скачать книгу бесплатно
– Много вас таких было?
– Рождённых с отравленной Ци было немного. Только они могли черпать силу Змея. Все остальные или травили Ци вином и пивом в поисках просветления, или годы проводили в медитациях. Были и такие, что научились искать силу в мире, их называли Пьяные Мастера.
– Мой Мастер рассказывал, что когда-то существовали те, кого подчинил Змей. Рассказывал, что они разрушали храмы, повинуясь воли отравленного Ци.
– Это та ложь, в которую легко поверить, ведь в ней есть и правда. Мы защищали наши храмы от тех, кто назвал себя Чистыми, от тех, кто был рождён без Яда в Ци. А потом приходили в их дома. Некоторые из нас отказались от медитации и равновесия в пользу сил Змея, они впустили яд глубоко в свои разорванные болью утраты сердца, становясь на путь Хаоса. Убивая всех, кто был на другой стороне. Лишая жизни детей тех, кто забирал жизни у их братьев. А в ответ те, кто примкнули к Старцам, уничтожали всех, в ком была хоть капля Яда, не задумываясь о равновесии. Пришел Новый Порядок, в котором не было место учению Змея.
– Война Яда, – вспомнил я название описанных мёртвым монахом событий давно минувших дней.
– Не знаю. Так эти события назвали летописцы? Занятно, – дух задумался, и ужасная скорбь окутала погреб.
Я поднял глаза на замерший в позе лотоса скелет. Мне показалось, что в его пустых глазницах застыли слезы. Однако, присмотревшись, я понял, что это лишь обрывки паутины, которая служила домом восьмилапым захватчикам мёртвого истлевшего тела.
– Ты пойдёшь в храм? – вкрадчиво спросил голос.
– Я никогда не знал, хочу ли я пройти этот путь, но теперь я должен узнать правду. Твои слова тронули меня, всю свою жизнь я верил, что служу равновесию. Сейчас уже не уверен.
– Тогда, перед тем как уйти, исполни мою просьбу. Этим ты послужишь равновесию мира. Разбей бочку, под которой ты нашёл меня, и похорони моё тело в ней, чтобы я обрёл покой. Погребальные руны я подготовил ещё при своей жизни, но силы покидали меня, и закончить дело я не успел.
– Конечно. Я сделаю это, но у меня нет топора, чтобы разбить бочку. Она хоть и прогнила, но всё же крепка. Наверное, руны не дали ей истлеть.
– Тебе не нужен топор для этого. Всё, что тебе нужно – это твои руки и энергия Ци. Передай её в свои руки, сконцентрируйся на силе, что дарует Ци, обратив руки в лезвия.
– Я же только ученик.
– Все когда-то были учениками. Никто не рождается Мастером. Сделай это во имя Равновесия.
Перед моими глазами поплыли воспоминания мёртвого Мастера. Он стоял возле каменного столба, глаза закрыты, а дыхание полно умиротворения и спокойствия. Сомкнутые на груди руки разошлись, создавая в воздухе две мерцающие окружности, состоящие из капель и повторяющие его пассы. Полушаг. Монах присел. Капли начали втягиваться в его пальцы. Кожа рук позеленела, покрываясь прочной коркой, подобной вулканическому стеклу, превращая кисти в лезвия. Удар был таким быстрым и точным, что ни одна пылинка не поднялась со столба. Казалось, что монах промахнулся, но через мгновение столб развалился на груду камней. Монах поклонился поражённому противнику, согнув в кулак, ставшими прежними, пальцы. Казалось, что энергия, оплетающая руки Мастера, пришла из самой земли, обхватив саму суть каменного столба, приказывая тому расколоться.
Я встал, подошёл к бочке, закрыл глаза и влил немного Ци в ладони. Не открывая глаз, повторил пассы руками и нанёс удар раскрытой ладонью в борт бочки, взвыв от боли. Руку обдало жаром, как будто сунул её в раскалённые угли. Если бы не влитая энергия, то с лёгкостью переломал бы себе пальцы. Из глаз полились слёзы, а с языка снова и снова срывались ругательства.
– Что ж за дурень? Может лучше было бить головой, коль там мозгов и так нет? – услышал я хор голосов учителя и Мёртвого Мастера.
Я вновь выругался, понимая, что именно я сделал неправильно. Опять влил энергию, повторил пасы руками и присел, концентрируя Ци в кончиках пальцев. Тёмно-зелёный цвет бутылочного стекла окутал пальцы, сращивая их между собой. Я моргнул от удивления, не поверив глазам: мои руки превратились в острые клинки. Первым аккуратным ударом я пробил в бочке дыру, выпустив наружу ручеёк песка. Удар, удар, ещё удар, и щепки от бочки разлетелись в разные стороны. Я наносил удар за ударом, пока не превратил бочку в ладью, подобную той, в которой хоронили Мастеров в нашем Храме.
