Сделка с совестью

скачать книгу бесплатно


– Может быть, пять лет прошло.

– Да? – удивился он, – а мне показалось, что года два. Я видел мальчика, похож на меня. Ты вообще тогда подло поступила. Да ладно, проехали. Я устал с дороги, летел двенадцать часов. Поднимусь в номер, и ты не задерживайся, – и, повернувшись, пошёл к лифту. Сказать, что я была ошарашена его первой речью после пяти лет отсутствия, – не сказать ничего. Он не знает, сколько времени прошло…

Видел ребёнка, но ни разу не появился дома. Мои мысли прервал Хесус.

– Ну что? О чём шёл разговор?

– Ни о чём. Он что, видел Алекса?

– Наверное. Он ведь иногда приезжал летом.

– И ты мне ничего не говорил?!

– Я думал, тебе будет неприятно.

– Мне всё равно! – я лгала. Меня магнитом тянуло к нему. И выпив для храбрости ещё два бокала вина, я поднялась в номер. Его вещи лежали на кресле, а сам он устроился в моей постели.

Вот это наглость, – подумала я почти с восхищением.

– И где мне теперь спать? – спросила я.

– Здесь, не на полу же, – раздался его голос.

– А я не привыкла спать с кем-то.

– Тогда на полу, – спокойным тоном сказал он и повернулся ко мне спиной.

Я была возмущена его бесцеремонностью, но, немного успокоившись, всё же легла рядом. Он спал, а мне не спалось. Было неудобно, потому что как бы не ложилась, всё равно касалась его спины. Но в итоге усталость взяла вверх, и я заснула. Проснулась под утро и почувствовала на себе тот же самый взгляд, который однажды покорил меня и полностью подчинил ему.

– Ты какой-то ненормальный!

– Поняла, наконец! Сама додумалась или кто-то просветил?

– Диагноз налицо, – вздохнула я и хотела отодвинуться, но он не дал…

Меня словно унесло течением в бурлящий поток. Я утонула в его объятиях и даже не пыталась выбраться. Я тонула красиво и медленно, наслаждаясь этим пьянящим состоянием безудержной страсти. Тогда впервые осознала, что больше никого не хочу видеть рядом. Только его! Это чувство меня поглотило целиком. Я поняла, что влюбилась окончательно и бесповоротно!

Через два дня мы вернулись домой. Как ни странно, Тони поехал со мной. Он поселился у нас на правах хозяина. С утра уходил по делам, после обеда возвращался, по ночам страстно меня любил. Я была почти счастлива. А мой друг Хесус, моя поддержка и опора, ходил темнее тучи. В последнее время у него возникли проблемы с руководством клиники, где он работал, и в итоге он написал заявление об уходе. Тони всё это время уговаривал его поехать с ним, предлагал какой-то новый увлекательный и прибыльный бизнес. И через три месяца они уехали. Мне было плохо. Я опять осталась одна. Но по-настоящему плохо мне стало, когда я узнала, что снова беременна. Это уже смахивало на сюжет дешёвого сериала. Несколько раз я звонила Хесусу и предлагала вернуться. Даже договорилась с руководством своей клиники, где он мог бы сделать неплохую карьеру. Но Сесу уже втянулся в новый бизнес. Он приехал через полгода ненадолго и опять уехал. Тони периодически звонил, не часто, но звонил.

Я и в этот раз родила в положенный срок, теперь уже – двух мальчиков-близнецов. Мать Хесуса сказала, что в семье Тони рождались близнецы. Сам Тони не появлялся. Судьба будто издевалась надо мной. Он заявился, когда близнецам исполнилось три года. Одному из них я дала имя отца Хесуса – Алонсо, поскольку он сделал для меня и детей больше, чем мой родной отец.

