скачать книгу бесплатно
– Женщины для нас великий грех! – возмутился Карпине.
– Грех не грех, а отказываться от подарков нельзя, иначе можете навлечь на себя большую беду. А также если будут подавать кумыс в пиале, не вздумайте отказываться. Пейте и хвалите напиток, если даже он вам покажется неприглядным и не очень приятным на запах и вкус, – с улыбкой пояснил переводчик Гавино. И добавил: – Не один знатный князь лишился жизни за несоблюдение татарских обычаев. Таких людей выносили из ханского шатра убитыми.
– Откуда ты, Гавино, знаешь все про этих варваров? – поинтересовался кардинал Иоанн.
– К татарам я попал еще с первыми братьями, которых послал папа для знакомства с татарской страной, и мне пришлось жить среди татар два года. Мне легко давался их язык, и через несколько месяцев я свободно мог изъясняться с местным населением.
Пока переводчик рассказывал прибывшим католикам, как надо вести себя с ордынцами, простые монахи перенесли все имущество с возков в юрты.
В это время татарские воины откуда-то принесли дрова и разожгли костры прямо в юртах. Дым потянулся в верхние отверстия круглых домиков.
Вильгельм Рубрук, откинув полу одной из юрт, вошел в свое новое жилище. В помещении было уже довольно тепло, правда, пахло чем-то кислым. По бокам юрт лежала постель – шкуры животных и пуховые одеяла. На костре уже стоял котел с нарезанными кусками свежей баранины. Путешественники стали располагаться, от усталости ноги гудели, и тянуло ко сну.
Вильгельм велел всем устраиваться, кому где нравится. А вскоре в котле закипело мясо, и через некоторое время татары выложили его на большое блюдо и пригласили католиков откушать. Уставшие путники, насытившись мясом, стали укладываться спать.
Вильгельм, уже залезая под несколько шкур и одеял, сказал:
– Давайте, братья, будем отдыхать. Завтра мы должны быть бодрыми и полными сил. Еще неизвестно, какие сюрпризы готовит нам эта варварская страна и эти странные, не похожие на нас люди.
4
Михаил, завидев караван возков в сопровождении татарских воинов, на всем скаку свернул в обширную балку, поросшую кустарниками и деревьями. В ней было легко уйти от преследователей, скрыться в густых зарослях и где-нибудь затаиться. Но беглец не стал прятаться, он спешил как можно дальше уйти от погони. Тем более он знал, что татарские воины будут его догонять до тех пор, пока не изловят. Им без него возвращаться было нельзя, за невыполнение приказа военачальника их ждала незавидная участь – смерть. Беглец понимал: чем он дальше уйдет от преследователей, тем больше шансов у него. По открытой степи ему нельзя было продолжать свой путь, там он был как на ладони. Его могли перехватить не только преследователи, но и рыскающие по степи отряды монгольских воинов. Нужно было ждать темноты, чтобы продолжить путь дальше. Наконец, отыскав укромное место в густой чаще, в глубоком овраге, Михаил решил перевести дух, дать отдохнуть себе и, самое главное, – лошади. Ведь она была его последней надеждой, и ее надо было беречь больше, чем себя.
Михаил Романович привязал коня к толстой иве, отвязал притороченный полосатый мешок. Положив его у пенька, наломал побольше веток и надергал сухой травы, которую бросил пегой низкорослой монгольской лошадке. Погладил ее по длинной гриве со словами:
– Давай, родная, набирайся сил. Вся надежда на тебя. В степи в это время года человек без лошади – покойник.
Беглец набросал на пенек и рядом с ним побольше веток, а сверху травы. Присел. Затем стал рыться в мешке, ища чего-нибудь съестного. И действительно, на свою удачу, среди всякого барахла нашел большой кусок вяленого мяса и бурдюк, в котором что-то булькало. Сбежавший кузнец открыл сосуд, попробовал на вкус, думая, что там кумыс, но, к своему удивлению, обнаружил, что это вино, на что с восторгом проговорил вслух:
– Видно, хорошо татарин поживал, коли вино в бурдюке возил! Мне это все сгодится.
