скачать книгу бесплатно
. К счастью, у нее на примете имелся еще один потенциальный супруг.
2
Огромное мужество и великие дерзания
Тем временем бароны склоняли к женитьбе блистательного Вильгельма Бастарда, суверенного герцога Нормандии и внучатого племянника Эммы Нормандской
. Нормандия была великим независимым герцогством, самым могущественным в западном христианском мире, а ее герцог – влиятельным вассалом короля Франции, своего феодального сюзерена, которому присягал и хранил верность. Разумеется, бароны хотели обеспечить безопасность Нормандии и незыблемость правления, поэтому «настоятельно привлекали внимание герцога к необходимости обзавестись потомством и преемником»
, давая «противоречивые советы по поводу брачной партии»
. Вильгельм принял решение сам.
Жена благородных кровей высоко ценилась не из-за внешней привлекательности и нрава, а из-за богатства и знатности. Брак, по сути, был контрактом, а принцессы – дипломатическим активом. В XIII веке король Генрих III заявил: «Нет лучшего способа достичь дружбы между правителями, чем брачные узы»
. Поэтому династические браки почти всегда заключались с учетом государственных интересов, обеспечивали преемственность и укрепляли союзы, дабы предотвратить войны и принести благоденствие. «Когда меж правителями расцветает любовь, она осушает горькие слезы подданных», – пелось в злободневной песне XIII века.
Вильгельм подыскивал жену высокого происхождения, которая добавила бы веса его растущему престижу. «Правители дальних земель готовы были отдать ему в жены своих дражайших дочерей»
, однако герцог узнал, что у графа Бодуэна есть «дочь Матильда, благородная по крови и духу, славная нежной красотой» и крепкая телом
. Современники считали Матильду более знатной, чем Вильгельм
. Вероятно, юная девушка разделяла это мнение. Такая невеста могла помочь Вильгельму смыть позорное пятно внебрачного рождения.
Для брака с дочерью графа имелись и другие веские политические причины. Возобновление старого союза с Фландрией, преуспевающей державой, и укрепление связей с королем Франции, дядей Матильды, способствовали росту авторитета и усилению влияния нормандцев в Западной Европе, обеспечивали безопасность границ с Францией на востоке и Фландрией на севере, а также облегчали усмирение подданных, которые создавали проблемы и Бодуэну, и Вильгельму, поднимая мятежи на приграничных территориях.
Испросив совета у своих баронов
, Вильгельм отправил послов к графу Бодуэну просить руки Матильды
. Это случилось в 1049 году или раньше
, когда Матильде исполнилось самое большее восемнадцать лет. Возможно, вопрос о браке обсуждался в мае 1048 года, когда Вильгельм и Бодуэн присутствовали при подписании хартии Генриха I в Санлисе, к северу от Парижа
. Бодуэн давно желал союза с Вильгельмом
, которого защищал от происков коварных врагов в беспокойные времена, пока молодой герцог не достиг совершеннолетия
. Бодуэн стремился наладить более тесные отношения с ближайшими соседями, особенно с Францией, вместе с которой противостоял Священной Римской империи, желая обезопасить спорную территорию и в итоге ослабить власть императора. Как вассал Франции, герцог Вильгельм был обязан поддержать короля Генриха в борьбе с империей. Поэтому Бодуэн принял нормандских послов с большой любезностью, выразил глубокое удовлетворение предложением брака
, на который с радостью согласился, посулив богатое приданое
.
Но если верить истории, изложенной в четырех хрониках XIII века, у своенравной Матильды имелись свои взгляды на брак с герцогом Вильгельмом. Схожий сюжет фигурирует в нормандских
, французских
и фламандских
летописях, которые утверждают, что воспитанная в добропорядочной семье, не запятнанной наличием внебрачного потомства, Матильда высокомерно – и публично – заявила, что не желает идти замуж за бастарда
. Подобная грубость безмерно смутила графа Бодуэна. Он заявил, что дочь, видимо, лишилась рассудка, и пообещал ее образумить. Но переубедить Матильду отцу не удалось. В конце концов графу пришлось отправить к Вильгельму послов с отказом. В эпоху, когда многих высокородных девушек выдавали замуж вопреки их воле, Бодуэн проявил поразительную снисходительность к дочери. Увидев, что отец пошел на попятную, Матильда, без сомнения, решила, что этим дело и кончится. Однако вышло иначе.
