Далекий 3025

Юлия Краснопеева

Далекий 3025

1

Ловить рыбу – сплошное удовольствие. Сидишь над удочкой и думаешь о своём.

– Ты скоро? – крикнула Тоня и вернула меня к действительности, – кушать хочу.

– Скоро, скоро, – я забыл, что вчера депортировался. В каком же я веке? Совсем вылетело из головы.

– А что, есть нечего?

– Три дня, как ни росинки во рту.

Я подсёк рыбину, аккуратно отцепил от крючка и бросил в ведро.

Тоня высунулась из-за куста:

– Ух ты, голыми руками, – она восхищённо посмотрела на меня.

Я медленно свернул спиннинг и ведро. Вот они – преимущества будущего, инструменты конфигурируются из твоего тела, невидимы и не надо ничего с собой носить. Рыба забилась на траве. Тоня схватила её и откусила ей голову.

– Ты чего? – я попытался вырвать рыбину из её рук. – Поджарим сначала.

Тоня что-то промычала, но рыбу не отдала. Лицо её страдальчески скривилось.

– Пойду соберу дрова, – прокричал я громко и отчётливо.

Влип, так влип, попал к умственно отсталой. У нас таких давно нет. Если что не так с головой – советуются с родителями и оперируют в гения. В того, которого заказывают. Мой друг Эдик – из таких. Родители у него из простых, всякие сайты тестируют, чтобы не дольше четверти секунды загружались. Что дольше, то – запрещено. Если очень медленно, то у ИИ мозги плавятся, то есть не мозги, конечно, ну а то, что у них вместо мозгов. ИИ у нас быстрые, чтобы в случае чего – среагировать. В итоге, Эдика в классного инженера прооперировали. Родители ничего другого не хотели, в инженера и точка. Поэтому Эдик в «Заслон» попал. Это государственная организация. Туда простых не берут. Даже тестировать не берут. Только гениев. На них, можно сказать, наша цивилизация держится. В смысле – на гениях. Говорят, всякое в прошлом столетии было. Родители специально наркотики выращивали, чтобы больного родить, а потом гения воспитывать. Только государству не только гении нужны. Нормальные – тоже не дураки, просто на износ работать, как гении, они не могут. А в остальном нормальные – не хуже. Как только за гениев перестали платить, так число больных младенцев быстро уменьшилось.

Тоня запрыгнула на меня, повалила на землю и всунула в рот остаток рыбы:

– Тише ты, малахольный, фрицы услышат и капут нам. Понял? Капут. Повтори, что понял.

Я утвердительно помотал головой. Рыбу выплюнуть не удавалось. Весь рот забился чешуёй.

– Лучше поешь, а то какой день – голодный, – ласково проговорила она. – Ничего, пробьёмся к своим, сдам тебя в психушку и будет тебе, как раньше. Напишешь свой роман о будущем. Ладно? Понимаешь, ты один в живых остался. Состав весь разгромили. А я – медсестра. Помнишь меня? Я тебе уколы ставила. Чтобы не буянил. У тебя от лекарства пена изо рта пошла. Еле с того света вытащили. А что тебе говорить? Ты же память до войны потерял.

Я, наконец, проглотил остаток рыбы и по телу разлилось тепло. Тоня наклонилась ко мне и поцеловала в рот. Я обнял её и перевернулся. От неё тянуло теплом и чем-то необычным.

– Ты чего? Я рыбий жир слизала, чтоб не пропал.

Я облизал её губы, было вкусно, потом воткнул язык ей в рот, расстегнул блузку и заскользил языком по её груди. Она выгнулась подо мной своим телом, дёрнулась в сторону. «Вот оно как бывает», – подумал я, проскальзывая внутрь.

Тоня лежала на траве и тихонько плакала.

– Ты чего, – удивился я. – хорошо же было.

– Первый раз, что ли?

– Да, – я радостно блеснул глазами.

– Может и хорошо, а если я забеременела?

– Родишь, воспитаем.

– Кого рожу? Психа? – Тоня заскулила, как маленький щенок.

– А если мы не выживем? – успокоил я Тоню. – Так хоть мужем и женой поживём. Всё равно мужчин после войны мало будет, а ты если что – при муже.

– Какое после войны? Тебя обратно в психушку заберут.

– Не заберут, кто знает, что я псих? Все документы сгорели. Новый паспорт выправим и заживём. Ты откуда?

– Из Серовки я. Фамилия моя Серова, у нас там все Серовы.

Через полгода мы вышли к своим. Тоню с обвисшим животом погрузили в эшелон. Я шёл рядом и махал рукой.

– После войны в Серовке, – закричала Тоня, высовываясь из окна.

Я подпрыгнул и поцеловал её в губы.

– Какой он у тебя! – восхищённо зацокали соседки по вагону, поглаживая животы.

– А мой – погиб, – зарыдала одна.

– Мой тоже, – послышались всхлипы с разных концов вагона.

– Завтра на фронт, – крикнул я Тоне. – Жди. Я обязательно вернусь.

Грохот разорвавшегося снаряда оглушил меня и я отлетел в сторону. Вагоны подбросило вверх и они покатились направо по склону.

– Тоня, – закричал я что было сил, – не умирай.

– Тише, миленький, наркоза нет. Спирта тоже нет. Вот, возьми в рот кусок сапога.

– Воняет, – я попытался выплюнуть жёванную кожу изо рта.

– Жуй, сначала отрежем ноги, потом руки. Невезучий, ты. Три дня валялся, поздно нашли. Гангрена началась.

– А где Тоня? – попытался спросить я.

– Правильно помычи, легче будет.

Я открыл глаза.

– Как фамилия? – какой-то безумец хлестал меня по щекам.

– Серов я. Жена у меня – Тоня Серова из Серовки.

Я снова уплыл в сон.

– Вот, принимайте, – меня выгрузили на хуторе.

– Кто это? – молодая девушка уставилась на меня.

– Серов.

– Нет у нас таких. И вообще никаких нет, – заплакала девушка.

– Я муж Тони Серовой, Николай.

– Ладно, тогда выгружайся. Катя, жена Тониного брата, – представилась девушка.

Я проворно заполз на дощечку с колёсиками и подождал, пока меня к ней привязали. Катя взяла дощечку за верёвку и повезла её.

Дома мы поели, помылись в бане и улеглись.

– На моего похоронка пришла, – Катя глянула на меня большими глазами.

Я подвинулся поближе и прижался к ней всем телом. Она уложила меня под себя и пристроилась сверху.

– Ух, хорошо-то как. Забыла уже, что это такое.

Война закончилась, Катя свезла меня в столицу, сделали протезы, и я научился самостоятельно переползать с места на место. На всё лето Катя отвозила меня в город, укладывала у церквушки и сердобольные граждане бросали монетки. Катя приезжала за деньгами, кормила и иногда забирала домой помыться, а потом мы всю зиму безбедно жили на эти деньги.

Солнце передвинулось ближе к вечеру, я прилёг у шапки вздремнуть, ничего в тот день не бросили, а спать очень хотелось.

– Вот он, обрубок человеческий, – радостно загудели у меня над ухом. – Пошли, лечить будем.

– Вас Катя прислала? – ляпнул я спросонья какую-то глупость.

– Загружайте.

– Коля, ты где? – услышал я Катин голос.

– Не мешайте, гражданка, всех инвалидов вывозим, вам же легче будет.

– Он, мой муж.

– Ишь, любит тебя, цепляется.

Я радостно улыбнулся. Я тоже её люблю.

– Паспорт покажи. Ну, и где у тебя муж? А ты чего радуешься?

– Я её люблю, – просто ответил я, – вот и радуюсь.

– Чего тогда не женился?

– Так куда я в таком виде?

– Грузите. Граждане, расходитесь. Ничего интересного, все там будем.

По вагону ползали инвалиды всех мастей. Кто-то запел: «Широка страна моя родная». Все подхватили, перестали толкаться и жаловаться.

Выгрузили в лесу у ямы. Раздались выстрелы и крики: «За что? Мы же – свои. Ура, за Сталина». Я потерял сознание.

2

– Где это ты так загулял? – над моим ухом кто-то засмеялся.

Я открыл глаза:

– Где я?

– Кто я? – передразнил меня знакомый голос.

Я повернул голову.

– Надя, ты?

– Кто же ещё? Кто кроме твоей невесты о тебе позаботиться?

«Тоня», – тоскливо подумал я. «Катя. Что я здесь делаю?»

– Не крутись. Потерпи, пока ноги нарастут. Потом руки вырастут. Всему своё время.

Ну и как там? В двадцатом веке?

– Война, – задумчиво проговорил я.

Какая-то мысль юркнула в мою голову и выскользнула обратно.

– Хоть по бабам не гулял, – Надя заливисто засмеялась. – А то я уже подумала, тебя какой-то ревнивец обкарнал.

– Глупости, там нормальная цивилизация, – обиделся я.

– Точно, самое главное не отрезали.

Я густо покраснел.

Надя отвернулась к окну:

– Значит спал с дикарками? Что ты мне обещал? Спишь только со мной. Детей заводишь только со мной.

– Как там наш? – я перевёл разговор на другую тему.

– В пробирке, куда денется – пятый месяц беременности.

Я вытянул вперёд отросшую руку и непроизвольно провёл по Надиному животу.

– Что с тобой? – Надя отшатнулась. – Не волнуйся, не поправилась. Помню, что толстые тебе не нравятся.

Я отвёл глаза, воспоминания о Тониной беременности больно защемили мне сердце.

С Надей всё не так. Я её сам выбрал. Вроде как время пришло: жениться и детей заводить. Зашёл в интернет, заполнил формуляр, выпала Надя. Какой она была на самом деле, я не знал. Наверняка, на работе она другая. Там другие требования. Какую клиент потребует, такой она и появится. Она в бюро путешествий работает. Мы там с ней в первый раз встретились. Формуляр формуляром, а сначала надо присмотреться, прежде, чем семью заводить. К тому же я свою диссертацию тогда начал: «Жизнь человечества в докомпьютерную эру и на пороге создания искусственного интеллекта». Как в немецкой поговорке говорится: две мухи одним ударом. Это она меня первый раз в прошлое послала. Ничего особенного. Родился, до трёх лет прожил и от оспы умер. Больше я к ней за путешествиями не обращался.

– Что это ты бревном лежишь? – Надя обиженно засопела.

– Прости, к рукам пока не привык, – я притянул Надю к себе и куснул её в ухо.

– Что за манеры? – Надя вывернулась на сторону и шлёпнула меня по губам.

Я пошевелил ногами. Непривычно, когда всё есть.

– Другое дело, – Надя деловито отодвинулась на свою половину и уткнулась в телефон.

– Не забудьте поцеловать мужчину после соития, – напомнил мобильник.

– Он уже спит, – ответила Надя.

Я лежал с закрытыми глазами и думал о других.

Тоня встретилась мне случайно, она была такой смешной, когда глотала рыбу с чешуёй. А потом мы много дней бродили по лесу, я стрелял белок голыми руками, она собирала ягоды. Когда ей стало тяжело носить нашего ребёнка, она шла, опираясь на меня. Но мы всё равно шли к фронту. Ребёнок толкался в её животе и мы оба замирали от счастья. И вдруг всё оборвалось. Жить больше не хотелось.

Катя была совсем другой, поначалу я просто плыл по течению, наверно, один бы я не выжил, а так – хоть с кем-то. Постепенно Катя стала смыслом моей жизни. Чем я там занимался? Какой-то глупостью. Собирал деньги на жизнь. Никаких диссертаций, никакого творчества. Но я любил. Не как Тоню, но любил. Какая-то мысль снова шевельнулась в моей голове.

– Спи уже, – Надя ткнула меня в бок. – Забудь своих дикарок.

«Почему я не люблю Надю?» – спросил я себя, проваливаясь в сон. «Она же – идеальная, я сам себе её такой выбрал».

3

– Как съездил?

– Нормально.

Эдик и Толя разводили костёр.

– Иди, налови рыбы, – промычал Эдик.

Я вздрогнул. Тоня выглядывала из-за кустов и вскидывала брови в восхищении: «Голыми руками».

– Не хочется, я лучше пособираю хворост, – промямлил я.

Толя удивлённо посмотрел на меня:

– Ты у врача был?

– Когда?

– После поездки.

– Да, мне отращивали руки и ноги.

– Даже так? – Толя покачал головой.

– Амплитуду мозга проверили? – встрял Эдик.

– Не знаю. Не спрашивал.

– Ясно. Твоя Надя просто дура, – констатировал Эдик.

– Тише, друзья, не спорьте. Каждому – своя женщина. Коле – такая , тебе – другая.

Я перегнулся пополам и зарыдал:

– Не хочу Надю.

Эдик залил водой разгоревшийся костёр, а Толя закинул меня в машину:

– Везём ко мне.

4

В клинике стояла тишина. Выходной, пациенты разъехались по домам.

– Амплитуда – нормальная, – удивлённо протянул Толя.

– Посмотри эмоциональное состояние, – подсказал Эдик.

– Я и так вижу, что не в порядке, – буркнул Толя.

Толя был хорошим врачом, но не гением. Поэтому мы в критической ситуации выполняли приказы Эдика.

– Посмотри по всем показателям.

Толя послушно подключил прибор:

– Ничего особенного, всё в норме. Отклонения незначительные.

– Катя, не вези меня сегодня на расстрел. Мы же хорошо живём. Ребёнка заведём. Я только деньги насобираю. Тоня, не садись в этот эшелон, подождём следующего.

– Что он бормочет? – Эдик схватил наушники и нацепил на голову. Помедленнее, слов не разобрать.

– Да, ерунда. Я сбрасываю его воспоминания из прошлого. Как обычно, от более свежих к более старым. Пробормочет и успокоится.

– Нет, – я подскочил из кровати, – не стирайте, ничего не стирайте. Я женюсь на Наде, мы воспитаем нашего сына. Только не стирайте. У меня – диссертация. Защита на носу. Серова. Тоня Серова из …., – я бессильно уронил голову на подушку.

– Как дела, путешественник? – Эдик деловито поправил мне одеяло.

– А где Надя? – удивлённо спросил я.

– На работе, – ответил Толя.

– А ты почему здесь? – я воззрился на Эдика, тупо соображая. – Ты же всегда работаешь. Что-то случилось? Со мной что-то случилось?

– Кто такая Серова?

Я отвернулся к стене, потом опомнился, Эдика не обманешь. Я натужно высморкался в стену и снова повернулся к нему:

– Не помню. Честное слово, не помню, Вы меня разыгрываете.

– Тоня Серова из …

Я безмятежно уставился в потолок.

– Ладно, на первых порах поверю, – Эдик поднялся и повернул к двери.

Вдруг какая-то мысль натужно застучала в моей голове:

– Эдик, а что ты делаешь в «Заслоне»?

– Ты уже сто раз спрашивал.

– Я забыл твой ответ. Повтори, пожалуйста. Я ничего не помню.

Толя закашлялся. Эдик вернулся к моей кровати:

– Мы защищаем небо и море. Тебе, гуманитарию, этого не понять. Мы – заслон с большой буквы. Пока мы есть, на нас не нападут.

– Кто хочет напасть? Всё же есть, всем всё хватает. Люди – не дураки.

– Что, кроме людей никого нет? Ты же историк, сам знаешь, всякое бывает.

Я задумчиво мотнул головой:

– Пожалуй, ты прав, всякое на пустом месте бывает.

Я повернулся к Толе:

– Помнишь, ты рассказывал про одного психиатра?

Толя неожиданно подмигнул Эдику и подтвердил:

– Я много чего рассказывал. Я из всех самый болтливый. С больными иначе нельзя. Пока говоришь – слушают, а только отвернёшься – больной больше не дышит.

– Тот психиатр давно жил, более тысячи лет назад. Он сны разгадывал. Потом доказал, что всё – от неразделённой любви. Только он под старость раком заболел и от этого с ума сошёл. Забыл всё, что про любовь написал, всех своих учеников и поклонников разогнал. Перед самой смертью он сказал: человек без войны – не человек, не выживет – вымрет. А жаль.

– Кто тебе такую чушь наплёл? – Эдик пожал плечами.

– Слушаешь не тем местом, – обиделся Толя.

– То есть – не так. Он, когда война началась, ужаснулся и поверил, что животные инстинкты разрушения сильнее любой любви.

– Глупости, забудь и отдыхай. Твой психиатр не изучал психологию толпы. А любовь есть. Вспомни про свою Надю.

Я замолчал. С гениями всегда так. Что-нибудь не так скажешь, плечами пожмёт и отвернётся. Я попытался вспомнить фамилию того психиатра. Если перевести с немецкого, вроде радостный или радость. Как же тогда радость по-немецки? А впрочем, какая разница, когда любовь и в самом деле есть, только зовут её не Надей, а Тоней Серовой.

Я лежал в кровати и размышлял: если меня в прошлом нет, значит Тоня меня не встретила, не забеременела и не села в тот поезд, который расстреляли сверху. Значит, Тоня жива и вернулась в свой Серовск. В крайнем случае, можно поискать другую Серову, которая жила с инвалидом без рук и ног. Имя её я забыл. Её стёрли из моей памяти. Но разве много женщин в Серовске проживали с инвалидом? Я повеселел. Я только не мог вспомнить, где мы точно жили, может не Серовск, а Серовка или Серовкино. Ладно, отлежусь, отосплюсь и напрошусь к Эдику на экскурсию. У них самый точный аппарат для путешествий в прошлое. Можно попасть в то же место и даже в то же самое столетие.

5

– Сегодня, как и вчера, в «Заслоне» – праздничный день. Мы празднуем более чем тысячелетний юбилей выхода «Заслона» на мировой рынок. Наши приборы и роботы, созданные на основе искусственного интеллекта, давно опередили своё время. Обратите на это своё внимание, дорогие слушатели, мы настолько обогнали весь рынок технической продукции, что государство выкупило нас из частных рук и теперь мы подчиняемся министерству военно-технического производства. Куда Вы, молодой человек? Все всё успеют посмотреть. Не надо бежать впереди экскурсовода. Не отвлекаемся, не разбредаемся по залу. Не трогайте экспонаты руками, ничего современного здесь нет, это всё прошлые века, но всё отлажено и работает. Вы все всё попробуете. Вот этот ИИ сопроводит Вас в путешествии во времени, Вы можете указать ему город, столетие и даже фамилию того, кто Вас примет в свою квартиру. Не волнуйтесь, он вернёт Вас домой. Зовут его Вася. Это имя его разработчика. Фамилия до сих пор держится в тайне.

Я проскользнул под указующим перстом экскурсовода и вплотную приблизился к Васе:

– Тоня Серова, Серовкино, – шепнул я ему прямо в ухо.

– 2019 год. Это один из наших первых ИИ, который дожил до наших дней.

– Тоня Серова, Серовкино, 2019 год, Вас понял, – ответил Вася, – депортирую.

– Год – не правильный, – шепнул я.

Вася замигал глазами, задумался и ответил:

– Второй запрос – ошибочный, летоисчисление ведётся в цифрах. Отправляю по первому запросу.

6

Дверь распахнулась. Из квартиры выскочил взлохмаченный молодой человек:

– Дура, – крикнул он в закрывающуюся дверь. Ничего платить не буду.

Я деликатно постучал.

– Вы кто? – в дверь просунулась заплаканная голова с потухшими глазами.

– Я к Тоне Серовой.

– Проходите. Аборт делать не буду, не уговаривайте. Пусть платит. Имейте ввиду, я тоже найду себе адвоката. В галстуке.

– Что Вы так сразу? – я растерялся. – Послушайте, мне некуда идти, меня завтра депортируют назад, я только одну ночь переночую. Всё получилось по ошибке. Я назвал не тот год.

– Не тот город, не ту страну. Все вы мигранты такие. Чуть что, так вы ни при чём. А как рожать, так я сама должна, а вы тут рядом не лежали.

– Простите, я ничего не понял.

– Заладил, ничего не понял, ничего не понял. Русский язык учить надо. Чего едете, когда говорить не можете? Ладно, давай деньги, провожу в комнату.

– Тут все кровати заняты. Куда мне?

– Вон там, в седьмом ряду вторая полка свободная.

– Смердит здесь. Может другая комната есть?

– Ишь, нюхастый попался. Пошли, интеллигент.

Мы прошли в соседнюю комнату, там было чистенько, я без сил плюхнулся на кровать.

– Подвинься, – Тоня бесцеремонно толкнула меня в бок.

Я по привычке обхватил женское тело руками.

Утром я засобирался домой.

– Ты чего, складываешься?

– Домой пора, – удручённо проговорил я.

– Ждёт кто?

– Надя ждёт.

– Жена, что ли?

– Невеста.

– Напакостил и удирать, – Тоня грозно надвинулась на меня.

– Я ничего не делал.

– А кто спал в моей кровати? Папа римский?

– Я спал, папа римский далеко. Он – в Риме.

– Вот какой ты. Молодец, соображаешь. Завтра в ЗАГС идём, распишемся и спи сколько влезет.

Я обрадовался. Тоня мне понравилась. От неё полыхало каким-то задором и неугомонностью. К Наде мне возвращаться не хотелось. Да и диссертация не писалась. Хотелось жить, как живётся и ни о чём не думать.

Мои часы на руке запикали.

– Чего надо?

– Это я, Вася. Возвращаться будем?

– Не будем, – шикнул я.

– Когда будем? – занервничал Вася. – Мне надо точно знать, а то другие клиенты волнуются.

– Когда помру, тогда и вернёшь, – я храбро плюхнулся в неведомую жизнь.

– Через год, значит.

– Как это через год? – возмутился я. – Так мало?

– Так пандемия же, – прошептал Вася и отключился.

Тоня родила через полгода. Я был счастлив. Мне было всё равно, чей ребёнок. Главное, что он был случайным. Не так, как у нас в будущем. Никто не выбирал цвет глаз, размер носа, цвет волос. Я вспомнил, как мы с Надей спорили, пока, наконец, выбрали то, что нам обоим подошло. Это был компромисс, который не устраивал ни одного из нас. Мне казалось, что я никогда не полюблю своего ребёнка.

– Полюбишь, – смеялся Эдик.

– Не заморачивайся, – вторил ему Толя. – Второго заведёшь, а потом третьего, пока не надоест.

Этот был смешной, со смуглой кожей, орлиным взглядом и носом-кнопочкой, как у Тони.

– Положи его в кровать, разбалуешь, – возмущалась Тоня.

– Ладно, я на работу.

– Куда устроился? – спросила тёща, просачиваясь в квартиру.

– В «Заслон», там Эдик работает.

– Тебя туда взяли? – тёща округлила глаза.

– По блату кого хочешь возьмут, – засмеялась Тоня.

– И кто ты там? – тёща не отставала.

– Пока с Васей работаю.

– Это что? С дворником с соседнего двора, что ли?

– Да нет, Вася – экспериментальный ИИ. Он сам себя обучает. Я только проверяю, чтобы он глупостей не набрался.

– А матом он ругается? – тёща хитро сощурила левый глаз.

– Может, – улыбнулся я, вспомнив, как Вася трёхэтажно обложил опешившего грузчика.

– Ну ладно, пока, – я обхватил Тоню за талию и жарко поцеловал в губы.

– Телевизор смотрите? – тёща деловито прервала затянувшийся поцелуй.

– Некогда, – в один голос ответили мы, оторвавшись друг от друга.

– С ума сошли. По миру чума ходит, а вы целуетесь, – тёща неодобрительно зыркнула в меня правым глазом.

– Мама, ну какая чума? В каком веке это было?

– Не перечь старшим. В Китае полгорода вымерло, шагу сделать не могут, падают замертво.

– И как ваша чума зовётся?

– Коронавирус. Во как.

– Мы в Китай не ездим. К нам не прицепится. И вообще, всё это империалисты выдумали, – выпалила Тоня.

– Точно, – не подумав, согласился я.

«За тысячу лет всякие эпидемии были, разве запомнишь их всех по имени?» – случайно залетевшая мысль промелькнула в моей голове и я выбросил проблему из головы.

Тоня на минутку прильнула ко мне, а потом оттолкнула:

– Иди уже.

Я поспешил на работу.

Вечером я еле дотащился до кровати. Голова трещала, температура поднималась вверх с невероятной скоростью. Я дёргался в конвульсиях и задыхался.

– Потерпи, миленький, – Тоня обтёрла меня мокрым полотенцем. – Скорую я уже вызвала.

– А где малыш? – я оторвал голову от подушки.

– В больнице, – Тоня безутешно зарыдала.

– Он жив? – Я подскочил с кровати и заметался по комнате.

– Не знаю, никого не пускают, он в красной зоне.

Тоня вдруг завалилась на кровать, скинула шарф с горла и стала хватать ртом воздух.

– Нет, Тоня, нет! – я закричал в голос.

– Чего орёшь? Депортируемся.

– Погоди, Вася. Я ещё жив.

7

– Где был? – Эдик деловито поправил край моего одеяла.

– В «Заслоне» работал, – сказал я и отвернулся.

– Шутит, значит жив, – засмеялся Толя.

– Ничего не шучу. Ваську обучал. Он теперь матом ругается, знаешь как?

– Так это ты его обучил? А мы целое тысячелетие гадали, где это он так нахватался. Чего только не делали, чтобы отучить. Мат в чёрный список занесли. Так ты знаешь, что он придумал? Чёрный список с белым поменял. Пришлось его в покое оставить.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.