Моё тело задрожало, по рукам пробежала рябь, превращая лезвия вновь в кисти, а на запястье проступил иероглиф руны “Язык Змея”.
– Это… это руна? Но как? Раньше я мог получить руну лишь во время медитации, осознавая опыт дня, недели или месяца. Как это получилось? – спросил я то ли у себя, то ли у скелета Мастера.
– Это непростая руна. Такие руны появляются, когда ты овладеваешь умениями Змея сознательно. Каждая такая руна должна компенсироваться тремя рунами медитации, иначе она будет брать над тобой контроль, спуская всё глубже и глубже в пучину хаоса.
– У меня как раз три руны медитации, Мастер. Это “Стремительный удар”, “Бегущий огонь” и “Родство с тенями”… А теперь ещё “Язык Змея”.
– Ты правильно понимаешь. Тебе нужно овладеть новыми тремя рунами медитации, чтобы познать руну Змея, иначе путь твой в бездну будет коротким.
– Спасибо, Мастер, за этот урок.
– Не за что, Ро. Твой путь только начался, а мой пора завершить. Сделай то, что должен.
Я аккуратно поднял скелет монаха, посадил его в ладью из винной бочки, аккуратно отделил череп от позвоночника, возложив в руки, глазницами к телу. Опустившись на колени, произнёс последнюю молитву Ратх для усопших. Не зная его имени, поднял в памяти образ монаха возле ростка, во время боя и у каменного столба. Почувствовав спокойствие и благодарность духа, понял, что не ошибся. Я видел историю того, кого сейчас отправляю в плавание к новой жизни. Как только приготовление было закончено, я вновь услышал голос древнего Мастера.
– Спасибо, собрат. Скоро я встречусь со своими близкими на волнах Вечного Змея. А через время мир в своём равновесии примет меня назад. Возьми мои бусы и носи их с гордостью. Теперь, когда на твоих запястьях четыре руны, ты стал Мастером Змея. Традиция мастерства и началась с этого. Три руны медитации и одна руна Змея. Пусть потомки и забыли про эту традицию, но я помню. Теперь ты последний из прошлых и первый среди живущих Пьяный Мастер. Возьми бусы, чтобы они не держали меня прикованным к “берегу”.
– Нет, не может быть. Как же это так? Старцы лечат лишь тех, кто не стал Мастером. А я не просто Мастер. Я зло, вкусившее Яда. Я изгой, которому не будет места в этом мире. Что же я наделал? Зачем ты передал мне это проклятье? Ведь только шаг оставался… – я осекся, вспомнив судьбу Кагара.
Дух молчал. Я встал. Ноги не слушались, руки были ватными. Сняв тяжёлые тёмно-зелёные шарики с его истлевших плеч, я почувствовал, как сила наполняет меня, и в тот же миг скелет осыпался прахом. Бусы засветились зелёным огнём, и на четырёх из девятнадцати проявились руны, в одночасье пропав с моего тела.
– Значит, я смогу узнать ещё пятнадцать знаков до того момента, как дорога моя оборвётся, – двойственное чувство горя и счастья наполняло меня.
Дорога в Северный Храм мне закрыта. Значит, нужно искать свой путь. Мир Эрии велик и богат, стало быть я смогу найти в нём для себя место, вдали от дома и друзей. Боги Ратх не поразили меня молнией, как отступника. Я не низвергся в хаос. А это значит, что мир смотрит на меня, но хватит ли мне сил посмотреть в него?
Оглядевшись, понял, что больше не трачу Ци на “Родство с тенями”. Тени слились со мной, я стал тенью. Я взмахнул руками, сосредоточившись на “Бегущем огне”, и мои ладони рассекли воздух с такой скоростью, что пыль с пола закружилась маленьким вихрем между ними.
– Ни одной капли Ци я не утратил. Не может быть! Хотя… Почему же не может? Мастера, занимаясь с нами, много раз повторяли уроки, но при этом они бы тратили всю свою Ци за урок. Они вынуждены были бы снова и снова уходить в медитацию.
Я крепко призадумался и тут же нашёл этому объяснение. Дело было в ожерельях Мастеров. Все руны, что покоились на разноцветных шарах, хранили в себе запас энергии, и поэтому не требовали энергии. Только неотточенные навыки или те, которым не нашлось места на бусах, тратили их Ци.
– Спасибо за последний урок, Пьяный Мастер, – чуть слышно сказал, оставляя за спиной последнюю ладью последнего Мастера Змея.
Я шёл вперёд по пыльному проходу меж вековых бочек, углубляясь всё дальше от пролома.
