скачать книгу бесплатно
Этот дом всегда принадлежал семье Конноров. Хэдли и ее муж Малькольм вернулись в Уортон, чтобы ухаживать за пожилым Гаррисоном. Хэдли души не чаяла в отце и отблагодарила его за любовь и привязанность, которые он щедро дарил ей в детстве: почтительно и заботливо (как и подобает обожаемой отцом дочери) ухаживала за стариком до самой его кончины. После его смерти дом и семейный капитал перешли к ней. Сама Хэдли дожила до девяноста лет. В последние годы за ней ухаживал ее внук Саймон – кузен Кейт, сын Гарри – сына Хэдли. Когда Хэдли умерла во сне, ее любимый дом перешел к Саймону в знак признательности за нежную заботу о бабушке.
Саймон и его компаньон Джонатан занялись восстановлением этого огромного здания – буквально дюйм за дюймом. Каждый светильник, дверная ручка, половица были подлинными или, как любил говаривать Саймон, чертовски хорошей подделкой. Большая часть мебели и аксессуаров тоже были подлинными (отреставрированными, разумеется), а та мебель, что не являлась антиквариатом, гармонично сочетала старый и новый стиль. Пока невосстановленным оставался только третий этаж – там когда-то располагался бальный зал. Саймон планировал заняться им зимой, когда закончится туристический сезон.
Великолепный декор вкупе с высококлассным рестораном сделали этот отель самым популярным в городке: за привилегию провести ночь под его тщательно восстановленной крышей платили большие деньги. Впрочем, у Саймона имелось неписаное правило: близким родственникам – бесплатно.
– Это дом наших прапрадедушки и бабушки, – говорил он Кейт. – Ты имеешь такое же право быть здесь, как и я. С какой стати тебе платить за проживание? Никаких денег, пожалуйста.
Однако Кейт не слишком часто пользовалась этим щедрым предложением. Они с Кевином провели тут медовый месяц и несколько раз в год приезжали и останавливались в одном из люксов с джакузи на ночь-другую в межсезонье – просто потому, что здесь очень романтично.
Каждый раз, когда Кейт проходила через огромную деревянную парадную дверь, ее бросало в дрожь: в атмосфере дома чувствовался дух истории, и Кейт ощущала прямую, неразрывную связь с семейным прошлым. Фотографии на стенах словно преследовали ее: молодые, энергичные, счастливые люди улыбались в блаженном неведении, не подозревая, что когда-нибудь их правнучка будет рассматривать эти снимки, а сами они уже будут лежать в могилах.
Приезжая сюда, Кейт всегда представляла себе молодых супругов Гаррисона и Селесту. Видела, как их дочь родилась, выросла и умерла здесь. Кейт нравилось ходить по тем же коридорам, спать в тех же комнатах, есть за тем же столом, как и давным-давно ее предки. Она ощущала быстротечность жизни, пролетающей, словно в один миг. Казалось, еще минуту назад здесь сидела Селеста, беседуя за ужином с дочкой и наслаждаясь прекрасным видом на гавань. Столетие пронеслось в мгновение ока – и теперь черед Кейт любоваться тем же видом. Здесь она чувствовала близость к далеким предкам, как будто они по-прежнему обитали здесь, живя прежней жизнью совсем рядом, за невидимым барьером, который у Кейт почти – но не до конца – получалось преодолеть. Казалось, стоит задержать дыхание и застыть на месте, как заметишь следы присутствия. Она не знала, что их духи, как и духи других людей, в самом деле бродили по залам, сидели за столами и витали над гостями в столовой, не в силах или не желая покинуть этот великолепный дом ради загробного мира.
Сегодня Саймон встречал ее в дверях.
– Наконец-то! – Он стиснул Кейт в медвежьих объятиях. Аляска тем временем прошмыгнула внутрь. Они долго стояли в обнимку, потом Саймон шепнул:
– Ты как?
– Я в порядке, – ответила Кейт, зная, что его не проведешь.
– Да уж, держу пари. – Он отодвинулся и оглядел ее, прищурившись. – Люди всегда в порядке, когда их мир рухнул. А теперь – в бар. Там расскажешь все. У меня есть бутылка вина с твоим именем на этикетке. С меня – вино, с тебя – рассказ.
