Беседы с Богом о здоровье, душе и будущем медицины

скачать книгу бесплатно

Доктор КУПЕР: Еще больше шокирует, что у тех 5 % людей, которые контролируют 95 % мировых богатств, присутствует определенный уровень недовольства и неудовлетворенности. Даже те, у кого вроде бы «все хорошо», не обязательно имеют базовый уровень счастья, как того можно было бы ожидать.

Помнится, в книге «Послание Бога миру: вы Меня неправильно поняли» вы пишете, что, когда даже «обеспеченные» представители вида несчастливы, это верный признак того, что что-то не так, какие-то данные утеряны. Нам не хватает ясного понимания того, зачем мы здесь, что должны сделать, чего пытаемся достичь – как индивидуально, так и коллективно. Нам настолько не хватает этого понимания, что радость и счастье, право на которые есть у каждого человека от рождения, становятся почти неуловимыми. Кажется, что их невозможно достичь, до них всегда не хватает самой малости.

Более того, работая в медицине, я заметила, что показатели нарушений психического здоровья за последние несколько лет взлетели так, что это нельзя объяснить только биологией и медициной. Это еще больше усиливает мои подозрения, что есть нечто, что мы не до конца понимаем про жизнь и про самих себя, и понимание этого изменило бы все.

НИЛ: Вы правы. Когда даже самым благополучным из нас недостает счастья и реализованности, это верный признак того, что чего-то не хватает.

Доктор КУПЕР: Вот!

И упомянутые вами «роскошества», которые мы принимаем как данность, все чаще рассматриваются в современном мире как моро?ка. Это морока звонить куда-то далеко, морока водить машину по пробкам, морока покупать продукты и готовить еду… А ведь есть люди, которые были бы неописуемо счастливы, если бы у них на столе оказалось то, что мы выкидываем.

В этой картинке явно что-то не сходится. Очевидно, что ситуация вокруг нас заслуживает более глубокого изучения.

НИЛ: И то, счастливы мы или нет, совершенно не зависит от того, в каких условиях мы живем. Нам только кажется, что это важно. Но потом оказывается, что дело не в размерах дома и не в том, сколько машин стоит в гараже.

Понимаете, я порой морщусь, когда слышу, как сам или люди вокруг говорят о вещах, которые мы находим невыносимыми. Например, водить машину в городе. Некоторым кажется невыносимым – представьте себе, невыносимым! – что им приходится втаскивать пылесос с первого этажа на второй, чтобы раз в неделю почистить ковры… Поэтому теперь у людей по пылесосу на каждом этаже. Один на первом, один на втором – а если у вас трехэтажный дом, то и на третьем, – чтобы не приходилось таскать пылесос вверх-вниз по ступенькам. Упаси Бог, если вам придется это делать! Поэтому у нас в Северной Америке и в Европе (и других странах западного мира) есть такие дома, где по два, а порой и по три пылесоса на хозяйство.

Я называю это синдромом пылесоса.

Доктор КУПЕР: Отличный диагноз. И да, я с вами согласна. Счастье определяется не внешними обстоятельствами нашей жизни. Но, по-моему, ошибочно думать, будто эти обстоятельства определяют, кто мы есть. В этом отношении, мы забыли, кто мы на самом деле.

И это подводит нас к первому из четырех фундаментальных вопросов жизни: кто я?

Думаю, подавляющее большинство людей в мире, включая меня до встречи с вами, пытается ответить на этот вопрос, определить себя через перечисление вещей, таких как образование, карьера, семья, друзья, хобби, имущество и достижения. Здесь мы путаем «кто мы есть» с «историей нашей жизни» – а это не одно и то же.

История нашей жизни рассказывает, что мы сделали, по каким дорогам ходили, но ничего не говорит о фундаментальной сущности того, кто мы есть. Она не обращается к духовной составляющей, которая является, как я стала понимать, самым важным аспектом из всех.

По моим наблюдениям, счастье, происходящее от подключения к нашей духовной части, далеко превосходит все, чего можно достичь исключительно в физическом плане. Иными словами, «история нашей жизни», как бы хороша она ни была – даже если вы среди 5 % богатейших людей в мире, – никогда не сможет стать равной правде о том, кто вы на самом деле.

Поэтому я рискну утверждать, что подлинное желание ответить на вопрос «Кто я?», не опираясь в ответе на свою «историю», – это первый шаг к подлинному блаженству в любых обстоятельствах.

НИЛ: Не только ответить на вопрос «Кто я?», но и создать ответ.

Здесь я хотел бы на секунду вернуться к этой истории про счастье без трех пылесосов в доме. Жители Уагадугу, к которым я ездил в гости, были самыми счастливыми людьми, каких я встречал в жизни.

