Новая девушка

скачать книгу бесплатно

– Мэгги, – Мофф не стала повышать голос, и он был едва слышен на фоне скрипа мебели и обычной офисной болтовни. – Вас я попрошу остаться.

Мэгги остановилась и повернулась лицом к новому боссу, в то время как остальные вышли из комнаты, и последний осторожно прикрыл за собой дверь. Мэгги чувствовала биение пульса в висках, во рту пересохло, а в записной книжке не было ни одной интересной идеи. Правда, вертелась пара мыслей, которые можно было бы превратить во что-то дельное, если Мофф задержала ее именно поэтому…

– Не хотелось бы выглядеть слишком авторитарной, – продолжила главный редактор, постукивая по столу ногтем, покрытым коричневым лаком, – но как вы назвали меня по телефону?

Боже, неужели она сделала что-то не то, заканчивая разговор? Что же она сказала? И что Мофф услышала?

Черт бы побрал твой язык без костей, Мэгги!

– Я знаю, что там, – тут главная указала на офис, расположенный за матовыми стеклами двери в ее кабинет, – девочки называют меня Мофф. – Она поджала губы. – Но неужели вы думаете, что точно так же они называют меня в лицо?

Мэгги почувствовала, что от стыда заливается румянцем – он начался с мочек ушей и быстро распространился на щеки и область декольте. Ладони вспотели. Конечно, они не называют Эмили Моффатт – Эмили Моффатт с ее шофером, дизайнерскими сумками, семисантиметровыми шпильками и с этой ее знаменитой ледяной отстраненностью – так прямо в лицо. Конечно, нет! Мэгги захотелось умереть.

– Мне очень…

Главный редактор рассмеялась. Это был не глубокий горловой смех, а скорее подрагивание плеч, сопровождаемое хрипловатым урчанием.

– Не извиняйтесь, – сказала Мофф, восстановив дыхание. – Если б материал был не столь хорош, я рассердилась бы гораздо больше. Материал мне понравился. Вы – тоже. Но больше так не делайте.

Ее внимание переключилось на экран телефона, и на лице появилось обычное внимательное и в то же время агрессивное выражение. О Мэгги она уже забыла.

Новенькая то ли шагом, то ли бегом вернулась к своему столу, стоявшему рядом со столом Марго. Так они должны были сидеть до тех пор, пока уходящий редактор не покинет свое место, которое тогда займет Мэгги. Ее совсем было скрючило от потрясения, но при этом она полуплакала-полусмеялась и вся светилась от какой-то гордости за то, что ей удалось растопить Снежную королеву – та даже изволила рассмеяться.

Марго вопросительно посмотрела на Мэгги, когда та плюхнулась на свой стул, который от этого покатился на колесиках. От этого новенькая развеселилась еще больше. Она рассказала Марго о том, что только что произошло, рассказала в лицах, показав свой испуг, когда она поняла ошибку, и шок от осознания, что это вызвало у Мофф просто смех.

Пока Марго внимательно ее слушала, лицо ее тоже не оставалось безразличным: на нем, сменяя друг друга, появлялись выражения заинтересованности, недоумения и, наконец, в самом конце – полного ужаса. После этого мнения женщин относительно случившегося, очевидно, разошлись. Мэгги окончила свой рассказ с улыбкой, а на лице Марго осталось выражение абсолютной досады.

– Да ладно тебе, все в порядке! – успокоила ее Мэгги. – Она вовсе не злилась! Ей это показалось смешным!

– Ха-ха, это ты так думаешь. – Лицо Марго расслабилось, и она повернулась к экрану, на котором Мэгги, пока Марго не свернула страницу, мельком увидела голубой значок Фейсбука. – Однако!..

«Ее вовсе не волнует, что я могла влипнуть, – неожиданно поняла Мэгги. – А волнует, что этого не произошло».

Через несколько мгновений Марго уже весело смеялась вместе с ней, но за это краткое время новенькая поняла: фешен-редактор ее… ревнует. Этого Мэгги никак не ожидала. Она думала, что предшественнице абсолютно плевать. И тот факт, что она явно смогла проникнуть под эту идеальную сияющую кожу, оказался для нее на удивление приятным.

