скачать книгу бесплатно
– Этим все и сказано. Ее бы в нашу молодость, в лихие девяностые! Помнишь это чудное детство? – Альбина рассмеялась в голос.
Ева же ненавидела это все тогда, но с юмором вспоминала сейчас.
– Такое не забудешь. Как это модно называть у психологов? Травмы детства? У меня два шрама на ноге, один на правом локте, на большом пальце руки плюс невидимый на лбу – вот что я называю травмами.
– Ха-ха, как вспомню: двояк по литре, а вечером на танцы, меня под замок – так я через окно убегала, мамкин тапок вдогонку! Ой, меня вот доченькой стали называть, когда я из родительского дома съехала, лет так десять спустя, а тогда, кроме как бестолочь непутевая и все прочее, даже имени своего толком не слышала.
– Они с годами сентиментальные становятся. К тому же, кроме нас, у них никого больше нет.
– Что-то особо во мне не нуждались тогда, а сейчас вдруг…
– Ну ты обиду не держи. И потом, ты живешь за тысячу километров от своих – грех жаловаться.
– Ну да, пары телефонных разговоров в месяц вполне достаточно.
– Злые мы, – рассмеялась Ева. – Интересно, как наши дети будут себя вести?
– Надеюсь, не мордой об стол.
Уже в зале Ева окунулась в память о прошлом. На сцене Малого театра играли свою игру актеры, а она вспоминала, как в школе участвовала в КВН и тоже мечтала стать актрисой. Еще совсем маленькой устраивала постановки для соседских детей, ей нравилось внимание, но особо никто не понимал, что играет Ева, и расходились на середине представления.
Летом ее отправляли на каникулы к бабушке, у которой она не любила оставаться: надо было полоть траву, собирать ягоды, ходить в уличный туалет, где плели свою паутину страшные пауки. И хотя у Евы не было выраженной арахнофобии, все равно ее бросало в дрожь от одной только мысли, что какой-нибудь паук сядет ей на голову, а ночью так вообще заберется под одеяло и съест. Но все эти страхи не волновали строгую бабушку: та норовила воспитывать внучку так, как воспитывали ее саму. Сходить до колонки за водой, помочь на кухне, побелить стены, помазать сарай, а еще заготовки на зиму. Научиться ощипывать кур для Евы было тем еще испытанием. Она с семи лет умела варить борщ, разбираться в сортах помидоров, пользоваться оконной замазкой, красить забор да и много чего еще.
А еще было правило: обязательный дневной сон после плотного обеда. Ева капризничала, умоляла ее не укладывать, обещала молча сидеть рисовать или читать книгу, но у бабушки был свой порядок. Уже спустя годы Ева узнает, что ей противопоказан дневной сон из-за сосудов, и врачи будут рекомендовать не спать днем, так как малое количество времени сна приводит к головным болям. В детстве было сложно объяснить взрослому человеку, что ей страшно ложиться днем в постель, потому что уснет – и будет мучиться мигренью. На все всегда были ответы: все так живут, никто не умер, и вообще это норма. Поэтому маленькая Ева притворялась спящей, но беда заключалась в том, что она никогда не знала, сколько времени прошло, чтобы можно было объявить о своем пробуждении.
Детство Ева не любила еще и за то, что пришлось стать нянькой для младших. Она подрастала, а в семьях дядей и тетей рождались дети. С каждым пополнением у родни ей становилось все сложнее. И лишь однажды, достигнув тринадцатилетнего возраста, Ева не выдержала и послала матом всех взрослых, сидящих за одним столом на бабушкином юбилее. Потом она бежала по дороге в сторону родительского дома. Хотя знала, что дом закрыт, ведь родители тоже были за тем самым столом. Но она бежала и думала лишь о том, что больше никто ее не заставит отвечать за проступки младших. Рыдая и захлебываясь в собственных соплях, Ева уже не боялась никакого наказания за случившееся.
– Ты чего там, уснула? – обратилась Альбина к Еве.
– Нет, а что?
– Смотри на это недоразумение на сцене, кто его в театр взял? Урод уродом! – Альбина засмеялась в голос в своей привычной манере.
– Девочки, тихо! – одернула их пожилая женщина с соседнего кресла.
