скачать книгу бесплатно
Стоя перед надгробным камнем, она смотрела на выгравированный на нем портрет мужа, плакала, и ничего не говорила. У нее просто не было слов, и она не видела смысла в том, чтобы говорить с умершим, который тебя не слышит и больше уже не может тебе ответить.
Сколько она так простояла, час, два, три или даже больше? Она была в каком-то ступоре. Все ее чувства как будто зациклились на одном только этом событии, потери горячо любимого мужа и еще не рожденного ребенка.
Когда над кладбищем воцарилась тьма, Таира вышла из состояния отрешенности и огляделась. Вокруг стояла такая глубокая тишина, что она могла услышать шум крови, текущей по ее венам.
Дождь прекратился, но вместо него подул холодный северный ветер, и Таня поежилась. Она подняла глаза к небу, но кроме черноты не увидела ничего, небесный свод был плотно затянут темными непроглядными облаками.
– Ну, и что теперь? – тихо спросила она Того, о Ком так много слышала от своих приемных родителей, но к Которому так редко обращалась. – Ты думаешь, что это нормально, оставить меня совсем одну, и отнять у меня и мужа и дочь? Это как называется?
Постепенно ее голос крепчал, и она говорила все громче и гневнее.
– Ты считаешь, что это правильно, со мной так поступать? И, что я Тебе плохого сделала, что Ты со мной так? Или это за то, что я во всем слушалась отца, который Тебе служил всей своей жизнью?
Она немного помолчала, но в ответ услышала только вой ветра в ветвях деревьев.
– Отец говорил мне, что Ты меня любишь. Это по-Твоему, любовь?
Темное небо в ответ молчало, и Таира, понимая, что нет никакого смысла стоять посреди могил и кричать туда вверх, в сердцах махнула рукой и повернулась, чтобы пойти домой.
Однако это оказалось не так просто. Место для Игоря на старом уже давно заросшем городском кладбище было куплено еще его состоятельным дедом, который был со странностями и, составляя завещание внукам, среди всего прочего оставил им в наследство в том числе и заранее купленные места на кладбище. Если не считать этого особого случая, и других подобных, но единичных, кладбище было уже давно переполнено, и мест для захоронения здесь больше не предоставляли.
Деревья вокруг были высокими и толстыми, а кустарник таким густым, что заполнил многие дорожки и подступы к могилам.
Таира попробовала в темноте найти дорогу назад, но это было почти то же самое, что продираться сквозь девственный лес. Вскоре она промокла и ужасно замерзла. Ветер поднялся, и теперь кроны деревьев шумели, а высокие стволы качались и скрипели друг о друга.
Девушке сделалось страшно. После нескольких неудачных попыток выйти на центральную дорогу, она отчаялась. Ее совсем не радовала перспектива, бродить по ночному кладбищу в поисках выхода. Когда ее в очередной раз окатило водой от нависшего над дорожкой какого-то куста, она неожиданно для себя вдруг разозлилась и, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, быстро разделась, сложила свои вещи в сумку и приказала себе: «Рысь!»
Она так давно не превращалась, что уже забыла, какими бывают при этом ощущения. Предпоследнее ее превращение было в больнице, когда ее обожжённое лицо чудесным образом восстановилось. После этого она превратилась всего лишь однажды, когда ей что-то не понравилось в том, как ее воспитывал Аркадий, и она, проявив строптивость, убежала из дома.
Это было под вечер. Под покровом тьмы Таира обратилась, и умчалась в лес, вернувшись обратно почти под утро, когда уже начинало светать. Убегая, она даже забыла раздеться перед превращением, так была разозлена, поэтому, подобрав свою порвавшуюся во время превращения одежду, надела на себя то, что можно было хоть как-то одеть и так вошла в дом. Не давая объяснений удивленным до крайности родителям, она сразу шмыгнула в свою комнату, но после этого Аркадий несколько дней так испытывающе на нее смотрел, как будто он все знает и видит ее насквозь. Ей почему-то стало так неловко и стыдно за свое поведение, что она еще долго мучилась угрызениями совести. После этого она решила, что слишком многим обязана этому человеку и, хотя бы только ради него ей стоит отказаться от этой своей особенности. С тех пор прошло уже шесть лет, за которые она не превращалась ни разу, и даже не знала, а может ли она все еще делать это?