Ее заинтриговало поведение Марго Джонс в ее естественном окружении, то есть в офисе «От». Когда Мэгги встретила ее впервые, ту окружала аура очарования, а позже Мэгги поняла, что Марго обладает неким едва заметным, но стальным стержнем внутри. Так что, придя в редакцию, Мэгги рассчитывала увидеть, как сотрудницы практически преклоняются перед ней. В конце концов, Марго – их редактор: красивая, успешная, а сейчас еще и выглядит как живое воплощение здоровой и благословенной беременности, этакая нимфа Ренессанса. Все то, чем каждая хотела стать, разве нет?

Но, к большому удивлению Мэгги, Марго в офисе оставалась одинока, и у нее, казалось, не было ни врагов, ни союзников. В тот день, когда появилась Мэгги, остальные работники как бы отошли от Марго, и было видно, как неловко она себя чувствует, обсуждая с некоторыми рабочие вопросы. Может, это было связано с тем, что перед декретным отпуском она уже расслабилась – уже не производила впечатления нервной особы, как во время той поездки по Исландии. Ее можно было назвать задумчивой, но никак не замкнутой и вовсе не интровертом.

Еще днем они договорились встретиться с одним из пиарщиков, приславших цветы. В свои расписания занесли эту встречу как «передачу дел», но в ней не будет ничего официального, предупредила Марго. Пенни – многолетняя хорошая подруга, поэтому это просто возможность познакомить ее с Мэгги за парой коктейлей. Мэгги не возражала. Они закончили работу в пять часов, и водитель Мофф подвез их к бару, пока последняя сидела на каком-то совещании.

По дороге Мэгги пришло в голову, что в индустрии моды важно все время вести себя так, как будто ты селебрити или, на худой конец, младший отпрыск королевской семьи – тогда и другие станут вести себя с тобой соответственно. Кто же еще будет встречаться в «Вулзли»[11 - Знаменитый ресторан в Мейфэре.] во вторник в пять пятнадцать, чтобы выпить, кроме человека, у которого куча денег и никаких забот?

Впрочем, люди редко имеют столько денег, сколько им хотелось бы. Так что все образчики подобного образа жизни, что Мэгги приходилось наблюдать, оплачивались спонсорами. И именно поэтому все немного перебарщивали с излишней помпезностью и великолепием, с патрицианской привычкой ничему не удивляться, с ментальностью «ничто не ново под луной». Потому что, насколько это понимала Мэгги, показывать свое восхищение – и это касается абсолютно всего, что его достойно, – в повседневной жизни неприлично и автоматически относит вас к людям признательным, то есть некрутым и (шепотом) бедным. В модных кругах бедность под абсолютным запретом.

До этого Мэгги бывала в «Вулзли» лишь однажды, на пятидесятилетие матери, но по тому, с какой спокойной уверенностью Марго обсуждала с метрдотелем лучший столик не слишком далеко от туалетов, она поняла, что редакторша была здесь постоянным посетителем. А еще сообразила по отношению официантов и одобрительным взглядам посетителей, провожавшим несущую обтянутый шелком животик Марго, что она здесь своя.

«Интересно, стану ли я своей?» – подумала Мэгги.

Марго прошла по залу с высокими потолками, ничего не замечая вокруг. А ее будущая замена со своего места на кожаном диванчике, как дремучая деревенщина, во все глаза рассматривала мрамор с прожилками, дорические колонны, черные лакированные поверхности, контуры скул, прически, жакеты от «Шанель» и следы подтяжек на лицах. Немного застенчиво Мэгги подняла телефон и сделала селфи на фоне выдержанного в золотом цвете безразмерного бара, постаравшись придать лицу выражение «неужели это я?».

Она успела скинуть фото в Твиттер и убрать телефон, когда в кабинке появилась загорелая и очень стройная женщина.

