скачать книгу бесплатно
– Я все поняла.
Он облизнул губы и показал ей очередную фотографию: тело ее отца в обгоревшем и расплавленном кресле, заключенное во льду.
– Мы отметили то место, где высвободили его изо льда вместе с креслом, – продолжал Бак. – Судя по анализу свидетельств на месте пожара и нашей реконструкции его передвижений в тот день и даже за несколько недель до происшествия, на основании его разговоров со знакомыми в «Лосе и Роге», его медицинских записей, уровня алкоголя в крови и состояния его психики… в какой-то момент в предыдущие дни или недели твой отец принял решение покончить с собой, Бекка. В последний день он напился до такого состояния, когда человек становится неуклюжим и начинает спотыкаться. Он зарядил свой дробовик, натыкаясь на разные вещи, пошел в гостиную и застрелился.
Ребекка быстро просмотрела остальные фотографии, плотно сжав губы.
– Тебе известно, что он работал над «холодными» делами? – спросила она.
– Ной? Он все время проводил так называемые расследования.
Она встретилась со взглядом его зеленовато-голубых глаз.
– Его беспокоило что-то конкретное?
– Бекка, твой отец выдумывал всевозможные теории заговоров и вел себя как параноик. – Бак помедлил. – Мы все знали об этом.
– Когда появилось сообщение о пожаре?
– В 17.45. Позвонил Коул Мадона с соседнего ранчо Броукен-Бар. Он организовал других соседей, которые могли оказать помощь.
– А где побывал мой отец в тот день?
– В пабе «Лось и Рог», сидел там с самого открытия.
В животе Ребекки всколыхнулась волна тошноты. Он позвонил ей из места, расположенного рядом с пабом. Она сама могла бы поклясться, что ко второй половине дня ее отец был пьян.
– Расследование пожара началось на следующее утро. Никаких свидетельств поджога. Никаких признаков подложенной растопки, открытых окон для доступа воздуха или других намеренных изменений обстановки. Нет признаков, что постройка была специально подготовлена для пожара. Нейтральные указания, такие как отсутствие ценной мебели, ювелирных украшений, фотографий, чучел и других подобных вещей, тоже отсутствуют.
– У отца не было ничего ценного.
Кроме его драгоценных досье с документами расследований, которые теперь сгорели.
– Кроме того, у него не было никаких долгов, проблем с заложенным имуществом или мотивации для получения страховки, – добавил Бак.
Ребекка откинула волосы со лба и пригладила их, как будто это могло привести в порядок ее мысли.
– Иногда вещи ровно такие, какими они выглядят, Бекка. Я уверен, что тебе известно об этом.
– Правда. Иногда бывают сложные вопросы и простые ответы. Кажется, это сказал доктор Цейс. – Она потянулась за фотографиями и забрала их. – Спасибо за снимки. Теперь я собираюсь отправиться туда.
– Там мало что можно увидеть из-за снега и льда. Все заиндевело за последние несколько дней.
– Мне просто нужно посмотреть, понимаешь? Соприкоснуться с этим местом.
Он кивнул.
Когда Ребекка выравнивала стопку фотографий, что-то всплыло на поверхность ее мыслей.
– Если его автомобиль стоит здесь, на охраняемой стоянке, то как он в тот день добрался домой из «Лося и Рога»?
– Эш Хоген подбросил его до дома.
Ребекка почувствовала укол леденящего холода и уставилась на Бака:
– Эш?
– Да. Он обнаружил Ноя в круглосуточном магазине на автозаправке «Петрогаз». Ной оставил свой автомобиль возле «Карибу-Лодж», потому что бармен Солли запретил ему управлять машиной. Ной сказал ему, что собирается прогуляться пешком и навестить Клайва Додда, который живет за автозаправкой. Иногда он ночевал на диване у Клайва. Эш предложил Ною подбросить его, потому что сам ехал в ту сторону. По его словам, он высадил Ноя возле дома около четырех часов дня. Они вошли и пропустили по стаканчику. Потом Эш уехал домой.
У Ребекки горело лицо.
– Поездка от фермы моего отца до «Петрогаз» занимает сорок пять минут. Что происходило между полуднем и четырьмя часами дня, когда они приехали на место?
– У Эша были какие-то дела по пути.
– То есть он последний, кто видел моего отца живым?
– Предположительно, это именно так.
Время растянулось. Ветер бушевал снаружи, заставляя старое здание поскрипывать, а оттяжку флага с лязгом хлопать по флагштоку. Темный, чернильный холод медленно вползал в Ребекку и утверждался где-то глубоко внутри. Вместе с ним пришло ощущение зловещего, наползающего облака.
«Он лгал.
Вы оба лгали.
От чего ты защищала его в тот день?»
Глава 8
Ребекка вышла из полицейского участка. Нежеланные воспоминания об Эше прокручивались в мозгу, пока она шла к отцовскому автомобилю. Как Эш обманывал ее. Как он в конюшне совратил Уитни Ганьон той жаркой июльской ночью во время ежегодного фестиваля родео в Клинтоне больше двадцати лет назад. Ту ночь, когда все изменилось.
