скачать книгу бесплатно
Кое-что оказалось форменной полевой курткой порубежной стражи – из прочнейшей гномьей ткани «кортек, знаменитой своей односторонней водопроницаемостью, и нежнейшей подкладкой из тниаа – мха, который… впрочем, неважно! – обшитой немыслимым количеством разнокалиберных ленточек и лоскутиков всевозможных оттенков зеленого, и такими же брюками. Нашлись и алоты – с толстенной кожаной подошвой и высоким замшевым голенищем. Поскольку все эта одежда явно подходила Юлле разве что в нежнейшем детстве, я сделала логичный вывод, что моя спутница изначально запланировала устроить сей маскарад при первом же удобном случае, который не замедлил представиться.
– Плащ оставь, – предупредила Юлла, с ожесточением – другого слова я подобрать не могла – роясь в багаже. – Это твои охотничьи одеяния?
– Да.
– Лови. Понесешь сама. Что еще нам может потребоваться, по-твоему?
Я тоскливо покосилась на небольшую зеленую сумку у своих ног, – именно в ней и находилось все то, без чего наша миссия теряла всяческий смысл – на лежащий чуть поодаль Огонёк в походных ножнах и разобранный «до поры» боевой лук, и перевела взгляд на груду оставшихся вещей. Подумать только, я ведь не успела даже примерить и трети всех нарядов – и теперь вряд ли когда-нибудь вновь получу такую возможность. Разве что наша миссия увенчается столь оглушительным успехом, что его величество установит персонально для меня табурет из кости дракона одесную Высокого Трона и наречет Первой-Из-Дев, Истинной Перворожденной – и дюжиной подобных титулов.
– Свитки? – их мне было особенно жалко оставлять.
– Они нам действительно необходимы?
Несколько долгих секунд я боролась с мучительнейшим соблазном.
– Нет.
– Тогда бросаем все! – разгибаясь, подытожила Юлла и, перехватив мой преисполненный тоски взгляд, успокаивающе заметила: – Ничего страшного. Все вещи будут отправлены обратно в целости и сохранности, а если пропадет хоть одна цацка из шкатулок с драгоценностями… или даже одна перламутровая пуговица с розового ночного халатика, я лично вернусь сюда и вытрясу из здешнего управляющего всю его жалкую душонку – думаю, он об этом подозревает.
– И куда же мы пойдем? – я наконец-то догадалась задать этот весьма немаловажный вопрос.
– Вниз.
Просто и непонятно. Я уже успела заметить, что моя спутница любит отвечать в подобном стиле. Как бы отучить её от этой пагубной привычки?
Бренда Карлсен, призрак в ночи
Солнце зайдет меньше, чем через три часа. И, как только это случится, вампиры выползут на охоту. Или не выползут – в зависимости от того, насколько была удачна охота вчера и как хорошо Хозяин гнезда контролирует своих обращенных.
Была бы у меня собственная команда… или хотя бы один толковый помощник! Ну да глупо мечтать о несбыточном. Лучше заняться тем, что…
Треск ветки в полусотне ярдов от меня был, наверное, едва слышен, но для меня он прозвучал громче пушечного залпа. Старший Брат словно сам по себе оказался в руке, хищно нащупывая круглым зрачком ствола источник звука. Полуприсев, я осторожно передвинулась к выходу из ложбинки и выглянула наружу.
Никого.
Конечно, это мог бы быть и зверь, но лично я в своих расчетах всегда привыкла исходить из худшего. В гнезде, минимум, двое тварей должны были быть нечувствительны к солнечному свету – сам Хозяин и его Первый Слуга. А значит, один из них вполне мог бы оказаться сейчас и здесь – и это было бы весьма неприятным исходом, потому что к бою с Хозяином я в этот момент была решительно не готова. Хорошо, если получится достать его пулей, но ставить все на один-единственный удачный выстрел не в моих правилах, а второго мне сделать никто не позволит.
