скачать книгу бесплатно
всё набирающим клёкот ромбом
мечется тень орла.
В кровь обдирая плечо перевала,
солнце борется с ним,
падает в гулкую щель провала,
туда, где звёзды переливало
небо в горную синь.
Шорох лежит на багровых скалах,
переходя в зенит.
Вся эта речь, что по ним скакала,
весь этот свет – полнотой накала –
дома теперь звенит.
Вся эта сила нечеловечья,
та, что в горах меня ввысь рвала,
здесь, за столом, схватив за предплечье
и обмакнув в облака наречий,
водит пером орла.
КАСПИЙСКОЕ МОРЕ
Каспийское роме бряцает волнами,
военная цапля рокочет над ними,
и дети в загоне ныряют всё дальше
в зелёную кожу, в рыбацкое ложе.
Каспийские камни бросаются грудью
на пепельный ветер с надутой щекою;
на баржу, плывущую из ленинграда;
на рожу, плывущую там, где не надо.
По скулам каспийским гуляют желвайки.
Где стиснула челюсть слоистые пляжи –
воздушную вату желают гуляки,
буфетчица с облаком рада продаже.
До нужной кондиции женские ножки
маняще взбивают каспийское роме,
докурено солнце и брошено в море,
да только скребутся каспийские кошки.
И масляно чайка скользит на прощанье
в спортивной пробежке за кромкой прибоя.
Каспийское роме пьянит и тревожит,
и как-то грустится солёней всё больше.
* * *
Но в Дагестане смерти нет,
а есть всему чабрец.
А есть – хинкал и, наконец,
Гуниб – всему венец.
В тысячелетиях высот
языкий жив момент,
и в Дагестане смерти нет,
пока всему Дербент.
ДЕРБЕНТ
Весь мёд Дербента молодой –
с камней персидской лени –
греби каспийскою ладьёй,
не подмочив колени.
Весь ключ проломленных ворот
клади в подкладку шума,
где меч был перекован в рот,
в священный шёпот Джумы.
Петляй по кровотоку стен
над деревом граната,
вся ярость солнца – свет и тень –
под деревом граната.
Всю рысь, что кисть твоих ушей
во ржу небес макала,
на грудь Нарын-калы пришей
и слушай шаг магала.
Всю тяжесть бесконечных гор
вмести в бескрайнем взоре:
за лесом холм, за домом двор –
Дербент впадает в море.
СУЛАК
Как двухтомник Аронзона,
зеленит глаза Сулак,
тот и этот – лёд озона
на расплавленных губах,
над оскаленным каньоном:
дуб, встающий на дыбы,
глина, хвоя, птицы, кони,
сердце, небо, гор горбы –
на ночь в пропасть пишут стансы,
в бездну дна желая лечь,
на каскаде гидростанций
вскипятив прямую речь,
взбаламутив говор звона
в незабытом Зубутли –
словно томик Аронзона
бубенцами по груди,
словно книга винограда
вызревает, посмотри,
словно руки водопада
гладят фермы Миатли,
словно славно на цитаты
разливается Чиркей,
где взрываются гранаты
алой сочностью своей,
где двухтомник Аронзона
на расплавленных губах –
за холмами горизонта
мне сулил стихи Сулак.
САРЫ-КУМ
Там, где сип кривоватый
близоруко порхал,