Глава 2. Мёртвый храм
Коридор заканчивался сломанной винтовой лестницей, ведущей вверх. Ступени давно истлели, оставив лишь остовы некогда мощных брусьев. Корни растений, давно захвативших тут господство, свисали с потолка. Я огляделся, раздумывая над тем, как выбраться из погреба, и что ждёт меня там, наверху.
– Возможно, мне не стоит подниматься, а просто развернуться и уйти так же, как пришел.
Но что-то внутри меня сопротивлялось, твердя, что есть только один путь, и он передо мной, а то, что осталось позади, превратилось в тлен, подобно старому Мастеру забытой эпохи.
Закрыв глаза, я активировал “Бегущий огонь”, быстро перехватывая руками сломанные ступени и помогая себе ногами. Подъём оказался длиннее, чем я предполагал, но всё же он вывел меня на каменный пол большого зала, что располагался над погребом. Отдышавшись, я огляделся. Я ожидал оказаться в старинном монастыре, но я никак не мог представить себе такой красоты. Ни один из нынешних храмов не мог сравниться в величии с этим полуразрушенным творением древних зодчих. Изображение из воспоминаний Пьяного Мастера наложилось на реальность, погружая меня в водоворот вне времени. Я чувствовал, что тайны устали ждать, пока я их открою, подталкивая меня к первым робким шагам этого дивного мира.
На стене был изображен огромный Уроборос, а подле него сидели девятнадцать монахов. Бусы монахов были выполнены из зелёного камня, на котором чернели тонкими прожилками неизвестные мне руны. Хотя часть была повреждена настолько, что понять изображение было невозможно, это всё равно завораживало. В одном мог поклясться: среди тех, что уцелели, я мог опознать только руну “Язык Змея”, которая красовалась на моих бусах, а остальные были мне неизвестны. Я был уверен, что у каждого из девятнадцать Мастеров по девятнадцать уникальных рун.
– Сколько же знаний мы потеряли во время Войны Яда, братоубийственной войне на взаимное уничтожение? – от этого осознания мне стало больно.
Я попытался вспомнить, как выглядели бусы моих учителей в Храме, и ужаснулся. Ведь с трудом смог насчитать с десяток уникальных рун, а тут их были сотни. А если учесть, что руны можно комбинировать между собой, то трудно представить, сколько всего умели Древние Учителя.
– Но как же Старцам удалось их победить? Чем обладали они, чтобы окончить войну?
Я сделал шаг к барельефу, чтобы рассмотреть монахов поближе. Среди них были те, чьи уши или зубы были длиннее людских. Одни существа были низкие, как дети, другие просто гигантских размеров. Но что меня больше всего поразило, так это то, что лица и тела некоторых покрывали перья или чешуя.
Этого не может быть. Легенды Эрии говорят, что твари Хаоса, такие как эльфы и орки, хоббиты, огры и гарпии вымерли тысячи лет назад. А дракониды – вообще миф.
– Но тут на барельефе они… они как живые, – это не укладывалось в моей голове.
“Жители давно покинули это место…”, – хотел бы я сказать, но знал точно, что практически никому из них не удалось пережить ту битву. А те, кто пережили, до конца своих дней завидовали мертвым. Меня не отпускало ощущение, что моё появление тут было записано в Книгу Времён ещё в древности. Как будто они знали, что даже после их смерти, найдётся тот, кто начнёт свой путь на руинах. Умирая, они становились чернилами, которыми будет написана новая глава Храма и Эрии. В этой летописи ещё не поставлена последняя точка. Мир должен узнать правду.
Я склонил колени и упал ниц перед Уроборосом. Слова молитвы на неизвестном мне языке пролились живительным бальзамом не только на мою, но и на души всех тех, кто остался тут навечно. Я чувствовал, как слова отражаются от стен пустого зала, вторя себе тысячами голосов, будто все духи склонились перед алтарем рядом со мной, умножая скорбь. Моё тело наполнялось энергией отравленной Ци, как пустой сосуд наполняется водой из пустынного оазиса. Ни разу в жизни я не ощущал такой подъём. Маленькие капельки пота выступили на коже, подтверждая, что я всё сделал правильно. Помолившись у барельефа, отправился дальше, в глубь давно мёртвого храма. Большинство переходов и арок были завалены горной породой, а белая плитка пола поросла густым ковром травы. Корни деревьев пробили потолок и свисали, как замершие перед прыжком змеи. Бусы пульсировали зеленоватым светом, когда я несмело ступал по грязным мраморным плитам. Возможно, они предупреждали меня о затаившейся опасности или же просто были рады через столько столетий коснуться живой груди, а не истлевших костей.
Не мог не заметить, что коридоры храма отличались от современных, как бы повторяя подземные тоннели змеиных нор, хотя залы были просторны и величественны. Время от времени я натыкался на побелевшие скелеты, обрывки одежды и сломанное оружие. На стенах и барельефах виднелись глубокие трещины, сколы и почерневшие пятна, оставленные огнём.