Все эти годы я разрывалась между работой и домом. Уже три няни трудились у меня. Хесус звонил почти каждый день, а Тони – в неделю раз. Но я настолько была занята, что скучать не было времени. Только иногда ночами, когда тоска брала за сердце, в слезах засыпала, представляя лицо любимого. Время шло, и в один из летних дней они вернулись: загорелые до черноты, похудевшие, весёлые. Хесус так сильно соскучился по мне, что долго обнимал, до тех пор, пока Тони не запустил в него диванной подушкой. Затем переключились на детей; близнецы разревелись. Они привыкли к тишине и не любили посторонних. Моя голова раскалывалась, они всё рассказывали о каких-то приисках, о долине, скрытой среди гор и об огромных прибылях.

– А разве тебе не хватает денег? – спросила я у Хесуса. Тот смутился.

– Дело не в деньгах, Тана. Ты не представляешь, как там красиво и интересно, только тебя очень не хватает.

– Лететь пятнадцать часов, чтобы жить непонятно где и заниматься не пойми, чем, – я пожала плечами.

– Когда-нибудь я возьму тебя с собой, и ты увидишь, как там необыкновенно, – произнёс Хесус.

– И тебе не жалко диплома врача? Ты же хороший хирург. Зачем тебе это, Сесу? С каждым днём ты всё больше теряешь приобретённые за годы работы навыки и отдаляешься от профессии.

Он пожал плечами.

– Я думаю заняться только бизнесом, медицина

– не моё.

– Кто это сказал? – я была в ярости. – Для чего ты проучился почти девять лет? Для того чтобы заявить, что – медицина не твоё? А мотаться по миру, строя из себя бизнесмена, – твоё?

Тони, не вмешиваясь, с интересом слушал наш диалог.

– Пойми, я зарабатываю сам, не беру денег у отца.

– Ты просто попал под дурное влияние, – я поняла, что бесполезно объяснять Хесусу что-либо, – мне не хватает тебя здесь, твоей поддержки, мне тяжело.

– Я понимаю, но это ненадолго. Когда там все наладится, мы вернёмся.

– Тогда твой брат найдёт новое место и потащит тебя за собой.

Мне запомнился тот разговор тем, как Хесус защищал брата и старался оправдать то дело, которому они посвящали всё своё время. После того разговора я отдалилась от Хесуса. Не знаю, был ли он влюблён в меня по-настоящему, или это были глубокие дружеские чувства… Позже его мама мне рассказала, что он живёт с какой-то женщиной и вроде бы счастлив. А я решила больше не вмешиваться в их дела и принимать всё так, как есть, потому как понимала: мой жизненный сценарий написан как будто двумя людьми – чопорным джентльменом и клоуном-весельчаком. В то время как джентльмен писал о моём предназначении на земле, клоун в его отсутствие дописывал мою жалкую личную жизнь, изгаляясь и хихикая.

Так прошло десять лет. За это время мой муж периодически появлялся и опять исчезал. Дети росли. Близнецам было уже по четырнадцать лет. Всю свою энергию и силу я отдавала работе. И уже имя моё в определённых кругах звучало наравне со многими выдающимися хирургами. Самое страшное было то, что я всё время ждала Тони. Меня будто переклинило на нём. За мной ухаживали многие мужчины, но в конце концов моё безразличие и холодность распугали всех. И я осталась в одиночестве. Каждый вечер, ложась спать, я представляла, что он завтра приедет. Но наступало завтра, затем послезавтра, а Тони всё не появлялся. Мы общались по телефону, он писал мне и звонил, но рядом его не было. Я научилась жить с невидимым фантомом. Он был виден только мне одной. Он существовал в моих снах и мечтах и никого на его месте я уже видеть не хотела. Странным образом во мне сочетались две личности: хирург со стальными нервами и жёстким характером, женщина с мужской профессией, делавшая больно ради будущей жизни пациента, и другая – ранимая, любящая, прощающая всё ради коротких и редких встреч с любимым. Иногда, проходя мимо зеркала, я обращала внимание на выражение своего лица: лёгкая полуулыбка, будто приклеившаяся к моим губам, и печальные глаза. Глаза одинокой женщины, выбравшей для себя призрачную любовь. Любовь ли это была или состояние души? Упрямство или нежелание отмести прошлое, раз и навсегда изменить свою жизнь? Я цеплялась за те короткие промежутки времени, когда он был рядом, когда была иллюзия семьи, и мне как будто становилось легче.

