скачать книгу бесплатно
На входной двери заскрежетал металлический засов, и их пропустили вовнутрь. Сумрачное помещение освещали только две голые электрические лампочки на стене под самым потолком.
– Давайте мне свои дождевики, господа, – сказал охранник.
– Ну как ты тут, Реми? – спросил его Летро.
– Да жив пока, – ответил охранник, вешая плащи на крючки возле двери.
– Ну это как водится.
Пеллетер тем временем прошел в административное помещение. За два года, прошедшие с его последнего визита, здесь ничто не изменилось. Все та же огромная комната с двумя рядами письменных столов в середине. Все те же шкафы вдоль стен, и за столами все те же люди. Все те же унылые коричневатые стены с бликами от тусклых электрических лампочек на потолке.
Начальник тюрьмы, кряжистый седовласый дядька, должно быть, уже был осведомлен о приезде Пеллетера, поскольку уже поджидал его с нетерпением. Свое раздражение он умудрился использовать так, чтобы придать себе еще большую важность.
– Инспектор Пеллетер, наконец-то! Рад видеть вас. Еще пять минут, и мы бы с вами разминулись. Я обещал жене свозить ее в большой город на несколько дней, она уже час как меня ждет.
За спиной начальника тюрьмы стоял, скрестив руки на груди, аккуратный угловатый человек.
– Позвольте представить вам месье Фурнье. Полагаю, вы еще не знакомы. Фурнье теперь работает у нас заместителем начальника тюрьмы. Выполняет всю работу, к которой у меня сердце не лежит.
Фурнье пожал Пеллетеру руку.
– Он шутит.
Никто из них не улыбнулся.
– В мое отсутствие Фурнье останется за главного и окажет всю помощь, какая вам потребуется. Хотя вам и помощь-то вряд ли нужна, вы же у нас человек опытный. – Начальник тюрьмы произнес эти слова с улыбкой, но в лице его сквозила недоброжелательность. – Вы вполне могли бы и сами привести на допрос заключенного.
Он огляделся. Люди за письменными столами пытались сосредоточиться на своих бумажках, но явно чувствовали себя неуютно.
– Нет, мне действительно нужно ехать. – Он глянул на наручные часы, потом на настенные. – Не надо было даже дожидаться вас. Фурнье, у вас же есть все, что нужно?
– Да, господин директор.
Начальник тюрьмы направился было в свой кабинет, но обернулся, когда дверь открылась и на пороге показался Летро.
– О, инспектор Летро? – Он бросил недовольно-вопросительный взгляд на Фурнье. – Надеюсь, ничего ужасного?
Летро, застигнутый этим вопросом врасплох, помедлил в дверях. Он посмотрел на Пеллетера, но лицо у того было непроницаемым.
– Вот, пока жив еще, как говорит Реми.
– Ну это как водится, – ответил начальник тюрьмы с усмешкой.
Летро прошел в комнату и поздоровался со всеми присутствующими, включая Фурнье.
Начальник тюрьмы, извинившись, удалился в свой кабинет.
– Прошу вас, старший инспектор, следуйте за мной, – сказал Фурнье.
Они вышли из административного помещения и направились по длинному узкому коридору. Фурнье держался с ледяной аккуратностью.
– Как я понял, вы здесь уже бывали?
– Да, это мой третий визит.
– Начальник тюрьмы считает, что вы оказываете этому человеку слишком большое доверие и даете ему возможность почувствовать свою значимость. А наша работа как раз заключается в том, чтобы не дать этим людям почувствовать своей важности. Они же преступники.
Пеллетер ничего не ответил. Достав из кармана свою наполовину выкуренную сигару, он вставил ее в рот, не прикуривая.
– Несомненно, некоторые из них очень даже умны, и совершаемые ими преступления требуют большой смелости. Возможно, родись они в другое время, не были бы преступниками. Но сейчас они просто преступники. Их нужно наказывать, а не аплодировать им. А внушать им какие бы то ни было мысли о значительности их персоны и вовсе опасно.
Они оказались перед дверью одной из комнат для свиданий, при необходимости служивших также и комнатами для допросов.
– Так начальник тюрьмы говорит?
– Нет, это я так говорю, – сказал Фурнье, и выражение лица его при этом ничуть не изменилось. Он отпер дверь ключом, прикрепленным к большой связке. – Подождите здесь.
Пеллетер хотел спросить у Фурнье, знает ли тот, что совершил Мауссье, но передумал. Ведь заместитель начальника тюрьмы не видел собственными глазами тех замученных изувеченных детей. Человек, способный на такое, в любом случае испытывает чувство собственной исключительности.