Ева с Альбиной, еле сдерживая смех, посмотрели друг на друга и решили, что пора выбираться: скоро занавес, аплодисменты и давка в гардеробе. В фойе не было никого, кроме капельдинеров. Подруги спокойно прошли в туалет, поправили макияж, подкрасили губы и прогулочным шагом направились к гардеробу. Выслушав от работниц театра замечание, что они не дождались конца спектакля, девушки со смехом выкатились на улицу. Продолжая смеяться, стали искать ближайший паб, чтобы «догнаться» и от души поболтать. Зайдя в заведение, они заказали выпивку, и Ева отлучилась ненадолго, чтобы сделать заказ на услугу «трезвый водитель».
– Помнишь, как мы на Малежика ходили в Кремль и напились шампанского в миниатюрных бутылках? – Альбина, пытаясь что-то достать в зубах языком, решила напомнить о похожем культурном походе на старую забытую гвардию, где они тоже смеялись до истерики.
– Помню – забудешь такое. Нас тогда чуть взашей не прогнали. Напомни, откуда у тебя эти билеты были, сами мы их точно не купили бы!
– Да клиент у меня был, я его интересы в суде представляла – старпер с молодой женой разводился, это был его даже не вспомню какой по счету брак. Он в этой сфере крутился: то ли директор этого Малежика был, то ли организатор, не помню, вручил мне билеты в виде комплимента. Кто же знал, что мы с тобой напьемся, да еще и в первом ряду!
Альбина разразилась смехом на весь паб, но никто ее все равно не слышал – так громко играла музыка. Правда, в дальнем углу трое мужчин периодически поглядывали в сторону девушек. А чуть позже к столику подруг подошел официант и протянул меню.
– Мы не просили… – удивленно произнесла Альбина.
– От соседнего столика просили. Вас угощают – что угодно из барного меню.
– А-а-а, – протянула Альбина, – ну тогда другое дело. Так, что тут у нас… «Секс на пляже»… Ты как относишься к сексу на пляже?
Ева понимала, что Альбина просто решила поугорать перед официантом, точнее, ввести молодого парня в краску.
– За окном ноябрь, забыла? И мы в Москве, так что секс если нам и светит, то точно не на пляже. Хорошо, если в постели.
Подруги рассмеялись и, определившись с выбором, вернули меню официанту.
Через несколько минут у Альбины зазвонил телефон. Она, сбросив вызов, с раздраженной гримасой произнесла:
– Вспомни про говно – вот и оно. Игорян мой скоро меня задолбает: где ты, с кем ты, когда домой. Пофиг, сейчас я ему эсэмэску напишу, и он отстанет.
Альбина принялась строчить сообщение, а Ева поднялась, показала подруге взглядом, что направляется в туалет, и удалилась.
В слабо освещенной уборной Ева занялась рассматриванием изображений на стенах. Граффити, какие-то надписи, картина в раме – все в куче и без всякой связи между собой. К одному изображению пришлось приглядеться, чтобы понять, что это обнаженные мужчина и женщина. Женщина стояла на четвереньках с открытым ртом, а мужчина позади держал ее за волосы. Не совсем было очевидно, что именно выражало лицо женщины: восхищение, боль, страсть. У Евы такого не было, а может, и было, но она просто забыла.
Когда Ева вернулась к столику, ее подруга пыталась сквозь шум что-то прокричать в мобильник, но, видимо, не очень успешно. Ева села, придвинула к себе принесенный фужер с коктейлем и отпила глоток, устремив взгляд в тот самый дальний угол. Один из мужчин поднял свой бокал – чокаясь с ней на расстоянии, то ли за здоровье, то ли за знакомство. Хотя какое же это было знакомство?
– Ну, как дела? – Ева переключилась на подругу, едва та отложила телефон.
– Да достал, вечная его ревность уже до тошноты! Сказал, что уходит, я ему сказала: топай!
– Какой это уже поход с чемоданотасканием у вас?
– Хрен его знает, не помню, я не считала – восьмой, может, десятый. Да забей, вернется через неделю, я его знаю.
– Ты же понимаешь, что бесполезно пытаться починить то, что вечно ломается. Зачем тебе такие отношения, он тебя только растрачивает.