В одной из комнат я услышал шорох и тихое попискивание. Перехватив посох и слив воедино руны “Бегущий огонь” и “Родство с тенями”, стал подобен легко мерцающей тени. Мастера, мага или ночного убийцу этим трюком не обмануть, но большинство людей и животных были бессильны распознать в тенях живого.
Но не в этот раз. Скользнув в комнату, я замер. Передо мной, выгнув спину, стояла громокошка, а вокруг неё пульсировало синее сияние. Монахи говорили, что эти существа не были творениями Богов Ратх, мол, их создали колдуны и чернокнижники, ведомые алчным желанием стать ровней богам. Также я помнил, что живут эти твари в местах, наполненных магией, ведь простой пищей не питаются, поглощая лишь Ци из мира. Мастер По рассказывал, что однажды такая тварь забралась в молельню, устроившись под алтарем Равновесия, и осушила три десятка медитирующих там монахов. Выгонять же её пришлось мётлами, ведь каждый знак или активированная руна делали её только сильнее. В доказательство своих слов учитель всегда показывал глубокий шрам на своей щиколотке. Тогда я считал эти рассказы сказками для малышей, которые неумело тратили Ци. Мол, придёт громокошка и осушит тебя. Но сейчас я стоял лицом к лицу с этим монстром, а моя Ци волшебным образом утекала, делая свечение вокруг кошки всё ярче.
Быстрым движением руки перекрыл все чакры, закрываясь от пристального взгляда творения Хаоса. Сияние потускнело, но громокошка выпустила когти и стала, петляя подобно льву, что загоняет жертву, приближаться ко мне. Её белая, лишенная меха кожа была отчётливо видна в темноте комнаты, а хвост, подобно плети, хлестал воздух. В тот момент, как кошка рыкнула, я понял, почему её называют громокошкой: мои виски сдавила боль, как будто раскаты грома грядущей бури прокатились в моём мозгу. Я понимал, что без помощи Ци мне не одолеть эту тварь, но использование энергии лишь сделало бы её сильнее. Ситуация была безвыходной. Отсутствие “Родства с тенями” не позволяло оценить обстановку комнаты, чтобы уйти для маневра. Но тут перед громокошкой выскочила огромная лысая крыса, принявшись громко… Мяукать? И прыгать в мою сторону, выгнув спину и махая в воздухе маленькими лапками. От этой картины опешил не только я, но и громокошка. На миг мне показалась, что я вижу улыбку на её морде. Потом ловким движением она ухватила зубами крысу за холку и легонько отбросила себе за спину. Тут то я и понял, что это не крыса-переросток, а котёнок. Мама охраняла котят. Значит, моё воображение не играло со мной, я реально видел котят, а не блики после отключения “Родства с тенями”. Попятившись назад, аккуратно положил посох на пол, не отрывая своего взгляда от огромной кошки. Не понимая, что делаю, развязал котомку, достав кольцо колбасы. Разломив его пополам, одну половину кинул к ногам громокошки, а вторую жадно откусил, показывая, что в ней нет яда. Кошка удивлённо замерла, таращась то на меня, то на колбасу. Не сводя с меня хищного взгляда, она толкнула полукольцо, проверяя на возможные опасности. Потом ещё и ещё раз. Колбаса не сопротивлялась. И только она наклонилась, чтобы обнюхать добычу, как всё та же крыса-переросток, молнией рванула у мамы между лап, впиваясь зубами в ароматно пахнущую дичь. Громокошка ошарашено рыкнула от такой наглости и безрассудства своего непоседливого чада. Молниеносное движение белоснежной кошки, и наглец схвачен зубами за холку, а колбаса безжалостно прижата к полу лапой. Помнится, храмовые кошки так душили зазевавшихся мышей на кухне и в библиотеке. Свой взгляд с меня кошка не сводила и тогда, когда пристально обнюхивала добычу, вновь откинув котёнка за спину. Я даже почувствовал, как голод борется в её голове с ощущением опасности. Теперь было понятно, что за перья я видел в густой растительности главного зала: это были её охотничьи угодья. Птиц тут явно было немало, но шум из погреба спугнул их и насторожил хозяйку храма.