Михаил с жадностью стал есть вяленое мясо, запивая вином. Работая в кузнице хана Батыя, он жил впроголодь. Надсмотрщики не очень-то заботились о пропитании рабов. Обычно вечером приносили обглоданные кости, оставшиеся после еды хана, его приближенных, жен, слуг и охранников. Горячую воду ремесленники кипятили тут же в котле, бросая туда травы. Правда, летом татары давали много кумыса, который хорошо поддерживал силы рабов.
Пленник уже давно искал подходящий момент, чтобы сбежать из татарской неволи, хотя знал, что всех, кто сбегал, татары возвращали назад и привозили на аркане уже мертвыми, чтобы другим неповадно было. И все-таки сегодня он решился бежать, так как представился случай.
А вышло так: в кузницу заехал татарский воин, он слез с коня, вытащил кривой меч и попросил пленника подточить его. Михаил взялся точить лезвие оружия. Татарин присел на чурку и задремал.
Кузнец приоткрыл дверь, огляделся вокруг. Рядом с кузницей не было никого. И он решился. Резко ударил плашмя мечом татарина по голове. Безжизненное тело воина распласталось на земляном полу. Дальше кузнец действовал быстро. Он снял с воина его одежду, переоделся, натянул на самые глаза меховую татарскую шапку, вскочил на коня и помчался в степь. Уже когда беглец считал, что опасность миновала, он неожиданно нарвался на конных воинов, которые, видимо, были из одного десятка убитого татарина. Они окликнули его:
– Мусук, Мусук….!
Беглец, не останавливая коня, продолжал мчаться дальше.
Татарские воины, заподозрив неладное, помчались за ним. Их было трое. Самое главное для него было – держаться на расстоянии от них, чтобы они не набросили на него волосяной аркан, которым большинство татарских воинов владели в совершенстве. И это ему, кажется, удалось.
Теперь он ожидал темноты, с наступлением ночи татары перестанут его искать. Вдруг затрещали кусты и недалеко, в двадцати шагах, он увидел своих преследователей. Михаил взял лук со стрелами. Его он заранее, на всякий случай, положил около себя. Вложил стрелу, натянул тетиву и метко выстрелил в ехавшего первым воина. Попал прямо в голову. Монгол опрокинулся и сполз на землю. Вторая стрела сразила татарского воина в грудь. Третий же преследователь, выхватив кривой меч, помчался на сбежавшего пленника. Он, взяв копье, резко кинул в нападающего. Удар смертельного оружия был так силен, что пробил железную кольчугу всадника и глубоко вошел в тело. Тот упал в густые заросли кустарника, запутавшись ногой в поводьях своей лошади.
Сбежавший кузнец был опытным воином. Еще при первом нашествии татаро-монголов он, находясь в рязанской кня – жеской дружине, мужественно защищал город, затем сражался вместе с Евпатием Коловратом. А когда их дружина была разбита, то восхищенный мужеством русских воинов хан Батый даровал им жизнь и отпустил на волю. Потом он попал в великий град Киев, где защищал до последнего вздоха город в дружине Данилы. И уже раненый попал в плен к татарам.
Беглец поймал лошадей погибших татарских воинов, к седлам которых приторочил в кожаных мешках съестные припасы. Снял с монголов шубы, шапки, забрал оружие. Лошадей привязал арканами к седлам друг за другом, так как знал, что, меняя лошадей, он может уйти от любой погони.
Сегодня для бывшего пленника все складывалось как нельзя лучше. Он запасся едой, питьем, оружием и полными колчанами стрел, что давало ему возможность отстреливаться не от одного десятка воинов. Уложив свои трофеи, Михаил посмотрел на погибших монгольских воинов, произнес:
– Вы уж простите меня, сердешные. Ничего не поделаешь, так пришлось. Или бы вы меня погубили, или я вас.
Он взглянул на быстро темнеющее небо, на котором уже высыпали бесчисленные звезды. Вскочил на коня, сказал вслух, обращаясь к лошадям:
– Ну, милые, пора нам выбираться из этого оврага. Путь у нас длинный, нелегкий, на Русь, – хлестнул легонечко плеткой своего коня и стал не торопясь выбираться из густых зарослей.
Между тем на степь быстро опускались сумерки, погружая в сон все вокруг. Погода установилась безветренная, и начал крепчать морозец.
Беглец сильно хлестнул плетью своего жеребца, и он крупной рысью помчался по степи, увлекая за собой остальных лошадей.