– Да, я это понимаю, но одна не могу, мне нужен регулярный секс. Ну не заказывать же мне резинового друга в черном пакете с маркетплейсов! Кстати, что там за женихи нас угостили? Ты их хорошо рассмотрела? Я-то к ним практически спиной сижу, это ты у нас на виду.
– Ни о чем. Один лысый, второй на пути к облысению, третий достиг ожирения.
– Эх, ну вот! Я так никогда себе спонсора не найду!
– Чего? Ха-ха! Спонсора? Да мы в том возрасте, когда уже от нас ждут полного обеспечения, ну ты рассмешила. Зачем тебе спонсор? Мал-помалу сама зарабатываешь.
– Вот именно, мало! А мне надо много! А что там, кстати, очередной твой поклонник, бизнесмен столичный? Ты рассказывала про… забыла, как его зовут.
– Да ничего интересного. Мордой вышел, фигура тоже, но я как посмотрю на его огромные, длинные пальцы, так сразу в дрожь бросает.
– А-а-а, эта твоя теория – по мужским пальцам можно судить о размере члена. Ну дала бы разок, что ты, развалишься, что ли?
– Я не даю, ты же знаешь. Я не вайфай, чтобы на всех раздаваться.
– А этот твой домосед, егерь твой ненаглядный, – так и живете как соседи? Не пойму, на фига ты его держишь?
– Мы уже много лет вместе, мне есть за что его благодарить, ты же знаешь, просто чувство благодарности, вот и все. И потом, он мне не докучает: я уехала утром, вернулась поздно вечером, никаких вопросов и допросов. Сидит себе, копошится в ноутбуке, зарабатывает свои деньги, даже мне перепадает, хотя я уже давно не нуждаюсь в его поддержке. Короче, живем как живем.
– Вот именно! Я бы на твоем месте послала бы его куда подальше. Секса нет, любви нет, давно чувства пропали – чего там беречь, не пойму?
– Ты действительно не поймешь. Ладно, водитель прибыл, поехали по домам.
– Поехали. Только давай с собой возьмем – пусть нам в кофейные стаканчики нальют чего-нибудь, а?
– Хорошо, давай рассчитаемся и потопали уже отсюда, а то чувствую, как меня уже глазами разделали и поджарили со всех сторон.
– Кто? А, эти манагеры? Ха-ха, ой ну и уроды же они, а ведь годками-то не старше нас, точно, а уже выглядят как деды!
– Ну, что есть, то есть. Поэтому ты всегда молодых любовников и заводишь, чтобы вот с такими дедами сейчас не сидеть на диване дома.
– Пф! Я точно не готова к такому, ой нет уж, спасибо! Сидеть мять писюн вялый – он затвердеет когда, на ощупь точно картошка.
– Альбина… ну ты как всегда. Ладно, пойдем уже.
По дороге домой Ева просмотрела все уведомления. Сообщения от Того Самого не было, но было много других, которые не представляли для нее никакой важности. Увидев несколько пропущенных вызовов, она их пролистала и остановилась на контакте «Мама», щелкнула кнопкой смартфона, экран погас. «Завтра перезвоню», – подумала про себя Ева и услышала, как водитель обратился к ней, сообщая, что прибыли по адресу.
Дома было все как обычно: Андрей пил виски и смотрел какую-то комедию, дочь была с подругами в своей комнате, откуда доносились смех и веселье. Ева прошла в ванную, скинула всю одежду на пол и встала под душ. Оперевшись ладонями о стену, она некоторое время не шевелилась, а после дотронулась до своей груди и опустила руку к промежности. Ей хотелось близости, но совершенно не было желания делать это с Андреем.
Протерев запотевшее зеркало рукой, Ева посмотрела на себя и вздохнула. Лечь спать или сесть за компьютер?
Выбор пал на то, чтобы сесть поработать. Ночь, любимое время суток для Евы.