Поэтому я тихонько перебралась к противоположному выходу из ложбинки и, пробормотав самую короткую молитву святой Бригитте, которую только сумела вспомнить, выскользнула наружу.
Странно, однако, что не сработал амулет. На таком расстоянии он должен был почувствовать даже новообращенного, а при приближении самого Хозяина и вовсе скакать кузнечиком.
Вдобавок, тот, с кем я сейчас намеревалась обменяться ролями в пьесе «охотник-жертва», похоже, не шевелился с тех самых пор, как наступил на ту, счастливую для меня, ветку. Что, опять же, отнюдь не характерно для той категории кровососов, которая представляет для меня интерес – имея в перспективе бесконечные века бессмертия, они при этом в большинстве своем не обладают даже минимальным запасом терпения. Тактика затаиться и ждать – не для них. Они предпочитают атаковать с ходу, обычно даже не пытаясь прикинуть соотношение сил – и, как правило, не успевают сообразить, что спастись бегством также уже не удастся. Рамон, помнится, уверял меня, что это проистекает из-за того чувства глубочайшего презрения, которое питают кровопийцы к простым смертным людям. Не знаю, так ли это на самом деле, но в любом случае эта черта вампиров значительно облегчает жизнь представителям моей нынешней профессии. Приобрети они привычку таиться в засаде, как это делает тот, кто сидит сейчас где-то в лесу передо мной, и я бы, наверное, начала задумываться о других способах заработать на хлеб насущный… если бы успела.
С другой стороны, все, возможно, гораздо проще – вампиры, сумевшие сохранить достаточно высокий уровень интеллекта, просто-напросто настолько хорошо – как же это называл Рамон? – ах да, интегрировались в общество, что вряд ли когда-нибудь попадут в список разрешенных к охоте.
Тень-тень-тень, я просто тень… беззвучно двигающаяся в такт порывам ветра, растворяющаяся в длинных черных силуэтах деревьев, исчезающая в кустарниках. Меня здесь нет… здесь вообще никого нет, лишь ветер шумит в кронах. Ты ведь не различаешь цвета, тебе не дано наслаждаться великолепием дарованных Господом нашим этому миру красок, мой клыкастый друг. Для тебя мир состоит лишь из тьмы и оттенков серого, а свет ненавистного солнца отточенным лезвием режет по твоим глазам – и мой плащ на этом фоне всего лишь еще одно серое пятно. Ты не можешь различить его и не видишь… не видишь, я знаю. А еще я знаю, где тебя найду.
Припав к стволу дерева, я медленно вытянула шею, вглядываясь в едва заметное пятнышко впереди – затем тихо выругалась, опустила «бизон» обратно в кобуру и продолжила свой путь – только на этот раз в три раза быстрее.
Тот, за кем я охотилась, не заметил меня, потому что был очень занят. Он, привстав на цыпочки, так увлеченно всматривался в кустарники за ложбинкой, что я смогла, почти не таясь, подойти к нему со спины и резким, взрывным движением левой руки рвануть его на себя – предварительно наглухо запечатав рот правой.
– Тихо, bonita, – прошептала я, глядя в широко распахнутые – и до краев полные ужаса! – глаза Марии. – Сейчас я уберу руку. Но, если ты издашь хоть один звук, сверну шею. Поняла?
На самом деле я вовсе не собиралась проделывать подобную операцию над этим худосочным цыпленком, хотя, должна признаться, разозлила меня девчушка изрядно. Битых десять минут изображать из себя тролля на тропе войны, немилосердно пачкая одежду и срывая ногти, ради какой-то малолетней дурехи?! Так пусть хоть испугается хорошенько!
Похоже, этой цели мне достичь удалось – судя по тому сдавленному подобию писка, который издала Мария, когда я убрала руку.