Глава 7
Услышав, что произошло между Кейт и ее мужем, Саймон наморщил нос:
– Ты что-то скрываешь. Я сразу это почувствовал. Выкладывай все.
Каким-то таинственным образом Саймон всегда все знал. Что-то скрывать от него было бесполезно.
– Хорошо, расскажу. Но ты наверняка сочтешь это очень странным.
– Странным в каком смысле?
Она заерзала на стуле:
– Странным в смысле «Кейт явно нужна смирительная рубашка».
– Звучит не так уж плохо. – Саймон приподнял брови и подался вперед. – Итак, в чем дело?
Кейт глубоко вздохнула, не зная, сможет ли она произнести это вслух.
– Дело в том, что со мной происходит что-то непонятное.
– Ну, чего ты тянешь? – Саймон повторно налил ей бокал. – Я же вижу, ты сама хочешь поговорить об этом, – так не мешкай. Неужели все совсем ужасно?
– Дело в том, что мне в последнее время снятся странные сны.
Кейт выдохнула, и вся история выплеснулась из нее одним долгим непрерывным потоком. Что за последние три недели ей не раз привиделась женщина, чье тело выбросило на берег рядом с родительским домом, что Кейт почему-то знала, что в складках одежды утопленницы спрятан ребенок.
Кейт впервые рассказала о странных событиях последних недель кому-то другому. Теперь ее переживания стали осязаемыми, а слова обрели смысл и превратились в нечто большее, чем просто видения в голове.
– Ну? Что скажешь? – поинтересовалась она.
– И почему со мной не происходит ничего такого? – посетовал Саймон. – Покойники совершенно не желают со мной общаться – по-моему, это крайне оскорбительно.
Кейт расхохоталась:
– Может, дело в покойниках, а может, я просто сошла с ума, что вполне вероятно.
– Все это странно, не спорю, – сказал Саймон. – Тебе постоянно снится чужая женщина. Во сне ты видишь в зеркале ее лицо вместо своего. Во сне ты, по сути, становишься ею. Значит, это очень личные видения, так?
– Верно. У меня именно такое ощущение: это очень личное. Ты прав – я как будто становлюсь ею. Или она – мной. Во сне мы один и тот же человек.
– Ты точно уверена, что видела во сне именно ту женщину, труп которой нашли на берегу?
Кейт кивнула:
– Абсолютно. Это она, несомненно.
– Известно, когда и как она умерла? – задумался вслух Саймон. – Раз она была в озере, значит, утонула?
– Я не знаю. – Кейт вздрогнула, произнеся это. Спину обдало жаром. – Джонни Страттон ведет расследование.
Она уставилась в окно, взглянула в сторону гавани и мысленно вскрикнула: ей показалось, что она увидела красивое безмятежное лицо женщины из сна, проступающее сквозь суровые, мертвые, безжизненные черты того же самого лица на берегу.
– Джонни уже, можно сказать, допросил меня в связи с этим происшествием, – продолжила Кейт.
Саймон поморщился:
– Почему он решил тебя допросить?
– Я не очень адекватно отреагировала, увидев труп, – призналась Кейт. – Он подумал, мне что-то известно.
Саймон потянулся через стол и взял ее за руку:
– Ты же не рассказала ему о своих снах?
Женщина покачала головой:
– Никому не говорила, кроме тебя. Уверена, Джонни считает меня замешанной в этом. Понятия не имею, что сказать, когда он начнет задавать новые вопросы.
– Эх, если бы ты только знала, кто она такая… – вздохнул Саймон, глядя в окно.
Тут вошла Аляска с поводком в зубах.
– Похоже, тебя собираются выгуливать, – хихикнул Саймон.
Кейт встала и потянулась:
– Буду только рада немного поразмяться. Не хочешь со мной?
Через несколько минут они уже шагали по темным улицам Уортона. В воздухе витала осень. Холодок приятно освежал Кейт.
Они немного поболтали о том о сем – о родителях, о том, как идут дела в отеле, но потом снова вернулись к телу на берегу, как будто утопленница звала их.
