Кумулятивная философия как верифицируемая строгая наука

скачать книгу бесплатно


3. Ротенфельд Ю. А… Неклассическая диалектика. – М.: Луч, 1991. – 184 с.

4. Ротенфельд Юрий. Миссия Патриарха. Философские начала мудрости. – Санкт-Петербург – «Европейский Дом» – 2008. – 284 с.

V. ДОЛГИЙ ПУТЬ К ИСТИНЕ

«Я могу ошибаться, а вы можете быть правы; сделаем усилие, и мы, возможно, приблизимся к истине». К. Поппер[8 - Карл Поппер – считается одним из самых влиятельных философов науки. Он основатель принципа верификации, позволяющего провести границу между научным знанием и мнением – тем, что не может называться наукой. Любое понятие (или суждение) имеет научный смысл лишь тогда, считает Поппер, когда оно допускает эмпирическую проверку. Верификационный метод долго не продержался. Его ограниченность, согласно многим широко известным публикациям, прежде всего, сказалась на философских знаниях, выражаемых в форме повествовательных предложений, которые не поддаются проверке на истинность, так как лишены эмпирического значения. А поскольку нет способа отделять истинные знания от ложных, постольку теории не имеют между собой преемственной связи. Они не эволюционируют, в них не происходит развитие – они всего лишь сменяют друг друга. Смена одной теории другой – это не кумулятивный процесс в науке.] [7, 35].

1. Три шага в развитии мышления

Накопление большого количества эмпирического и теоретического материала за несколько тысяч лет, требует его синтеза, соотнесения с существующими теориями и создания новых теорий. Поэтому стоящая перед нами задача заключается в том, чтобы найти общую для всех наук эмпирическую основу, каждый из элементов которой мог быть проверен на истинность. Речь идет о верификации, т. е. проверке на истинность не только оснований конкретных наук, но и оснований философии путем сопоставления их содержания с результатами опыта.

Из предыдущих наших изысканий известно, что в истории науки было несколько попыток сделать философское мышление научным и не вина их основателей, что эти проекты завершились, практически, ничем. Такой итог характеризует, скорее, примазавшихся к этим идеям попутчиков, нежели самих зачинателей. Здесь трудно назвать первого, поэтому приходится исходить не из того кто первым что из важного предложил, а из логики изложения. И хотя первым я бы назвал Гераклита, но последовательность изложения требует назвать первым Аристотеля, чья роль в создании нами верифицируемой сугубо научной философии огромна. Здесь важно подчеркнуть, что отдельные явления и Гераклит и Аристотель брали из материального мира, тогда как общие понятия – были продуктами их мышления («отдельное» и «общее»).

Начнем с Аристотеля, который понимал, что в основе познания лежит сравнение вещей друг с другом, «каждая вещь по отношению к каждой другой есть либо то же самое, либо другое», поэтому следует найти основные роды различий, которые и будут началами бытия». Так, многократное сравнение вещей в рамках отношения «А и не-А» дало человечеству не только естественный язык – язык классификационных понятий, насчитывающих сегодня сотни тысяч слов, но и одно из названных Аристотелем «самым достоверным из всех начал» – конкретно-всеобщее сравнительное понятие «противоречие»[9 - Сегодня бинарное отношение «правда» / «ложь» служит развитию Искусственного Интеллекта, в котором цифры 1 и 0 используются для обозначения множества логических операций сравнения.]. Это был первый шаг в развитии человеческого мышления.

Помимо первого шага, обратим внимание на сделанный человечеством второй шаг, которым было сравнение вещей в рамках сравнительного понятия «соотнесенное», что позволило брать «меньшую» из выявленных сторон за единицу измерения и осмысливать «большую» сторону в числах. Это отношение дало человечеству счет, что позволило развивать конкретные науки.

Кроме того, второй шаг открывал возможность посмотреть на «соотнесенное» не только с позиций его полюсов, но и с лежащей строго посередине объективной точки зрения – «золотой середины». Именно она делила «соотнесенное» на две противоположные части, понимаемые не иначе как «избыток» и «недостаток». При этом противоположности проявляли себя не только в буйстве природных сил как разность температур, давлений, разных уровней воды и т. п., но и в отношениях между людьми – между богатыми и бедными, сильными и слабыми и во многих других случаях, что в сознании людей отражалось в виде конкретно-всеобщего (философского) понятия – «противоположное».

Выходит, что именно повседневный опыт дает наукам конкретно-научные сравнительные понятия разных видов – понятия практического разума, тогда как обобщающее философское мышление способно давать аналогичные виды конкретно-всеобщих сравнительных понятий – категории чистого разума, которые как раз и предлагал Аристотель в качестве начал мудрости в виде «четырех видов противолежания». Поэтому борьба за научность философии должна быть направлена в пользу тех ее оснований, которые предусматривают их опытную проверку (верификацию).

2. В чем не повезло Аристотелю

Злосчастье Аристотеля не только в том, что предложенные им «виды противолежания» в течение веков оставались невостребованными философией, но и в том, что он не сумел осмыслить найденный человечеством третий шаг, выводящий философию на оперативный простор опытной науки, хотя имел для этого возможность. Это освоенная человечеством в древности операция обмен. Сегодня мы видим, что это не только обмен товаров в обществе – это все колебания и волны, ритмы и циклы, свет, звук, температура, все законы сохранения, все обменные процессы во всех живых организмах.

Впервые об обмене как об отношении двух пар противоположностей, заговорил в VI–V веке до новой эры древнегреческий философ Гераклит, который пытался донести до людей понимание этого универсального процесса, раскрывающего свою суть при помощи сравнительных понятий. Аристотелю нужно было только присоединить учение Гераклита к своему, опирающемуся на практику, учению и уже с древности мы имели бы философию как объективную верифицируемую кумулятивную науку. Но Аристотель, читавший книгу Гераклита «О природе», так и не сумел понять главную мысль ее автора – зачем в «едином» нужны две пары противоположностей.

Положим, рассуждал Аристотель, если есть противоположности, например, «горячее и холодное» – зачем нужна вторая пара противоположностей?