Однако сейчас она была измотана морально из-за непонимания всего того, что с ней произошло. Ей казалось, что Бог по какой-то непонятной причине обиделся на нее, и теперь «держит на нее зуб». Поэтому, хотя она и знала, что Он не одобряет ее превращение, поскольку это является колдовством, и это греховно, внутри нее все взбунтовалось против столь жестокой потери, которую она пережила, и она, можно сказать, даже сделала это Ему на зло.
Превращение было более чем болезненным, она издала очень громкий и ужасный звериный рев, и чуть не потеряла сознание. Какое-то время она еще стояла на четырех лапах, находясь в шоковом состоянии от своих ощущений, после чего постепенно приходя в себя, она стала осознавать, что происходит вокруг, и поняла, где она находится. Будучи зверем, она все видела и чувствовала, но в этот раз ей почему-то было очень неуютно быть в этой шкуре, как будто злая природа Заклятия стала ей окончательно ненавистна.
Подобрав свою сумку, осторожно и бесшумно ступая кошачьими лапами по тропинкам кладбища, Таира сразу же нашла центральную дорогу, и медленно пошла к выходу.
Вход на кладбище оказался уже закрытым. Рядом со входом стояла часовня, а рядом с ней небольшая сторожка, в которой горел свет. От человека, находящегося внутри исходил сильнейший запах страха.
«Услышал мой рев», – подумала она, и решила, что ей лучше всего как можно быстрее покинуть это место.
Она прошла вдоль ограды, легким прыжком запрыгнула на каменный забор, прошлась по нему и, убедившись, что вокруг никого нет, спрыгнула вниз и побежала домой, стараясь идти по самым безлюдным местам. Проделав большую часть пути, она забежала за кусты в небольшом скверике недалеко от того места где жила, чтобы обратиться.
Превращение произошло быстро, но тоже очень болезненно, хотя и не настолько, как несколько минут назад. С трудом удержавшись от крика, Таира, тем не менее, застонала от боли и еще какое-то время стояла, опершись на парковую ограду, чтобы прийти в себя. Затем она быстро переоделась и медленно поплелась домой.
Когда она открыла дверь в пустую квартиру мужа, на часах было уже три часа ночи. Войдя внутрь, она обнаружила, что Аркадий и Анжела сидят у нее на кухне и ждут ее. По красным и опухшим глазам матери было видно, что она долго плакала.
«Видимо, молились за меня», – подумала Таира, и в тот же миг твердо решила для себя, что больше превращаться не будет.
– Что же ты, девочка моя, даже телефон с собой не взяла? – всплеснула руками мать. – Мы уж с папой не знали, что и подумать…
* * *
– Приехали! – вывел ее из воспоминания голос таксиста.
«Так быстро? – удивилась она. – Как я не заметила?»
Сюзи посмотрела в окно и увидела незнакомый зеленый забор и калитку с тем адресом, который она назвала таксисту. Незадолго до ее приезда Катя с мужем переехали из квартиры в частный дом, и теперь жили здесь. Сюзи у них еще ни разу не была.
Расплатившись, она вышла из машины, взяла свои вещи из багажника, поблагодарила водителя, и с замиранием сердца пошла к калитке.
Звонок…
Ожидание…
– Кто там? – радостно спросил ее до боли знакомый голос любимой сестры в домофон.
– Катюшка, это я, Таня.
– О-о! Танька! – взвизгнула сестра, и в ту же секунду прозвучал щелчок автоматической защелки, и калитка открылась.
Сюзи вошла, а сестра уже бежала к ней навстречу с распростертыми объятиями.
Бросившись к ней на шею, она стала ее бесцеремонно расцеловывать в обе щеки, приговаривая при этом.
– Ба-атюшки святый! Это кто же к нам пожаловал. Татьяна Аркадьевна Светлова собственной персоной. Прямо из Италии. Или как там тебя теперь по новому паспорту? Сюзанна Луче! Не понимаю, зачем тебе потребовалось менять свое имя? Почему бы не оставить русское? Что, в Италии Татьян не любят что ли?
– Хватит болтать, Катька, – смеясь, отвечала Сюзи, – а то весь язык выболтаешь.
Ей было несказанно приятно быть здесь, снова видеть свою сводную сестру и снова слышать ее болтовню. В этом Катерина почти полностью унаследовала манеру своей матери, и была такой же говорливой. А поскольку голос у нее был один в один похож на мамин. Сюзи тут же вспомнила, как она впервые вошла в дом Светловых и услышала неугомонную речь Анжелы.