Вскоре наступила ночь. Яркие звезды сверкали на безоблачном небе. А на горизонте всходила полная луна. Несмотря на то что фиолетовая синь наступающей ночи все сильнее и сильнее сгущалась, поглощая все пространство, делая холмы, деревья, кусты причудливыми темными силуэтами, от света всходящей луны снег искрился, и было все видно вокруг, что помогало всаднику хорошо ориентироваться на бесконечной равнине. Снег был неглубокий, и выносливые монгольские лошадки, привыкшие к таким условиям, ходко двигались по равнине.
Михаил Романович, проведя в плену долгое время, научился прекрасно ориентироваться в степи. Поэтому он держал путь на север, определяя направление по звездам. Самое главное, к рассвету ему надо было добраться до леса или глубокого оврага. А самый лучший вариант для него был – разрушенное татарами поселение или половецкое стойбище, которые кочевали в этих местах и были враждебно настроены против татар за то, что они их нещадно облагали поборами, а подчас просто грабили. Находясь в плену, Михаил хорошо освоил татарский язык и свободно мог на нем изъясняться, так что иногда сами татары принимали его за своего.
Время шло, а всадник, не снижая скорости, все мчался и мчался в ночную степь. Вот уже и лошади стали заметно уставать после длительного пути. Их рысь замедлилась, и вскоре они пошли шагом.
Сколько путник ни напрягал зрение, но бескрайняя степь была пустынна. Нужно было искать безопасное место для отдыха. Днем, на первый взгляд безлюдна, степь была далеко не безопасна. Могли напасть кочевники или татарские воины, жаждущие наживы.
Наступал рассвет, а сбежавший кузнец по-прежнему не находил подходящего места для отдыха. Ему хотелось как можно скорее выйти за черту татарских владений и добраться до территории русских княжеств. Хотя многие деревни, поселки и города там были разорены, но это была уже русская земля. Но чтобы добраться туда, нужно преодолеть большое расстояние.
Не находя ничего подходящего, где можно остановиться на привал, беглец стал нервничать. По его расчетам должны были появиться первые перелески, пересеченные глубокими оврагами, но их по-прежнему не было видно, и путник вслух воскликнул:
– Да неужели я заплутал! Неужто сатана закружил мне голову!
Он знал, что в степи люди часто блудят, кружа на одном месте, потеряв ориентир, и даже гибнут. Где-то недалеко завывали волки. Беглец, посмотрев в сторону, откуда послышался тоскливый протяжный вой хищников, увидел на холме стаю волков, которые, видимо, уже давно его преследовали. У Михаила при виде большой стаи пресле – дователей мороз пробежал по спине. Он знал, что от хищников в степи беззащитен и ему наверняка не миновать беды. Беглец стал хлестать свою уставшую лошадку, чтобы попытаться уйти от новой опасности.
Зорко вглядываясь в степь, Михаил Романович вдруг заметил на горизонте черные точки. Он стал подгонять плетью коня, пытаясь ускорить рысь лошадей. И вот уже беглец стал различать вдали шатры, окруженные повозками и санями. Там горели костры, от которых поднимался дым. Бывшему пленнику даже показалось, что он почувствовал запах вареного мяса.
Подъезжая к шатрам, Михаил вслух рассуждал так:
– Коли это не юрты, а шатры, значит это русские или кто-то другой, но не татары и не половцы.
Приближающегося путника в стане заметили, и несколько всадников помчались навстречу нежданному гостю.
Михаил остановил лошадей и стал поджидать встречающих. Вскоре верховые поравнялись с беглецом, и он в хорошо вооруженных воинах узнал русских людей. Сбежавший кузнец, не ожидая увидеть русских воинов, даже прослезился и с удивлением воскликнул:
– Откуда ж вы, родные?!
– Гляньте, ребята, а татарин-то по-русски говорит, – с удивлением заметил кто-то из воинов.
– Да я не татарин! Я русский! Я из татарской неволи бежал! – выкрикнул Михаил.
– Что-то я ни разу не видел, чтобы на трех конях в полном татарском вооружении невольники бежали, – засомневался один из воинов и добавил: – Что-то тут не так.
– Это я убил татарских воинов. Облачился в их одежду, взял у них оружие и пустился в бега, – стал горячо убеждать путник.
– Звать-то тебя как, русская душа? – спросил все тот же воин, видно старший.
– Михаилом.