Дни бежали за днями с бешеным ритмом. И чем быстрее летело время, тем с большим остервенением я ждала его. Ждала, ненавидя других мужчин за то, что они оказывали мне знаки внимания, за то, что хотели меня как женщину. Презирала их за то, что не могла никого видеть рядом, кроме него. Я жила в иллюзорном мире, который создала сама, не понимая, что времена года, стремительно сменяя друг друга, уносят с собой не только прошлогодние листья и талый снег, но и нечто важное – мои годы жизни. Мне было страшно говорить с кем-то о нём. Было страшно услышать то, чего боялась больше всего, – что у него есть другая женщина. И тогда мой хрупкий стеклянный мир эфемерного счастья рассыпался бы на сотни тысяч осколков, вонзившись в моё и без того израненное сердце.

Мне уже было за сорок. Мои дети учились заграницей, я периодически ездила к ним. Дважды ложилась на операцию, приводила себя в порядок, убирала возрастные изменения. Зачем-то увеличила грудь. Зачем, не знаю. Я всё время работала над собой, хотела быть лучше. Доказывала самой себе, что красива, умна. Трудно какой-то женщине соревноваться со мной. Мои кремы стоили бешеных денег. Я со страхом следила за каждой новой морщинкой, и вскоре они перестали появляться, будто остановилось время. Была подтянутой, моложавой, словно сошла со страниц модного журнала. Это моё состояние в режиме ожидания длилось годами. Мне хотелось забыть прошлое, жить настоящим, получать удовольствие от букета цветов, от морского прибоя, от заката и рассвета. Я даже поехала в Анды к местному шаману, чтобы он помог мне. Он долго смотрел в чашку с жидкостью чайного цвета, качая головой, а потом вытащил из кармана широких штанин стеклянный шар, в котором крошечная фигурка стояла под хлопьями снежинок. Таких игрушек бывает полно на рождественских ярмарках. Я удивилась, но то, что он сказал после, затронуло меня до глубины души.

– Ты уже давно в этом стекле. Тебя засыпает снегом, и ты одна. Помочь себе сможешь, только разбив стекло.

Сказав это, он перевернул ладонь, и шарик упал, разбившись на мелкие осколки, а фигурка, целая и невредимая, лежала сверху. Он аккуратно поднял маленькую куклу в голубом платье и протянул мне.

– Tu respuesta. (Твой ответ)

Я была потрясена мудростью и видением старого человека. Как точно он воссоздал картину моего добровольного заточения. Ведь я всегда так и представляла своё счастье с Тони – стеклянным, хрупким, уязвимым.

После поездки в Перу я много думала о своей жизни, о детях, об их отце. Я и раньше часто жалела себя, но не доводила свои мысли до логического конца, всегда тормозила, делала паузу и начинала придумывать несуществующие положительные стороны моей жизни. Я оправдывала Тони. Теперь же словно пелена спала с глаз. Я признавалась себе, что он просто был чужим человеком. Он жил своей жизнью где-то далеко, на другом конце света. Жил в своё удовольствие, ел, пил, гулял, встречался с женщинами, не вспоминая и не заботясь о своей жене детях. А его редкие приезды, ставшие самыми долгожданными событиями моей жизни, ничего не значили для него. Как же можно было так жить? – всё чаще стала я задавать себе вопрос. И какая-то непонятная сила будто росла и крепла во мне, готовая в секунду перевернуть мою жизнь. Я не противилась, мне было всё равно, я считала, что проиграла в этой игре, такой безжалостной ко мне, к той, которая безропотно приняла все правила и честно играла до конца. отца Хесуса приближался юбилей – семьдесят пять лет. Алонсо очень любил собирать друзей и родственников. Я тоже была приглашена на торжество. Мои мальчики прилетели специально, чтобы поздравить дедушку. Мы поехали пораньше. Названные родители моего мужа уже давно жили за городом. Стояла поздняя осень. Некогда открытая веранда теперь была застеклена. Были накрыты столы и свечи, горевшие в канделябрах, красиво отражались в витринных стёклах. Потихоньку съезжались гости.

– А у меня сюрприз для вас, – хитро улыбаясь, сказал юбиляр, – мои самые дорогие гости вот-вот прибудут из аэропорта. Их самолёт уже приземлился.

– Как хорошо папа, что вы так радуетесь, – обняла я старого человека.

– Ты хорошая, Тана! Прости меня, за то, что я сделал много лет назад. Может, твоя жизнь сложилась бы иначе.

– Всё хорошо! Ты всё сделал правильно!

Я всегда подозревала, что отец Хесуса в глубине души жалеет, что настоял тогда на нашей свадьбе с Тони. Но какой сейчас в этом был смысл…

Почти половина гостей были моими пациентами. Они без конца подходили и благодарили меня. Мой старший сын с улыбкой наблюдал за мной. Как много лет назад, повсюду были зажжены китайские фонарики. Люди пили шампанское, весело переговаривались, а мне было не по себе. Я знала, что увижу его и впервые в жизни не хотела встречи. Но с другой стороны, было огромное желание расставить все точки над «и». Двоякое чувство.

Я стояла у большого венецианского окна, откуда просматривалась дорога, ведущая от ворот к дому. Моя маленькая сумочка упала с туалетного столика, и я повесила её на плечо. За окном темнело. В какой-то момент я замешкалась, увидев знакомый силуэт, и, резко повернувшись, хотела отойти от окна. Маленькая сумочка с металлическими краями буквально слегка коснулась стекла. Раздался громкий звон, и это огромное окно, превратившись в миллионы осколков, посыпалось к моим ногам. В зале воцарилась тишина, и все гости в недоумении обернулись ко мне. А по ту сторону окна стоял он. Какой-то потрёпанный, постаревший, выцветший, что-ли, под солнцем чужих стран. Я будто посмотрела на него другими глазами. И это не были глаза любящей женщины. По его изумлённому лицу я поняла, что моя неустанная борьба с возрастом не прошла даром. Отвернувшись, я взяла у оторопевшего официанта бокал шампанского и поняла – отпустило! Я не чувствовала ничего, не испытывала никаких эмоций. Свобода! Поздняя! Внезапная! Моя!

БУМЕРАНГ

Стрекоза порхала над ярко-жёлтыми цветками георгинов. Её полупрозрачные крылышки отливали изумрудом, бирюзой и гранатами одновременно. Стояла середина лета. Я сидела в парке на скамейке у большого водоёма и ждала его. Мы были вместе уже четыре года. Я знала, что он женат, у него растёт девочка, ровесница моей дочери. Знала, что лезу в семью, разбиваю чужое счастье, но ничего не могла с собой поделать. Меня тянуло этому мужчине. Вначале я пыталась как-то маскировать нашу связь, отправляя его рано домой, заставляя покупать жене цветы. Но позже пресловутый женский эгоизм взял верх, и я стала делать всё с точностью наоборот, для того чтобы у него в семье узнали о моём существовании. Говорят, счастье любит тишину. А мне хотелось шума, крика, скандала. Я хотела его целиком, мне необходимо было находиться с ним двадцать четыре часа в сутки. Думать о другой женщине и чужом ребёнке не хотелось.

Моей мечтой было увести его из семьи и построить своё собственное гнездо, пусть даже и на обломках другой семейной жизни.

Нас познакомили на вечеринке у моей приятельницы. Она отмечала юбилей своей компанией. Я вообще не собиралась туда идти, всё получилось как- то спонтанно.

