скачать книгу бесплатно
Охота на невидимок
Юрий Вячеславович Ситников
Не думали Глеб с Люськой, что зимние выходные в горах обернутся кошмаром. Утром ребята услышали историю о колокольном звоне – предвестнике беды, а вечером произошёл обвал – он блокировал единственную дорогу, связывающую гостиницу с городом. Брат с сестрой, их родители и несколько дальних родственников оказались заложниками «Камелота». Отрезанные от внешнего мира, напуганные чередой мистических событий, они стали пешками в чьей-то страшной игре. Действительно ли дело в таинственном месте, где время неподвластно существующим законам? Можно ли здесь доверять друг другу? Можно ли доверять самому себе? Чтобы во всём разобраться и начать схватку с неведомыми силами, Глеб с Люськой рискнули, с головой нырнув в водоворот опасных приключений.
Юрий Ситников
Охота на невидимок
Глава первая
Гостиница «Камелот»
Снегопад начался минут через пятнадцать после посадки самолёта. Это было нашим первым везением. Второй раз удача улыбнулась на улице, когда мы вышли из здания аэропорта и начали осматривать освещённую оранжевыми огнями заснеженную площадь. Там люди томились в ожидании такси. Очередь растянулась метров на тридцать, колыхалась, гудела, напоминая издали гигантского питона.
Снегопад усиливался, ухудшалась видимость, нас будто окутывал таинственный туман.
– Ну и погодка, – сказала Люська, поёжившись. – Выбрали время.
Родители переглянулись. Мама хотела что-то сказать отцу, но ей помешал рёв проехавших друг за другом снегоуборочных машин.
– Скорее бы в такси, – сказал я, перекинув через плечо рюкзак.
– Ни одного такси не вижу, – отец поднял сумку и сделал шаг вперёд.
И тут из-за поворота показалась машина с шашечками. Ослепив нас фарами, она резко остановилась, задние дверцы распахнулись, из них выскочили двое: молодой мужчина и женщина. Женщина рванула в здание аэропорта, мужчина бежал за ней с криками: «Что за ребячество. Да постой же ты, Жанка!».
Такси сорвалось с места и, не разворачиваясь, чтобы вернуться на площадь, притормозило возле нас.
– Куда ехать? – спросил водитель, перегнувшись через сидение и приоткрыв окно.
– Гостиница «Камелот», – ответил отец.
– Далековато.
– Пап, у нас нет выбора, – я потянул его за рукав дубленки, кивая в сторону толпы.
Заметив, что такси остановилось в неположенном месте, и в него собираются сесть те, кто в принципе не имеет на это право (ведь получается, мы минуем очерёдность), люди недовольно загудели.
– Не обижу, – сказал отец водителю, и обратился к нам: – Садитесь!
Сам он сел на переднее сидение; я, Люська и мама разместились сзади.
Отъехав от площади, водитель усмехнулся.
– Вы везунчики, считай, с корабля на бал попали.
– Что случилось-то? – спросила мама. – Почему они из машины выскочили?
– Поругались. Сели, понимаешь, уже накрученные, потом он что-то резкое сказал, она вспыхнула, попросила остановить машину. Выскочили, как угорелые. Хорошо, вещей в багажнике не оказалось. По правилам я обратно должен был поехать. А я вас взял. Во-от! – водитель быстро посмотрел на отца, тем самым намекая, что по прибытии на место его не мешало бы хорошо отблагодарить материально.
– У вас здесь что, с машинами напряг?
– С машинами у нас порядок. Вы на улицу посмотрите, снегопад за снегопадом. Всё завалило, сугробы, как на дрожжах растут. Машины обратно по несколько часов добираются, дороги сильно занесло. Люди психуют, некоторые с обеда выехать не могут. Вы и впрямь везунчики.
– Хотелось бы в это верить, – проговорил отец, посмотрев в боковое окно.
– До «Камелота» будем добираться часа три, не меньше, – предупредил водитель. – Ехать придётся по горному серпантину, а в условиях плохой погоды, сами понимаете…
– Подождите, – перебила водителя мама. – Как по горному серпантину?
– А иначе не добраться, «Камелот» расположен на вершине горы.
Родители промолчали, Люська сглотнула, а я стянул с головы шапку. В салоне было жарко, у меня вспотело лицо.