– Не выболтаю, Танька. Никогда-никогда, хоть бы даже и в тысячу раз больше болтала, все равно не выболтаю. Ты же знаешь наших. Что я, что мамуля, царство ей небесное. Мы с ней за словом в карман не полезем, оно у нас прямо тут, в точности как написано: «близко к тебе слово, в устах твоих и в сердце твоем». Так что, не дождешься, моя милая. Это уже от нас не отнять.
– Там же вроде про Слово Божье написано, а не просто про свои слова?
– Эко ты как?! Про Слово! Конечно про Слово. Но только, ну и что, что про Слово. А разве я не Слово говорю. Ну, не всегда, конечно, но почти.
– Ну, да, конечно, – засмеялась Сюзи.
Они вместе зашли в дом, и Катя сказала:
– Да, кстати, забыла тебе сказать, что тебя здесь уже ждут.
– Кто ждет? – удивилась Сюзанна.
В этот момент они вошли в зал, и к ним навстречу с радушной улыбкой поднялся Вениамин.
* * *
Красная лампочка и противный зуммер красноречиво свидетельствовали, что агентом № 213 что-то произошло. Либо случилась окончательная трагедия, и его все-таки убили, либо он каким-то чудом, что было маловероятно, но все же допускалось, избавился от чипа и, что было еще менее вероятно, после этого выжил и попробовал скрыться. В любом случае это все равно требовало проверки и безотлагательных действий. По поступающему сигналу можно было судить лишь об одном; чип был извлечен из тела агента и сейчас находится где-то на открытом воздухе. Магнус, один из подчиненных Тенниуса, под контролем которого теперь находился данный субъект, тут же доложил обстановку своему начальнику, и тот решил выслать на место, откуда поступал сигнал, другого агента, доставив его на нужное место под прикрытием ночи на своем флаунтере. Случайно, волею судьбы, или намерено по решению Тенниуса, но этим агентом должен был быть № 158, человек-барс.
Однако, прежде чем дать 158-му задание, маг решил все-таки выяснить детали, и для этой цели поручил Магнусу исследовать обстоятельства дела. Когда колдун положил на стол рапорт, и маг прочитал его, у него зашевелились волосы на голове.
Понимая, что все намного серьезней, чем он предполагал, Тенниус на день раньше приказал освободить Алекса от наказания, и даже провел его через специальную восстанавливающую терапию, поскольку тот был слишком сильно разбит и подавлен после пройденных почти до конца пяти кругов, и неспособен на нормальный разговор. После терапии Тенниус довольно долго разговаривал с Алексом, выясняя некоторые интересующие его подробности, и услышав еще более шокирующие его вещи, в срочном порядке собрал Пентаграмматон – Совет пяти главных магов.
Итак, пять человек, каждый напротив своей буквы, соответственной своему титулу и занимаемой должности, собрались за столом на веранде базы № 18.
Стараясь быть кратким, Тенниус изложил перед собравшимися суть дела.
Чем дальше он продолжал, тем больше ажиотажа вызывал его доклад у слушающих, что было явно из их реакции, эмоций и удивленных возгласов.
Когда доклад был окончен, на некоторое время над столом повисла тяжелая тишина, после чего маг Оунн нарушил молчание.
– Если я правильно понимаю услышанное мной, то теперь в лице 213-го мы имеем противника, который по силе превзошел своего хозяина и, возможно, даже претендует на уровень мастера?
– Если он все-таки жив, что само по себе мне представляется едва возможным, то, скорее всего, да. Но лично я считаю, что утверждать подобное преждевременно, – высказал свое мнение маг по имени Нонни.
– И вы думаете, что чип оказался вне его тела случайно? – Спросил его Альетте.
– Да. Думаю, что, поскольку в него стреляли, пуля могла именно случайно попасть в сонную артерию и вырвать чип. Но, для меня это значит, что он, наверняка, уже мертв.
– А то, что 213-й демонстрирует невероятную живучесть, способность терпеть максимальный уровень боли, победу над колдунами серьёзного ранга и неслыханную дерзость против хозяина, вас не беспокоит? – Спросил его Сауррис.
– Если он уже мертв, то никак не беспокоит. А вот, если он все-таки жив, обеспокоиться, думаю, стоит, – сказал невозмутимо Нонни. – Но я скорее склонен считать, что это его хозяин оказался слабоватым для мастера, а не он настолько силен.