Глава 4
Кругом одни сосны, небольшие канавы – вспомнив, как Ева однажды упала в такую и ее ноги обвили змеи, она с тех пор тщательно выбирала пути обхода. Но сейчас она бежит, ее кто-то держит за руку. Этот кто-то сильнее и быстрее, а она чувствует боль в правом боку. Болит очень сильно, где-то под ребрами. В горле будто одна сплошная пропасть, каждый глоток воздуха дается с болью, а через нос дышать становится невозможно. Ева падает на колени и обдирает их, так как ее протащили по земле. Все тот же кто-то, похоже, обращается к ней, но Ева ничего не видит – перед глазами одни сплошные точки, силуэты макушек сосен и того, кто ее держит за руку. Еве нечем дышать, она пытается что-то сказать, но нет сил, нет никаких сил. Она лишь издает мычащий звук, похожий на речь немого.
– Ева, Ева, очнись, просыпайся!
Еве в очередной раз приснился кошмар.
– Что на этот раз?
– Не знаю, ерунда очередная: будто по лесу бежала, змеи там были. Или нет. Не поняла я. Так бежала – думала, помру.
– Это всего лишь сон, – произнес фразу Андрей и перевернулся на другой бок.
Ева потянулась к прикроватной тумбочке за телефоном. Часы показывали 8:15. Спустив ноги с кровати, Ева надела тапочки и встала. Прихватив халат, направилась в ванную.
Умывшись, Ева прошла на кухню, достала из верхнего шкафчика пакет с кофейными зернами и еще раз посмотрела на часы. Решив, что позавтракает после тренировки, вернула пакет на место и, обернувшись, увидела перед собой две сонные моськи хвостатых домочадцев.
– А-а-а, про вас-то я чуть не забыла. Ладно, Купер, идем гулять. Ирина сегодня не приходит, а значит, кто-то из нас должен с тобой проветриться в это дождливое утро. Персик, шагай за мной, тебя я покормлю сейчас.
Рыжий кот отправился за хозяйкой, демонстрируя свой роскошный пушистый хвост. Пес тем временем заливался тихим лаем в нетерпении.
– Тихо, Купер, весь дом разбудишь, и своих и чужих. Сейчас вот только обуюсь, и пойдем.
В обед Ева вспомнила про назначенную на вечер встречу, на которую не очень хотелось ехать. Новоиспеченная подруга не очень нравилась Еве. Ей вообще не нравились все эти казенные люди, но иногда приходилось иметь с ними дела. Оформить земельный участок, поставить автомобиль на учет и прочее. Хотя с годами Еве стало проще, ведь всегда можно было прибегнуть к услугам посредников, которые знали в этом толк и занимались бумажной волокитой. Но прошлой весной Еве пришлось ставить на учет несколько автомобилей, принадлежавших компании, и требовалось все оформить быстро и одним днем, так как намечалась поездка за границу.
Около трех часов дня пришло сообщение от той, с кем предстояло встретиться за ужином: Привет, как дела? У нас сегодня все в силе? Сообщение сопровождалось, как всегда, смайликами в виде улыбочек. Ева ответила с большой неохотой: Да, – и пошла собираться.
Ресторан на Патриарших прудах расположился в живописном месте. Патриаршие пруды всегда считались самым дорогим и респектабельным районом Москвы, основной контингент которого представляла модная и состоятельная публика. Знакомая Евы никакого отношения к этой публике не имела, но, видимо, очень хотела приобщиться к тому самому духу столичного бомонда. Что касалось Евы, то ей он был совершенно безразличен: в свое время она приехала из провинциального городка, где единственным рестораном была столовая, перешедшая в руки местному предпринимателю, отремонтированная вагонкой и превращенная в ресторан «Золотой ключик». Пластиковые столы заменили на деревянные, как и стулья, которые с места было невозможно сдвинуть. На столах красовались скатерти, покрытые прозрачной пленкой, – такую использовали для теплиц. На каждом столе присутствовала солонка с перечницей, салфетки, разрезанные надвое в целях экономии, зубочистки и замусоленное меню в папке с файлами – видимо, чтобы клиенты не заляпали жирными пятнами. В ресторане можно было курить, а еще там была живая музыка с аппаратурой: огромные напольные колонки и свистящий микрофон, то и дело издававший визг и скрежет. Хотя надо отдать должное исполнителям – что-то там у них даже получалось, и у пьяных посетителей возникало желание заказать еще одну из любимых песен. Ева вспомнила бывшего мужа, тот обожал Михаила Круга и готов был его бесконечно слушать. Песня «Владимирский централ» была самой любимой. Нет, муж Евы не сидел, он даже в армии не служил, просто хотелось быть лидером, блатным, все в таком духе, но, увы, ему это было не дано. Мальчик, хлюпкий с рождения, не посещавший детский сад, страдал аллергией, часто болел, был слишком худенький и совершенно не дружил со спортом. Это, однако, не помешало ему начать курить с тринадцати лет и употреблять крепкие напитки.