Некоторое время ехали молча, потом водитель включил радио, чуть погодя они с отцом начали переговариваться вполголоса. Мама изредка перешёптывалась с Люськой. Я продолжал смотреть в окно. Кругом мрак, и лишь впереди в свете фар стояла плотная бело-серебристая стена.
Мне нравятся зимы, люблю, когда много снега, но такого снегопада никогда раньше видеть не приходилось. В голову начали проникать тревожные мысли: а вдруг мы не доедем до гостиницы, вдруг водитель не справится с управлением, мы попадём в аварию, или, что намного ужаснее, машина сорвётся с горного серпантина?
Горный серпантин. Уже само это словосочетание, в связке с сильным снегопадом и обледенелыми дорогами, вызывает благоговейный трепет, а как представлю, что скоро придётся штурмовать его многочисленные опасные повороты практически при нулевой видимости, внутри начинается извержение адреналина.
Люська тоже нервничает. По лицу вижу. Вторую плитку шоколада уминает, верный признак, что шалят нервишки.
Закрыв глаза, я попытался расслабиться и извлечь из сложившейся ситуации хотя бы толику положительных впечатлений. Так, что мы имеем? Сегодня у нас четверг, и мы с Люськой не пошли в школу. Завтра тоже уроки прогуляем. Уже хорошо. Хоть и не большой, а всё-таки позитивчик. Идём дальше. Провести выходные в частной гостинице, да к тому же на вершине горы, в компании хоть и дальних, но всё же родственников – определённый плюс. Если снегопад прекратится, утром наверняка можно будет покататься на лыжах, а в семь вечера нас ожидает торжественный ужин.
Ужин, ради которого мы и прилетели сюда из Москвы; праздник, приуроченный к юбилею Всеволода Всеволодовича. Завтра ему исполняется восемьдесят лет.
Если честно, ещё неделю назад ни о какой поездке мы не задумывались. Всё изменилось в субботу днём, когда в квартире раздался телефонный звонок…
***
Нам с Люськой Всеволод Всеволодович приходится троюродным дедом. Родство, конечно, не близкое, а учитывая, что видели мы старика от силы раза четыре, но были наслышаны о его крутом нраве, к общению с ним как-то не стремились. Всеволод Всеволодович принадлежал к числу людей-одиночек. Наедине с собой деду намного комфортней и интересней, чем в шумных компаниях, где обязательно найдутся неугомонные балагуры, избалованные дети, хохочущие женщины и болтливые старухи.
Лет пять назад у Всеволода Всеволодовича умерла жена, с тех самых пор он, по словам некоторых родственников, одичал. Жил в своём огромной загородном доме, слоняясь целыми днями привидением по бесконечно длинным коридорам, сидел в глубоком кресле возле камина, просматривал многочисленные альбомы с фотографиями, или часами дремал в саду, полулёжа на ротанговой кушетке. Куда-либо выезжал редко, новостями не интересовался, связь с друзьями прервал, с роднёй общался неохотно.
От одиночества у старика сильно испортился характер, появилась подозрительность, излишняя раздражительность, суетливость.
В доме помимо престарелого хозяина постоянно жила кухарка и личный помощник Иван. Пятнадцать лет назад Иван работал личным секретарём Всеволода Всеволодовича, а когда дед покончил с делами, продал прибыльное дело и ушёл на покой, Иван остался при нём. Он исполнял роль того же секретаря, но уже выполнял не деловые поручения хозяина, а угождал его капризам и прихотям.
Всеволод Всеволодович был богат и многие родственники, в особенности те, кто жил не на широкую ногу, отчаянно стремились найти контакт со стариком. Звонили, приезжали, лебезили, подлизывались. Короче, вели себя в создавшейся ситуации более чем предсказуемо.
…Месяцев шесть назад Всеволод Всеволодович сообщил, что покидает Подмосковье в связи с ухудшением самочувствия. Врачи посоветовали, по возможности, больше дышать свежим воздухом. Посоветовать, посоветовали, а где этот чистый воздух взять, не уточнили. А действительно, где его сейчас найдёшь, когда кругом всё загазовано, запылено и загрязнено.
Всеволод Всеволодович решил прислушаться к словам врачей, и через два месяца уехал аж за три тысячи километров. Обустроился в маленьком городке, в просторной квартире, окружил себя привычной роскошью, но со столичной недвижимостью расставаться не спешил.