– Я все-таки предлагаю действовать наверняка и, жив он или мертв, отправить туда агента на поражение соответственного уровня и подготовки, чтобы истребить его в любом случае, – тоном, не терпящим возражений, сказал Оунн.
– 105-го? Медведя? – предложил Сауррис.
– По силе, да, но думаю, что может не хватить скорости, – возразил Нонни.
– 64-й? – предположил Альетте, но тут же отказался от этой мысли: – хотя, нет. Не справится он с ним.
– Думаю, сюда подойдет 158-й, – предложил Тенниус, и все, взглянув на него, закивали в знак согласия.
– И, как я понимаю, судя по информации, которую мы имеем из записи, 213-й все же обнаружил старшего брата, но не убил его. С одной стороны, он выполнил приказ. Но с другой, если предположить, что у него конфликт только с Алексом, и он все-таки решил выполнить задание, то почему он не доложил нам? Для меня это пока странное поведение, как и многое из того, что делает этот агент, но не суть. Поэтому, 158-й ли, или еще кто, но я думаю, нам стоит наконец покончить с этим молодым выскочкой Петром, – с хмурым выражением лица сказал Нонни.
– Разумеется, – кивнул Тенниус, – после того, как разделается с 213-м.
– А почему, не наоборот? – спросил Оунн.
– Какая разница, уважаемые, в каком порядке будут устранены эти двое? Главное, чтобы они оба были устранены. Дадим ему задание, убрать обоих, и пусть убирает. Мусор, он и есть мусор. Главное, чтобы был убран, не важно, в какой очередности, – раздраженно заметил Альетте. – Предлагаю на этом закрыть этот вопрос, и начать обсуждение других не менее важных вопросов.
– Хм… я бы не стал так торопиться, уважаемый Альетте, – настоятельным тоном сказал Оунн. – Можно, конечно, утверждать, что это Алекс оказался слабым, но я хочу вам напомнить, что до этого случая с этими злополучными подростками Алекс вполне соответствовал и своему уровню, и знаниям. Так что, возможно, мы имеем дело с вмешательством Врага, и я бы не стал недооценивать ситуацию и поступать легкомысленно. Лично у меня есть ощущение, что и Алекс, и даже мы все время что-то недооцениваем в этой ситуации от самого ее начала. И чтобы нам не повторять прошлых ошибок, лучше перестраховаться. Лично я не имею ничего против 158-го, но есть ощущение, что его может быть недостаточно.
Нонни поморщился.
– Мне кажется, это излишне. Мы даже не знаем, жив ли 213-й, а уже перестраховываемся. Я думаю, что 158-й – это достаточно серьезный уровень для такого задания.
– В таком случае, – отреагировал на эти слова Тенниус, – поскольку 158-й – это почти готовый мастер, чтобы он наверняка справился, предлагаю ему открыть следующий уровень.
– Раньше срока? – спросил Сауррис.
– Лишь очень незначительно раньше, – ответил Тенниус.
– В общем, я согласен, – сказал Нонни.
– Вы берете ответственность на себя? – спросил Альетте.
Тенниус поморщился и сдержанно ответил:
– Да, конечно. Ведь это мой подопечный.
* * *
Валерий настолько хотел повидаться со своим начальником, который в свете всех последних событий стал одним из его самых близких друзей, что совершенно не заметил, как пролетела дорога до Холмского. Выезжая из города, он сделал все, чтобы максимально соблюсти все меры предосторожности, и не быть замеченным камерами наблюдения. Его маскарад был безупречен. Его машина была более чем неприметна. Его легенда по поводу его отгулов была вполне правдоподобной, и он был уверен, что она сработает. Он предполагал, что Морозов, если он в сговоре со всей этой непонятной мафиозной братией, может о нем доложить, но сделал все так, чтобы замести следы даже, если это произойдет. Он знал, что Геннадий тоже, скорее всего, может его подставить, но с ним он после их последнего разговора больше ни разу не связывался, поэтому, ожидать опасности с этой стороны было маловероятно. Ему вообще казалось, что теперь его работа идет своим чередом, и за ним уже давно никто не наблюдает, хотя и прекрасно понимал, что подобного рода ощущения могут быть ложными, поскольку противник силен и хитер, и умеет таиться и ожидать. Перед своим приездом он связывался с Петром, чтобы случайно не обнаружить местонахождение начальника своим приездом, но узнав о поединке с оборотнем, понял, что это стало мало актуально, поскольку, если Петра нашел этот зверь, то, где находится Петр, скорее всего тоже стало известным и тогда, возможно, он наоборот сможет ему помочь, если что. Конечно его расстроил разговор с Вениамином, который, как он уже не раз убеждался, умудрялся видеть наперед планы противника, и не только был к ним готов сам, но и подготавливал всех остальных. Но, хотя охотник и не дал добро, он не запретил ему напрямую, а лишь сказал, что это может быть опасным, поэтому Валерий, который не особо обращал внимание на опасности, принял решение выехать немедленно, тем более, что у него все было для этого готово.
