Морские звезды

скачать книгу бесплатно

Фишер поднимает руку:

– Подожди.

– Что такое?

– А… который сейчас час?

– Пять десять. По тихоокеанскому летнему времени. А что?

– Рановато.

– Это точно.

– Я так понимаю, разбудил тебя, – говорит Фишер. – Извини.

– Ерунда. – Пальцы на конце механических рук рассеянно покачиваются. – Я уже долго не сплю. Ночная смена.

– Ночная?

– Мы на посту круглые сутки, Джерри. Куча геотермальных станций, ты и сам знаешь. И, как правило, вы… вы не даете нам заскучать.

– О. Извините.

– Да забудь. Это моя работа.

Сзади доносится жужжание, на мгновение Фишер чувствует, как мускулы на лице обмякают. А потом все немеет, и богомол хищником накидывается на него.

* * *

Он прекрасно понимает, что снаружи не стоит открывать костюм.

Глубина не убивает; по крайней мере, не сразу. Но в морском окружении соли гораздо больше, чем в крови; пусти ее внутрь, и осмос[24 - ??Осмос – самопроизвольный перенос вещества через полупроницаемую мембрану, разделяющую два раствора различной концентрации или чистый растворитель и раствор.] высосет всю жидкость из эпителиальных клеток, высушит их до вязких маленьких капель. Почки рифтеров модифицированы для ускоренной переработки воды, когда такое случается, но это не долговременное решение, и оно имеет последствия. Органы изнашиваются быстрее, моча превращается в масло. Лучше все же держать костюм запечатанным. Если внутренности слишком долго пропитываются морской средой, то их начинает разъедать, неважно, есть у тебя имплантаты или нет.

Но это еще одна из проблем Фишера. Он никогда не видит ситуацию в перспективе.

Лицевая печать – это одна макромолекула длиной пятьдесят сантиметров. Она идет по линии челюсти вперед и назад, как молния, с водоотталкивающими боковыми цепями для зубов. Крохотное лезвие на указательном пальце левой перчатки Фишера может разделить ее. Он проводит им по печати, и костюм аккуратно открывается вокруг рта.

Поначалу Джерри ничего не чувствует. Он ожидает, что океан сейчас ринется в нос и обожжет пазухи, но, разумеется, полости его тела уже заполнены изотоническим солевым раствором. Изменяется только температура: холод охватывает лицо, немного приглушает ноющую боль разорванной плоти. Та особенно сильно пульсирует под глазом, где провода доктора Тройки соединяют кости скулы; вдоль них пульсируют микротоки электричества, заставляя костестроительные остеобласты[25 - ??Остеобласты – молодые клетки костной ткани, которые синтезируют компоненты межклеточного вещества и выделяют их через всю поверхность, что и приводит к образованию лакун, в которых они залегают, превращаясь в остеоциты (клетки костной ткани).] работать по полной.

Спустя несколько секунд Фишер пытается прополоскать рот, ничего не получается, поэтому он всего лишь открывает его, как рыба, и проводит языком вокруг. Срабатывает. Он впервые чувствует вкус океана, грубый и гораздо солонее, чем вещество, закачанное в его тело.

На дне перед ним стайка слепых креветок кормится в течении от ближайшего источника. Фишер видит прямо сквозь них. Они словно маленькие стеклянные сосуды с каплями органов, покачивающимися внутри.

С тех пор как он ел в последний раз, прошло уже часов четырнадцать, но возвращаться на «Биб», пока там Брандер, – ну уж нет. В последний раз, когда Джерри попытался, тот стоял настороже прямо в кают-компании и ждал его.

«Да какого черта. Это же как криль. Люди едят такое все время».

Странное ощущение. Рот немеет от холода, Джерри различает привкус тухлых яиц, но сильно разбавленный, едва уловимый. В целом вполне неплохо. В любом случае лучше Брандера.

Когда спустя пятнадцать минут наступают конвульсии, он уже не так в этом уверен.

* * *

– Ты хреново выглядишь, – говорит Лени.

Фишер висит на перилах, оглядывает кают-компанию.

– Где…

– У Жерла. На дежурстве вместе с Лабином и Карако.

Он добирается до кушетки.

– Давно тебя не видела, – замечает Кларк. – Как лицо?