Легенда гласит, что в скором времени, когда Матильда возвращалась воскресным утром с мессы в сопровождении придворных дам, ее внезапно настиг разъяренный всадник – отвергнутый искатель ее руки герцог Вильгельм. Утверждается, что Вильгельм подстерег девушку то ли на улицах Брюгге
, то ли во дворе замка Бодуэна в Лилле
и даже затащил свою жертву в ее же спальню. Источники расходятся в указании места, но единодушны в описании самого деяния. «Взбешенный пренебрежением Матильды», Вильгельм схватил ее за длинные волосы, «поколотил, извалял в грязи, испортил ей богатый наряд и ускакал во весь опор», оставив девушку в столь плачевном состоянии, что она слегла
. В «Турской хронике» говорится, что герцог в ярости пустил в ход «кулаки, каблуки и шпоры». Учитывая, что Вильгельм был настолько силен, что, пустив лошадь галопом, натягивал лук, который никто, кроме него, не мог согнуть
, избиение отличалось жестокостью.
Граф Бодуэн разгневался. По сведению летописцев, он выбрал дочери в мужья Бернхарда II, герцога Саксонии. Правда, Бернхард уже состоял в браке, так что, вероятно, речь шла о его сыне Ордульфе. Бодуэн стал готовиться к войне. Но перед самым ее началом Матильда преподнесла отцу новый сюрприз. Большинство девушек королевских кровей, несомненно, глубоко оскорбились бы нападением Вильгельма, однако грубый стиль ухажера вызвал удивительную перемену в сердце темпераментной Матильды, которая неожиданно объявила с одра болезни, что изволит выйти замуж за Вильгельма, и ни за кого другого
. Когда изумленный Бодуэн спросил, почему она передумала, Матильда ответила, что прежде не знала герцога так хорошо, как сейчас, и что он, должно быть, человек огромного мужества и великих дерзаний, раз рискнул поколотить ее во дворце родного отца
.
Возможно, во время болезни Матильда размышляла об отказе Брихтрика и пришла к выводу, что брак с более высокородным Вильгельмом, который способен предложить ей гораздо больше, спасет ее репутацию и утешит уязвленную гордость. Или, быть может, Брихтрик отверг ее совсем недавно, и девушка приняла предложение Вильгельма, желая забыть былую любовь.
Отец Матильды пришел в восторг от перемены в ее настроении. Он отозвал назад своих солдат и сообщил жениху, что дочь готова вступить в брак. Вильгельм подтвердил, что его предложение в силе, и переговоры возобновились. На этот раз Матильда выразила безоговорочное согласие. «Его предложение мне по душе»
, – заявила она, и подготовка к свадьбе закипела.
Ученые подвергали сомнению правдивость этой истории, утверждая, что ее позднее сочинили французы, желая опорочить нормандских правителей, после того как герцогство перешло к ним в 1204 году. Безусловно, «Турская хроника» являлась враждебным источником, составленным с учетом французских интересов. Однако одно и то же предание фигурирует в трех других летописях, одна из которых написана в Нормандии, а две – во Фландрии. Бодуэн Авенский, автор последней из них, опирался на более древние источники, не дошедшие до наших дней. Возможно, в этой легенде все же есть доля правды.
3
Вильгельм Бастард
Позор внебрачного появления на свет преследовал Вильгельма на протяжении всей жизни. Его мать, Герлева из Фалеза, была дочерью кожевника. По слухам, его отец, герцог Роберт Великолепный, заметил, как она стирала одежду в реке. В итоге их встречи примерно в 1027–1028 году родился Вильгельм. Герлева едва не умерла при родах. Пока слуги пытались ее спасти, новорожденного уложили на пол, где он крепко зажал стебель камыша в кулачке. Наблюдавшие предсказали, что малыш вырастет в «могучего мужчину, способного получить все, что пожелает в пределах досягаемости, и готового сильной рукой защищать свои приобретения от всех, кто посмеет на них покуситься»
.