– Б-б… Б-б-р… Бренда! – лишь третья по счету попытка выговорить мое имя получилась у малышки более-менее удачной. – Это ты!
– Нет, это Святой Рохас! Видишь, какой у меня нимб над головой? И крылья? Ах, да, прости, с крыльями вышла промашка – пока я ползала по кустам, скрываясь от тебя, они слегка утратили райскую белизну!
– Я-я…
– Ты, – жестко сказала я, – просто маленькая безмозглая, – в последний момент я вспомнила, какими эпитетами меня награждал в чем-то схожей ситуации мой первый старший команды, Мартин Эстерхази, и закончила фразу вовсе не тем словом, каким собиралась первоначально, – негодница!
– Бренда, я…
Девчонка оправилась от испуга на удивление быстро – так что я, на всякий случай, снова запечатала её ротик ладонью.
– Ты хоть понимаешь, что мы обе могли погибнуть из-за тебя? – спросила я и, истолковав изумленно распахнутые глаза и невнятное бульканье, как отрицательный ответ, пояснила: – Если бы за тобой увязался вампир, то он бы заметил меня – и, пока я тратила время, выслеживая тебя, спокойно зашел бы ко мне за спину.
– Он и сейчас может напасть?
– Нет, – стращать девчонку еще больше я не собиралась. – По крайней мере на милю вокруг.
– П-прости меня.
– У твоего отца есть ремень?
Забавно, но этот – простой вроде бы – вопрос поставил мою пленницу в тупик.
– Ремень, – повторила я. – Полоска кожи, которая не позволяет штанам валиться на землю. Один в вашей деревне точно есть – у лавочника. У твоего отца есть такой же, или он подпоясывается обрывком веревки?
– Кажется, есть, – неуверенно отозвалась девчушка. – Но он лежит вместе с праздничной одеждой, на самом дне бабушкиного сундука. Отец достает этот наряд только четыре раза в год – на Пасху, на день основания деревни, на Рождество и на…
– Жаль, – вздохнула я, – что он не делает это почаще. Потому что у меня есть очень большое желание снять свой и, не сходя с места, восполнить этот пробел в твоем образовании.
Возможно, я бы и впрямь проделала это, не будь мой ремень нашпигован уймой серебряных заклепок и нашлепок. Однажды мне довелось им воспользоваться – против нечисти, но не той, за которой я охочусь, а нечисти рода человечьего. Лохматый урод, обладатель гнилых зубов и ржавого «ремингтона», решивший было, что два ярда между девушкой и её кобурами – достаточный повод, чтобы, гнусно скалясь, потребовать от неё скинуть штаны. Это требование я выполнила, а остальные он выдвинуть не успел – удар ремня лишил его глаза и большей части кожи с правой стороны лица. Урод улетел в костер, загорелся и с диким воем начал носиться по поляне. На то, чтобы утихомирить его окончательно, мне пришлось истратить пол-обоймы «снарка».
Можно, конечно, выломать прут… или ветку кактуса…
– Прости меня, пожалуйста, – всхлипнула девчушка. – Я вовсе не хотела… не хотела помешать тебе.
– Угу, – мрачно кивнула я. – Не хотела. Но помешала. Ладно уж… воробушек. Пошли.
– К-куда?
– Назад в деревню, разумеется. Все равно, – я покосилась на зависшее над лесом солнце, – сегодня я уже ничего путного сделать не успею.
– Прости меня, – в третий раз повторила Мария. – Я… я… хочешь, я пойду по этому лесу ночью, а ты сможешь дождаться, пока вампир кинется на меня…
– И оторвет твою глупую вихрастую головку, – закончила я. – А мою голову оторвет твой отец… или монсеньер Аугусто. Хотя нет, епископ – человек пожилой, он, скорее, поручит эту обязанность одному из секретарей. Ценю твое желание помочь, но ты никак…
Я осеклась и, прищурившись, одарила создание в разноцветной юбчонке новым, оценивающим взглядом, от которого девчушку едва не бросило в дрожь.
Рискованно, конечно, но, с другой стороны, это шанс покончить с гнездом за одну ночь. И убраться из этой проклятой дыры, ни задерживаясь ни одной лишней минуты.
А еще – это шанс спасти чью-то жизнь.
– Ты и вправду хочешь мне помочь? – серьезным, деловым тоном спросила я. – Очень хочешь?
Побледнев, Мария зачем-то оглянулась назад, прикусила нижнюю губу и медленно кивнула.
– Да.
Ну, хорошо.
Я огляделась вокруг в поисках подходящей для моих замыслов ветки – не слишком толстой и не очень высоко от земли. Несколько подходящих оказались на кусте в паре шагов от нас.
Хрясь – и на месте одной из них остался отличный заостренный сучок.
– Протяни руку, – скомандовала я Марии, доставая нож.
При виде хищно блеснувшего клинка девчушка побледнела еще больше, почти сравнявшись цветом лица с полированной сталью. Но все же у неё хватило смелости шагнуть вперед и протянуть мне правую руку ладонью вверх… измаранную почти до локтя.
– Нет, так дело не пойдет, – вздохнула я. – Покажи-ка левую… все ясно. Bonita, ты их моешь когда-нибудь?
– Это только сегодня, – виновато сказала Мария. – Мы с мальчишками играли в… то есть они играли, а я…
– А ты им в этом помогала, – закончила я, пряча нож и доставая из нагрудного кармана рубашки маленькую плоскую фляжку с ирландским бренди отца О’Райли. – Стой смирно.
Ценой дюжины глотков мне удалось расчистить примерно пять квадратных дюймов на левом запястье девчонки от нескольких слоев грязной глины.
– Так-то лучше, – проворочала я, завинчивая колпачок. – А теперь… – я наклонила голову и, продолжая цепко сжимать запястье, изумленно уставилась за спину Марии. – Что это еще за хрень?
– Где? – испуганно вскрикнула девчушка, пытаясь обернуться. – Ай!
– Поздно, – улыбнулась я, опуская нож.
– Ай, – повторила Мария тоном тише, с удивлением глядя быстро набухающие ярко-алые капли. – Знаешь, а ведь почти не больно!
– Знаю, – кивнула я. – Это называется «хорошо заточенное лезвие». Таким можно провести по горлу, а человек лишь через… эй, bonita, не вздумай валиться в обморок! Ты ведь не какая-то городская сеньорита! И держи руку над сучком – первая кровь должна попасть на него!
– Зачем?
– Все должно выглядеть естественно! – пояснила я. – Ты шла по лесу, случайно напоролась на сучок, а потом…
– Что потом?
– Побежала в деревню. И мы с тобой сейчас пойдем именно туда. Только, – предупредила я, – держи руку на отлете, так чтобы не капало на одежду. Она у тебя из без того достаточно измарана. Да и незачем напрасно тратить кровь – её у тебя не бочка.
– А много нужно будет крови? – озабоченно спросила Мария.
– Надеюсь, что не очень, – я огляделась по сторонам. – Как только найду подходящее место…
Подходящее место обнаружилось минуты через три – поваленное вихрем дерево с совершенно замечательной ямой на месте бывших корней.
– Отлично, – вслух заметила я. – Становись вот сюда… да, руку держи именно так, пусть натечет лужица. Тебе стало плохо, ты оперлась об этот корень, а потом – это было самое слабое место в моих рассуждениях, но проверить его можно было лишь на деле – потом упала и через этот вот корень сползла в яму. Давай руку.
– А это что? – осведомилась девчушка, глядя, как я безуспешно пытаюсь вытрясти на приготовленный лоскут желтоватую, остро пахнущую массу из крохотного флакончика… массу, кажется, загустевшую к чертовой… ага, получилось!
– Кровоостанавливающее, – я аккуратно прижала лоскут желтым пятном к надрезу и стянула концы «морским» узлом. – Экстракт из листьев… впрочем, неважно, у вас оно все равно не растет. Но для нас, – улыбнулась я, – важно также то, что эта мазь обладает еще очень сильным запахом, который нравится кровососам примерно так же, как нам с тобой – аромат свежего дерь… навоза.
– Наверное, я не буду говорить родителям, что это ты порезала меня, – серьезно сказала Мария. – Скажу, что и в самом деле напоролась на сучок, когда шла по лесу. Правда, это грех…
– Не переживай, bonita, – примерившись, я ловко уронила свою шляпу на взъерошенную макушку своей юной помощницы – и девчушка вновь утонула в ней так, что из-под полей остался виднеться лишь самый кончик носика. – Я поговорю с отцом О’Райли, и он непременно отпустит его тебе, как только появится в вашей деревне.
Глава 5
Иллика аэн Лёда, принцесса на экскурсии
– Ты здесь когда-нибудь бывала?
Мне приходилось трудно. Теперь, когда Юлла не считала нужным подстраиваться к моему шагу… разумеется, до настоящей усталости мне было далеко, я все же хоть и принцесса, но эльфийская. Просто я пыталась одновременно успевать за стражницей, старательно крутить головой, пытаясь разглядеть и запомнить как можно больше подробностей Города Гномов, и при этом не забывать удерживать нижнюю челюсть в закрытом состоянии – а вот проделывать все это одновременно было не так-то просто.
– Нет.
– Тогда как же…
– Они похожие.
Мы миновали еще один зал, свернули в коридор с выложенными зелеными плитами стенами, прошлись по узенькому мостику, символические перильца которого, на мой взгляд, явно не соответствовали масштабу пропасти под ним, свернули еще два раза – этот зал был отделан янтарем и был многолюднее, точнее, многогномнее прочих – и, пройдя еще полсотни шагов, оказались перед массивной дверью, деревянная основа которой почти не проглядывала из-под начищенных бронзовых полос. Никакого колокольчика, колокола, звонка или стенобитного орудия поблизости от двери не наблюдалось.
– Интересно, – вслух предположила я. – Сами гномы стучатся в неё лбами?
– Нет, – усмехнулась Юлла. – Для этого у них есть обухи топоров.
Продемонстрированный ею в следующий миг прием из арсенала стражи – мой наставник по традиционному эльфийскому рукобою именовал его по-старинному вычурно: «Удар копытом единорога по голове» – как мне показалось, ничуть не уступал хваленым гномским топорам по производимому эффекту. По крайней мере, на миг я вполне серьезно испугалась за целостность… нет, не двери. Стены.
Похоже, кто-то по ту сторону ворот пришел к схожим выводам, потому что едва моя спутница начала разворачиваться для второго удара, как изнутри донесся торопливый лязг отодвигаемых засовов и дверь с неожиданной для её вида легкостью приоткрылась – ровно настолько, чтобы выпустить наружу молодого и очень нарядного – в сизом с радужным кафтанчике и внушительных размеров коричневой кобурой на боку – гнома.
– Вам, здоровякам, что, негде больше оббивать грязь с ваших сапог? – с вызовом начал он, уперев кулаки в бедра. – Или вы умеете читать только собственные кривые каракули, а надписи, сделанные на более почтенных языках, уже не различаете?
– Какие надписи? – искренне удивилась я.
– Какие-какие – рунные, – буркнул коротышка, вглядываясь в меня и, чуть более мягким тоном добавил: – Прямо перед твоим носом… красотка.
Присмотревшись, я и впрямь различила среди прочих изобильно украшавших бронзовые полосы завитков знакомые изгибы рун Старшей речи, без особого труда сложившиеся в крупное: «Не стучать!» и, полосой ниже, чуть более мелко: «Собакам, лошадям и китайцам вход воспрещен!»