Они жили в саманном доме, то есть в строении, сложенном из необожженного кирпича, без окон, с единственным висячим проводом в качестве источника электричества. В этом доме обитало 10 или 12 человек, насколько я помню. И тот вечер, который мне довелось провести у них, был откровением. Это были самые счастливые люди, с какими я сталкивался.

Они пели, танцевали, обнимали и целовали друг друга, вместе ели и радовались, и смех, наполнявший их жилище, был слышен во всей округе. И я подумал: «Боже, святые небеса, что такого знают эти люди, к чему я, с моими двумя пылесосами, только начал прикасаться? Чего я такого не понимаю, что явно понимают они?»

Разумеется, они ясно осознавали, что личное счастье не имеет ничего общего с имуществом. Практически ни с чем материальным в их жизни. Оно из разряда нематериальных вещей, которые я бы в целом охарактеризовал, среди прочего, как простую любовь. Они «всего лишь» очень-очень друг друга любили и понимали, что все они – часть одного целого, одного племени и одного опыта.

Поэтому, когда у нас появляется желание задать первый вопрос «Кто я?», есть необходимость в том, чтобы создать ответ. Важно не просто отреагировать на вопрос умом, как на интеллектуальный экскурс, но создать отклик, который имеет смысл для души. Отклик, который объясняет, кем мы выбираем быть в противовес тому, кем мы себя воображаем.

Лично я выбираю быть индивидуальным проявлением божественности, волной в Океане Бога.

Доктор КУПЕР: У меня к вам вопрос. Почему, на ваш взгляд, столько людей в нашей культуре здесь, в Северной Америке, испытывают такие трудности с этим? С принятием духовного ответа на вопрос «Кто я»?

Посещая ваши семинары, я заметила, что многие люди откликаются на послания, которыми вы делитесь. Они отправляются домой на «семинарском подъеме», чувствуя, что наконец-то понимают жизнь и обрели ясность в вопросе, кто они и для чего они здесь.

Однако через несколько дней, недель или, если повезет, месяцев многие, если не большинство, возвращаются обратно к истории «Я есть то, что я имею», распространенной в нашей культуре. Я говорю это, потому что работаю с этими людьми, получаю от них письма и они спрашивают, почему так трудно применять эти концепции в повседневной жизни…

Мне непонятно: почему?

НИЛ: Потому что люди неохотно думают даже о возможности отказаться от того, что имеют, ради того, чтобы быть теми, кто они на самом деле. Они путают опыт обладания имуществом с тем, что, как им кажется, запрещает им быть теми, кто они есть.

Люди могут быть теми, кто они есть, и оставаться богатейшими людьми на Земле. Ничто не запрещает быть тем, кто ты на самом деле, и по по-прежнему иметь три пылесоса. Быть тем, кто ты есть, не значит непременно отказаться от того, что ты имеешь. И люди, которые это понимают, остаются внутри своей духовной осознанности еще долго после окончания семинара.

Но большинству действительно трудно усвоить эту идею, и они возвращаются к своей жизни с понедельника по пятницу. А причина кроется в убеждении, которое накрепко засело у них в голове: «Все это очень хорошо и здорово, о чем Нил говорит, но, понимаете, я пока не захотел по-настоящему. Я даже не уверен, что смогу. Я не знаю, как существовать без моего добра. Черт, да просто заберите у меня айфон, не говоря уже о ноутбуке, – и я покойник. Мне и дня без ноутбука не прожить!» И то же самое относится ко всему прочему имуществу.

И понятно, что многим из нас не хочется этого делать, даже страшно, потому что мы не приучены. Мы не знаем, как существовать без этих вещей!

Знаете, в юности я мог наизусть отбарабанить телефонные номера всех важных людей в моей жизни. Бабушкин, тети Ирен, друзей – я даже знал телефон школы. Сегодня спросите кого-нибудь: «Какой телефон у твоей кузины Джин?» – и человеку придется заглянуть в мобильник. Дело в том, что мы отвыкли использовать мозг для запоминания.

Понаблюдайте за юными служащими на кассах в супермаркете. Если касса не скажет им, сколько сдачи полагается клиенту, они не сумеют ее сосчитать. Они не знают, как разменивать деньги.

Когда я был маленьким, еще не было таких касс, которые подскажут, что если тебе дали бумажку в 20 долларов, а покупка стоит 5,37, то надо выдать сдачу 14,63. Вы просто высчитывали и обучались этому очень быстро. Нынче многие девятнадцатилетние кассиры в бакалейной лавке просто растеряются, если им придется отсчитывать сдачу самим, без машинки, подсказывающей, сколько именно они должны покупателю.

Мы живем в эпоху отупения человечества. Обезглавливания человечества.