Когда жигуленок Брумеля подъехал на КПП, Петр уже ожидал его. Машину проверили и впустили, и как только автомобиль проехал за шлагбаум, особист выскочил из своего авто и бросился в объятия друга.
После традиционных: «Ну, как ты?», «Как семья?», и тому подобного, друзья сели в машины и поехали к Петру домой. Валере не терпелось напрямую познакомиться с Данилиным, узнать кое-какие детали и подробности происходящего, что было сложно понять из телефонных разговоров, поскольку шифровка все-таки была шифровкой, и ограничивала их разговоры деловой тематикой, а Брумелю хотелось поговорить по душам и услышать последние новости, особенно о последнем поединке с оборотнем.
К этому времени стало известно, что этого зверя на подходе к Холмскому с вертолета видели еще два офицера, и даже стреляли в него в упор, чтобы проверить, жив он или мертв, чтобы потом прилететь на это место еще раз и снять с него шкуру, думая, что это только что умерший медведь.
Живучесть этого существа была на самом деле удивительной. Ни Петр, ни Валерий, ни Данилин не склонны были считать, что он бессмертен, поскольку из русских былин знали, что это не так, и что все-таки пронзенная осиновым колом эта тварь умирает. Но это было тогда. А сейчас, имея современное оружие и убедившись на собственном опыте, что зверя не берут пули, они подумывали о том, что русские сказки не лишены смысла. Однако, возникал вопрос, а как тогда вонзить в него этот осиновый кол, даже, если он у тебя будет, если оборотень настолько быстр, силен и огромен?
Хотя, после последней встречи Петр был уверен, что ему больше не стоит ожидать встречи с этим существом, но, несмотря на все его доводы, ни Брумель, ни Данилин не были в этом настолько же убеждены. После последнего предупреждения Вениамина Снегова у Валерия вообще было ощущение, что оборотень ходит где-то рядом и в любой момент может выскочить из-за угла.
Основным моментом обеспокоенности каждого из них было то, что если местонахождение Петра обнаружено, что стало понятно из появления оборотня в Холмском, то, скорее всего, в ближайшее время стоит ожидать какого-то еще хода со стороны неприятеля. Хотя сам Петр, похоже, не сильно беспокоился по этому поводу, как будто был уверен, что с ним ничего страшного не произойдет. Валерий, конечно, не знал, что в тот самый момент, когда они весело обсуждают этот момент за чашкой чая, агент под номером 158, человек-барс, пройдя обряд инициации, уже изучает историю дела Петра, и готовиться к вылету на место.
Глава 3
– Что они делают? – спросила Лера, с удивлением наблюдая за тем, как берег наполняется людьми. – Это что? В нашу честь?
Теперь к берегу стал стекаться народ, и люди вереницей не шли, а бежали по дорожкам, которые вели к океану от стоящих вдали домов. Дети показывали руками в их сторону и, дергая мам за юбки, что-то у них спрашивали, а все, кто был на берегу и чем-то занимался, бросили свои дела и теперь стояли и, смотря в их сторону, ожидали, когда они пристанут к берегу.
– Похоже, что да, – ответил Андрей. – Странно, что такого в нас особенного, что они все собираются, чтобы на нас поглазеть?
– Может быть, они хотят нас съесть? – неудачно пошутил Джонни.
– Да, ну тебя, Джонни! – Замахала на него Лера. – Итак, непонятно, чего от всего этого ожидать, а тут еще и ты со своими глупыми шуточками!
– Ладно-ладно, все. Я больше не буду. Не хотел тебя обидеть.
В этот момент с ними поравнялась моторная лодка, и человек с нее обратился к ним на Английском с типичным африканским акцентом:
– Мы рады приветствовать вас в нашей деревне. С вами все в порядке?
Несколько опешив от такого обращения, Джонни, чуть помедлив, ответил:
