скачать книгу бесплатно
Дела… кажется, я знаю, какие.
– Это твои догадки, или ты знаешь, где мой муж?
– Знаю, – кивает брат.
Вижу – ждет вопроса от меня. А я молчу. Пожимаю плечами, и направляюсь к выходу из дома: что изменится от того, что я ворвусь в номер какого-то отеля, и устрою скандал? Расцарапаю девице лицо, оттаскаю за волосы… раньше хотелось этого до безумия, до дрожи в руках.
Сейчас же перегорело – остывшие угли остались, которые скоро в пепел превратятся.
Сажусь в машину брата, в который раз обещая себе сдать, наконец, на права.
– Хочешь, я с тобой пойду? Я бы увиделся с Аланом… – начинает Саша лепетать какой-то бред, и я останавливаю его взмахом руки.
– Нет. Встречу он назначил мне.
И, насколько я знаю Алана, он не обрадуется такому своеволию.
– Раньше мы с ним неплохо общались, – замечает брат, бросая на меня вопросительный взгляд.
Общались. Вот только я видела в глазах Алана плохо скрываемое презрение. Брата моего он никогда не уважал, называя моим «сыночком» или «сосунком», что еще хуже.
– Не ходи за мной, и не жди. Обратно я на такси поеду, – морщусь я, и отстегиваю ремень безопасности. – Лучше узнай, как там Костя, и постарайся привести его в чувство. Бизнес остается при нем, но, если он будет продолжать работать в том же духе – разорится.
Выхожу из машины, и бегу в «Бальмонт» – пафосный ресторан, в котором была лишь однажды. С Костей после ЗАГСа. С Аланом, помнится, тоже хотели сходить, да только нас не впустили на порог.
… – обещаю, Арина, я сделаю тебя самой счастливой! Ты не пожалеешь о своем решении, – сказал Костя тогда, держа меня за руки.
Счастливой Костя меня не сделал, но о решении выйти за него я не жалела несмотря ни на что. Даже сейчас, хоть и хочу развод.
– Здравствуйте. Арина Вольская, – представляюсь я, и подаю пальто. – Меня ожидает Алан Райгерт.
– Вольская? – удивляется хостес, и протягивает руку вперед, показывая путь. – Нам сообщили об Арине Костровой.
Иронично, шутку я оценила. Скоро я снова стану Костровой, вернув девичью фамилию. Или не нужно? Алиса ведь останется Вольской.
– Ошиблись, – с улыбкой отвечаю я.
Смазливый парень-хостес открывает дверь, и приглашает меня внутрь. Надо же, отдельный кабинет… занятно. Столик стоит посередине, по углам расставлены канделябры и украшают всю эту роскошь три огромные вазы с розами, треугольником расставленные по кабинету.
Огонь бликует на красных лепестках, и атмосфера царит романтичная. Или пугающая?
Пугающе-романтичная.
Алан сидит, вальяжно откинувшись на спинку стула. Рубашка расстегнута на несколько пуговиц, приоткрывая часть татуировки. Раньше я любила обводить пальцами этот рисунок… и Алан любил.
Казалось, должно быть.
– Здравствуй!
– Садись, Арина, – кивает Алан. – Поговорим?
Глава 6
– Думала, ты меня для другого позвал, – присаживаюсь на край стула, и внутренне морщусь – на испуганную школьницу похожа. Усилием воли заставляю себя расслабиться, или хоть казаться таковой, и тоже прислоняюсь к спинке стула.
– Успеется.
– Хорошо, – пожимаю плечами, и окидываю стол ироничным взглядом: – Алан, только не говори, что ты обеднел! Если зовешь даму в ресторан, так хоть салат закажи.
На столе… бедновато. Бутылка вина – а вина я не люблю – и два бокала. Ситуацию бы исправили красная, обитая бархатом, коробочка с кольцом, и музыкант с плачущей скрипкой, но от Алана не дождешься.
– Позже закажешь, что хочешь, меркантильная моя, – вздыхает Алан, и резко поднимается со стула. Заходит мне за спину, и я хочу развернуться к нему, но сильная рука ложится на мою шею, останавливая: – Сиди спокойно!
Как можно сидеть спокойно, когда за твоей спиной опасность? Это как дикого зверя оставить не в поле своего внимания – того и гляди в шею вцепится острыми как лезвия клыками.
Алан совсем близко. Кожа моя электризуется, того и гляди заискрит от волнения. Плечи напряжены, сбежать хочется со страшной силой – что у него на уме? По шее скользит что-то холодное, и я подпрыгиваю – он прирезать меня вздумал?
– Расслабься, мелкая. Подарок, – смеется Алан, и возвращается к столу.
Садится, оглядывает меня самодовольным взглядом, и я опускаю голову. И правда, подарок – колье. Тяжелое, дорогое, массивное – излишне массивное для моей шеи – но безумно красивое. Серебряные или платиновые – в темноте не разобрать – нити перевиты со снежинками, украшенными крохотными сапфирами.
Алисе бы понравилось. Да и мне, в общем-то…
– Зачем? Мне не нужны подарки, – говорю я.
– Ну так выкинь, – отмахивается Алан. – На ближайшие три месяца ты моя, и за это я привык платить.
Сжимаю ладони в кулаки… расцарапать бы ему лицо за такие слова! Платить он привык, тьфу. Первая мысль – сорвать его «плату», и швырнуть к ногам, но Алан лишь рассмеется. Глупый, детский поступок.
Да и пригодятся мне деньги после развода, как ни крути. По-хорошему Костя меня не отпустит, и уходить придется с тем, с чем пришла – с Алисой. Без гроша в кармане, без образования – курсы флористики и икебаны вряд ли помогут мне заработать.
Нет уж, раз Алан платит – я эту плату возьму, раз уж не озаботилась тем, как мне самой содержать дочь после возможного развода.
– О чем ты хотел поговорить? – интересуюсь я, взяв себя в руки.
– Спросить хотел, – Алан наливает нам по бокалу вина, и придвигает один из них ко мне, хотя знает – не притронусь. – Зачем я был тебе нужен – тогда, в школе. Рядом крутился Костя, который бегал за тобой как собачонка. А ты со мной была. Почему?
«Интересно, все ли мужчины идиоты? – думаю я, ошарашенно глядя на Алана. – Или это лишь мне так везет на подобных?»
– Разве это не очевидно? – отвечаю я вопросом на вопрос.
Тяжело говорить о любви, пусть и о любви былой.
– Цену набивала себе? – «угадывает» Алан. – Или меня жалела? А может, и то, и другое?
– Ты сбрендил.
– Что, не жалела меня, разве? – удивляется мужчина, и я опускаю глаза.
Жалела, конечно. Многие женщины такие: любят не тех мужчин, и жалеют тех, кого эта жалость оскорбляет. Алан всегда презирал это чувство – с детства. Его жалели сердобольные пожилые соседки, дарившие ему поношенную одежду. Подкармливали иногда, если сами могли себе это позволить – и Алан через силу принимал такие подношения.
Не принимал бы – не выжил.
– Жалела, значит, – глухим от ярости голосом произносит Алан, и я ежусь от этого стылого холода. – Вот и раскрыта загадка. А я все думал, что ты ко мне прилепилась тогда… теперь ясно.
– Знаешь, – начинаю я злиться, – я не люблю, когда в прошлом ищут поводы для обид в настоящем. Да, жалела, и что? Это повод, чтобы свою совесть отчистить, если она у тебя есть?
– О чем ты? – подается Алан вперед. – Меня совесть не грызет, так как я ни в чем перед тобой не виноват!
Ну все! Не виноват… выставил меня на улицу, отбросив наши общие пятнадцать лет – и не виноват.
– Какого дьявола тебе нужно от меня? – злюсь я, мечтая выплеснуть на Алана все обиды, накопившиеся за эти годы.
– Сама знаешь, не маленькая.
Он медленно оглядывает меня снизу-вверх, и кожа горит от взгляда Алана, проникающего сквозь неприметную одежду. Смотрит на мои губы, и я нервно прикусываю их, заставляя темнеть грозовые глаза Алана.
– Давай уже покончим с этим! – выпаливаю я, и подхожу к мужчине вплотную. – Хочешь – бери, что хочешь делай! Три месяца я потерплю!
– Потерпишь, значит? Ты и тогда лишь терпела меня? – бьет он своими словами наотмашь. – Вышла за это ничтожество, ребенка родила, выкинув меня из своей жизни! Чего ты еще ждала, возвращаясь в Россию?
«Знал бы ты, кому я родила ребенка, – думаю я горько, вспоминая дочь. – Но лучше тебе не узнать этого никогда!»
– Говори, что делать, Алан, – повторяю я, и Алан поднимается со стула.
Возвышается надо мной – такой чужой и родной. Обхватывает мою шею рукой, поглаживает большим пальцем чувствительную кожу. А мне перестает хватать воздуха – кажется, что сейчас умру на месте – слишком давно он меня касался.
– Сейчас, Арина, ты меня поцелуешь, – Алан смотрит своим гипнотическим взглядом. – Потом опустишься на колени, и хорошенько отсосешь. Как раньше. Приступай!
Шея огнем горит от его прикосновений. Алан чуть надавливает, заставляя меня податься вперед для поцелуя, а я понимаю, что эта ласка меня сломает.