Пеллетер прошел в комнату. Дверь за ним захлопнулась с лязгом – его даже чуть передернуло от этого звука. В комнате не за что было зацепиться глазу: каменный пол, каменный потолок, каменные стены. Ни один звук не проникал сюда. Разве одно это уже не наказание для преступника?
Вскоре дверь снова открылась, и двое надзирателей ввели Мауссье – лысого старикашку с морщинистым лбом и крючковатым носом. Руки, скованные наручниками, он держал впереди, на ногах тоже были кандалы, соединенные с наручниками металлической цепью. Надзиратели усадили Мауссье на стул напротив Пеллетера.
В комнату также пришел Фурнье и с ним еще трое.
– Мы будем находиться прямо за дверью, так что, если он попытается…
– У нас все будет в порядке, – перебил его Пеллетер.
– Но если он…
– Все будет в порядке.
У Фурнье раздулись ноздри – впервые за все время он позволил себе выказать какие-то эмоции.
– Мы со старшим инспектором никуда не денемся, – невозмутимо, почти умиротворяюще проговорил Мауссье, сверля Фурнье пристальным, настойчивым взглядом.
Фурнье кивнул надзирателям, и те вышли вместе с ним, закрыв за собой дверь и повернув в замке ключ.
– Как поживает мадам Пеллетер? – осведомился Мауссье.
Пеллетер жевал сигару, перемещая ее из одного уголка рта в другой, – только так он мог отогнать возникавшие перед глазами образы тех замученных детей.
Мауссье, похоже, понимал это.
– Деток пока так и не подарила вам? – Мауссье улыбнулся. – Хотя, конечно… Кораблик уже уплыл. Поздновато о детках думать. А жаль. Ведь только благодаря детям в этом мире и стоит жить. – Он насупил брови, и губы его сложились в трагическую театральную складку. – Ну а здесь, конечно, детей никогда не бывает. – Выражение его лица сделалось холодным. – Зато дождей много.
Пеллетер продолжал жевать сигару, понимая, что, видимо, скоро прикурит ее, чтобы не задохнуться от ярости.
– Впрочем, это только для мадам Пеллетер поздновато, а для вас пока еще нет. Должность старшего инспектора! А девочек молоденьких сколько вокруг! Кто-нибудь из них мог бы позаботиться о вас, когда придет старость. Вы подумайте об этом!
Мауссье, охваченный своими фантазиями и довольный собственными шутками, буквально ликовал. Железные цепи ему нисколько не мешали. Он в упор смотрел на Пеллетера.
– Ну так как поживает мадам Пеллетер? Хорошо, надо понимать?
Пеллетер терпеливо ждал. Торопить Мауссье было бессмысленно – любая реакция со стороны Пеллетера сделала бы этот словесный поток бесконечным.
– А как вам эта камера? Так себе, да?.. Нет, и они все равно загоняют вас сюда. У меня почти такая же, но там хотя бы окошко есть. – Он поднял правую руку, а из-за наручников вместе с ней и левую, и пальцем начертил в воздухе квадратик. – Малюсенькое такое, но все-таки окошко. И я должен поблагодарить вас. Спасибо вам! Спасибо огромное!.. Я каждый раз так радуюсь вашему приходу! Так и передайте начальнику тюрьмы. Или Фурнье. Хотя нет, ему не надо, а то он еще подумает, что вы мне приглянулись. Он же не так умен, как вы, откуда ему знать, что вы – не в моем вкусе.
Он снова в упор посмотрел на Пеллетера, и морщины еще глубже прорезали его лоб.
Пеллетер все-таки решил закурить. Медленно достал из кармана одну-единственную спичку, чиркнул ею об стол и раскурил сигару. Мауссье молча наблюдал за ним.
– Ладно, я понял. – Лицо его сделалось серьезным. – В самом-то деле, Фурнье не даст мне сидеть тут вечно. Правила есть правила… А с вами тут мне как-то даже спокойнее, чем там… У вас была не одна возможность убить меня, а я вот все-таки здесь. – Он постучал себя по груди, звякнув цепями.
– Все когда-нибудь бывает в первый раз, – сказал Пеллетер, выпустив клуб сигарного дыма.
– Ой, как хорошо сказано! Прямо в самую точку! Вот поэтому я могу говорить только с вами. Ваша жена просто счастливая женщина… И до сих пор нет деток? – Он удивленно вскинул брови, потом, не получив никакого ответа, пожал плечами. – А дело-то, собственно, вот в чем: наши ряды редеют. Сначала одного, потом другого, третьего, четвертого… – Он снова театрально нахмурился. – Вот Гламье, например, убили. Тоже ваш был подопечный, так ведь? Глотку ему перерезали. И еще несколько смертей было.
