент тело товарища рвануло назад, и Витёк увидел застывший взгляд Николая. Не теряя ни секунды, он рывком втянул тело друга в колодец, как раз, когда о крышку лежавшего рядом люка чиркнула пуля.
Он аккуратно усадил уже мёртвого Колю на дно колодца, – ранение было несовместимо с жизнью: пуля вошла в левую щёку, оставив маленькое входное отверстие, но на выходе снесла парню половину черепа.
Нужно было уходить. В том, что с минуты на минуту здесь будут лысые, Витёк не сомневался. Но как? Из колодца только один выход!
Он взял автомат товарища, нацепил на ствол его походный рюкзак и выставил вверх из люка. Тотчас хлопнуло как плетью и рюкзак прошила пуля, но тут же раздался ещё один хлопок, с другой стороны, и Витёк сразу узнал по звуку – чей это был выстрел!
Парень на всякий случай выставил рюкзак из люка ещё раз, но больше в него никто не стрелял. Тогда, взяв у мёртвого товарища два полных магазина «пятёрки», он аккуратно выложил из люка свой автомат и выскочил следом. Подхватив оружие, отпрыгнул в сторону искорёженного автобуса.
Кювет впереди весь зарос камышом и молодыми деревцами. Пригнувшись, Витёк побежал по кювету вдоль трассы. Проклятые камыши выдавали его, расступаясь в разные стороны с шорохом. Со стороны это смотрелось так, будто по камышам несётся дикий кабан, вот только трое уже бежавших следом лысых, которых Витёк, обернувшись, сразу заметил, вряд ли приняли его за кабана.
Лысые не отставали. Добежав до лежавшего на боку контейнеровоза, парень решил, что пора принимать бой. Укрывшись за углом ржавого контейнера, он собрался было открыть огонь, но раздался знакомый хлопок и один из преследователей упал как подкошенный.
«Вася, дружище! Что бы я без тебя делал!» – мысленно поблагодарил Витёк снова прикрывшего его Стрелка.
Тут же справа, со стороны развалин торгового центра заработал пулемёт, срезав ещё одного из преследователей. Третьего лысого, по-видимому, растерявшегося под перекрёстным огнём искателей, Витёк снял сам, одним точным выстрелом в голову. Своим стареньким «Веслом» Витёк привык пользоваться исключительно как винтовкой.
Нужно было срочно уходить. Бежать через дорогу к засевшим в частном секторе товарищам было нельзя. Так он не только рисковал попасть снова под обстрел, но и раскрывал противнику местонахождение пятерых искателей. Оставалось два варианта: уходить совсем или присоединиться к Молотову. Витёк выбрал второй вариант и рванул через камыши в сторону торгового центра…
Метров через двадцать камыши кончились, и начался молодой лесок из колючих акаций. У развязки уже вовсю стреляли. Со стороны торгового центра стучал ПКМ Молотова и не менее десятка «Калашей». Что происходило по другую сторону дороги, в районе башни, Витёк видеть не мог, но пальба не прекращалась, работала Васина СВУ. Было слышно по меньшей мере ещё одну винтовку со стороны парусника. Но там скорее СВД стреляла. СВУ Стрелка она потише.
Когда заговорил «Утёс», парня прошибло холодным потом, – Витёк впервые услышал этот пулемёт и ему сразу стало ясно: от такой пушки за кучкой металлолома прятаться бесполезно. Когда в дело вступил АГС-17, Витёк уже добежал до стоянки перед торговым центром. Цепочка взрывов накрыла уставленную ржавыми автомобилями стоянку. Витёк залег за небольшим холмиком. Следующая цепочка прошлась уже по развалинам центра, из-за стен которого повалил чёрный дым. Витьк? приходилось кидать гранаты самому, но он впервые видел, как кидает гранаты АГС… Про такое он только читал в старых журналах. Да и взрывались эти гранаты посильнее.
В это время за путепрово?дом уже стихла стрельба, и Витёк услышал приглушённый выстрел знакомой винтовки, после которого АГС замолк. Ещё один хлопок, и замолчал «Утёс», после чего со стороны дороги вновь началась непрерывная стрельба.
Парень привстал, прикрываясь корпусом ржавой «Газели», и стал рассматривать парусник в трубу, которую взял у убитого Николая. На крыше трамвая никого не было. Огонь вели из трёх закрытых стальными листами с бойницами окон. Стрелков было минимум по трое на каждую сторону, – точнее Витёк определить не мог, но долбили хорошо: грохот стоял такой, аж в ушах звенело. На станковом пулемёте, на носу парусника, повис один из лысых, рядом валялись ещё двое. – «Васина работа!» — решил он. Лысые вели огонь на две стороны: по торговому центру и по занявшим высоту дорожной развязки искателям, среди которых он насчитал троих, и с СВУ был не Вася Стрелок, которого Витёк перед тем мысленно благодарил, а его отчим – Кувалда.
«Корабль» лысых смотрел кабиной в сторону, где сидел Витёк, и для стрелявших из окон «корабля» он, Витёк, был в мёртвой зоне. Решение пришло автоматически. Парень переложил из рюкзака в карманы пару гранат и спрятал рюкзак внутри ржавой «Газели», сменил магазин в автомате и короткими перебежками от одной машины к другой и от куста к кусту направился к «кораблю», надеясь, что товарищи из торгового центра его заметят и не примут за врага.
Из ТЦ, как и с развязки, Витька заметили и стали активнее давить огнём лысых трамвайщиков. Не заметили его только лысые, и Витёк этому обстоятельству был рад. Расстояние в сотню метров он преодолел за две минуты.
Подбежав к «кораблю», Витёк столкнулся взглядом с сидевшим в траве за похожим на здоровенный бублик колесом лысым мужиком лет пятидесяти с аккуратной бородкой. Правую сторону гладко выбритой головы мужика украшала витиеватая татуировка в виде трёх молний на фоне переплетающихся свастик. В руках мужик держал СВД. Ствол винтовки был направлен в сторону развязки и Витёк подумал тогда, что по вине именно этого лысого винтовка Стрелка перешла к отчиму.
Мужик внимательно смотрел в глаза Витьк? и медленно, как-бы нехотя, поворачивал ствол в его сторону. Витёк тоже как-то слишком медленно доводил автоматный ствол на мужика. Они молча неотрывно смотрели друг на друга, продолжая наводить стволы. Парню показалось, что стрельба стихла, и вокруг словно разлилась тишина. От этой тишины даже заломило в ушах. Вакуум!
Лысый уже почти развернул ствол, когда Витёк как-бы очнулся: всё происходящее резко ускорилось, вернулись звуки стрельбы и запах сгоревшего пороха. Он резко довёл ствол автомата на лысого и нажал на спуск, отсекая два патрона. Обе пули легли почти рядом, в область сердца врага, – тот слегка дёрнулся, опустил взгляд вниз и с выражением недоумения на лице завалился навзничь.
Витёк осмотрелся. Из четырёх колёс по правому борту два средних были спущены, слева пробито было только одно, заднее. Вагон возвышался над землёй на высоте груди. Парень присел и заглянул под кабину: в полу кабины имелся люк.
Недолго думая, искатель забрался в этот люк. И вовремя! – в двух метрах от места, где перед тем стоял Витёк, из ближнего окна упала граната и через две секунды взорвалась, не причинив ему вреда. Чего нельзя сказать о транспорте, – пробитое в нескольких местах осколками левое переднее колесо жалобно шипело, испуская остатки воздуха.