Сделав несколько шагов назад, я аккуратно прикрыл дверь, чтобы не смущать громокошку. Посох остался в комнате, но это было неважно, ведь даже загнанная в угол крыса готова порвать нападающего, а тут громокошка, защищающая своих котят. Простыми шрамами дело бы не закончилось. Отойдя на безопасное расстояние, я сел на обломок колонны, некогда венчающей вход в ещё один зал. Судя по всему, это был зал для медитаций, ведь пол был покрыт не мрамором, а старой истлевшей циновкой. По углам были набросаны мешки с соломой, которые, слежавшись, превратились в камни, а некогда яркая разноцветная ткань стала серой, как мышиная шерсть. Невысокий подъём разделял зал на две зоны. У входа медитировали ученики, а на возвышении было место для Мастеров: об этом говорили и выгоревшие фрески на стенах. Пламени и времени не удалось уничтожить все рисунки, поэтому я решил попытаться разобрать, что именно там было изображено. Хотелось как можно больше узнать об истории этого места, с которым меня разделяли сотни лет. Преодолевая страх, я активировал “Родство с тенями” так, чтобы фон Ци не привлёк мою недавнюю знакомую. Зрение в темноте улучшилось, и мне удалось рассмотреть первую фреску.
На ней странный, похожий на ящерицу-переростка, монах сидел в окружении юных учеников. Его указательный палец был поднят вверх, а рот приоткрыт. Мальчишки и девчонки внимательно слушали учителя.
– Девочки? Не может быть. Ведь работать с Ци могут лишь мужчины! – возмутился я, памятуя слова наставников, отвечавших на вопрос, почему учениками могут быть только мальчики.
Я вспомнил, как читал манускрипт в библиотеке Храма, в котором древний Мастер Чонх объяснял, что у девочек Ци превращается в Ма, которая позволяет им колдовать, убивая душу. Но тут на фреске были девочки, я был уверен в этом.
– Значит Мастер Чонх ошибался? Или специально искажал историю? Как же много ещё предстоит узнать, – почёсывая отросшую на голове и лице щетину, произнёс я вслух.
Возможно, девушки стали на сторону Пьяных Мастеров или воспротивились решению Старцев в переосмыслении Равновесия. А может их Ци была изначально другой, чтобы подойти в новых реалиях мира Эрии. Поэтому их отталкивали от храмов, направляя в магические школы.
Пристально рассматривая детей, заметил, что у одной из девочек нарисовано шесть пальцев на левой руке. Легенды гласили, что Шестипалая Джил основала первую в Эрии школу магии на границе Великих болот и земель Непала. Когда она почувствовала, что её жизнь подходит к концу, то вышла в центр парка у изножья школы и превратилась в статую. С тех пор каждая ученица школы приходила в парк, чтобы почерпнуть мудрости перед сдачей выпускных экзаменов.
– Шестипалая Джил, не ты ли та ученица, которой не нашлось место в Новом Храме? – обратился я к замершей на фреске девчонке.
На следующей картине мне удалось разобрать лишь то, что какие-то фигуры тренируются во владении разнообразным оружием. На противоположной стене были изображены ученики, постигающие медитацию. Для чего-то художник изобразил всё ту же девочку с шестью пальцами, которая, приоткрыв один глаз, с улыбкой наблюдала за тем, как её сверстники пытаются уйти в нирвану. И опять среди учеников я видел и эльфов, и гоблинов, а один уж очень походил на тролля, которыми пугали непослушных детей в Храме. Я уверен, что это не шутки или фантазии художников. На фресках были изображены именно мифические существа, жившие с людьми бок о бок.
Я поднялся в зону Мастеров, чтобы внимательнее оглядеть изображенные на стенах рисунки, которым повезло гораздо меньше. Кто-то целенаправленно выжигал лица на фресках. Струи пламени расплавили даже камень, который, стекая, застыл на изображениях. По обе стороны было изображено по девять мастеров в разных позах силы. Один сжимал в руках дайбо – длинный шест с шипастыми шарами на обоих концах. Рядом с ним была изображена монахиня с двумя веерами, парящая над землей. Чуть поодаль тучный здоровяк поднимал из земли силой Ци огромный валун. А тонкий и изящный Мастер, больше похожий на девушку, чем на мужчину, крушил голыми кулаками скалу. На другой же стене уцелела лишь одна пара, которую художник изобразил похожими, как близнецы. У них была угольно черная кожа, а вместо рук – клешни. Это были Мастера “Языка змея”, в этом не было сомнения. Но как же им удалось превратить лезвия в клешни.
– Я должен попробовать такое преобразование.
Позабыв про осторожность, я сконцентрировался и сконденсировал Ци на своей кисти, всеми силами стараясь создать из кисти не лезвие, а именно клешню. Но всякий раз всё шло не так, как я хотел. Пару раз я создал лезвия, а несколько раз лишь попусту потратил Ци, не достигнув никакого результата. И вот, когда я только, как мне казалось, достиг раздельной концентрации, покрывая каждый палец отдельно слоем драконьего стекла, заметил, как белый тонкий крысиный хвостик торчит из моей наплечной сумки, которую я бросил на входе. Концентрация вмиг разорвалась, обжигая мою руку. А смелый вор, ловко вынырнув из сумки, бросился наутёк по тёмным коридорам, сжимая в зубах остатки моей колбасы.