Фишер прищуривается, борясь с туманом тошноты. Лени Кларк решила поболтать. Она никогда не делала этого прежде. Он все еще пытается понять, почему, когда ударяют желудочные колики и его швыряет на пол. Сейчас уже ничего не выходит, только пара капель кислой жидкости.

Джерри следит взглядом за трубами, переплетающимися на потолке. А потом лицо Лени загораживает вид, глядя на него с огромной высоты.

– Что с тобой? – Кажется, она спрашивает из праздного любопытства.

– Креветку съел, – отвечает он, и его снова начинает рвать.

– Ты ел… снаружи?

Лени наклоняется и ставит Фишера на ноги. Его руки волочатся по полу. Голова врезается во что-то твердое: перила лестницы, ведущей вниз.

– Твою мать, – говорит Кларк.

Он снова на полу, один. Удаляющиеся шаги. Кружится голова. Что-то прижимается к шее, колет с легким шипением.

Голова прочищается почти мгновенно.

Лени наклоняется снова, ближе, чем когда-либо. Она даже касается его, положив руку на плечо. Джерри смотрит на ее ладонь, чувствует какое-то совершенно глупое удивление, но потом Кларк резко ее отдергивает.

Кларк держит шприц. Желудок Фишера начинает успокаиваться.

– Почему, – мягко спрашивает она, – ты так глупо поступил?

– Проголодался.

– А с раздатчиком что не так?

Он не отвечает.

– О, – говорит Лени. – Ну да.

Она встает и вытаскивает использованную ампулу из инжектора.

– Так больше не может продолжаться, Фишер. Ты же понимаешь. Он тебя не видел уже две недели. Ты приходишь только тогда, когда он на дежурстве. И пропускаешь все больше своих смен, отчего твоя популярность на станции только падает. – Кларк склоняет голову, когда «Биб» начинает потрескивать вокруг. – Почему ты просто не позвонишь наверх и не скажешь им забрать тебя?

«Потому что я делал разные вещи с детьми, и, если уйду, меня вскроют и превратят в нечто совершенно иное… Потому что там, снаружи, есть многое, ради чего хочется остаться… Из-за тебя…»

Он не знает, поймет ли она хоть одну из этих причин, и решает не рисковать.

– Может, ты сможешь поговорить с ним, – пытается Джерри.

Лени вздыхает.

– Он не послушает.

– Может, если ты попытаешься, по крайней мере…

Ее лицо грубеет.

– Я уже пыталась. Я… – Но потом она быстро останавливается и шепчет: – Я не могу встревать. Это не мое дело.

Фишер закрывает глаза. Чувствует, что сейчас заплачет.

– Он не остановится. Он меня ненавидит.

– Не тебя. Ты просто… заполняешь место.

– Почему они нас посадили вместе? Это не имеет смысла!

– Естественно, имеет. Статистически.

Фишер открывает глаза.

– Что?

Лени проводит рукой по лицу. Она кажется очень уставшей.

– Здесь мы не люди, Фишер. Мы – результаты обработки данных. Пока средние показатели в норме, а стандартное отклонение не слишком большое, неважно, что случится с тобой, со мной или с Брандером.

«Скажи ей», – говорит Тень.

– Лени…

– В любом случае, – пожав плечами, Кларк меняет настроение, – ты псих, если ешь что-то рядом с зоной рифта. О сероводороде знаешь?

Он кивает.

– Стандартный курс подготовки. Его выбрасывают источники.

– И он накапливается в бентосе. Они токсичны. Но ты уже и так об этом знаешь.

Она спускается по лестнице, но останавливается на второй ступеньке.

– Если действительно хочешь стать аборигеном, то ищи еду подальше от разлома. Или начинай охотиться на рыб.

– На рыб?

– Они больше двигаются и не проводят все время в течениях теплых источников. Они могут быть безопасны.

– Рыба…

Об этом он не подумал.

– Я сказала, могут быть.

* * *

«Тень, прости меня…»

«Тише. Только посмотри на все эти красивые огоньки».

И он смотрит. Знает это место. Он на дне Тихого океана. Вернулся в сказочную страну. Думает, что слишком часто приходит сюда, наблюдает за светом и пузырями, слушает, как где-то там, глубоко, скалы трутся друг о друга.

Может, в этот раз он останется, понаблюдает за тем, как тут все работает, но потом вспоминает, что должен быть где-то еще. Ждет, но на ум ничего не приходит. Только чувство: он должен что-то где-то сделать. Причем скоро.