– А я-то тут при чем? В тюрьмах постоянно людей убивают.
– Ну не постоянно… Не постоянно… А только иногда. Не так уж и часто на самом деле. Не так много сразу за один месяц. Не так много и не так безнаказанно, когда ничего не предпринимается и даже не говорится об этом… Не то что снаружи, а даже здесь.
– А что начальник тюрьмы говорит?
– А что он говорит?
Они внимательно наблюдали друг за другом, сохраняя спокойствие каждый на свой манер. Пеллетер курил. Мауссье улыбался.
– Нам нужен кто-то сторонний. Кто-то, кому мы могли бы доверять… Кто-то вроде вас. Какое-то расследование хоть провели бы, что ли.
– Расследование? Ради нескольких убитых заключенных?
– Ну, они тоже люди. – Театральные гримасы Мауссье не позволяли определить по его лицу истинных чувств. Они, как всегда, оставляли жутковатое ощущение.
Пеллетер наклонился вперед.
– Так ты хочешь, чтобы провели расследование? – Он встал. – Пожалуйста. Давай проведем. Фурнье вон, за дверью. Он заместитель начальника тюрьмы. Он все выяснит, во всем разберется. – Пеллетер подошел к двери и занес руку, собираясь постучать. – Я расспрошу его про все эти смерти заключенных. Он вашего брата, похоже, не больно-то жалует, но если кто-то убивает вас одного за другим, – он сделал вид, что собирается постучать в дверь, – то давай проведем расследование.
– Пожалуйста, не делайте этого, – попросил Мауссье. Голос его был по-прежнему тихим и невозмутимым и поэтому прозвучал как команда, а не как просьба.
Пеллетер опустил руку.
– Значит, расследовать нечего?
– Нет, просто это должны сделать нормальные люди.
Они продолжали изучать друг друга взглядом. Мауссье сохранял на лице самоуверенность, Пеллетер – стальную непроницаемость. Последний раз, когда Пеллетер приходил сюда, Мауссье обеспечил его информацией, необходимой для поимки одной женщины-убийцы, чье уголовное дело к тому времени уже почти три года как считалось глухим «висяком».
Пеллетер ждал, когда Мауссье скажет что-нибудь еще, но арестант смотрел на него молча, с притворной невинностью тараща глаза, отчего морщины у него на лбу делались еще глубже. Похоже, он просто устроил себе небольшое развлечение, но задать несколько вопросов в таких случаях никогда не бывает лишним. В конце концов, Пеллетер всегда мог передать это дело в центральную комиссию по исправительным учреждениям.
Пеллетер подождал еще немного, потом постучал в дверь. В замке заворочался ключ.
– Передавайте от меня привет мадам Пеллетер! – крикнул ему вдогонку Мауссье.
Дверь открылась, и Пеллетер вышел.
Провожая Пеллетера обратно в административное крыло, Фурнье не поинтересовался, что сказал ему Мауссье. Причем трудно было понять, из каких соображений – то ли из профессионализма, то ли из презрения, то ли и впрямь из-за отсутствия интереса. Этот человек старательно соблюдал непроницаемость, и трудно было прочесть, что у него на душе.
Летро поднялся им навстречу, когда они вошли.
– Ну что, готово дело?
– Да.
– Пожалуйста, дайте мне знать, если вам понадобится что-то еще, – сказал Фурнье.
– Непременно. И еще раз передавайте от меня привет своему начальнику.
– Обязательно передам. Я уверен, он сожалеет, что не смог остаться. Его супруга иногда бывает очень настойчивой.
Они пожали Фурнье руку и пошли забирать свои дождевики у Реми.
– Ну что там? – спросил Летро, натягивая плащ.
– Да надо бы разобраться, – сказал Пеллетер и спросил у Реми: – Много арестантов у вас умерло за последнее время?
Реми задумался, помогая инспектору надеть плащ.
– Ну умер один пару месяцев назад.
– От болезни?
– Нет, зарезали. – И, пожав плечами, он прибавил: – Люди везде умирают, и в тюрьме тоже.
– А еще смерти были?
Реми покачал головой.
– Не знаю. Ну были еще случаи, если вас это интересует. А что такого-то? Всякое случается.
Пеллетер плотно стиснул губы. Понять, о чем он думает, не было никакой возможности.
На улице дождь по-прежнему лупил все с той же силой. Летро с Пеллетером поспешили сесть в машину. Там было душно и сыро, что лишь усугубляло общее чувство дискомфорта.
– Тебе что-нибудь известно о смертях арестантов?
– Нет, – сказал Летро, заводя машину. – Но это просто могло пройти мимо меня. Это же вообще-то не наше дело.