– Ах, ты воришка! Верни колбасу! – выругался я.
Лишней Ци не осталось. Бусы могли помочь творить бесплатно лишь то, что было отточено. Всё остальное я должен был питать своей энергией. Решив отложить практику на потом, посмотрел на фрески снова, но, увы, все остальные монахи не уцелели. Рассмотреть хотя бы очертания, чтобы понять, что именно было изображено, не получилось бы и при дневном свете, а не то, что во тьме мёртвого храма.
Я подошёл к своей котомке и посмотрел, чем именно удалось поживиться маленькому вору кроме колбасы. Оказалось, что зверскому растерзанию подверглась промасленная тряпка с кремнем и огнивом, а также овчинный свиток, на который я перенёс руны, начертанные на бочке Пьяным Мастером перед его смертью. Достав свиток, взглянул на глубокие царапины когтей котёнка. Если он оставил такие следы, то представляю, какова длина коготков его мамочки. В горле пересохло от понимания того, что несколько минут назад я стоял одной ногой в могиле.
– Хвала вам, Боги Ратх, – повторил я вслух первую строчку молитвы “Доброго дня”.
Дальняя от входа стена представляла из себя огромный барельеф с изображением Уробороса. Однако, он сильно отличался от того, что был в главном зале. Его тело так замысловато переплелось, что больше напоминало клубок змей, чем хвост, который по законам равновесия он должен был кусать. Казалось, что из этого клубка торчали человеческие руки, но, присмотревшись, стало понятно, что просто часть барельефа отвалилась, придавая изваянию такой странный вид. Множество изображений монахов тянули руки к Змею. Вокруг голов некоторых из них были изображения солнца. Таким образом монахи моих дней изображали Старцев. Отличие было лишь в том, что их лица не изображали, показывая то, что мудрецы отринули всё мирское, в том числе и внешность. А вот тут лица таких монахов были детально проработаны. Меня очень смущало то, что барельеф почти не пострадал, хотя фрески вокруг были искалечены не временем, а людьми. Чёрный налет и следы зубил говорили о том, что напавшие долгое время не отказывались от идеи стереть с лица Эрии всё, что противоречило их убеждениям. Они пытались уничтожить лики нечеловеческих рас и разбить голову Змея, но все попытки были тщетны. Поэтому захватчики всё же отказались от замысла, выместив зло на фресках.
Удивляло и то, что в этой комнате не было ни одного скелета. То ли её никто не оборонял, то ли некому уже было её оборонять. Возможно, всех защитников перебили в центральном зале или в коридорах Храма, а сюда нападавшие заглянули лишь с целью мародерства.
– Но что можно было взять в комнате для медитации? Солому? – я замер, когда мой взгляд упал на голову змея.
Одна глазница была пуста, а по веку заметны были сколы, оставленные ножом или зубилом. Громкий звон прокатился по мёртвому храму, когда моя ладонь коснулась лба. Как я мог забыть о том, что в таких комнатах в современных храмах помещается камень силы. Медитация такого количества людей заряжает его, что позволяет Мастеру-настоятелю в случае опасности активировать защитный купол. Судя по всему, такой кристалл и был похищен. А сейчас стоит в одном из пяти Храмов Эрии или, может, хранится у Старцев в сокровищнице с трофеями Войны Яда.
Когда я подошёл ближе, сферы моих бус засветились, наполняя комнату тусклым зелёным светом. Пульсацию бус невозможно было не заметить. Они не просто вибрировали, они дрожали, и тем сильнее, чем ближе я подходил к голове змея. Аккуратно сняв их с шеи, поднёс к барельефу, ощущая, как неведомая сила притягивает мою руку к Змею. Перебрав бусы, как четки, я выбрал ту, на которой была изображена руна “Язык Змея”, так как она светилась ярче других. И, повинуясь потустороннему воздействию, коснулся шаром глазницы Змея.
– Этого не может быть, – ахнул я, когда стена с барельефом подалась назад и отъехала в сторону, открывая моему взору скрытую комнату.
Бусы перестали мерцать и дрожать, безвольно повиснув в моей руке. Я стоял и молча пялился в темноту, не имея сил сделать даже шага, осознавая, что именно было скрыто от мира сотни, а то и тысячи лет.
– Склеп? Гробница? Не то и не другое.
Защитников не было в зале, потому что они укрылись тут, а захватчики их замуровали, вынув кристалл из глаза. Десятки монахов были обречены на голодную смерть, не имея возможности выйти.