Ева еще раз осмотрелась и направилась внутрь.
«И чего в этих Патриках находят? Создали на него искусственную моду, благодаря Булгакову с его бестселлером „Мастер и Маргарита“, и давай все кому не лень сюда таскаться. Так сказать, прикоснуться к великому. Вот интересно, молодые девушки из современного поколения, приобретая этот роман, хотя бы заглядывают в книгу? Ну, возможно, первые страницы – да, а потом обходятся кратким содержанием с полным разъяснением?» – размышляя про себя, Ева вспомнила, что у ее дочери тоже есть эта книга и закладка в ней вот уже несколько месяцев не перемещается с десятой страницы.
Ева подошла к своей знакомой, нехотя чмокнула ее в щеку и, сев за столик, тут же обратилась к официанту, который любезно подал меню. Заказав один только чай, Ева улыбнулась собеседнице и протянула дежурное:
– Ну как ты? Рассказывай.
– Наконец-то мы встретились – ты вся в делах. Ах, понимаю: мы-то вон сидим, службу несем, ничего интересного, а ты – то туда, то сюда, прямо пчелка. Фотографии новые выставила – ой, ну красотка!
– Да, было дело: на прошлой неделе знакомая, хозяйка бутика женской одежды, попросила выручить, у них возрастная модель уехала в отпуск, а заказчику требовалось срочно отфотографировать новое поступление классических костюмов. Не могла отказать: ну, во-первых, мы неплохо с ней ладим, а во-вторых, мне нравятся разные образы плюс приятные подарки после съемки.
– Ой, эта, которую ты у себя выкладывала, – Олеся, кажется? На свадьбе ты у нее, что ли, была. Такая яркая она вся, как вот твоя эта подруга Альбина.
– Ну почти, небольшая схожесть имеется.
И Ева задумалась: «Порой мне кажется, сейчас все друг на друга стали похожи. А Олеся любит привлекать внимание, у нее четвертый брак, и каждый раз в белом платье и с голубями! И при каждом муже обязательно любовник, моложе предыдущего».
– Ой, ну фотографии твои – красотища такая. Я все тоже хочу, но у нас ущемления постоянно по этому поводу. Нельзя как бы нам, понимаешь, ну то есть можно, но не такие, как у тебя. Плюс у тебя грудь вон какая, шикарная, а у меня две тряпочки висят.
– Не преувеличивай. Все у тебя в порядке, а если бы сильно напрягало, пошла бы да сделала.
– Ну это денег кучу стоит!
– Будто у тебя их нет. Ты в центральном районе столицы сидишь, а не в спальном и не у черта на куличках. Нормальные у вас там деньги.
– Да брось, я-то так, мелкая сошка, много мне не перепадает.
– Много не много, а машина за пять миллионов плюс две квартиры сдаешь, – съехидничала Ева и тут же сменила тему: – Ну так что там у тебя опять стряслось, ты писала: не по телефону.
– Ой, Митенька мой уходит, точнее, переводят его. Прямо не знаю, что делать.
– Митенька – это…
– Ну мой, который молодой!
– А-а-а, Витенька муж, Митенька любовник, теперь понятно. И?
– Ну как любовник – мы же не постоянно, ну было пару раз, может, больше. И вот он себе девку молодую нашел.
– И? Девка молодая, он молодой, тебе сорок пять, мужу не помню, ты говорила, пятьдесят? Дети взрослые. Все по справедливости.
– Ева, ну ты как в своих едких постах на страничке. Я же не смогу, понимаешь. Он для меня как заряд энергии, глоток свежего воздуха. Я же с ним каждый день на работе сталкиваюсь, он то ущипнет, то к стенке прижмет.
– Ну ничего. Будет новый Митенька, который тебя будет щипать и прижимать.
– Как ты можешь так говорить!
