Роман и Тайная канцелярия

Юлия Эльм

Роман и Тайная канцелярия

Кроваво-красна ночь подвалов,

Где тоненьких свечей заря

Огнём бросалась на вассалов,

Гневить изволивших царя.

По клеткам крики, стоны, всхлипы,

«Да как вы смеете?!», «Молю…»,

«Я только правду говорю!»

Но голоса срывают хрипы.

По камню стен устало бродят

Грехи давно минувших дней.

А эхо их печаль разводит,

И, будто дамой, верховодит

Воплем отчаянных речей.

Среди давно привычных звуков

Цепей железных перестуков,

Устал, спокоен, деловит,

Начальник Третьего1 сидит.

Ему б остаться нынче дома.

Которую уж ночь без сна

Он за делами допоздна

Проводит. Ласковая дрёма

Его не трогает очей.

И лишь морщинки от свечей,

Войной начерченные рано,

Тьма дорисовывает рьяно.

Листает этой ночью граф

Премилую, скажу, вещицу –

Роман про гордую девицу,

Сбегавшую из царских лап.

За стойкость духа, смелый нрав

За юношскую самобытность

И лани нежной беззащитность

К ней рвётся царь, не обуздав

Горячие свои порывы.

И хоть слова в листах правдивы,

А всё же рукописи дать

Не мог добро граф на печать.

А перед ним на шатком стуле,

Как солнце в небе ноября,

Как нежно-алая заря,

Сидела автор книжной бури.

И морем томного брока́та2

Топило мрачный кабинет.

И свечи, словно два заката,

Пылали в взгляде юных лет.

Графиня Ледова была

Отчаянно, горячо мила.

И всем ажуром юной стати

Здесь приходилась так некстати.

Она, как светлое пятно

В картине бедствия и бури –

Как знак художественной дури

И луч надежды заодно.

И вся она, от шляпки с бантом

До кружев и оборок с кантом,

Вся беззащитная она

На милость графа отдана.

– Сударыня, хотите чаю? –

С улыбкой предложил он ей,

Дрожь в тонких пальцах примечая.

– Благодарю. Вы всех гостей

В столь возмутительной манере

К себе срываете на ужин?

Граф хохотнул:

– Бывает хуже.

У тех, грехи чьи тяжелей.

Что же, начнём, – листая дело,

Едва заметно граф зевал.

Ах, кто бы знал, какой завал,

И как возиться надоело.

– Графиня Ледова… Родилась…

Всё как у всех – росла, училась…

И вдруг ей вздумалось писать

Романы. Ваша то тетрадь?

– Признаться, я не ожидала, –

С улыбкой девушка сказала,

– Что первое произведение

Увижу в Третьем отделении.

Мне льстит Ваш интерес живой.

Но раз я здесь, то с головой,

Видать, придётся попрощаться?

Или в Сибири поскитаться?

Граф только криво усмехнулся:

– Да полно Вам, не всё так грустно.

Вещица Ваша не дурна,

Но бесполезная она.

Ни государству, ни народу

Она добра не принесёт.

В ней вольнодумия течёт

Поток, мутя любую воду.

Вот скажем, в Вашей книге царь –

Весьма отвратная фигура:

Развратен, жесткая натура.

А девушка – живой бунтарь.

Мне романтизм этой затеи

Ясен. Не понятно цели.

– Я лишь хотела показать,

Как человека портит власть.

– Вот здесь, к прискорбию, Вы правы.

Власть – наказание пострашней

Сибирских каторженых дней.

И выдержать такой судьбы могут не многие, увы.

Власть одаряет всем и сразу,

И шепчет: «Ты расслабься, жуй,

А лучше ближнего надуй».

Но спрос втройне за ту заразу.

А больше счастья у того,

Кто бродит по свету с волынкой.

На хлеб добыл – и за бутылкой,

Кому не нужно ничего.

– По-вашему выходит странно, –

Сказала девушка, – Что власть,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии – высший орган политической полиции Российской империи, существовавший с 3 (15) июля 1826 по 12 (24) февраля 1880 год. Занимался надзором за политически неблагонадёжными лицами и сыском.

2

Брокат – парча (золотая, серебряная), тяжелая шёлковая материя с золотыми или серебряными нитями, протканная рисунками.