«Он маленький, но он вырастет», – сказал в 1035 году его отец, отправляясь паломником в Иерусалим и оставляя семи-восьмилетнего Вильгельма, своего единственного сына, временно править Нормандией. В том же году Роберт скончался в Малой Азии по пути домой. Герцог не оставил законного наследника, поэтому его преемником стал Вильгельм.
В отличие от Матильды, Вильгельм пережил бурную молодость. «Все время меня окружали опасности, – вспоминал он на смертном одре. – Меня с детства приучали к оружию»
. Многие нормандские феодалы возмущались тем, что бастард носит герцогскую корону. Наставники и опекуны мальчика были убиты, на его жизнь неоднократно покушались, один раз – в его собственной спальне. Но молодой герцог выжил, став тем, с кем приходилось считаться, а его жизнь обросла легендами. «Он был кроток с людьми, любившими Бога, и сверх меры строг к тем, кто отвергал Господа. Он был до крайности суров и вспыльчив, так что никто не смел противиться его воле»
. В 1047 году в возрасте двадцати лет в битве при Валь-эс-Дюн, долине Дюн, Вильгельм показал себя умелым воином, и слава о нем распространилась за рубежи Нормандии. Он не проиграл ни одной битвы, заслужив всеобщее уважение и восхищение – но не любовь – в Нормандии и за ее пределами. Он обладал всеми качествами выдающегося вождя, отличался мужеством и вселял верность в души соратников.
В эпоху, когда средний мужской рост, судя по сохранившимся доспехам, составлял примерно 5 футов 5 дюймов, Вильгельм мог похвастаться ростом в 5 футов 10 дюймов, который рассчитали, изучив его бедренную кость. Исследование также показало, что Вильгельм был наделен силой и развитой мускулатурой
. По описаниям современников, Вильгельм имел коренастую фигуру, «свирепое выражение лица», рано поредевшую рыжеватую шевелюру и скрипучий гортанный голос. Когда в 1522 году его гробницу вскрыли, выяснилось, что тело этого крупного длинноногого и длиннорукого мужчины сохранилось достаточно хорошо, чтобы создать его портрет, который написали на дереве и повесили над гробницей
. С портрета на нас смотрит мужчина в одежде начала XVI века, с рыжими волосами и бородой, на удивление похожий на французского короля Франциска I или даже Генриха VIII. Если герцог при жизни выглядел именно так, значит его внешность значительно отличалась от растиражированного традицией образа, например на знаменитом гобелене из Байе со сценами Нормандского завоевания 1066 года, где Вильгельм изображен гладко выбритым и остриженным под горшок.
Вильгельм «был величав и сидя, и стоя», хотя, несмотря на умеренность в еде и питье, все более «выпирающий живот портил его королевскую стать»
. Он обладал отменным здоровьем и часто предавался своему любимому увлечению – охоте
.
Он был жестким, энергичным и напористым человеком, харизматичным и влиятельным, а также решительным, волевым и алчным. Он не знал жалости, но получил известность как справедливый и благочестивый правитель, которого тем не менее стоило опасаться. Люди боялись его праведного гнева. Превыше всего он ценил верность, питал отвращение к пьянству
и, особенно в ранней юности, «до такой степени чтил целомудрие», что «не смог бы ничего сотворить с женщиной»
, вызывая тревогу современников, обеспокоенных проблемами престолонаследия. В отличие от предков-герцогов в четырех поколениях, он не произвел на свет ни одного бастарда
.