– Мэгги! – произнесла она чуть хрипловатым голосом. – Меня зовут Пенни. Давайте-ка выпьем, не возражаете?

Она забросила наращенные волосы на одно плечо, позвала официанта и заказала бутылку шампанского – и все это прежде, чем Мэгги успела с ней поздороваться.

Теперь, находясь дома и постепенно трезвея, Мэгги стала понимать причину недовольства Марго. Она и Пенни искренне старались включить беременную в свою компанию, но та не пила, а они, напротив, очень серьезно подошли к этому делу. Встреча в принципе превратилась в некое подобие попойки. Кроме того, Марго замужем, а Мэгги и Пенни по полной одиноки.

Мэгги не часто приходилось встречать девушек на выданье, искавших бы вторую половинку так же долго, как она сама, а у Пенни за плечами уже был неудачный брак и тысячи потрясающе неудачных свиданий, о которых она была готова рассказывать во всех подробностях. Короче, обе мгновенно слились в экстазе. Мэгги рассказала о своем отказе от свиданий, а Пенни пообещала вытащить ее на ночную тусовку. Сказала, что все самые роскошные бренды обеспечат их одеждой, и они порвут этот город. Тут она заказала еще бутылку.

Марго почти совсем не принимала участия в разговоре, хоть и смеялась вместе с ними. А еще она вела себя так, будто в душе тоже оставалась завзятой холостячкой.

«Хотя это мало кого может обмануть, принимая во внимание арбуз под платьем», – подумала Мэгги.

Да уж, решила для себя она, дело вовсе не в семейном положении, а в беременности фешен-редактора. А началось все достаточно безобидно – они стали расспрашивать Марго, что она ощущает, нося внутри живое существо. Наверное, когда оно двигается, это довольно странное ощущение, предположила Мэгги. Что-то вроде «Вторжения похитителей тел»[12 - Четырежды экранизированный в Голливуде роман американского писателя Дж. Финнея (1955); две экранизации стали культовыми. Сюжет рассказывает о замещении людей дубликатами, выращенными из непонятных растений.].

Услышав это, Марго рассмеялась.

– Вначале – действительно что-то вроде этого. По правде говоря, в первый раз было худо… – говоря это, она выглядела немного глуповато. – А потом привыкаешь. Теперь я могу сказать, когда он спит и когда бодрствует. Иногда даже икает.

И опять, слегка протрезвев и глядя на все это как бы со стороны, Мэгги поняла, что они с Пенни должны были отнестись к этому рассказу как к чему-то невероятно милому. Но, прикончив несколько бокалов, восприняли этот факт как крайне неприятный.

– Фуууу, – сказала Мэгги. – Мне кажется, когда сама икаешь без остановки, это и то противно.

– Как будто едешь в ночном автобусе, а сзади сидит алкаш! – радостно подхватила Пенни.

– С отрыжкой и рвотой то же самое! – Тут они обе согнулись от смеха. Наверное, это непочтительно по отношению к беременной женщине, но обеим так понравились собственные шутки, что они совсем не задумались над тем, насколько бесцеремонными они могли показаться Марго.

А фешен-редактор натянуто улыбнулась и заговорила о том, что ей пора домой. Когда она с трудом поднялась с диванчика, Пенни сказала, что ей надо в туалет, и Мэгги увидела, как Марго внимательно осмотрела осиную талию пиарщицы, затянутую в узкое платье. И заметила на лице редакторши то же раздраженное выражение, которое мелькнуло, когда она общалась с Мэгги чуть раньше.

Когда Марго ушла, Мэгги в ожидании Пенни решила проверить телефон. И увидела комментарии к селфи.

Maggie_B @itsmaggiebetches: Сегодня в «Вулзли» ощущаю себя очень стильно.

Jenna Smith @hiheelshun: Круто! Наслаждайся.

Amy Carroll @acl: не забудь зайти в туалет – та-ак круто!

Mark Stanley @markie: Эта новая работа тебе идет!

Fashion Bot @fashionbot: Нажмите, чтобы получить последние предложения дизайнеров.

