скачать книгу бесплатно
Он сделал несколько шагов, но гул голосов остановил его:
– Погодите! Ваш выигрыш! Вы забыли его.
Тахир повернулся к пристально смотрящим на него людям:
– Оставьте фишки себе. Разделите между собой.
И, не оглядываясь, Тахир направился к выходу, не обращая внимания на рев голосов позади.
Тахир управлял вертолетом на низкой высоте, летя над пустыней Кьюзи, ощущая свободу и полное уединение. Возможно, его воодушевляет бесплодная красота пустыни. На миг он даже забыл о том, что произошло в Кьюзи.
О своей семье. О своем прошлом.
За прошедшие одиннадцать лет Тахир побывал во многих пустынях, начиная с Северной Африки и заканчивая Австралией и Северной Америкой, где участвовал в автомобильных гонках, занимался дельтапланеризмом и бейсджампингом[1 - Бейсджампинг – прыжки с фиксированных объектов со специальным парашютом. (Примеч. пер.)], – пытаясь найти наиболее экстремальное занятие. Но нигде не испытывал подобного. И вот сейчас он понял причину своего настроения. Он летел над родными местами, которые считал своим домом первые восемнадцать лет жизни, не надеясь когда-либо вернуться сюда…
Внезапно вертолет накренился от сильного порыва ветра. Тахир поднял вертолет выше над дюнами. Он знал, что надвигающаяся на небосклон темнота отнюдь не сумерки. Надвигалась сильнейшая песчаная буря, губящая скот, иссушающая и так скудные в этой части земли водные потоки, уничтожающая дороги. В такую бурю вертолет могло швырять из стороны в сторону, как игрушку, могло унести вихрем и разбить…
Бури не избежать. Приземлиться не удастся. А это значит…
Однако Тахир упорно старался удержать вертолет в равновесии. Машинально он переключил двигатель в экстренный режим работы, хотя понимал, что уже поздно.
Тахир приготовился умирать.
Но он выжил.
Похоже, у судьбы еще остались к нему какие-то претензии. Простая, легкая смерть не для него. Либо он умрет от обезвоживания, либо от мучительной боли, либо от ран…
Тахир раздумывал, открыть ему глаза или по-прежнему лежать в темноте. Однако пульсирующая боль в голове и груди становилась невыносимой. Больно было даже открыть глаза. Проникая через запорошенные песком ресницы, свет ослепил его. Тахир тихо простонал, ощущая жар, песок и металлический привкус крови.
Он смутно припоминал, как сидел в вертолете, пристегнутый к сиденью. Вокруг все заволокло пылью, раздалось жуткое завывание ветра, и по вертолету начал хлестать песок. Потом он почувствовал запах керосина, настолько сильный, что стал выбираться из обломков вертолета и уползать от него как можно дальше.
А затем он впал в забытье…
Итак, он выжил, но остался в пустыне один.
С третьего раза Тахиру все-таки удалось присесть, опершись спиной о песчаную дюну и вытянув ноги. Он потел и дрожал, чувствуя себя больше мертвецом, чем живым человеком. Вот только бы не обращать внимания на отупляющую боль в затылке…
Тахир уже начал терять сознание, когда что-то привело его в чувство. Кто-то коснулся его руки. Он осторожно поднял голову.
– Ты мираж, – прошептал Тахир, но слова застряли в воспаленном горле.
Существо почувствовало, что он жив, и уставилось на него золотисто-карими глазами с темными, горизонтальными зрачками. Тряхнув головой, оно стряхнуло облако пыли с косматой шкуры:
– М-м-мах!
– Миражи не разговаривают, – пробормотал Тахир. И не лижутся. Но этот мираж облизывает его. Тахир закрыл глаза, а когда открыл, маленький козленок еще был перед ним.
Черт побери, ему даже умереть не дадут спокойно!
Козленок боднул его в бедро, и Тахир понял, что в кармане его куртки что-то есть. Медленно, превозмогая боль, он запустил руку в карман и нащупал там бутылку воды, которую машинально схватил, когда вертолет начал падать.
Целую вечность он откупоривал бутылку, потом поднес ее к губам. Самым сложным было сделать всего один глоток. Пить больше было опасно. Сделав второй глоток, Тахир опустил руку, которая казалась неподъемной.
Почувствовав толчок, он открыл глаза и увидел пристроившегося рядом козленка. Во всей необъятной пустыне это существо выбрало местечко рядом с ним.
Заскрежетав зубами, Тахир перенес левую руку направо и налил в ладонь воды:
– Пей!
Козленок спокойно выпил воду.
Тахиру не хватило сил закрыть бутылку с водой, которая выскользнула из его дрожащих рук. От маленького тельца шло тепло – напоминание, что он не одинок. Осознание этого заставило Тахира бороться за жизнь.
Аннализа плеснула в лицо водой из старого металлического ковша. Блаженство…
Сильная буря задержала ее поездку в пустыню. Кузены, выражая неодобрение, в один голос заявили, что эта поездка опасна, ведь она может погибнуть. Ну как они не могут понять?!
