скачать книгу бесплатно
– А тебе чего?! – резко и грубо сказал он, будто кинул в него камень.
– Мне нужна твоя помощь. – сказал тот, с таким видом, будто помощь требовалась вовсе не ему, а Феде.
– Какая еще помощь? Тут полно врачей. А я не врач даже, я еще в школе учусь.
– Я не о той помощи говорю. – строго ответил тот, и сделал шаг навстречу Феди. – И ты прекрасно знаешь об этом.
– Мне нужно сообщить, что Катерина Петровна мертва. – тихо пробормотал Барсучков и, обойдя стороной незнакомца, быстро вышел из палаты. Можно даже сказать убежал. В коридоре он тут же налетел на медработника. Когда же он вместе с ним вернулся в палату, незнакомца уже не было. Федя обрадовался этому, но и немного расстроился тоже. Ведь он ждал, что незнакомец снова придет поговорить.
Вечером, возвращаясь домой с отцом, Федя непривычно задумчивый и отрешенный, шел с чувством, будто за ним следят, хотя никто за ним не следил. Все Феде казалось теперь необычным: и серый асфальт, и фонари, и машины, и даже люди, словно бы он очутился в другом городе. По земле, ещё помнящей тепло летнего солнца, ползали, шурша, скрученные листья клёна. Белую стену школы раскрасил малиновым отблеском ядовитый закат. «Завтра будет холодно» подумал Федя.
Глава 5.
Третья встреча с духом
Прямая, длинная аллея тянулась от школьных ворот до самого центра города. По обеим сторонам её росли высокие деревья, одинаковые и ровные, как столбы. Высушенные жёлтые верхушки их шелестели, как фантики на фоне ярко-синего неба.
Федя и его друг Игорь всегда ходили домой этой дорогой. По пути они разговаривали на различные философские темы, в которых Федя совершенно ничего не понимал, но очень любил поспорить.
С Игорем Горшковым Федя дружил с детского сада. Это был симпатичный, скромный на вид молодой человек с темными волосами и ясными голубыми глазами. Рядом с широкоплечим и долговязым Барсучковым, Игорь казался невысоким и хрупким. Он мало говорил и много слушал. Тихий и спокойный, Игорь много читал, изучал всякие программы, мечтал поступить в художественный институт и стать известным художником. Он превратился бы в затворника, если бы не его безумный друг Барсучков, который всё время втягивал его во всякие авантюры.
– Ты каждый день туда ходишь? – спросил Игорь, пиная ногой громыхающую жестяную банку.
– Нет, только по вторникам, средам и четвергам. – грустно ответил Федя.
– А что насчет того парня? Больше не появлялся?
– Нет. – задумчиво сказал Федя.
– Ну и отлично! Какой-то псих. Я бы на твоем месте опасался бы бродить в одиночку. – простодушно засмеялся Горшков.
– Да уж… Он сказал, что ему от меня нужна какая-то помощь, а какая не сказал.
– И что? – фыркнул Игорь. – Тебе лучше с ним не связываться. Что ты еще думаешь об этом? Он псих, и так понятно!
Псих или нет, но Федя теперь чувствовал, что он какой-то особенный, раз кому-то требовалась его помощь. Только его и ничья больше. Хотя он прекрасно понимал, что ничем таким не располагает – ни деньгами, ни знаниями, ни супер силой. Только внутренними органами, которые можно было бы взять на пересадку.
Ребята дошли до перекрёстка и там разошлись в разные стороны. Игорь пошёл домой, а Федя в больницу. До величественного здания ему оставалось пройти всего несколько кварталов. Обнесённое мощным кованым забором, оно как крепость стояло среди настроенных вокруг новых безликих корпусов. В некоторых местах ограды старые погнутые перекладины образовывали прорехи. В одну из них Федя всё время пролезал на территорию больницы и шёл, не к главному входу, как делали все, а к пожарной лестнице, ведущей сразу на второй этаж. На небольшую проржавелую площадку лестницы обычно выходили курить работники больницы и Федя. Сегодня там никого не оказалось. Барсучков резво поднялся по железным ступенькам и, скинув рюкзак, сел у входа. Ему не хотелось идти в душное помещение, пропахшее болезнями и хлоркой. Острый порывистый ветер напоминал о надвигающихся холодных днях. Руки у Феди околели, но он упорно не хотел уходить с улицы. Щурясь на оранжевое солнце, Барсучков вспоминал, как весело было летом. Небо заволокло серой пеленой туч, и солнечные лучи, прорывались сквозь них тёплым приглушённым светом. Деревья и дома покрылись желтизной старинных фотографий. «Ладно, сейчас покурю и пойду» уговорил сам себя Федя и, просунув руку в узкое пространство между лестницей и порогом, достал из дыры в стене спрятанную им пачку сигарет. Рядом на ржавом полу, стояла самодельная пепельница из пластиковой бутылки, наполовину наполненная покоричневевшей водой, в которой плавали утопленные окурки. Барсучков медленно втягивал дым, уткнувшись лбом в холодные перекладины перил, и разглядывая расплывшиеся по асфальту желто-белые пятна краски от больничной стены, когда вдруг за спиной его раздался громкий голос.