Отношение Вильгельма к морали, вероятно, сложилось в ответ на его шаткое положение незаконнорожденного, которое он находил глубоко постыдным, о чем ясно свидетельствует его жестокое обращение с теми, кто насмехался над обстоятельствами его рождения. Вызывающе подписывая письма как Вильгельм Бастард, герцог не терпел от третьих лиц напоминаний о своем низком происхождении. Когда в Нормандии жители осажденного Алансона развесили на стенах дубленые шкуры в насмешку над ремеслом его деда, а затем город пал под натиском Вильгельма, герцог свирепо отомстил, приказав отрубить кисти и ступни тридцати двум шутникам, и лично присутствовал при наказании.
Вопреки опасениям современников Вильгельм вскоре доказал, что способен зачать детей, хотя, возможно, он давал себе волю только на освященном церковью брачном ложе.
Таков был будущий муж Матильды – непреклонный, суровый и прямодушный.
4
Величайшее торжество и почести
Но казалось, что браку не суждено состояться. В 1049 году союзник графа Бодуэна, Готфрид, граф Верхней Лотарингии, потерпел поражение в битве со своим сюзереном, «римским» императором Генрихом III. Священная Римская империя представляла собой феодальное государство, охватывавшее современную Германию, прилегающие части Северной Европы и север Италии. Оно появилось в 800 году, когда в Ахенском соборе папа короновал короля франков Карла Великого императором, восстановив былую Римскую империю. С 962 года германские потомки Карла Великого возглавляли империю в непростом союзе с папой римским. Однако короли Германии не титуловали себя императорами Священной Римской империи до 1254 года.
Фландрия также являлась феодом Священной Римской империи, поэтому Бодуэн был вынужден отправиться в Ахен вместе с Готфридом, чтобы официально заявить о покорности императору, который, очевидно, пылал жаждой мести. В октябре того же года на папском соборе в Реймсе протеже и союзник Генриха III, папа-реформатор Лев IX, укрепил авторитет Святого престола, обязав духовенство выполнять обет безбрачия и настаивая на соблюдении норм канонического права в отношении симонии, супружества, родственных браков и инцеста. На соборе папа запретил графу Бодуэну выдавать дочь замуж за Вильгельма, а Вильгельму – брать Матильду в жены. Церковь не разъяснила причин внезапного запрета, объявив, что подобный брак противоречит каноническому праву. Даже сегодня нам трудно понять мотивы Льва IX.
Нет никаких свидетельств тому, что Матильда ранее заключала с Брихтриком или кем-либо еще брачный контракт, который бы препятствовал ее браку с Вильгельмом, поскольку в те времена предварительный брачный контракт налагал обязательства не менее строгие, чем сам брак. Ордерик Виталий называл Матильду двоюродной сестрой Вильгельма, подразумевая, что пара состояла в кровном родстве запрещенной степени. Это мнение разделяли некоторые хронисты XII века. Относительно природы родства Вильгельма и Матильды высказывалось множество гипотез. Одна из них гласила, что мать Матильды, Адель Французская, до брака с графом Бодуэном, возможно, была женой дяди Вильгельма, герцога Нормандии Ричарда III. Ричард, несомненно, некогда обручался с девушкой по имени Адела (или Аделаиза), но ее личность не установлена, и даже если свадьба состоялась, этот брак не был консумирован.
Другие летописцы утверждали, что Матильда и Вильгельм происходили от викинга по имени Роллон, отвоевавшего у французов Нормандию и ставшего в 911 году ее первым правителем, но доказательств этому нет, а если б они и были, столь давние родственные узы не могли препятствовать браку. Еще один источник уверяет, что Вильгельм и Матильда состояли в двоюродном родстве пятой степени, но подобное родство отследить довольно трудно.
Известно, что дед Матильды, Бодуэн IV, после смерти первой жены, матери Бодуэна V, женился на тете Вильгельма, Элеоноре Нормандской, однако подобные родственные связи не были скреплены кровными узами. Этот брак превращал Вильгельма и Матильду в двоюродных родственников первой степени. В то время церковь запрещала браки между двоюродными братьями и сестрами, связанными родством до седьмой степени
. Однако она также часто разрешала подобные союзы, хотя чем более тесным было родство, тем труднее оказывалось получить разрешение на брак.