Всего через шесть месяцев после смерти дедушки, а вскоре и смерти отца у Аннализы были все причины отправиться в пустыню.
Она должна исполнить последнюю просьбу отца.
Приехав сюда утром, Аннализа весь день приводила в порядок фотокамеру и телескоп. Не выдержав жары, она вылила на голову еще один ковшик воды, вся задрожав от приятного ощущения, когда вода потекла по ее волосам, плечам и спине… Еще один ковшик, и вода заструилась по ее груди. Аннализа улыбнулась, наслаждаясь ощущением чистоты. Она подогнула пальцы ног на песчаном дне небольшого бассейна.
Солнце садится, и ей следует поторопиться, чтобы развести костер до наступления темноты.
Она уже собиралась вылезти из воды, когда что-то привлекло ее внимание.
Тень. Нет, это не тень, а человек! Он широкоплеч, в темной одежде. Он шагнул по дюне и позволил песку протащить его на несколько метров вперед. Аннализа машинально взяла полотенце и быстро завернулась в него. Но ее движения замедлились, когда она обратила внимание на странность в его поведении. Мужчина не балансировал при помощи рук, чтобы сохранить равновесие на крутом склоне, его движения были странно нескоординированными.
Несколько мгновений спустя она неслась к незнакомцу. Ее шаги стали медленнее, когда она приблизилась.
У Аннализы перехватило дыхание.
Высокий мужчина, темноволосый, в смокинге и черных кожаных ботинках, медленно скользил к ней по дюне. Его рубашка была разорвана и испачкана, открывая грудь бронзового цвета. У ключицы болтался развязанный галстук-бабочка.
Худое лицо было настолько запорошено песком, что она едва различила его черты. И все же решительный подбородок и высокие скулы говорили о выдающейся мужской красоте. Но больше всего ее зачаровали его глаза – темно-голубые, почти синие. Неожиданный цвет глаз для жителя пустыни.
На виске у него запеклась кровь.
Заметив, как мужчина обхватил сам себя руками, она испугалась. Ранение в грудь? Аннализа знала, как лечить порезы и ссадины. В конце концов, она истинная дочь своего отца. Но до больницы несколько дней пути, а ее медицинские познания не так велики…
Аннализа неуклюже побежала по дюне, крепче прижимая к себе полотенце. Она приблизилась к незнакомцу, когда он покачнулся и упал на колени, шатаясь, словно одурманенный. Протянув руки, он посмотрел на небо сквозь спутанные темные волосы.
– Вот, милый, – прошептал он хрипло и нечленораздельно, будто язык отказывался слушаться его.
Аннализа наклонилась к нему, чтобы расслышать.
– Осторожно.
Он резко уронил руки. Какое-то маленькое лохматое существо выкатилось вперед, когда незнакомец качнулся в сторону и безжизненно упал к ногам Аннализы.
Глава 2
Присев на корточки, Аннализа дрожащими пальцами заправила прядь волос за ухо. Ее сердце по-прежнему бешено колотилось.
Быстро осмотрев незнакомца, она решила перетащить его в свой лагерь.
Потребовался час упорного труда, а еще вся ее изобретательность, чтобы оттащить мужчину вниз, в лагерь, на самодельных носилках. Больше всего ужасало то, что он не шевелился и казался мертвым.
– Не смей умирать! – пригрозила она мужчине, проверяя его слабый пульс, и начала промывать рану на его виске.
Раны на голове сильно кровоточили. Вероятно, все было не так плохо, но Аннализа продолжала бормотать молитвы и просьбы на смеси арабского, датского и английского языков. Так всегда поступал ее отец, когда оказывался в безнадежной ситуации.
Привычные слова успокоили ее, прибавили уверенности, хотя она понимала, что это иллюзия. Если ее пациент выживет, произойдет чудо.
– Все в порядке, – послышался его шепот. – Я знаю, что не выживу.
Глаза мужчины были по-прежнему закрыты, но Аннализа увидела, как двигаются его окровавленные, потрескавшиеся губы, и поняла, что ей не показалось…
В ней проснулась надежда, а на смену страху пришла злость.
– Не дури! Конечно, ты выживешь! – резко запротестовала она.
Через мгновение его губы задвигались снова, на этот раз они изогнулись, словно в усмешке.
– Как скажешь, – едва слышно прошептал он. – Но если ошибешься, не бойся. – Он прерывисто вздохнул. – Я совсем не против…
А затем он умолк и застыл, не подавая никаких признаков жизни. В слабом свете лампы Аннализа не могла разглядеть, дышит он или нет. Но, пощупав его пульс, с облегчением вздохнула. Мужчина просто потерял сознание. Это к лучшему. Так он не почувствует боли, пока она обрабатывает его раны.
Кто он? Почему говорит на английском? И что делает одинокий иностранец в пустыне Кьюзи, одетый как слащавая кинозвезда?