– Ты говорил, что не куришь.
Федя вздрогнул и оглянулся, по привычке спрятав сигарету.
Справа от него у двери стоял незнакомец.
– Как ты тут оказался? – проговорил Федя уже заранее зная, что вопрос его останется без ответа.
Мужчина небрежно, но изящно облокотился на перила и глубоко вздохнул. Весь его образ казался гармоничным, каким-то не земным и возвышенным. Федя взглянул на него, но в этот момент из-за туч высунулся ядовито-яркий луч солнца и ударил прямо по глазам. Ослепленный Федя отвернулся и, кривляясь потер заслезленные глаза и попытался втянуть слезы обратно.
– Не знаю, сколько у меня времени. Я только прошу помочь мне, взамен я отблагодарю тебя. – спокойно и четко высказался мужчина, равнодушно взирая на сидящего внизу подростка.
– Что тебе нужно? – спросил Федя, не глядя на собеседника. – Почему ты меня преследуешь?
– Посмотри в небо. – просьба незнакомца прозвучала как приказ.
Ощущая на себе тяжелый взгляд, Федя демонстративно отвернулся от незнакомца и, с наглым видом, продолжил курить, словно был мало заинтересован в разговоре. Но его рука с сигаретой предательски дрожала, так что Феде пришлось опереться на нее, но это не помогло.
– Не понимаю, что со мной. – сказал случайно в слух Федя.
– Мне плевать! Скажи, ты видишь в небе что-то необычное? – спросил незнакомец, грозно глядя на Федю. – Посмотри!
– Что же я должен там увидеть? – хмуро спросил смущенный Барсучков, исподлобья косясь на собеседника. Солнце все еще слепило ему глаза. – Я ничего не вижу, солнце очень яркое.
– Посмотри внимательнее. – настаивал тот голосом, вызывающим мурашки страха.
Но Федя от волнения весь одеревенел и не мог вообще пошевелиться. Даже если бы и было в небе что-то необычное, то сейчас он не смог бы это разглядеть.
– Ты меня пугаешь. – чуть слышно произнес Барсучков, глядя в решетчатый пол, и чувствуя, что земля уходит из-под его ног.
– Я?! – мужчина закатился громким смехом. – Почему же ты не испугаться того, кого встретил летней ночью? Того, кто дал тебе прикурить.
– Откуда ты знаешь?! – сердце Феди лихорадочно забилось. Он повернулся к собеседнику всем туловищем и поднявшись с пола, взглянул ему прямо в лицо.
– Ты мне сказал. – ответил тот спокойно с легкой презрительной улыбкой.
– Я не говорил. – в голову Федя закралась мысль, что сума сходит он сам. Дрожащей рукой он поднес сигарету ко рту и затянулся. Затем выпустил дым, чуть ли ни в лицо собеседнику. – Кто ты?
– Ты знаешь. – усмехнулся мужчина, глядя на Федю своим режущим душу взглядом.
– Нет, не знаю!
Федя разглядывал лицо собеседника, и оно казалось ему знакомым, и от этого у Феди возникало неловкое чувство вины, что он не может вспомнить его. Немой диалог их длился буквально несколько секунд, и Федя, не в силах выдерживать на себе тяжелый взгляд, снова опустил глаза и отвернулся.
– Сейчас от тебя мало толку. – незнакомец ухмыльнулся, словно пожалев о потраченном времени, и хотел уйти. – Мне нужна твоя помощь, но не сейчас.
Он прошел мимо Феди, но тот его остановил:
– Погоди!
Мужчина оглянулся и увидел, что Федя держит его щипком за рукав. Барсучков сам себе удивился «чего это я?» и убрал руку.
– Слишком все непонятно. – прерывисто сказал он и бросил горящий окурок истлевшей сигареты вниз. – О какой помощи ты говоришь?
– Еще не время. – ответил незнакомец. Нагнувшись к Феде, он убедительно добавил:
– Тебе лучше не прикасаться ко мне. Это опасно. Пожалуйста, помни об этом.
Стоило ему это сказать, как по совпадению поднялся сильный ветер, небо быстро стало темнеть. Облака вдруг неестественно быстро поплыли по небу. Из-за горизонта выплыло ночное покрывало из сумрачных туч. Деревья затрепыхались, звуки города слились в непонятный гул, и все вокруг ускорилось во много раз.
– Как вовремя! – с отчаянием засмеялся незнакомец, разведя руками и оглядываясь по сторонам.
– Что это?! – Федя не мог устоять на ногах и, потеряв равновесие, упал на решетку лестницы и прижался к стене. Ему казалось, что настал конец света, так невероятно выглядело все вокруг. Вот и солнце, скрывшееся за тучами, за пару секунд покраснело и скатилось за горизонт, оставив после себя кровавый хвост закатного отблеска. Небо совсем почернело, город утонул во мраке. Вдоль дороги зажёгся ряд фонарей. Машины мелькали светящимися призраками фар. На растворившихся в черноте высотках появлялись жёлтые окна.
– Останови это! – крикнул Федя, заметив, что его собеседник остается невозмутим и спокоен. Но тот не слышал Федю, голос его утонул в шуме бегущего времени.
– Это временной сдвиг. – наконец пояснил незнакомец, кинув небрежный взгляд на Федю, забившегося в угол.
– Какой ещё сдвиг? – дрожащим голосом прокричал Федя.
– Из-за меня. Такое постоянно случается.
Внезапно всё снова замедлилось, время вновь обрело привычную скорость. Похолодало. Деревья шуршали влажными листьями в синевато-белом отблеске больничного фонаря. Пахло дождем. С соседней улицы слышались разборчивые голоса и лай собак. Федя боялся пошевелиться, и лишь осматривал все вокруг безумными глазами. Тело его будто стало чужим, холодным и безвольным. Не сразу он ощутил рукой холод и сырость железной решётки, на которой сидел. Он вцепился в нее пальцами и смотрел на своего собеседника, так близко стоявшего от него.
– Сейчас ночь?! Давно мы здесь? Сколько прошло времени?! – чуть слышно пробормотал Федя.
– Всего несколько часов.
Незнакомец сунул руки в карманы плаща и неспешно прошелся по площадке, любуясь ночным городом.
– А могло быть больше? – со смешком, храбрясь спросил Федя.
– Конечно.
– Для чего это надо? – дрожащим голосом пробормотал Федя, вглядываясь в светлый силуэт незнакомца. – Хочешь меня напугать?
– Да я не могу на это повлиять. Это происходит само собой. – ответил тот. – Мне самому неудобно.
Воздух пропитался ночной свежестью, пронизанной звонкими криками сверчков. Не смотря на холод, сырость, теперь здесь стало как-то уютно и спокойно. В темноте Федя чувствовал себя увереннее и, почему-то, безопасно. Он сидел на холодном полу пожарной лестнице, и ему не хотелось никуда уходить. Незнакомец закурил, облокотившись о перила, и смотрел куда-то перед собой. Федя просто сидел, смотрел на яркую точку от его сигареты и белый дым. Больше толком ничего не было видно.
– Кто ты? – осмелившись спросил Барсучков.
– Ты еще здесь? – удивился собеседник, чуть повернув голову в сторону Феди.
– Интересно! А куда я должен был по-твоему деться?
– Бежать домой со всех ног. – самодовольно засмеялся тот.
– А ты?
– А я нет. – незнакомец сбил пепел с сигареты и с досадой опустил голову. – Я бы с радостью, но пока не могу.
– Ладно, я хочу тебе помочь. Скажи как.
– Сейчас хочешь, но не можешь. А когда сможешь – уже не захочешь. Как бы я ни поступал, всегда результат один.
– Возможно на этот раз все будет по-другому. – сумничал Федя, сам не зная о чем говорит. Это развеселило его собеседника. Федя уже устал сидеть, но встать не мог, словно прилип к полу. Он лишь по удобнее вытянул затекшие ноги и размял шею.
– Что ты сидишь? Обычно бежишь от меня при любой возможности, а теперь не уходишь, когда нужно уйти. – незнакомец докуривал сигарету и задумчиво вглядывался в ночной блеск городка. – Нам с тобой сейчас не о чем говорить.
– Хочу знать кто ты. Расскажи хоть что-то, что б я понимал, что происходит. – потребовал Федя, с надеждой глядя в спину незнакомца.
– Нет, не хочешь. Тебе так интереснее. – ответил тот, не поворачиваясь.
– Откуда ты знаешь такие вещи?!
– Федя, мы знакомы с тобой уже давно. Вы называете меня Мирцам. Но это не мое имя. Мое имя нельзя произнести, если я скажу, ты не услышишь его. Но для вас я Мирцам. Тот человек, с которым ты встретился летней ночью, ищет меня. И он пообещает тебе многое, что бы ты проникся его идеями. Но прошу, не делай этого. Не предавай меня.
– Говоришь так, будто мы друзья, но я не знаю тебя. Ты мне чужой.
На самом деле Федя чувствовал, что он не чужой, хоть и не узнавал его. Эти странные ощущения и страх и трепет перед этим человеком, и дикое волнение, непонятно откуда возникающее, подсказывало ему, что они уже давно знакомы, даже как будто больше, чем всю жизнь.
– Почему к тебе нельзя прикасаться? Что будет?
– Ну вот, опять. – вздохнул незнакомец и развернулся к Феде вполоборота. – Тебе пора домой.
Барсучков поднялся с пола. Все его туловище онемело, ноги затекли. Сделав всего шаг, он оказался рядом с собеседником. Незнакомец смотрел на Федю строго и недовольно.
– И что будет, если я дотронусь до тебя? – спросил Федя, разглядывая одежду незнакомца, его светлый красивый плащ и руки в белых перчатках, в одной из которых он держал сигарету.
– Не стоит. Не стоит взращивать в себе любовь к мазохизму.
От этих слов ноги Феди стали ватными.
– Ты видишь меня насквозь? – ошарашено спросил Федя, испуганным бегающим взглядом оглядывая собеседника. Мужчина легким изящным движением поднес сигарету ко рту и втянул дым, презрительно и спокойно глядя на Федю сверху вниз. Он был совершенно спокоен, до ужаса безучастлив и равнодушен, но Феде показалось, что он смеется над ним.
– Твой отец бил вас с братом до пяти лет. Ты мне рассказывал. – голос мужчины звучал ровно и холодно.
Барсучков настолько растерялся, что потерял дар речи. Будто пол провалился под его ногами. Он обеими руками вцепился в холодные перила и, закрыв глаза, пытался прийти в себя.
– Я не мог такое сказать… – наконец промямлил Федя и, прежде чем, успел что либо подумать, поднял руку. Он хотел дотронуться до незнакомца, но тот резким и уверенным движением перехватил его и сильно сдавил кисть, так, что послышался хруст. Барсучков ощутил такую боль, словно не живой человек, а холодные железные тиски скручивают ему пальцы, и не знают, когда нужно остановиться. Федя закричал от боли и весь сжался в комок. Ноги у него подогнулись, и он опустился на колени. Незнакомец разжал руку. При этом он остался совершенно равнодушен, даже дыхание его не участилось. В его правой руке, покойно лежащей на перилах, все еще дымилась сигарета.
Федя схватил рюкзак и со всех ног побежал вниз по, растворившимся в черноте ночи, железным ступенькам. Он бежал так быстро, что ветер свистел у него в ушах. Несколько раз он падал, но быстро вставал и, не оглядываясь, бежал дальше. Пробежав несколько кварталов, Барсучков остановился, потому что сил больше не осталось. Он пребывал в ужасе от силы и хладнокровия, с которыми незнакомец сдавил его руку. Федя взглянул на свою кисть – она была бордовой и опухшей. Он еле мог ей шевелить. Но странное чувство удовольствия червями жрало его изнутри. Он с ужасом и смятением вспомнил какое чувство восторга и удовольствия испытал в тот момент резкой боли и близости с этим величественным сверхчеловеком. Федя медленно направился в сторону своего двора. Он испытывал чувство стыда, за то, что кто-то знает о нем подобное, и не понимал, как он мог такое рассказать хоть кому-то. Домой идти ему не хотелось, но подняв глаза, он обнаружил, что уже стоит напротив своего дома. В крайнем от подъезда окне горел свет. Это было окно Фединой кухни. Ни о чем не думая, Барсучков забежал в подъезд, и тихо прокрался к двери своей квартиры. Из прихожей слышались голоса:
– Только давай без ремня, хорошо? – говорила Мария Васильевна, мама Феди. – Он уже не в том возрасте.
– Я сам с ним разберусь. Он поступает так каждый раз. – рассерженно отвечал Владимир Семёнович. – Вот где его искать сейчас?
– Ты сам виноват. Тебя никогда не бывает дома. Он берёт с тебя пример.
– Ты опять начинаешь?
Входная дверь распахнулась, и перед Федей возник отец. Темные волосы его торчали в разные стороны, должно быть он небрежно почесал голову, размышляя о сыне. Глаза сверкали злобой, рот был сжат. Из-за его плеча всплыло жалостливое, полное заботы и беспокойства за сына, лицо мамы. Владимир Семенович молча втащил сына в квартиру и, убедившись, что его никто не подслушивает, закрыл дверь.
– Где тебя черти носили?!
Федя растерянно смотрел на отца. А тот ругался на него и называл его таким и рас таким, в общем, по-всякому. Федя молчал, и все сильнее сдавливал за спиной больную руку.
Глава 6.