Cocktail Guy @sexpest89: Классные сиськи.

Helen Knows @HelenKnows: А что, от @hautemargot наконец избавились? Слава богу! Вы выглядите гораздо интереснее.

Здрасьте, приехали!

7

Марго

И опять кто-то шел за мной, когда я вышла из бара. Идя к такси, я слышала все те же настойчивые шаги, которые слышала каждый вечер, возвращаясь домой. На этот раз в этом тихом переулке они звучали прямо у меня за спиной, и было впечатление, что идущий сейчас наступит мне на ногу.

Я готовилась резко обернуться, когда какой-то пьянчуга в рубашке с короткими рукавами, весь дрожащий от холода, оттолкнул меня в сторону, чтобы первым забраться в стоящее передо мной такси.

Водитель лениво отмахнулся от него.

– Она первая, приятель, так что отвали, – сказал он, и я почувствовала благодарность за то, что он встал на мою сторону.

Сидя на заднем сиденье, я увеличила фотоаватарку на экране моего телефона. На ней была незнакомая женщина в безразмерных очках из магазина приколов, закрывавших почти все ее лицо. Стоя на фоне сада, эта женщина держала в руках банку пива. Что она о себе думает? И почему, черт побери, ее волнует, кто теперь фешен-редактор в «От»?

Всю ночь я мучилась от негодования, которое ощутила накануне вечером из-за того, что меня игнорировали, относились покровительственно, надо мной подшучивали, и в конце концов усилиями Мэгги и Пенни я превратилась в ничтожество, не стоящее внимания. Я еще могла бы понять Винни, державшую меня на расстоянии после произошедшего, хотя меня возмущало ощущение постоянного беспокойства и чувство вины, ставшие из-за этого неотъемлемой частью моей беременности. Я понимала, хотя мне и было больно, почему Винни не хотела видеть меня с моим животом рядом с собой, когда она прощалась с сыном.

Но вот эта троллиха в Твиттере злая и меры не знает. Почему троллит меня? Почему так целенаправленно? Мы с Винни сотни раз обсуждали у нее на кухне, как трудно нам будет передать контроль над нашими карьерами, созданными практически из ничего, в руки кого-то другого. Мы говорили и о том, что желание сохранить за собой карьеру заставит нас желать нашим заменам скорейшего и грандиознейшего провала, и о том, что придется обуздать наши худшие инстинкты, чтобы окончательно не ожесточиться, пока мы будем в отпуске по уходу за малышами.

Винни отлично знает, на что надавить.

Мысль, пришедшая мне в голову, прежде чем я успела увернуться от нее, показалась абсурдной даже для меня в моем состоянии.

Хелен тоже знает.

Но это же невозможно.

А дальше на странице троллихи в Твиттере был размещен длинный перечень различных советов женщинам, опубликованных в медиа, – их давали колумнисты и ведущие ТВ-программ с гораздо более высокими рейтингами, чем у меня, и все эти советы были подобраны с таким расчетом, чтобы вывести меня из себя и побольнее ранить. Размещались они задолго до того, как стало известно о беременности Винни. Мне пришлось признать, что моя умная, эрудированная и общительная подруга вряд ли будет тратить на такую ерунду свободное время, если оно у нее вообще есть.

На следующее утро я проснулась от твита, пришедшего с аккаунта Мэгги:

Maggie_B @itsmaggiebetches: Не стоит грубить, @HelenKnows, – великолепная @hautemargot ушла в декретный отпуск, а я просто грею для нее место.

Хотя бы за это ее можно поблагодарить.

Меня испугало, как легко и быстро я стала подозревать лучшую подругу в том, что троллихой была именно она. Сейчас, на свежую голову, это казалось мне детской попыткой отвлечься от проблем. Троллихой явно была одинокая деклассированная женщина с кучей комплексов. Уничтожение достоинства и преуменьшение успехов жертв с помощью нажатия на невинно выглядящую кнопку, изображающую речевое облачко, является ее специальностью – и когда она увидела в профиле Мэгги, что та стала исполняющей обязанности фешен-редактора, оставалось только найти в «Гугле» информацию о ее предшественнице.