* * *
Болело все. Особенно голова. Губы и горло саднили так, что, когда Тахир пытался сглотнуть, ему казалось, что в мускулы впиваются осколки стекла. Тело не слушалось его.
«Неужели на этот раз старик зашел так далеко?» – рассеянно подумал Тахир.
Он не стал даже пытаться оглядеть то место, где находился, инстинктивно зная, что в таком случае боль станет просто невыносимой. Прямо сейчас ему не удастся притвориться, что он ничего не чувствует.
Когда в детстве отец наказывал Тахира, тот всегда держался на чувстве гордости и изображал притворную беззаботность. Мальчик спокойно смотрел в глаза старика, отказываясь просить о пощаде. Это приводило его мучителя в бешенство и лишало удовольствия, которое он получал, избивая собственного сына.
Вне зависимости от того, сколько длилась порка и насколько ужасной она была, Тахир никогда не просил о пощаде. Он ни разу не вскрикнул и не вздрогнул. Даже когда Ясан аль-Рамис привел с собой головорезов, чтобы те разделались с Тахиром, он не сдался.
Тахир даже испытал своеобразный триумф. Небольшая компенсация за непонимание, почему Ясан ненавидит его. Именно она дала Тахиру возможность сосредоточиться хоть на чем-то, а не сойти с ума, отыскивая причину отцовской ненависти.
Тахир прерывисто вздохнул, почувствовав напряжение в груди и боль сбоку. Перелом ребер?
Что-то коснулось его шеи. Прикосновение было таким легким, что на миг его затуманенный мозг отказался реагировать. Вот снова… Что-то прохладное и мокрое коснулось его подбородка, шеи и груди. Послышался плеск воды, и что-то холодное и мокрое легло на его пульсирующий от боли лоб.
Он сдержал стон искреннего удовольствия. Прохлада облегчила боль в голове. Неужели это новый мучитель, нанятый отцом? Небольшая отсрочка перед новым избиением?
– Уходи, – беззвучно зашевелил он губами.
И снова нежное, мокрое прикосновение к его щеке – с такой нежностью, что он едва не сошел с ума. Никогда прежде Тахир не ощущал себя таким слабым. Его кожу жгло и покалывало, будто от тысяч укусов, и все же прохладная влага давала ему возможность вздохнуть. Внезапно пошевелившись, он почувствовал, как его тело пронзила ужасная боль.
– Уходи…
– Ты очнулся, – послышался успокаивающий шепот.
Тахир подумал, что не смог бы забыть женщину с таким низким, приятным голосом с чувственной хрипотцой…
Кто это? Вероятно, очередная любовница его отца. Принц Ясан аль-Рамис придумал для непокорного сына новую пытку. Что может быть лучше мягких прикосновений женщины?..
– Оставь меня, – приказал Тахир, но, к его стыду, из горла вырвался лишь хриплый шепот, почти всхлипывание.
– Ну-ка. – Сильная рука скользнула под его плечо, затем под голову, слегка ее приподнимая. Голова закружилась. – Я знаю, что тебе больно, но ты должен попить.
И Тахир ощутил на губах прохладную воду. Он погрузился в забытье, глотая драгоценную влагу.
Но вскоре воду убрали. Тогда он разомкнул губы, чтобы попросить еще воды, презрев гордость. Но женщина заговорила, успокаивая его:
– Терпение. Скоро получишь еще. – Она наклонилась ближе, и он ощутил тепло ее тела. От нее пахло медом диких пчел, корицей и женской плотью, дразня его обоняние и вызывая невольное желание. – У тебя обезвоживание. Тебе нужна вода, но я буду давать ее постепенно.
– Когда он вернется?
– Он? – резко переспросила она. – Здесь только я и ты.
Слушая ее хриплый, чувственный голос, Тахир едва сдержал стон отчаяния. Он не выдержит женских обещаний и прикосновений нежных рук! Проклятый отец наконец нашел способ сломить его. Эта женщина лишила его воли, чего не удавалось сделать побоями и порками.
– Скажи, – он попытался приподняться, но был так слаб, что поддался, когда она, останавливая, прикоснулась ладонью к его обнаженной груди, – когда он вернется?
– Кто? С тобой кто-нибудь был в пустыне? – настойчиво спросила она.
– Пустыня? – Тахир помедлил и нахмурился, пытаясь вспомнить.
Принц Ясан аль-Рамис слишком любил роскошь, чтобы проводить время в пустыне, хотя всего предки жили в пустыне.
Женщина пытается запутать его!
– Где мой отец? – прошептал он сквозь стиснутые зубы, когда боль стала невыносимой.
– Я сказала, что здесь нет никого, кроме нас.
– Пусть меня забили до потери сознания, но я не дурак. – Он поднял руку и взял ее за запястье.
Женщина была молодой, ее кожа – мягкой и гладкой. Он почувствовал биение ее пульса и услышал, как она затаила дыхание.
– Кто-то избил тебя? Я думала, ты попал в крушение.