Феодальные правители нередко игнорировали эти тонкости, но Вильгельм был набожным сыном церкви, который беззаветно чтил Бога
и снискал расположение духовенства благодаря ярому рвению
в проведении церковных реформ в Нормандии. Видимо, герцог предвидел наличие препятствий для брака с Матильдой, так как отправил в Реймс группу влиятельных церковников во главе с Ланфранком из Павии, уважаемым настоятелем бенедиктинского аббатства Бек-Эллуэн и будущим архиепископом Кентерберийским, возможно, с целью убедить папу одобрить союз. Вильгельму, с его репутацией реформатора, не пристало заключать неканонический брак, поскольку любые разногласия по поводу женитьбы могли нанести ущерб наследникам герцога и положению церкви в Нормандии. Большинство нормандских епископов, узнав о запрете папы римского, отнеслись к браку Вильгельма и Матильды враждебно. Надо полагать, поэтому нормандские хронисты, преимущественно монахи, умолчали о папском запрете.
Но если отвлечься от церковной патетики, следует признать, что у Льва IX были веские политические причины противиться браку Вильгельма и Матильды. Лев IX действовал в интересах империи и понимал, что союз Фландрии с Нормандией приведет к созданию сильной антиимперской коалиции. Понтифик знал, что Вильгельм «набирал силу и влияние, превосходя великолепием соседей и выставляя напоказ свой новый образ жизни»
. Более того, нормандский искатель приключений Роберт Гвискар недавно завоевал Южную Италию и провозгласил себя ее правителем, что папа римский воспринял как очередную угрозу. Возможно, папский запрет был продиктован политической местью или имел целью заблокировать неблагоприятный для императора союз и сдержать нормандцев.
Без сомнения, Вильгельм знал об истинных мотивах Льва IX. В 1050 году герцог направил в Рим Ланфранка, настоятеля аббатства Бек-Эллуэн, и Жоффруа, епископа Кутанса, испросить у папы римского совета
. Ланфранк был одним из самых почитаемых и добросовестных церковных деятелей Нормандии. Вильгельм «чтил его как отца, уважал как учителя и любил как брата или сына»
. Ланфранк «не уступал древним в учености и религиозном рвении»
, его слава «выдающегося гения и эрудита»
распространилась далеко за пределы герцогства, и даже в Риме о нем отзывались с благоговением. Итог поездки нормандских священников в Рим неизвестен. Высказывалось предположение, что вопрос был быстро решен и понтифика убедили дать разрешение
, но другие свидетельства этому противоречат. Представляется более вероятным, что Вильгельм в конце концов пренебрег запретом.
Также звучало мнение, что Вильгельм воспользовался благоприятным шансом и женился на Матильде, когда Лев IX, развязавший войну, чтобы изгнать нормандцев с юга Италии, 15 июня 1053 года попал в плен в битве при Чивитате
. Разные летописи датируют свадьбу с разницей в шесть лет, указывая, что бракосочетание состоялось в промежутке между 1050 и 1056 годом, причем чаще встречается 1050 год, который почти наверняка является верной датой. Вильгельму на тот момент исполнилось двадцать три, а Матильде – самое большее девятнадцать.
Долгое время утверждалось, что самые ранние упоминания о Матильде как супруге Вильгельма и герцогине Нормандии встречаются в двух хартиях, выданных в 1053 году: одна – аббатству Святой Троицы в Руане
, а другая – бенедиктинскому аббатству Святого Иулиана в Туре
. Однако Матильда, Вильгельм и их старший сын Роберт фигурируют вместе как свидетели двух подлинных хартий, пожалованных аббатству Святого Вандриля и датированных 1051 годом
. Не было ничего необычного в том, что высокородные младенцы выступали свидетелями при подписании хартий. Если Вильгельм и Матильда поженились после октября 1049 года или же, скорее всего, в 1050 году, то Роберт, вероятно, родился в 1051-м. Это согласуется с тем, что в 1066 году его называли отроком
.