– Пожалуй, обойдемся без поцелуев. Хочешь минет – пожалуйста, только отпусти, – твердо произношу я, и с темным удовольствием наблюдаю, как меняется выражение лица Алана.
Лучше так. Сразу.
Боли будет меньше.
Отвожу взгляд от глаз Алана – слишком тяжелый у него взгляд, полный неизбывной тоски и ярости. Опускаюсь перед ним на колени, и понимаю – это я смогу сделать. Так странно…
Мне легко было бы поцеловать незнакомца, но Алана – невозможно. И минет кажется почти послаблением.
«Чувствую себя Вивиан из «Красотки», —думаю я, и берусь за пряжку ремня Алана. – Та тоже, помнится, была против поцелуев.»
– Арина, подожди, – Алан останавливает меня, держит за подбородок. – Ты хочешь так? На мою совесть давишь, или цену хочешь себе набить?
Ремень расстегнут. Держусь пальцами за верхнюю пуговицу его брюк, и смотрю снизу-вверх на лицо Алана.
– Вор всегда подозревает других в воровстве, как и предатель в предательстве, – замечаю я, устав спорить с ним.
Зачем я так унижаюсь? Ради чего? Встать бы и уйти, ведь с Костей меня ждет разрыв…
… – не делай аборт! Арина, я помогу, – горячится Костя. Держит меня за руки, на краю пропасти держит, не позволяя упасть. – Буду рядом всегда, ребенка воспитаю как своего, веришь? Ты ведь знаешь, что я к тебе чувствую!
Киваю. Знаю, конечно. Все школьные годы я гонялась за Аланом – чуть ли не молилась на него. А Костя гонялся за мной. И сейчас приютил – разбитую, беременную и брошенную. Не нужную никому, как оказалось.
– Прости, не время для всего этого, – шепчет Костя, и укутывает меня в плед. – Я как друг буду рядом, а о деньгах для себя и маленького не беспокойся – ты ни в чем не будешь нуждаться. Просто позволь рядом быть…
– Сейчас самое время, – перебиваю я Костю. – Если я тебе нужна – я твоя.
Клин клином, как говорят…
Перед глазами проносятся кадры нашей совместной жизни: временами счастливой, а временами – больной. Не могу я не помочь тому, кто вытащил меня из ямы. Даже несмотря на все измены Кости… да и в них ведь есть моя вина.
Он все ждал, что полюблю. Мужем был хорошим – другим на зависть. Ждал, надеялся, и устал, должно быть. Костя тоже захотел сделать мне больно – вот и не скрывает свои измены.
– Алан, ты ведь сам сказал, чего хочешь, —напоминаю я. – Так зачем мешаешь?
– Встань, – он отступает на шаг.
Упираюсь ладонью в пол, и поднимаюсь. Странно, я ведь уже готова была ко всему.
– С послушной куклой неинтересно, —поясняет Алан, и нажимает кнопку вызова официанта. – Хватит играть роль исполнительной и принципиальной проститутки, Арина. Ты ведь любишь секс – хороший секс. В этом ты меня не обманешь. Помню, как ты стонала подо мной, какой ты можешь быть… вот, чего я хочу! Не тупой отсос, а страсть!
В наше странное и пугающее уединение входит официант, кажущийся неуместным здесь и сейчас. Чуждым нам и нашему миру, или это мы здесь чужаки? Оба мы – я и Алан.
–Ты слишком много хочешь, —произношу я, когда официант нас покидает.
– Понимаю, – со странной улыбкой кивает Алан. А я вот не понимаю, о чем он. – Ладно, я пока не буду тебя трогать.
Сначала приходит радость – он освободит меня от этой постыдной обязанности, а затем я вспоминаю, с кем имею дело.
– Пока?
– Да, Арина. Я не спешу. Три месяца у нас есть.
Алан доволен, и не скрывает своей радости с оттенком злости. Что задумал? Чему радуется, ведь все пошло не по его плану?
Вовек мне его не понять!
–Ты ведь упрекала меня в жадности, —кивает Алан на принесенные официантом блюда, и придвигает к себе соусницу. – Ешь.
Мужчина принимается за мясо, а я придвигаю к себе десерт, решив плюнуть на правила. К черту их!
– Алан, а почему именно три месяца? – решаюсь я на вопрос. – И зачем тебе я? Ты ведь не хочешь меня вернуть. Не любишь, не любил… так зачем?
Жду его ответ. С проклятым трепетом жду, ненавидя себя за это. Ведь даже солги он, что любит – я бы не простила Алана. Некоторые поступки простить нельзя.
–Три месяца – достаточный срок, – отвечает Алан. – А почему именно ты? Я тебя хочу! В постели ты, Арина, идеальна – точно под меня. Цена была велика, но в деньгах я теперь не нуждаюсь. Все вышло как нельзя кстати.