… И вот в субботу днём у нас раздался телефонный звонок. Звонил сам дед Всеволод. Отцу он сказал, что в следующую пятницу намеривается с размахом отпраздновать свой юбилей, приглашал нас на праздник в качестве почётных гостей. Не забыл полушутя-полусерьёзно упомянуть, что отказ повлечёт за собой сильную обиду.
Родители долго не раздумывали. Круглая дата, восемьдесят лет, надо ехать.
– В четверг прилетим, в воскресенье вечером будем дома, – сказала тогда мама.
– А почему он отмечает юбилей в гостинице? – Люська взяла листок с адресом и посмотрела на отца. – Гостиница «Камелот». Странно.
– Ты не знаешь деда, что ли? Очередная прихоть.
Сколько соберётся гостей, и кого именно Всеволод Всеволодович пожелал увидеть на своём празднике, оставалось загадкой. Но лично я чувствовал, поездочка обещает быть весёлой.
Итак, в четверг днём мы были в аэропорту в Москове, а спустя несколько часов оказались в том самом городке, где дышал чистым воздухом дед Всеволод.
Городок встретил нас обильным снегопадом.
***
Обледенелый горный серпантин с частыми крутыми подъёмами и спусками заставил всех напрячься. Видимость – нулевая, водитель, вцепившись руками в руль, взмок от пота, отец пристально всматривался в лобовое стекло, мама с Люськой предпочли закрыть глаза. Я зачем-то представил, как машина срывается с обрыва, и камнем падает вниз. Потом следует глухой удар, возможно, она несколько раз перевернётся, а далее будет взрыв. Эти мысли тенью нашли на меня сразу, едва такси покатило по опасной дороге.
Чуть позже возникла и стала разгораться злость на старика. С какой стати ему взбрело в голову собрать нас у чёрта на куличиках, неужели не мог найти более подходящую гостиницу, и наконец, главный вопрос: зачем я согласился на поездку?
Когда опасность миновала и машина, прибавив скорость, поехала по заснеженной дороге, я толкнул Люську в бок.
– Можешь открыть глаза.
– Приехали?
– Почти.
Гостиница меня разочаровала. Пока мы добирались до «Камелота», воображение рисовало многоэтажное здание, стилизованное под средневековый замок, с готическими фасадами, башнями со шпилями, стрельчатыми витражами, с многочисленными арками и барельефами снаружи. В действительности ничего подобного я не увидел.
«Камелот» представлял собой трёхэтажное здание, отштукатуренное белой штукатуркой; никаких наружных дизайнерских изысков; даже крыльцо и маленькие балкончики казались до неприличия простыми.
Дорога до главного входа была расчищена от снега, водитель остановил машину прямо у ступеней, в этот момент входная дверь распахнулась.
Нас вышла встречать средних лет женщина с худым заострённым лицом, на котором сияла дежурная приветливая улыбка. Представилась она Юлией Анатольевной, управляющей «Камелота».
Сказав, что к нашему приезду всё готово, Юлия Анатольевна обернулась, и словно из-под земли за её спиной появился сутулый мужичёк с виноватым выражением лица. Его звали Егором Матвеевичем, работал он истопником-хозяйственником. Подхватив наши вещи, Егор Матвеевич спешно занёс их в гостиницу, Юлия Анатольевна продолжала петь соловьём.
Она провела нас в просторный холл, декорированный шкурами и чучелами животных. Потом мы прошли в гостиную: здесь потрескивал камин, пол застлан красивым мягким ковром, вдоль стен тянулись глубокие обтянутые кожей кресла и диваны. На стенах висели головы диких животных и птиц; в одном углу возвышалось гигантское чучело бурого медведя, в другом на меня стеклянными глазами, сохраняя на морде звериных оскал, остро смотрела застывшая рысь.
– Прям какой-то зоологический музей, – сказала мне Люська, когда мы поднялись на второй этаж.
Родителей поселили в крайнем номере левого крыла, нас с сестрой разместили в правом крыле. Люська в семнадцатом номере, я в восемнадцатом. Почему не дали номера рядом, не знаю, но уточнять не стал. Какая разница-то?
Прежде чем уйти, Юлия Анатольевна сказала, что, устроившись, мы можем спуститься вниз и перекусить в столовой.
Отец спросил о Всеволоде Всеволодовиче. Управляющая кивнула.
– Он здесь, но до завтрашнего дня просил его не беспокоить.
– Узнаю старика. Где его номер?
– Они на третьем этаже.
– Они?
– Всеволод Всеволодович и его помощник.