– И правда, ребята, видно русский мужик-то, надобно его вести к великому князю Ярославу Всеволодовичу.
Михаил много слышал о бесстрашном владимирском князе и с изумлением воскликнул:
– Неужели сам великий князь здесь?
– Здесь, здесь. И, наверно, захочет с тобой поговорить, – ответил дружинник.
– Так давай поспешим к нему! – воскликнул с радостью Михаил.
– Следуй за нами, – потребовал дружинник, пришпорив своего коня.
Все двинулись к шатрам. Вскоре въехали на территорию, отгороженную санями и возками, где расположились шатры Ярослава.
Всадники соскочили со своих коней. Старший дружинник вошел в самый большой шатер.
Путник с трудом слез со своего коня, стал разминать ноги. Длительная езда в седле давала о себе знать, но уже через некоторое время он привел себя в порядок. Стал с интересом рассматривать стоящие стройными рядами шатры. Множество груженых и крытых возков. Дружинники хлопотали у костров, весело переговариваясь. Топили в котлах снег, для того чтобы напоить лошадей и сварить пищу.
Наконец из шатра вышел старший дружинник, улыбаясь, сказал:
– Заходи, великий князь Ярослав Всеволодович ждет тебя. Он хочет с тобой поговорить.
Приглашенный, откинув полу шатра, оказался перед небольшой дверцей, толкнул ее и вошел внутрь. Его сразу же обдало теплом и запахом восковых свечей, которые горели на небольшом столике. Сам же князь сидел в плетеном из прутьев креслице, закутавшись в бобровую шубу. На столике стояло большое блюдо с мясом и кувшин с вином.
Князь с интересом стал разглядывать гостя. Его темно-карие глаза искрились живым огоньком. Был он крепкого телосложения. Длинные черные волнистые волосы спадали на плечи, борода и усы с проседью аккуратно подстрижены. Он пристально взглянул на вошедшего, и, видимо, он ему понравился, улыбнулся и, указав на широкую скамейку, стоящую рядом, пригласил:
– Садись, мил-человек. И рассказывай, откуда ты, кто и как сюда попал.
Михаил, взглянув на стол князя и ощутив запах мяса, проглотил голодную слюну. Ему захотелось есть так, что закружилась голова.
Все это не прошло незамеченным от внимательного взгляда Ярослава. Он подвинул блюдо с едой к гостю. Сам налил Михаилу и себе кубки с вином, сказал:
– Давай, добрый молодец, выпьем вина. Ешь, не стесняйся, а потом и поговорим обо всем.
Гость выпил кубок с вином, вытер рукавом усы и с жадностью накинулся на еду. Крепкое вино теплом побежало по всему телу, стало легко и хорошо.
Князь снова наполнил кубки с вином, немного пригубив, спросил:
– Ну что, полегчало?
Михаил улыбнулся, с наслаждением выпил еще вина и уже медленно стал есть.
– Рассказывай, добрый молодец, откуда ты и куда держишь путь?
– Слишком много надо рассказывать, Ярослав Всеволодович. Хватит ли у тебя терпения выслушать рассказ о моей судьбе?
– Хватит, торопиться нам некуда, еще успеем к татарам.
– Ну, коли так, тогда, великий князь, слушай. Зовут меня Михаилом, Романов сын. Родился и вырос я в Рязани. Отец мой, а затем я и мои братья верой и правдой служили в дружине рязанских князей. Жили мы не тужили, занимались ратным делом, сопровождали князя в его походах и на охоте. Все было хорошо. Зимой, в декабре, прискакал на княжеский двор человек и сообщил, что к реке Оке подошли и расположились на берегу несметные полчища татаро-монголов.
Ударили в набат колокола на всех церквях, призывая народ к защите города. Тогда на стены встали и стар и млад, женщины и мужчины. Непрошенные враги обложили город со всех сторон и в течение пяти дней вели обстрел камнями и огненными шарами из своих орудий. На шестой день, 21 декабря 1237 года, татары пошли на штурм города. Их было такое множество, что мы не успевали их сталкивать со стен города и обливать горячей смолой. Как мы ни сопротивлялись, но не смогли отбиться от такого множества врагов. В конце концов Рязань пала. Почти все защитники были перебиты. Князь Юрий и его жена погибли. Женщины и девицы у всех на виду были поруганы, после этого татары завязывали им их юбки на голове, вспарывали своими кривыми ножами животы. Людей секли мечами и расстреливали стрелами. Рязань была сожжена и полностью уничтожена.