Я забыла о ней сразу же, как только открыла свой аккаунт в Фейсбуке – теперь делала это регулярно, чтобы читать обновления Винни. Их было не так много – иногда просто духоподъемное эмодзи, – но они мне нравились, и я, как религиозный фанатик, отвечала на них целой строчкой поцелуев, чтобы показать школьной подруге, что все еще существую и готова в нужный момент подставить плечо. Хотя вряд ли у Винни могли быть сомнения на этот счет – ведь я продолжала посылать ей письменные и голосовые сообщения, которые так и оставались без ответа.

Винни разместила простую картинку – натюрморт со старым деревянным письменным столом, стоявшим в эркере ее кабинета, – на нем, поверх абсолютно нового блокнота в кожаном переплете, лежала перьевая ручка, а рядом размещался браслет из розового золота с подвесками. Буквы на подвесках складывались в имя «Джек».

«Оберег для Джека, а блокнот и ручка для меня, чтобы я могла разобраться в своих ощущениях, – было написано в посте. – Животворные подарки, полученные от Сюзи и Лидии, лучших подруг, о которых можно только мечтать, женщин, благодаря которым мое сердце билось в последние месяцы».

Имена университетских подруг. Я встречалась с ними несколько раз, но Винни старалась никогда не смешивать друзей из разных кругов. Об этих подругах она говорила мне, что они «норм», но мне будет с ними скучно, что само по себе звучало странно, потому что во время наших встреч они показались мне девушками веселыми и заводными.

А не слишком ли это мелко, Вин, мать твою?

Я ничего не могла с собой поделать, хотя и понимала, в кого эта мелькнувшая мысль меня превращает. Ведь именно этого Винни и ждет от меня – чтобы я взяла на себя отрицательную роль. И уже не в первый раз. Вырастила свое горе из чужого… И это тоже не в первый раз.

Я поняла, что пост не столько о том, что Винни собирается делать дальше, сколько о том, что она хочет высказать свою точку зрения. Я ведь отлично знаю, что Винни сказала бы об этих подарках – если б Джек не умер, по крайней мере. В школе мы, бывало, говорили: «Отстой с тремя “й”». В нашем лексиконе это означало «полнейшую хрень». Использовать фразу мы перестали после того, как появилась Хелен, поскольку оказалось, что очень многое из того, что нравилось Хелен, было отстоем с тремя «й». Но Винни бы с этим не согласилась.

Нет, в действительности подруга хотела сказать этим постом следующее: «Ты не помогла мне в самые мрачные дни. Тебя не было рядом. Не очень-то и хотелось – но ты помучься угрызениями совести».

Я вспомнила, как когда-то умоляла Винни не делать того, что – и это было ей хорошо известно – навсегда изменит наши жизни. Но отогнала от себя воспоминание.

Это была не моя вина.

Я знала, что пять месяцев тяжелого, зловещего молчания со стороны Винни и то, что мне приходилось мучительно наблюдать за ней с расстояния социальной сети, превратили меня в параноика. Подготовка к передаче дел, появление Мэгги, изменения в теле, недостаток сна и ждущие впереди колоссальные перемены тоже сыграли немалую роль. Я физически ощущала страх и тревогу – в морщинах на лбу, в сжатых зубах, в опущенных плечах. Напряжение превращало меня в натянутую струну.

По идее, это должен быть самый волнительный период моей жизни – последние недели перед появлением на свет первого ребенка, – но они были омрачены злыми шутками подсознания. В снах я поднималась по бесконечным лестницам, чьи вершины скрывались в облаках. И я знала, что там находится мой родившийся ребенок, хотя при этом видела, что тащу по лестнице живот. Периодически спотыкалась – тело делало меня неповоротливой, – но ни разу не упала. Я скорее чувствовала, чем видела, что внизу находятся люди – толпа, стоящая с открытыми ртами, – и просыпалась в полном изнеможении.