Они сидели на полу в позе лотоса перед огромным барельефом с множеством змей, подле которого виднелись три фигуры, озарённые мягким жёлтым светом. Источник света был за спинами троицы, где-то на стене. Тени Мастеров накрывали монахов непроницаемым пологом природной тьмы. Пасти змеев угрожающе сверкали белоснежными зубами, что делало их похожими на живых.
Я аккуратно зашел в комнату и осмотрелся. Кожа монахов была серая, как камень стен, что заточили их от мира на многие сотни лет. Ткань их одеяний была чиста, будто её стирали совсем недавно, а темнота сохранила цвета от времени. Я шёл мимо монахов, очень осторожно, боясь случайно зацепить кого-то. Если бы не серый цвет кожи, мог бы поклясться, что Мастера просто медитируют, накапливая энергию для ответа захватчикам. Может раньше так и было, но сейчас они все мертвы, вознесясь на спину Вечного Змея. А может уже прожили ни одну новую жизнь в других телах.
Рядом с возвышающейся троицей стояли ещё шестеро. Сначала я решил, что это тоже монахи, но у них были длинные волосы и бороды. Подойдя ближе, я понял, что это не монахи. Точнее, что это статуи некогда живших монахов. Это была часть алтарной композиции. На их руках покоились атрибуты Мастеров, филигранно выполненные в камне. У первого в руках была кашая, другой держал пояс, третий – шест, четвертому же достались бусы. Пятый подносил на алтарь мягкие сандалии, а у шестого были ленты, которые мастер обматывал вокруг рук.
Это было место посвящения в Мастера, – понял я, когда увидел на алтаре кувшин… Вина? Я мог поклясться, что это именно вино.
– Но как оно сохранилось столько лет?
И, если честно, не очень стремился понять. Мне безумно хотелось пить. И не воду. Не помня себя, дрожащими руками я поднял кувшин, осушив его парой больших глотков.
Мир вокруг поплыл. Я слышал радостный смех детей и яростный крик воинов, пение птиц и лязг металла, журчание воды и гул огня. Всё смешалось в безумном танце. Мне казалось, что моя душа слилась с духами ушедших. Я видел, как открываются глаза монахов, как загораются в них разноцветные огни, как взмывают ввысь их души, как тела осыпаются прахом. А меня всё крутило и вертело в вихре странной энергии, которая так напоминала Ци, но была лишена чистоты и наполнена первозданной силой. Перед глазами плыли лики людей и эльфов, гномов и гоблинов, огров и гарпий, троллей и драконидов. Миллионы лиц и судеб всех тех, кто когда-либо жил, живёт или будет жить. Я видел их всех и не видел никого. Я был ими, и каждый из них был мной.
Открыв глаза, я огляделся. Зал был пуст, лишь горки пыли, накрытые истлевшей тканью одежд, напоминали о впавших в вечную медитацию монахах.
– Ваша дорога завершена, мой путь лишь начат, – повторил я слова заупокойной молитвы.
Жёлтый свет тоже исчез, погрузив меня в кромешную тьму, но одно белое пятно нагло лежало на моей груди, подло мурлыча. Я был бессилен подняться и согнать это мерзкое маленькое существо размером с крысу. Странно, что на такой всплеск не отреагировала его мама. Быть бы мне тогда закуской, а не подушкой. Я неплохо отделался, так сказать, малой кровью, потому что время от времени коготки оккупанта впивались мне в грудь.
Голова жутко болела, а неприятный привкус во рту сводил с ума. Захватчик с моей груди ретировался, пока я был без сознания. Всё моё тело ощущало странные вибрации, источник которых был совсем близко. Я сосредоточился и “Родство с тенями” позволило мне оглядеться. Вибрации шли от барельефа, превращая комнату в огромный каменный колокол, что затухал после очередного удара. Я осмотрел стену, заметив в старинной лепке инородный предмет, который, хоть и был частью композиции, но и одновременно был ей чужим. В углублении барельефа, в центре круга, находился старый деревянный посох, точнее сказать, деревянная палка или ветка старого дерева. Никаких узоров или рун мне обнаружить не удалось. Я провел ладонью по поверхности, ощущая подушечками пальцев покалывания древней силы, что не так давно наполняла этот зал, сохраняя нетленными монахов, нашедших тут своё последнее пристанище. То ли они наполнили посох своей энергией Ци, то ли магия была изначально в нём и ушла, когда я испил из кувшина. Решив, что должен забрать последнюю каплю древнего мира с собой, я попытался отковырнуть посох от камня, но безуспешно. Я пытался долбить камень по контуру, вливать небольшие порции Ци, даже активировал “Язык Змея” – всё тщетно. Решив перевести дух, опёрся спиной на стену и вздрогнул. На алтаре сидела моя старая знакомая громокошка, придавив к поверхности продолговатый блестящий предмет. Заметив мой испуг, гостья демонстративно облизала лапу, выгнулась, как бы потягиваясь, и, подняв хвост, покинула комнату.