С древнейших времен свадьбы правителей служили поводом для больших торжеств. Королевское бракосочетание представлялось событием исключительной важности для всего общества. Преемственность власти заботила всех, так как браки монархов и родовитой знати оказывали прямое влияние на благосостояние народа. Брак воплощал ответственность правителя перед своими подданными за сохранность династии и поддержание чистоты древней, освященной временем родословной.
Внешние атрибуты, блеск и роскошь королевских свадеб были лишь частью общей картины – бархатной перчаткой, скрывавшей железный кулак. Брак порой оказывался церемониальным прикрытием для нечестивого, а иногда жестокого союза. Возраст редко принимался в расчет, поэтому король или знатный сеньор мог быть намного старше невесты. Мужчины считали целесообразным брать в жены девушку моложе себя, чтобы ей легче было признать верховенство мужа, которое взрослые женщины принимали менее охотно. Детей обручали и сочетали браком в младенчестве, но церковь разрешала супружеское сожительство мальчикам с четырнадцати лет и девочкам с двенадцати, когда подростки, по всеобщему убеждению, становились способны к половым сношениям. По крайней мере, двум героиням этой книги на момент замужества было двенадцать лет или даже меньше.
Юной принцессе часто предстояло совершить трудное путешествие к своему жениху с мыслью, что она, скорее всего, навсегда распрощалась с родиной и семьей и что свадьба с незнакомцем состоится сразу по прибытии. Независимо от чувств невесты к жениху и его обращения с ней от девушки ожидали, что она без промедления разделит с супругом ложе и произведет на свет детей, продолжив династию. Пожалуй, невеста выступала в роли сакральной жертвы, наподобие закованной в цепи девственницы из сюжетов классической мифологии.
Матильде пришлось проехать более 150 миль до графства Э на восточной границе Нормандии, где должна была состояться свадьба. В тот век путешествие было непростой задачей. «Карет» еще не существовало. Путешественники перемещались верхом, пешком или в повозке. Дамы обычно предпочитали повозки, хотя те не имели ни рессор, ни прочих удобств. Женщины также ездили верхом, преодолевая от двадцати до тридцати миль в день. Путешествие Матильды, вероятно, длилось около недели. Отец сопроводил ее «со всеми почестями» «до самого графства Э» вместе с пышной свитой вельмож и знатных дам
.
Вильгельм, как пылкий жених, прибыл в Э первым в окружении рыцарей, матери Герлевы и отчима Эрлуэна, виконта Контвиля
. Герцог поселился в замке Э
в качестве гостя своего двоюродного брата Роберта, графа Э. Вокруг замка простирались охотничьи угодья, а его окна выходили на реку Брель
. Здесь Вильгельм принял Матильду и графа Бодуэна, которые преподнесли ему богатые дары
. Несколько дней спустя молодые торжественно сочетались браком либо в соборе Нотр-Дам-д-Э, либо в часовне замка, освященной в честь Пресвятой Девы и сохранившейся до наших дней. Церемония прошла в обстановке строгой секретности
, видимо, чтобы предвосхитить возможные возражения. Папский запрет явно уязвил Вильгельма. «Он взял [Матильду] в жены законно, – подчеркнул капеллан Гийом Жюмьежский, – торжественно, с радостью и ликованием».
В 1476 году в описи драгоценностей, украшений и книг, хранившихся в сокровищнице собора Байе, упоминались две пышные мантии «несравненной красоты», которые, как утверждалось, являлись свадебными одеждами Вильгельма и его невесты. Матильда пошла к алтарю в богатой мантии, расшитой драгоценными камнями. Мантию Вильгельма украшали золотые кресты, цветы, инталии, драгоценные камни и богатая вышивка. На Вильгельме был шлем, также сохранившийся в Байе.
Матильда привезла с собой щедрое приданое. «Отец с радостью передал ее на попечение герцогу Вильгельму вкупе с богатством и роскошной одеждой»