Нас самих обезглавили – мы не знаем, как выжить без подобных вещей.

Поэтому, естественно, вернувшись с семинара на «подъеме», человек впадает обратно в свой режим жизни, потому что встает вопрос выживания. Мы действительно не знаем, как выжить, скажем, без телевизора в каждой комнате.

В моем детстве иметь хоть один телевизор считалось огромной роскошью. У нас был один маленький черно-белый телеприемник с экраном не больше носового платка. Теперь в ходу телевизоры, у которых экраны размером со штат Монтана. И они стоят в каждой комнате или, по крайней мере, на каждом этаже. Один – наверху в спальне, один – внизу в комнате отдыха, один – в гостиной, возможно, еще один, поменьше, – на кухне.

И мы не знаем, как выжить без нашего добра. Если отключается кабель и мы не можем получить телевизионный сигнал, мы покойники. Мы разучились даже разговаривать друг с другом.

Знаете, если вы предложите сегодня своей семье что-нибудь вроде: «Давайте просто возьмем сыру и крекеров, яблочного сока или вина, сядем в гостиной и будем разговаривать», – вас не поймут. «В смысле, мы просидим с шести до десяти вечера, разговаривая, а потом отправимся спать? Ты издеваешься?»

Или, боже упаси, почитать книжку?

Поэтому ответ на ваш вопрос заключается в том, что люди возвращаются к своему привычному образу жизни, потому что не знают никакого иного способа жить. Им не показывали, их не учили, как жить по-другому.

Но нам не нужно отказываться от нашего имущества, дабы проявить свою идентичность. Совершенно нормально иметь по телевизору в каждой комнате, три машины в гараже и что там еще доставляет вам радость в смысле физического снаряжения. Ничего плохого в этом нет. И ваше имущество никак не будет вам вредить и подрывать ваш духовный рост – до тех пор, пока оно не отнимает у вас способность определять, кто вы есть на самом деле, и проявлять это в своем опыте.

Насколько ваше имущество мешает вам выражать себя и быть тем, кто вы на самом деле, настолько оно вами и завладело. То есть оно буквально забрало у вас все лучшее! Но пока вы используете свое имущество для облегчения проявления себя, бытия в качестве того, кто вы на самом деле, это имущество остается лишь инструментом, которое применяется с пользой для более полного выражения вашей подлинной сути.

Поэтому само по себе имущество – не проблема.

Доктор КУПЕР: Вы имеете в виду, что если наше имущество служит духовной цели, то с ним все в порядке, но если мы позволяем ему привязать нас к нашей «истории», к тому, что мы «имеем», то оно перестает служить нам?

По-моему, я не все здесь уловила.

Я так понимаю, наше «имущество» – это не то, кто мы есть. Но меня также учили – это было посланием нашей культуры столько, сколько большинство из нас помнит, – что «встать на ноги» и «наладить дела» (когда доходит до того, что мы «имеем») – это главное в успешной и хорошо прожитой жизни.

Как же то, что говорите вы, увязывается с тем, что транслирует нам об имуществе история нашего общества?

НИЛ: Я не спорю, что это было посланием нашей культуры. И, кстати, кое-какое имущество в моей собственной жизни не имеет явной духовной ценности или пользы. Никакого блага в процесс выражения моего истинного «Я» оно не приносит, если только я не идентифицирую себя как существо, часть Вселенной, которая «наслаждается жизнью». В нашей жизни есть место для наслаждения ею.

Поэтому я не извиняюсь за тот факт, что у меня в гостиной телевизор размером со штат Монтана, ведь мне нравится смотреть хорошие фильмы или спортивные соревнования. И для меня это нормально. Мне пришлось буквально дать себе разрешение принести этот прибор в гостиную и не чувствовать себя виноватым за то веселье и отдохновение, которые он мне дает.

Потому что пока я позволяю себе наслаждение, пока я позволяю себе хорошо проводить время – иметь замечательный отдых, – до тех пор я способен воссоздавать себя в следующей великолепнейшей версии величайшего представления о том, кто я есть.

Мне очевидно, что чем счастливее я сам, тем счастливее я могу сделать людей вокруг себя. Поэтому я не против материальных благ, которые доставляют мне радость. И я очень благодарен, что моя жизнь предоставила мне необходимые средства для обретения этого имущества.

Поэтому собственно вещи не должны служить тому, что некоторым кажется «духовной целью». Духовная цель – быть счастливым. Однако если я обеспечиваю себя имуществом таким образом, что это мешает мне делиться своим счастьем с другими, можно говорить, что имущество меня захватило. Поэтому я стараюсь щедро делиться со всеми, чьих жизней я касаюсь – делиться и в смысле денег, и другими способами. Это позволяет мне спокойно делиться и с самим собой.