– Я хочу узнать, кто она и кто ее убил, но понятия не имею, с чего начать, – сказала Кейт. – Чтобы начать расследование, нужно хоть что-то знать о ней.
– Для начала постарайся заметить во сне какую-нибудь подсказку, – посоветовал Саймон. – Наверное, тебе снится реальный человек, раз тело нашли на берегу.
Глава 8
Грейт-Бэй, 1901
Адди и Джесс стали неразлучны. Вместе бегали по полям и рыбачили в известных только им потайных местах. Адди часто плавала на большой воде, пока Джесс сидел на берегу и читал, удивляясь, как эта глупая девчонка может так долго плескаться в ледяной воде. Они говорили о школе, родителях, других детях, делились друг с другом секретами, как брат и сестра. Это была такая идиллия, что Джесс позабыл о мрачных картинах, которые увидел, впервые коснувшись руки Адди много лет назад. Они окончательно улетучились в один особенно прекрасный летний день. Небо ослепляло голубизной, солнце припекало сквозь накрахмаленную белую рубашку, легкий ветерок приносил запах сирени, хотя сама сирень давно увяла. Все могло бы сложиться иначе, помни Джесс о том предупреждении. Но он позабыл обо всем, наслаждаясь сиреневым ветерком.
В тот прекрасный летний день Адди было двенадцать. Они с Джессом пробирались через пригородный лесок к своему потайному убежищу – Вдовьей бухте. Небольшая бухта под высоким утесом. Попасть туда можно только по тропинке через густой подлесок. Адди обнаружила ее год назад, когда шла по лесу за черным волком. Ей так и не удалось убедить Джесса, что все произошло на самом деле: волки в этих местах не водились. Юноша не раз повторял, что никто никогда не видел черных волков ни в Грейт-Бэе, ни в окрестностях, но Адди настаивала на своем. Как бы она нашла эту бухту без волка?
Адди представляла, как в бухту приходили жены, чтобы оплакивать погибших на Великом озере мужей, – настолько уединенным и скрытым от посторонних глаз было это место. Джесс не знал, что и думать, но не мог не признать: ему очень нравилось приходить сюда. Это давало возможность побыть наедине с Адди подальше от любопытных чужих взглядов.
В тот день Адди и Джесс лежали бок о бок на одном из огромных плоских камней на мелководье у берега. Солнце припекало им спины. Адди могла бы легко дотянуться до прохладной нефритовой поверхности воды кончиками пальцев.
Джесс был гораздо взрослее Адди – ему исполнилось семнадцать. В поселке уже сплетничали, как много времени эти двое проводят вместе. Дошло до того, что горожане не видели их поодиночке. Разве у него нет на примете ровесниц? Не пора ли ему начать присматривать себе невесту? И хотя друзья Джесса знали, что лучше не дразнить его из-за маленькой девчонки, которая постоянно путалась под ногами, про себя они удивлялись, почему он не интересуется сверстницами – из школы, например. Джесс играл в бейсбол и отлично учился. Он превратился в весьма красивого юношу с каштановыми кудрями и темно-карими глазами. Друзья знали, что он мог бы встречаться с любой девушкой в поселке, – так почему же он не делает этого?
Но, с точки зрения Джесса, встречаться с кем-то, кроме Адди, означало пустую трату времени. Он был готов ждать, когда она вырастет, с той самой минуты, когда увидел ее в озере в день ее появления на свет. Джесс, как и Адди, сразу понял: им суждено быть вместе. Они созданы друг для друга.
Они лежали на камнях. Адди перекатилась на бок, провела рукой по поверхности прохладной воды и взглянула на свое отражение – расплывчатое, движущееся, мерцающее, искаженное. Жизнь менялась так же, как изменялось и двигалось это отражение в воде.
– В конце недели уезжаю в университет, – сообщил Джесс, уставившись вдаль – на озеро, на горизонт.
– Знаю, – отозвалась Адди, не переставая рисовать пальцем узоры на воде. Солнце согревало девочку.
– Это не так страшно, как кажется, – добавил Джесс. – Всего несколько часов езды. Буду приезжать на поезде на выходные.