Я же, оглушенный по голове, потерял сознание, долго лежал без памяти. Видно, татары подумали, что я мертв, и не тронули. Очнулся я ночью и сразу же увидел над собой лицо молодой девушки. Она произнесла:
– Очнулся, родненький! Я уж думала, что ты мертв!
Я кое-как с ее помощью сел. Голова кружилась, перед глазами все плыло, в затылке ломило, как будто кол забили. Я спросил:
– Где я? Где татары?
– Татары сожгли и разрушили город, почти всех перебили, над женщинами и девушками надругались. Мастеров и здоровых мужчин забрали в плен и двинулись вдоль реки Оки к Коломне.
– Как же тебя звать, милая? – спросил я.
– Анастасия, – ответила она и стала помогать мне встать на ноги. Мы кое-как дошли с ней до маленькой избушки, где она жила. Моя спасительница постелила на широкую лавку волчий тулуп, уложила меня на нее со словами:
– Отдыхай, воин, приходи в себя, а я что-нибудь найду тебе поесть, – и стала хлопотать у печи. Вскоре она поднесла мне в оловянной кружке мясной бульон и заставила выпить, а затем скормила мне кусок телятины с краюхой хлеба. После сытной еды я почувствовал себя лучше. Стал разглядывать свою спасительницу. Это была статная красавица с большими синими глазами, с пышными золотистыми волосами и здоровым румянцем на бархатной белой коже, полными губами, высокой грудью. Мне она не на шутку понравилась. Я сразу влюбился, хотя до этого был совершенно безразличен к женщинам. Вдруг захотелось, чтобы она подошла ко мне, и я попросил:
– Анастасия, подойди, сядь рядом на лавку и расскажи, как ты спаслась от татар.
И она стала рассказывать:
– Жили мы в этой избушке с братом Данилой. Он был мастеровой, хорошо мял кожи, а потом из них шили обувь. Родители умерли, когда была еще девочкой. С тех пор брат был для меня за мать и отца. Когда к Рязани подступили враги, брат ушел биться на стены. А когда в город ворвались татары, я спряталась в подполье. Оно у нас глубокое и сухое. Я там просидела до тех пор, пока не ушли татары. Выбравшись из подполья, я пошла по городу искать своего брата Данилу. Но нигде его не нашла ни живым, ни мертвым. Может, в плен его враги забрали, а может, и погиб, но тела его так и не отыскала.
Девушка зарыдала, закрыв лицо руками, причитая:
– Как же я теперь, сиротинушка, жить буду без своего братца?
Я стал гладить ее по голове, успокаивая:
– Не горюй, Анастасиюшка, если он жив, то мы найдем твоего братца, если в плен попал, то наверняка сбежит от татар и явится к тебе здоровый и живехонький, а пока я буду твоим названным братом. Буду защищать тебя и не дам никому в обиду…
Князь внимательно слушал исповедь гостя, не перебивая его и не задавая никаких вопросов.
Тут дверца в шатер отворилась, и к князю подошел дружинник, наклонился к уху Ярослава и что-то зашептал. Князь встал и, обращаясь к гостю, сказал:
– У меня появились неотложные дела, я уйду на некоторое время. А ты пока, Михаил Романович, отдохни после долгого пути, – и сбросил с плеч свою шубу на широкую лавку со словами: – Ложись, поспи, а когда отдохнешь, я уже вернусь, и мы продолжим наш разговор. Мне еще многое у тебя нужно узнать, коли ты провел долгие годы в полоне у татар.
Михаил прилег на лавку, укрылся шубой и сразу же провалился в глубокий сон.
5
Над степью начиналось утро. Все небо было затянуто серой пеленой. На востоке стало светлеть, затем постепенно появилась розовая полоска, которая все разрасталась и разрасталась, и вот уже почти полнеба охватил розовый цвет, он все усиливался и усиливался.
А на горизонте стал появляться край красного диска солнца. Оно всходило постепенно, не спеша. Все небо полыхало, как будто где-то на краю земли был огромный пожар. Оранжевый цвет окрасил все вокруг: лежащий на бескрайней равнине снег, холмы, юрты. Красный цвет пробежал по золоченым башенкам и балконам ханского дворца на колесах.