В моей жизни давно уже тянулась серая полоса, не чёрная и не белая, а именно серая. Когда я была ребёнком, мой отец работал в Средней Азии, и мы с мамой и бабушкой ездили к нему. Там посреди улицы текли арыки. Вода в каналах была мутновато-серой. Это было удивительно, как ручейки протекают посреди города. Они на всю жизнь отпечатались в моей памяти. Так вот и жизнь моя напоминала мне арык. Вроде, не стоит, движется, течёт, а вода – муть.

С мужем мы развелись, когда дочке было три года, он сильно пил. А я не захотела бороться, вытаскивать его из беды, и просто выставила его за дверь. Через некоторое время он встретил женщину старше себя, влюбился, бросил пить. Вроде, у них всё хорошо. С дочкой видится, алименты исправно посылает. Я работаю на фирме бухгалтером. Иногда задерживаюсь допоздна. За дочкой присматривает соседка, тётя Аля. Домой возвращаюсь уставшая, по пути забежав в магазин и нагрузившись пакетами. Медленно иду и всегда обращаю внимание на освещенные окна домов. Представляю, как так же, нагруженные пакетами, возвращаются домой уставшие отцы семейства, а жены встречают их у накрытого стола, ласково улыбаясь. А не то, что я, – с виноватой улыбкой вхожу к себе домой, извиняясь перед соседкой, что задержалась. Сваливаю в кучу продукты на стол тороплюсь приготовить что-нибудь на ужин, на очень поздний ужин. И когда уже все готово, моя девочка попросту засыпает на диване, а сама я, глотая слезы, еле живая от усталости, принимаюсь за еду. И только потому, что надо поесть. Так шли дни за днями, и я не думала менять что-либо в своей жизни. Моя мама часто приходила к нам в гости, помогала мне по хозяйству и все время читала нравоучения. Я теперь отчетливо осознаю, что мои комплексы берут своё начало из детства. Да, это звучит банально, все психологи в один голос твердят, что у наших проблем ноги растут оттуда. Но у меня реально было так. Мама очень властная женщина, вдова офицера, привыкла командовать надо мной и братом. Брат, беспрекословно выполняя мамины желания, стал военным. Он уехал в другой город, и я осталась целиком под маминой властью. В мои тридцать четыре года, она могла заявить: «Что это ты вырядилась в это платье, оно кургузое и облегает тебя, переоденься-ка». И я послушно, как заговоренная, шла и переодевалась. Скорее и с разводом она внесла свои коррективы:

«Лучше жить одной, чем с алкашом, и потом, горбатого могила исправит. Работай, воспитывай дочку. Ну их, этих мужиков. Замужем побывала раз, сама видишь, ничего хорошего». Ее зоркий глаз постоянно следил за мной. И когда она собралась уезжать к сыну, -мой брат получил травму на учениях я вздохнула полной грудью. Будто избавилась от ярма. Звучит, конечно, некорректно по отношению к матери, но тем не менее это так. Все и началось после ее отъезда. Меня будто подменили, я стала стремительно меняться, осветлила волосы, поменяла стиль одежды. Мои юбки стали короче, а вырезы глубже. Даже смеяться я стала по-другому – громко и заливисто. Словно знаки подавала – я тут, оглянитесь. Вот как раз после этой метаморфозы я и попала на ту вечеринку, где и познакомилась с Аликом. На меня в этот вечер заглядывались многие мужчины, но почему-то я выбрала именно его. Влюбилась с первого взгляда. Смешно, да? Да, не было влюбленности. Это я могу совершенно точно заявить. Отчаяние было и азарт. Вот и все. Это потом уже я начала ценить его доброту, внимание и нерешительность. Мне жизненно необходимо было быть чьей – то половинкой. И я выбрала его. С каким – то исступлением я начала его добиваться, а он и не сопротивлялся. Нам было хорошо вместе. Я думаю, он влюбился в мою бесшабашность, мою весёлость, в мое желание заниматься любовью везде и всегда. Сейчас, анализируя своё поведение, я понимаю, насколько искусственно и пошло выглядела в глазах окружающих. Но тогда мне было всё равно. Я навёрстывала упущенное, как мне казалось. Торопилась жить, попросту попирая законы морали человечности.