Но Адди знала, что он не сможет приезжать часто, а если и вернется домой, то ненадолго. Его затянет студенческая жизнь, как любого на его месте. Узнает много нового, заведет новые знакомства… И Адди хотелось, чтобы Джесс получил возможность пожить по-другому, испытал новые ощущения. Она не боялась, что он отдалится навсегда, поскольку знала: рано или поздно Джесс обязательно вернется к ней. Она видела это.
– Когда мы были маленькими, ты терпеливо ждал, пока я вырасту и стану твоим другом, – улыбнулась ему Адди. – Это заняло пять лет. Думаю, теперь мне придется ждать тебя не так долго. Не старайся приезжать каждые выходные. Я буду здесь, когда ты вернешься насовсем.
Джесс опустил подбородок на теплый камень, на котором они лежали. Ему понравилась мысль, что Адди будет ждать его, оставаясь такой, как прежде.
– Мы можем писать друг другу, – предложил он.
– Звучит здорово. – Девочка улыбнулась, уже предвкушая новый вид отношений: обмен письмами и сокровенными мыслями вместо лесных похождений и разговоров у озера.
– Ты умеешь найти хорошее в любой ситуации, – улыбнулся в ответ юноша. – Как это у тебя получается?
Адди только пожала плечами. Юноша и девочка взглянули вниз на воду, на отражения друг друга.
– Адди, я люблю тебя, – шепнул Джесс ее отражению.
Тогда он впервые произнес эти слова.
– Я тоже люблю тебя, Джесс. – Адди коснулась пальцами обоих отражений, которые расплылись, затанцевали и засверкали. Девочка представила, как они снова будут лежать здесь вместе, когда Джесс наконец вернется из университета, и задумалась, как к тому времени изменятся их отражения.
Юноша посмотрел наверх: высоко ли в небе солнце.
– Наверное, нам пора. Встретимся после ужина на Уиллоу-стрит?
Адди заметила дьявольский огонек в его глазах и догадалась: он что-то задумал.
– А зачем?
– Увидишь, – Джесс улыбнулся. – Хочу оставить кое-что на память обо мне.
Адди рассмеялась:
– Здесь все будет напоминать о тебе. Озеро, леса, эта бухта, наш поселок, небо…
– Но я хочу добавить кое-что еще, – ответил Джесс.
После ужина Адди вышла из-за угла своего дома на Уиллоу-стрит, названной так в честь большой старой ивы [5 - Англ. willow – ива.], которая стояла посередине соседнего поля. Джесс уже был на месте, держа за руль свой велосипед. У Адди велосипеда не было, и кататься она тоже не умела: ее отец считал это неподходящим для леди занятием и отказался учить. Джесс несколько раз пытался, но у Адди ничего не получалось.
– Сегодня вечером будешь кататься до захода солнца, – заявил Джесс, увидев Адди. – А потом поедешь домой на велосипеде. Дарю.
– Правда?
Юноша улыбнулся:
– Не могу же я взять его с собой в поезд. Теперь он твой.
– Но родители не разрешат мне… – Девочка нахмурилась, живо представив их негодование.
– Скажи им, что я одолжил его тебе на время, пока не вернусь. Попросил присмотреть за ним.
– Ну, не знаю… – Адди скептически посмотрела на хитроумное устройство. – Я не думаю, что…
– Правильно, девочка моя, – рассмеялся Джесс. – Не думай – просто поезжай. А теперь залезай. Мы не остановимся, пока у тебя не получится.
Адди осторожно взялась за руль, задрала юбку и устроилась на сиденье, прочно упершись одной ногой о землю.
– Я буду придерживать тебя, пока не освоишься. – Джесс взялся за сиденье и повел, толкая велосипед вперед. – Поставь обе ноги на педали, – велел он.
– Слишком быстро! – возмутилась Адди.
– Надо именно быстро. – Джесс перешел на бег трусцой. – Так будет легче.
Адди крутила педали и неуверенно рулила вихляющим велосипедом. Как только Джесс отпустил сиденье, она свалилась на обочину. И оглянулась на своего учителя. В ее глазах читалась досада.