Посидев ещё несколько минут, чтобы гостья подальше ушла, я решил встать и глянуть, что это такое. Но моя рука подвернулась, скользнув на каменной кладке. Щелчок, и что-то увесистое ударило меня по голове.
– Посох? Седьмые врата Ратх, – воскликнул я то ли от неожиданности, то ли от радости.
Боги были ко мне благосклонны. Мало того, что я смог получить древний артефакт великой мощи, которым, кстати, не знал как пользоваться, так и на алтаре была лопнувшая фляга. Фляга, понимаете? А внутри – свежая ключевая вода, только из источника. Это было необъяснимо, но так вовремя. Я впился губами в трещину корпуса, принявшись жадно пить. Ледяная вода обжигала горло похлеще самой синюшной самогонки из аниса, но я не чувствовал этого. Пил, пил и пил, пока фляжка не опустела.
– Тут есть источник. И он близко, – почему-то решил я.
Как вдруг чья-то тень мелькнула в темноте прохода. Это были не кошки, а что-то гораздо крупнее. Подхватив посох и котомку, по пути активируя “Бегущий огонь”, рванул по коридорам, преследуя довольно шустрого наблюдателя. Я мог поклясться, что это или древнее порождение Хаоса, или лис-переросток. Чего гадать? Догоню – узнаю!
Глава 3. Притаившаяся угроза
Безумная гонка. Коридор сменяет коридор. Проломы сменяют завалы. Лица статуй смотрят на меня с укоризной, как на ученика, который поднял крик в библиотеке, а может и того хуже, устроил там гонку с опрокидыванием стеллажей и столов. Я вливал всё больше и больше Ци, но беглец не позволял мне сократить расстояние. Он умело карабкался по стенам, на бегу отталкивался от барельефов и колонн, совершал неописуемые кульбиты, завершая прыжки грациозными кувырками. Он мог пробраться даже в самый маленький лаз, когда мне приходилось делать крюк через соседние комнаты и коридоры, чтобы не упустить его. Пару раз мне показалось, что этот негодник телепортировался на несколько метров в сторону в мгновение ока, тем самым избегая тупиков. И вот, в тот миг, когда я, на пределе своих сил, прыгнул на него, активируя в полёте “Язык Змея” он… растворился. Он реально исчез прямо перед моим носом. Обсидиановые клинки прорезали стену, войдя в неё, как в масло, а я больно стукнулся головой, не рассчитав инерции движения. Оглядевшись, заметил, как едва мерцающая дымка выскользнула через трещину в потолке на поверхность. Собрав всю Ци, что у меня осталась, сложил руки-лезвия над головой, конденсируя остатки отравленной энергии, и оброс обсидиановой чешуёй. Импульсом “Бегущего огня” закрутил себя, придав ускорение “Стремительным огнем”, я, подобно сверлу, прошёл сквозь потолок прямо в заснеженный парк. Резким движением сбросил панцирь, жадно хватая ртом воздух. Собрав остатки сил, я принял боевую стойку, готовый нападать или обороняться. Сейчас это не имело значения. Но атаки не последовало. Лишь горный ветер качал голые ветви деревьев да трепал тряпки, которые когда-то были яркими знамёнами.
Я огляделся, делая аккуратные шаги, чтобы не попасть в ловушку жуткой твари, как вдруг заметил, что под мёртвым деревом лежало странное существо. Оно было полностью покрыто волосами, даже лицо, хотя зверем не было. Огромные длинные уши были увешаны серьгами и цепочками. Рыжий ирокез и густая белая борода аккуратно расчёсаны, хоть и растрепались во время бега. Всё намекало на присутствие у существа интеллекта. Одета тварь была в синюю мантию и коричневую кожаную ризу, обильно украшенную узорами и вензелями. Существо было увешано колбочками, клыками, амулетами и медалями со странными символами. На пальцах поблёскивало не менее десятка колец, а на запястьях множество разнообразных браслетов из дерева, металлов и камней. Подпоясывал богомерзкое отродье широкий пояс с огромной металлической бляхой.
Я медленно стал приближаться, когда тварь открыла чёрные глаза и, яростно зашипев, вскочила на ноги. В рассветном мраке мелькнул нож, блеснув в лучах восходящего солнца серебром лезвия. Тварь рассекла себе руку, отбросила клинок в сторону, открыла чёрную книгу и начала нечистый ритуал.
– Шаб, шуни шам, амрак кту, ихнар чикам битарэ. Актак шаб шуб кирам. Тах тах шуб нитерам, – я чувствовал, как этот крик находит отклик там, куда даже Боги Ратх не заглядывали, ведь твари, что там живут, ненавидят всех, даже себя.