Юлия Анатольевна ушла, родители закрыли дверь, мы с Люськой тоже разошлись по номерам. Первыми делом я планировал позвонить в Москву Алиске, но достав телефон, обнаружил, что исчезла связь. Пришлось зайти к Люське.
– Дай на пару сек свой телефон, мой в отключке.
– И твой тоже? – удивилась Люська. – Мой не ловит.
– Блин, только этого не хватало. Ладно, позже разберёмся, приводи себя в порядок, пойдём, поедим.
Люська пообещала зайти за мной минут через десять. Выйдя из её номера, я прошёлся по длинному коридору, поражаясь царящий вокруг тишине. Неужели в «Камелоте» мало постояльцев? На втором этаже я насчитал двадцать номеров, наверняка столько же номеров и на третьем, а тишина такая, словно ты оказался в подземелье.
В небольшом холле, где вмещалось три кресла, два журнальных столика и несколько кадок с цветами, я обратил внимание на висевшую над одним из кресел массивную горбоносую голову лося с мощными ветвистыми рогами.
Потом захотелось подняться на третий этаж, я даже дошёл до лестницы, взялся за поручень, но подниматься по ступеням не стал. Совсем близко раздался сухой кашель. Я обернулся. Никого нет. Значит, кашляли в одном из номеров. Ага, выходит, постояльцы здесь есть. Это хорошо, а то я начал уже чувствовать себя некомфортно среди этих многочисленных голов убитых животных.
Зачем их навешали на каждом шагу, проходишь мимо, а они так и цепляют тебя колким пристальным взглядом. Оторопь берет! Если долго смотреть им в глаза, начинает казаться, что видишь перед собой не чучела, а настоящих животных. Живых! В какой-то момент даже померещилось, что кабан с открытой пастью и острыми клыками, моргнул. А потом зарычал. Хотя нет, рычанием на самом деле стал очередной кашель из четырнадцатого номера.
К себе я вернулся, пребывая в некотором замешательстве.
Глава вторая
Неспокойная ночь
В столовой, она тоже была выполнена в охотничьем стиле, за длинным столом сидели двое: дядя Саша и его жена – тётя Шура. Дядя Саша был племянником покойной жены Всеволода Всеволодовича. И хотя прямого родства со стариком не имел, в тайне надеялся, что тот считает его близким человеком. Во всяком случае, приглашения дядя Саша получал от старика ежегодно.
Наше появление заставило супругов оживиться, тётя Шура театрально всплеснула руками, вскочила со стула и начала обнимать нас, произнося полагающиеся в таких ситуациях слова.
– Глеб, ты так возмужал за год. Люся, ты похорошела. В каком же вы классе? Уже?! Ой-ой, как быстро летит время.
Дядя Саша спросил, почему не спустились родители, я пожал плечами, сел за стол и на некоторое время в столовой воцарилась пауза. Нарушила её худенькая девушка в чёрном платье, белом фартуке и таком же кипенно-белом чепчике.
Горничная Ада, ей было около двадцати пяти лет, мило улыбаясь, поинтересовалась, чем бы мы с Люськой хотели перекусить? Дядя Саша ухмыльнулся:
– А принеси-ка ты им запечённого поросёнка.
– У нас нет поросёнка, – ответила Ада, не уловив в словах дяди Саши иронии.
– Тогда зачем спрашивать, чего хотят они? Чудачка какая. Неси, что есть и делов-то.
Я попросил чай с бутербродами, Люська яичницу с сыром и какао.
– А мне чайку зелёного ещё прихвати, – попросил дядя Саша.
Как только Ада ушла, тётя Шура продолжила свой допрос: а что, а как, а когда, а почему. Задавала по двадцать вопросов в минуту, и, в половине случаев, не дожидаясь ответов, начинала трещать сама. Рассказывала совершенно неинтересные истории, прерывалась, смотрела на мужа, ища с его стороны поддержки, потом опять переключалась на вопросы, смеялась невпопад. Короче, тётя Шура в своём репертуаре.
Им было по пятьдесят лет, жили они скромно, звёзд с неба не хватали. Интересы дяди Саши сводись к дачным делам: строительство, сад, огород – его стихия. Тётя Шура же была зациклена на здоровом образе жизни; всё, что её окружало, представляло серьёзную опасность для здоровья: еда, вода, воздух, предметы, люди. Из всего тётя Шура умудрялась создавать проблемы. Не упустила она возможность поучить уму-разуму и Люську.