Моя дочка должна была пойти в первый класс, и его ребенок тоже. Я знала, в какую школу они устроили девочку, и втайне отдала документы туда же. Они попали в один класс, к одной и той же учительнице. Зачем я это сделала, сама не пойму. Я наблюдала за его женой, спокойной тихой женщиной, и за дочкой, худенькой черноволосой девочкой. На первом школьном собрании я села рядом с его женой. Мы разговорились, она работала педагогом французского языка. Раньше была переводчиком, много ездила, но дочка родилась болезненной, и ей пришлось уйти с работы и устроиться почасовиком.

– А муж ваш кем работает? Тогда она запнулась и, виновато улыбнувшись, перевела разговор в другое русло. Это случилось тогда, когда он ушел из дома и уже неделю жил у меня. До сих пор не могу понять, зачем мне это было нужно. Я увела человека из семьи, так ещё полезла в душу к женщине, которая мучилась и страдала по моей вине. Что я хотела узнать? Как она его любила, как врачи запретили ей рожать, а она пошла на риск с больными почками?

Он хотел девочку, и она родилась. Слабенькая, болезненная, она плохо кушала, почти не спала, и отец до утра укачивал её на руках, и только так ребёнок успокаивался и засыпал.

Постепенно я всё узнала об их семье, подружилась с Томой – так звали его жену. Он, конечно, ни о чём не догадывался, а я всё больше втягивалась в эту игру, игру бессовестную, без правил, и, как поняла позже, – без победителей. В этой мерзкой игре исход был предопределён заранее.

Томой мы жили в разных концах города. Школа, в которой учились наши дети, была ближе к ним, и мне было тяжело возить дочку так далеко. Я скрывала от Алика школу, где училась моя дочь, наняла водителя на деньги любовника, и он возил моего ребёнка. Алик хорошо зарабатывал и щедро тратил на нас, тогда как в свою семью передавал лишь небольшую сумму денег. Отдыхать мы поехали вместе на горнолыжный курорт, где Алик выглядел абсолютно счастливым: он катался на лыжах и учил мою дочку, как правильно съезжать с горки. Потом мы сидели в уютном ресторане, где потрескивали дрова в камине, пили горячий гринтвейн, а ночью, счастливая, я засыпала в его объятиях. За короткий срок я добилась всего, чего хотела: возле меня был любящий мужчина, исполняющий мои желания, я любила и была любима.

Дочка моя перешла во второй класс, и я подумывала забрать её с этой школы и забыть о его бывшей семье, но почему-то оттягивала.

Первый тревожный звонок прозвучал, когда моя дочка захотела отметить дома свой день рождения с подружками. Алика дочка тоже входила в число приглашённых. Но мне удалось отговорить её от празднования дома и отметить торжество в ресторане. Туда девочка не пришла, а через день моя дочь принесла домой подарок. Это была книга в подарочном пакете – «Сказки» Г.Х. Андерсена. Тома позвонила мне на сотовый и извинилась, что не смогла привести дочку в ресторан. Я поблагодарила её за книгу, и неожиданно она пригласила меня с дочкой в гости. Мы договорились на пятницу, и я специально отпросилась с работы и пришла к ней утром, чтобы не брать с собой дочку. Я боялась, что моя девочка может увидеть фотографию Алика и узнать его. Тома накрыла стол для чая, испекла яблочный пирог. Мне было интересно увидеть, где он жил. Квартира была просторная и очень аккуратная, в ней не было ничего лишнего. Мы пили чай, болтали ни о чём, и вдруг она спросила: