Тебя не должно было быть

Юлия Корнышева

Тебя не должно было быть

Пролог

В каждом городе, большом или маленьком, живут люди, которые умеют быть сильными. Снаружи – собранные, уверенные, упрямо идущие вперёд. Внутри – те же, что и все. Уязвимые. Уставшие. Надеющиеся.

Артём жил в таком ритме: уроки физкультуры, свисток, весёлые школьники, потные перчатки в спортзале, а потом – вечерняя тишина и глухая пустота в груди. Не депрессия. Просто пустота. Он считал, что привык. Но всё чаще ловил себя на том, что не хватает – не тела рядом, не смеха за спиной, а простого: кого-то своего.

Юлия, напротив, не привыкла нуждаться. Главный инженер в женском коллективе. Умная, резкая, сдержанная. Подруги говорили: «Ты закрылась». А она не соглашалась. Просто… слишком много видела. Слишком хорошо знала, как легко мужчина может восхищаться – и как быстро это оборачивается раздражением, если ты умнее, быстрее, сильнее. Она не хотела никого искать. Она хотела, чтобы нашли её – настоящую. Без маски. Без битвы.

Она – потому что не выдержала четырёх пар женских глаз, шампанского и аргументов, от которых трудно отбиться.Их жизни текли в разных ритмах. Разными маршрутами. Но однажды – вечером, почти машинально, с долей скепсиса и усталой иронии – они оба нажали кнопку «Зарегистрироваться». Он – потому что устал ждать случайностей.

Не любви с первого взгляда. Не страсти с первого слова. А чего-то медленного, тихого, но неумолимо растущего.И это было началом.

Как лёд под весенним солнцем.

Как костёр, разгорающийся из одной искры.

Как «Привет» в незнакомом чате.

Глава 1. Выход из тени

Артём проснулся, как всегда, за пять минут до будильника. Ни срывов, ни суматохи – просто проснулся, открыл глаза, выдохнул. Окно в его спальне было приоткрыто: январский воздух просачивался тонкой полосой холода, смешиваясь с тёплым паром из чашки чая. Он знал, что день будет обычным. Но внутри копилась лёгкая тревога – не яркая, но настойчивая, как стук часов ночью.

Артём медленно шёл по пустынному школьному коридору. Пахло пылью, влажной тряпкой и чем-то неуловимо детским – мелом, бумагой, ожиданием звонка. Он знал эту школу наизусть, знал, какие двери скрипят, где парты кривые, где в раздевалке не работает лампа. Он не просто работал здесь – он врос, стал частью пространства. Но всё равно каждый день будто начинался заново. Сегодня он хотел заговорить с девятым «Б» серьёзно. Не о правилах – о жизни. Но не знал, как подступиться. В душе он был человеком простым, но внутри хранилось куда больше, чем позволяли внешность и должность. Он прошёл мимо учительской, где кто-то громко смеялся. Остановился на мгновение, прислушался. Не узнал голос. И пошёл дальше.

В спортзале было холодно. Он машинально начал надувать баскетбольные мячи, ловя себя на мысли, что это движение – как мантра. Рутина, которая спасает от тишины в голове. Занятия шли своим чередом. Крики, мяч, борьба, споры, азарт. Всё привычно. Но каждый раз, когда зал пустел, в Артёме появлялось ощущение, будто в нём гаснет свет. Он это не признавал – даже себе. Но чувствовал.

После уроков он задержался в спортзале – протер мячи, сложил инвентарь, проверил крепления на кольце. Работал, как будто этим можно заполнить тишину. Когда-то он думал, что спорт – это всё. Теперь понимал: спорт – это лишь способ не заговорить сам с собой.

Он зашёл в кабинет завуча – обсудить субботний спортивный праздник. Вышел молча, едва кивнув. На его плечах висел не просто рюкзак – ощущение, что все разговоры в жизни закончились.

По пути домой зашёл в магазин. Купил курицу, замороженные овощи, хлеб и пачку мёда. Рыбы не было. Хотелось рыбы. Может, просто по привычке – как на рыбалке. Когда в пять утра ты смотришь на гладь воды, и в этом больше смысла, чем в любой философии.

Дома он переоделся, включил воду на чай и поставил кастрюлю на плиту. На фоне – радио. Новости. Кто-то украл, кто-то назначен, кто-то проиграл выборы. Он не слушал. Просто был фоном. Чтобы не было слишком тихо.

Вечером – спортзал. Тренажёры, штанга, мокрая футболка. Он чувствовал каждую мышцу, каждую каплю пота. Не потому что гнался за формой. Потому что иначе чувствовал пустоту. После душа – привычный протеиновый коктейль, куртка, маршрут до дома. Всё по схеме.

Он зашёл на кухню, поставил чайник. Подумал, что в выходные поедет в Карелию. Один. Опять. Там, на озере, проще. Там нет зеркал. Там можно не врать себе, что всё нормально.

За ноутбуком – фото с прошлой рыбалки. Он и щука. Он и закат. Он и никто рядом.

Он открыл сайт знакомств. Просто открыл. Без веры. Без ожиданий.

Имя: Артём.

Возраст: 32.

Город: Санкт-Петербург.

Фото: у костра. Без фильтров. Он не умел позировать.

Он долго смотрел на пустую строку «О себе». Потом написал:

«Не ищу идеала. Просто хочу рядом человека, с которым можно молчать – и не чувствовать неловкость.

Люблю спорт, рыбалку и честность. Физрук. Без понтов. Зато с руками и терпением. Если ты умеешь смеяться – мы уже знакомы.»

Он нажал «Сохранить».

И замер.

Это был не отчаянный шаг. Просто новый. Он не ждал. Он не верил. Он просто открыл возможность. Маленькую. Хрупкую.

Он допил чай. И отключил ноутбук.

А где-то, совсем рядом – в этом же городе – в это же время, одна инженер сидела с чашкой зелёного чая, окружённая подругами, и спорила.

О том, что всё это – ерунда. О том, что сайты не работают. О том, что её человек точно не там.

А потом – нажала «Зарегистрироваться». Просто чтобы заткнуть Катьку.

И в этот момент их маршруты сдвинулись. Незаметно. Почти неощутимо.

Но – навсегда.

Глава 2. Юлия в броне

Юлия терпеть не могла пятничные вечера. Не потому что что-то происходило – наоборот. Потому что ничего не происходило.

На работе всё затихало: отчёты подписаны, согласования ушли, планёрки растаяли в пустом гуле коридоров. Коллеги – почти все женщины – обсуждали рецепты, сериал накануне и чьи-то серьёзные отношения с каким-то Владом. Её никто не звал. И она – не хотела.

Она была главным инженером проектного отдела. Среди женщин, которых не раздражала математика, но раздражала Юлия. Не потому что была плохая – потому что была слишком сосредоточенная, прямая, не вовлечённая в “своё девичье”.

– Ну ты опять с этим лицом «не подходите» ходишь, – бросила сегодня одна из конструкторш.

– С каким лицом – с рабочим? – отозвалась Юлия, не отрываясь от чертежа.

Она и правда не умела «быть своей». Ни в курилке. Ни в обсуждении мужчин. Ни в совместных чаепитиях с пирожными и жалобами. Ей это казалось лишним. Ложным. Словно она должна играть в игру, которая неинтересна, но обязательна.

И всё чаще ловила себя на мысли: может, дело и правда в ней?

Телефон мигнул: «Галя: девочки, у меня в 7! Все будут?»

Юлия закатила глаза. Она пыталась отказаться – работа, голова болит, график. Катя прислала гифку с бегемотом в тапочках и припиской:

«Это ты. Мы тебя любим. Приезжай. Без возражений.»

И она приехала. В любимом чёрном джемпере, с бутылкой гранатового сока и чувством, что всё это снова закончится разговорами не туда.

– Ты выглядишь как женщина, которой пора отпуск, – сказала Катя, наливая вино.

– Я выгляжу как человек, которому нужен покой, – спокойно ответила Юля.

– Это ты так намекаешь, что мы шумные? – усмехнулась Вика.

– Нет. Просто вы шумные. Без намёков.

Катя рассмеялась. Света только качнула головой.

– А если по делу, Юль, – сказала она. – Ты когда-нибудь снова начнёшь верить, что отношения – это не диагноз?

– А кто сказал, что я не верю? – отрезала Юля. – Я просто не ищу.

– Вот именно, – вставила Вика. – Не ищешь – не находишь. Это как с квартирами.

– Да, только квартиры не врут, что они любят тебя, а потом не исчезают на третий день, – фыркнула Юля и потянулась к чайнику.

Она не пила алкоголь. Не потому что «правильная». Просто не хотела терять контроль. Ни в словах, ни в эмоциях, ни в себе.

– Я не понимаю, зачем мне врать себе, – продолжила она. – Знакомства? На сайтах? С людьми, которые даже писать не умеют? Спасибо, но нет.

– Ну вот началось, – сказала Катя. – Сейчас ты опять будешь умничать, иронизировать, и уйдёшь домой с чайником и новыми расчётами.

– А что плохого в расчётах?

– То, что ты сама себя в формулу загнала, – отрезала Света. – А люди – не задачи. Их нельзя решить.

Галя мягко положила руку на стол.

– Юль, – тихо сказала она. – Просто… попробуй. Не для нас. Для себя. Одну попытку. Хотя бы зарегистрироваться.

Юлия посмотрела на всех по очереди. Четыре пары глаз. Разных – тёплых, дерзких, сочувствующих, уставших. И она поняла, что проиграла.

Открыла ноутбук. Сайт. Регистрация.

Имя. Возраст. Фото – с работы, на фоне экрана с чертежами. Строгий взгляд. Без улыбки.

О себе она написала:

«Инженер. Умею слушать, но не люблю говорить впустую. Ценю честность, стабильность и уважение.

Если ты не боишься тишины и не хочешь играть – может, стоит познакомиться.»

– Всё, – сказала она, закрывая ноутбук. – Официально: я сумасшедшая.

– Нет, – сказала Катя. – Просто ты наконец-то сделала шаг.

Юлия встала и подошла к окну. Чай остывал в руках. За стеклом – огни большого города. Внизу кто-то смеялся, кто-то курил, кто-то шёл домой.

Юлия снова взглянула в окно. Город за стеклом не менялся – огни машин, редкие прохожие, вкрадчивый шум. Она стояла неподвижно, будто сама была частью пейзажа, будто её забыли выключить вместе с уличным фонарём.

Иногда ей казалось, что она живёт не в Петербурге, а в стеклянной коробке, через которую всё видно, но дотронуться нельзя. Коллеги видят в ней старшую, подруги – сдержанную, соседи – вежливую. А кто она сама? Человек, который помнит, где у каждого чайника кнопка, но не знает, когда в последний раз смеялся по-настоящему.

Она не жаловалась. Не привыкла. И сейчас не собиралась. Но – всё же – нажала кнопку. Зарегистрироваться.

На сайте знакомств. Сама. Осознанно. Без шампанского, без шуток, без истерики. Просто потому что внутри стало слишком тихо. И если кто-то появится – пусть. А если нет – ничего. Главное, она попробовала. И, может быть, впервые – не пряталась за рациональностью.

Она стояла долго. Свет в кухне казался слишком резким, чай остыл. Где-то на углу машины фарами разрезали ночь, и она впервые за долгое время позволила себе остановиться. Не спешить. Не бороться.

В этот вечер она не ждала чуда. Но допустила его возможность.

Глава 3. Привет и тишина

Он написал первым. Не сразу. Не в тот же вечер. Через два дня, когда устал смотреть на ленту анкет, одинаковых до боли.

Фото с фильтрами, шаблонные фразы, тысячи слов – и ни одного настоящего.

Её анкета была простой. Взгляд – прямой. Без улыбки, но без защиты. Сдержанность, которая не отталкивала, а будто звала внимательнее присмотреться.

Он написал:

«Привет. Я не умею красиво начинать. Но честно – захотелось»

Юлия увидела сообщение утром. Без особого интереса – до того момента, как прочитала. Что-то в этих словах было по-настоящему простым. Неспешным.

Она ответила:

«Честность – хороший старт. Здравствуйте, Артём»

На следующий день он снова написал.

«Доброе утро. Пускай сегодня будет легче, чем вчера»

На третий – снова.

«Доброе утро. Пусть чай будет горячим, а люди – терпимыми»

Юлия не сразу поняла, когда именно это стало ритуалом. Но через неделю поймала себя на том, что ждёт. Не навязчиво. Не романтично. Просто… ждёт.

Он писал сдержанно. Никогда не спешил. Между фразами могла пройти пара часов, но каждое сообщение было точным. Юлия отвечала по-разному. Иногда сразу. Иногда спустя полдня. Но ей нравилось, что он не давил. Не просил фото. Не перекидывал ответственность за общение на неё. Он будто знал: ей нужно пространство. И давал его.

Они обсуждали книги.

«Я люблю читать, особенно про космос. Лем – мой ориентир. Его миры – не про ракеты, а про человека внутри пустоты. Перечитываю "Солярис" каждый год», – писал он.

Она прислала ему цитату из Ремарка – про одиночество, которое нельзя заполнить людьми.

Артём ответил:

«А Лем писал, что мы ищем не разум во Вселенной, а зеркало. И боимся, когда зеркало смотрит в ответ. Вот и все наши отношения»

Она перечитала дважды. И поняла, что это – не просто слова.

Разговор о рыбе начался неожиданно.

Однажды утром Артём прислал фотографию: крупный силуэт рыбы на ладони, подсвеченный солнечным светом.

Подпись:

«Угадай, кто?»

Юлия прищурилась, увеличила изображение, подумала пару секунд – и сдалась.

«Ёрш?»

Он ответил смайликом.

«Это окунь. Но твой ответ – оригинален»

С этого дня он стал присылать ей фото рыб из прошлых сезонов – и играть в "угадайку".

Она отвечала честно и с иронией:

«Я знаю только одну рыбу. Ёрш. Колючий, мелкий и вечно мёрзнет. Всё, на этом мои полномочия, как говорится»

Артём засмеялся:

«Ты первая, кто признался в этом с такой честной иронией. Всё, беру тебя с собой, как только снова растает лёд»

«Ты очень уверен, что я соглашусь» – написала она.

«Я очень надеюсь на это» – ответил он.

Один из вечеров они почти не переписывались. Просто обменялись короткими сообщениями – и зависли.

Потом он написал:

«Хочешь… давай просто поговорим?»

Юлия немного помолчала. А потом ответила:

«Давай»

Созвон длился двадцать три минуты. Не больше. Но после него – в квартире Юлии стало как будто теплее.

Она сидела в кресле с чашкой, смотрела в окно, слушала его голос и почти не говорила. Не потому, что нечего – а потому что он говорил не спеша. Его голос был будто знаком с её тишиной.

Он рассказывал о детях в школе. Про мальчишку из шестого, который каждый день забывает кроссовки и каждый раз врёт по-новому.

Про тренировки. А потом замолчал и спросил:

– А ты почему молчишь?

– Потому что слушать – приятнее, чем говорить. Особенно, когда говорят по-настоящему.

– А ты умеешь различать?

– Уже да.

Они замолчали вместе. Это было не неловко. Это было почти как прикосновение.

– У тебя красивый голос, – сказал он.

– А ты не похож на учителя физкультуры. В хорошем смысле.

Он рассмеялся. Потом ещё немного рассказал про летние поездки и как соскучился по воде. Юлия слушала и вдруг почувствовала: внутри – оттаивает. И ей не страшно.

Когда они попрощались, она не сразу сняла наушники. Просто сидела в тишине, где ещё звенел его голос.

После звонка Юлия долго не могла заснуть. Не потому что что-то тревожило – наоборот. Впервые за долгое время в её голове была не тревога, а тишина.

Тёплая, мягкая, почти живая. Она лежала на спине, смотрела в потолок и прокручивала в памяти фразы, интонации, паузы. Её поразило, как просто оказалось говорить с ним. Без ожиданий, без роли.

На следующий день она поймала себя на том, что улыбается по дороге на работу. Не по поводу. Просто так. И в этом тоже было что-то пугающее.

На работе Юлия стала замечать странное: её не раздражали мелочи.

Коллега, громко хрустящая яблоком.

Ошибка в спецификации.

Очередная правка от заказчика.

Всё это казалось будто размытым – неважным. Она ловила себя на мыслях, что хочет вечером успеть к его сообщению. Что ей интересно, что он скажет на вопрос о запахе сосен или любимом чае. Что она чувствует, как в её строгости появляется мягкость.

Иногда она ловила его фразы и прокручивала их в голове, как музыку. Особенно, когда он писал:

«Ты – человек, с которым хочется делиться тишиной»

Она не знала, что с этим делать. Но ей это было нужно. Как глоток воздуха, когда долго держал себя под водой.

Однажды вечером, возвращаясь домой через мост, она остановилась и просто смотрела на воду. Там не было ничего особенного. Просто тёмная гладь. Но в эту тьму она будто смотрела внутрь себя. И там – впервые – не было хаоса.

Она достала телефон и написала:

«Мне нравится, как ты молчишь»

Он ответил:

«Потому что рядом с тобой можно не притворяться»

И больше ничего не хотелось. Ни звонка, ни стикеров. Только знать, что он тоже на связи.

Однажды он написал:

«Скоро день рождения. Даже не знаю, зачем говорю. Просто каждый год одно и то же: я, чай, торт из магазина. Без гостей»

Она перечитала сообщение трижды.

Потом – написала:

«А если не один?»

Он:

«Ты про чай? Или про торт?»

Она:

«Про встречу. Про тебя. Про то, что можно отпраздновать… вместе»

Он молчал. Долго.

А потом написал:

«Ты только что сделала мой день рождения не похожим на все предыдущие. Согласен»

Юлия выключила экран. Села. Закрыла глаза. Сердце билось. Глубоко. Тихо.

Это было не начало любви.

Но это точно был конец одиночества.

И это значило гораздо больше, чем признания.

Это значило: я тебя вижу.

И ты – не случайность.

Глава 4. Точки соприкосновения

Они договорились встретиться у метро – просто и удобно. Без пафоса, без намёков. Встретиться, чтобы увидеть друг друга вживую. Наконец-то.

Утро субботы она встретила раньше, чем хотелось. Проснулась до будильника, не выспавшись, но с ясной головой. На улице был октябрь – свежий, чуть колючий, но солнечный. Она заварила чай, села на край кровати и долго смотрела в окно.

Впервые за долгое время она не чувствовала тревоги. Только лёгкое волнение – то самое, которое бывает перед тем, как шагнуть с перрона в вагон. Не страшно. Просто важно.

Юлия выбирала одежду так, будто собиралась на встречу с собой. Ничего вызывающего, ничего слишком строго делового.

Красный джемпер, лёгкий завиток в волосах, пальто с мягким плечом, ботинки на шнуровке.

Без каблуков. Без театра. Она посмотрела на себя в зеркало и впервые не начала придираться.

Сегодня она не хотела быть ни лучше, ни хуже. Только – настоящей.

Артём стоял у выхода из метро, сканируя лица. Он пришёл на несколько минут раньше и чувствовал, как с каждой секундой росло напряжение – приятное, но плотное.

Юлия подошла почти бесшумно. Он узнал её не по фото, а по глазам. И сразу расслабился.

– Привет, – сказала она первой.

– Привет… – он улыбнулся. – Ты пришла точно так, как я представлял. Только лучше.

Они пошли вдоль дорожки, не спеша. Вокруг бегали дети, кто-то выгуливал собаку, пара подростков сидела на скейтборде.

Город шумел где-то сбоку, но здесь, в этом октябрьском свете, было тихо.

– Я не помню, когда в последний раз вот так просто гулял с кем-то, – сказал он.

– А я – когда в последний раз так не боялась молчания, – ответила она.

Они сели на лавку у воды. Мимо проплывала лодка – кто-то грёб один, вдумчиво, ровно.

– Знаешь, – сказал Артём, – я думал, что встреча будет странной. А она – как продолжение переписки. Просто без клавиатуры.

– Да, только теперь ты дышишь, и я это слышу, – тихо добавила Юлия.

Она взяла в руки кружку с кофе, он держал термос. Минуты текли медленно, но спокойно.

– Я боялась, что ты окажешься другим, – сказала она.

– Я тоже. Особенно боялся, что окажусь другим для тебя.

Они пошли дальше. Разговор сам собой повернул к важному: про семью, работу, про то, что значит быть «своим» и где у каждого из них граница терпения.

Он рассказывал, как учит детей держать удар – не только в спорте. Она говорила о своём отделе – почти весь женский коллектив. И о том, как сложно быть «своей» среди женщин, где конкуренция не прямая, а атмосферная. Где нужно уметь быть твёрдой, но не жёсткой. Честной, но не слишком.

Он слушал и кивал – не потому, что понимал до конца, а потому что хотел понять.

Они говорили без лозунгов, спокойно. Но каждое слово как будто расставляло вещи по местам.

На мосту они остановились.

– Ты всегда смотришь, как будто ищешь что-то вдалеке, – заметил он.

– Я всегда смотрю вперёд, чтобы не споткнуться.

Он улыбнулся.

– Сложная ты. И всё-таки ты здесь.

– Да. Сложно – не значит плохо. – ответила она

Позже они оказались в небольшом японском ресторане.

День рождения Артёма – не повод для пышного застолья, но роллы, чай и тёплый свет над столиком сделали вечер почти домашним.

Он рассказывал о рыбалке – не навязчиво, не как хобби, а как способ быть наедине с собой.

– Ты знаешь, что такое аэратор? – вдруг спросил он, чуть прищурившись.

– Приспособление для подачи кислорода в воду, чтобы рыба дольше жила в садке, – спокойно ответила она, не задумываясь.

Он замер. Удивился – искренне.

– Ух ты… Обычно все спрашивают: “Это что, насос?”

– У меня отец рыбачил. Я слышала.

И ему это понравилось. Не знание как таковое, а то, как спокойно и точно она отвечала. Без желания произвести впечатление. Просто была искренней.

Когда они вышли из ресторана, уже темнело. Воздух стал чуть прохладнее, но не зябким. Они шли медленно – и не потому что некуда было спешить. А потому что хотелось продлить это "вместе".

Он проводил её до метро.

– Я напишу, – сказал он.

– А я – подожду.

Они не обнимались. Не обещали. Не играли в «увидимся».

Но оба знали: продолжение будет.

Глава 5. Пауза, в которой звучишь ты

После встречи Юлия шла домой медленно. Не по привычке, не потому что устала – просто не хотелось, чтобы день закончился.

Она не прокручивала разговоры в голове, не перебирала его фразы. Просто шла – легко, спокойно, как будто внутри всё стало ровнее.

Он был настоящим. Без игр, без притворства, без желания понравиться любой ценой. Просто такой, какой есть.

Это не требовало доказательств – и именно в этом была странная уязвимость.

Потому что когда перед тобой – не маска, а человек, становится страшно не за него, а за себя.

За то, как отзовёшься. Что покажешь в ответ.

Это пугало. Но не отталкивало.

Пугало по-хорошему – как утро, в которое сначала не веришь, выглядывая в окно, а потом просто надеваешь пальто и выходишь – даже если ещё прохладно.

Она не знала, как правильно поступать.

Не знала, когда должна прийти следующая встреча, какое должно быть сообщение, как себя вести.

Но впервые за долгое время – это незнание не давило.

Пауза между ними – не молчание. Это была тишина, в которой можно было дышать.

Артём не писал весь день. И это было правильно.

Он не писал сразу. Не потому что хотел отдалиться или казаться занятным. Просто не хотел спугнуть то хрупкое, что между ними только начало складываться.

Было ощущение, что любое лишнее слово может оборвать нитку. И он решил – лучше выждать. Дать ей пространство. И себе тоже.

Он написал утром следующего дня:

«Доброе утро. Я будто всё ещё в том вечере. Спасибо тебе. Ты сделала мой день рождения не просто днём – ты сделала его тёплым воспоминанием»

Она не ответила сразу. Прочитала. Улыбнулась. Отошла.

Вернулась к сообщению позже, как возвращаются к фотографии, которую хочется рассматривать в тишине.

И написала:

«И у меня остались только хорошие чувства.»

Следующие дни были обычными.

Юлия просыпалась, шла на работу, разбирала письма, спорила с Галей, кивала Свете, слушала Вику, пряталась в наушниках.

Всё, как всегда. Но внутри – по-другому.

Как будто в её пространстве появилась ещё одна тёплая точка. Без претензий. Без требований. Просто была.

Он писал ей каждое утро. Коротко, без украшений, но с теплом.

«Доброе утро. Хорошего дня» – и этого хватало, чтобы день начался правильно.

Остальное – не всегда. Иногда они просто обменивались фразами. Иногда – молчали.

Но каждое утро он был рядом. И Юлия это чувствовала.

В один из вечеров она сама первой написала. Просто – чтобы сказать «привет», но получилось больше.

Разговор потянулся без усилий. Не про главное. Просто – рядом.

– Как прошёл день?

– Спокойно. А у тебя?

– Был обычный день. Шумный, с беготнёй. Один шестиклассник отказался прыгать через козла и заявил, что «жизнь – не Олимпиада». Я устал, но посмеялся.