В летнем воздухе висел густой аромат сахарной ваты, переплетенный с запахами сена, навоза, праздничных костров, бургеров, выпечки и далеких лесных пожаров. Музыкальная группа исполняла песню, которая нравилась Ребекке, и ей захотелось потанцевать с Эшем, поэтому она пошла искать его. Она заметила, как они с Уитни поспешно выходят из амбара, поправляя одежду, с раскрасневшимися лицами и спутанными волосами. Ее сердце и ее мечты разломились пополам, когда она встретилась взглядом с Эшем.
Эш поклялся ей, что это была единственная измена. Ужасная ошибка. Потом, в конце лета, Ребекка постепенно начала верить ему, верить в то, что она снова может надеяться на него.
Но потом до нее дошли городские сплетни. Люди видели, как Эш и Марти Фоссам ошиваются с Уитни в баре в Девилс-Батт. В августе и сентябре того года он много раз обещал Ребекке, что все кончено. И ощущение предательства было полным.
В том году она заканчивала школу и поклялась, что сразу же после получения аттестата уберется к чертям из города, как это сделали Уитни и Тревор в конце сентября. Эш должен был унаследовать ранчо Хогена от отца, и Ребекка не могла вытерпеть мысли о том, что ей снова придется сталкиваться с ним и со своей болью. Она никого не любила так, как когда-то любила Эша. И она больше никогда, никогда не хотела видеть его. Ни при каких обстоятельствах. Особенно теперь.
Потому что, несмотря ни на что, какая-то крошечная темная часть ее существа не переставала любить Эша. И она невольно сравнивала с ним каждого мужчину, с которым была с тех пор. И приходила к неутешительным выводам.
«Я знаю, что он лгал».
Да, он много лгал.
«От чего ты защищала его в тот день?»
Ребекка едва не сбилась с шагу от неожиданной мысли.
Тот день был последним воскресеньем сентября.
День, когда она увидела Эша, раненного и растерянного, бредущего по дороге в грозу.
В тот самый день люди видели, как Уитни и Тревор сели в белый автофургон с орегонскими номерными знаками, чтобы уехать в Лос-Анджелес.
Холодное, темное предчувствие, которое Ребекка испытала в офисе Бака, усилилось и загустело, как битум. Ей не нравились эти внезапные открытия, особенно в контексте смерти ее отца.
Она обнаружила старый, побитый «сильверадо» отца на автостоянке рядом с блестящим черным «фордом F-350» последней модели.
Ребекка присела на корточки, чтобы осмотреть покрышки, ветер трепал ее волосы. Там действительно имелись шипы, и протекторы выглядели хорошо. По крайней мере об этом отец позаботился. Но в остальном автомобиль представлял собой ржавую и натруженную рабочую лошадку, которую лучше было бы отправить на покой. Он резко контрастировал рядом с большим и шикарным «фордом».
Ребекка снова посмотрела на «форд F-350», когда открывала дверь отцовским электронным ключом. Черный красавец мог похвастаться бортовым компьютером, затейливой хромированной решеткой бампера, «кенгурятником» и другими мелкими аксессуарами, включая наклейку на заднем окне с изображением оскаленного волка. Все в нем дышало тестостероном. Интересно, чей это автомобиль, – возможно, Бака Джонстона?
Дверь «сильверадо» не желала открываться. Ребекка выругалась сквозь зубы. Ей понадобилось еще три попытки, прежде чем замерзший механизм замка наконец сработал. Дрожа от холода, она забралась внутрь, онемевшими пальцами вставила ключ в замок зажигания и повернула наполовину, чтобы включился свет на приборной доске. Убедившись, что аккумулятор работает, она повернула ключ до конца. Двигатель провернулся два-три раза, запнулся, кашлянул и заглох.
Ребекка снова выругалась.
Дрожа все сильнее, она повторила этот процесс еще четыре раза. Наконец старый двигатель прокашлялся и неровно заурчал, автомобиль изрыгнул черное облачко выхлопных газов.
Ребекка включила обогреватель на полную мощность и потерла руки, ожидая, пока машина немного прогреется. Когда стало теплее, она пошарила в куче одежды на заднем сиденье и обнаружила старую охотничью шапку, подбитую овчиной, широкий флисовый шарф, большие перчатки, фермерскую куртку на теплой подкладке и лыжные штаны. Ребекка немедленно завернулась в шарф, надела шапку и опустила наушники. Потом напялила на себя просторную отцовскую куртку, все еще хранившую его запах.
Ребекка замерла.
Запах пробудил воспоминания, ударившие так мощно и неожиданно, что производили почти физическое ощущение, и какое-то время она словно сидела в присутствии отца, как будто частица его еще оставалась в автомобиле, а его руки обнимали ее рукавами куртки. Тогда Ребекка поняла, что вернулась домой. Ее глаза наполнились слезами.
«Я люблю тебя, папа».
Ребекка вытерла слезы. Почему она столько лет не говорила ему эти простые слова?
Как получилось, что она не возвращалась домой и не оставалась надолго, действительно надолго? Ребекка вытерла нос и надела перчатки.
«Я собираюсь сделать это ради тебя, ладно? Я собираюсь все выяснить. Какое-то время я пробуду здесь, обещаю».
В отделении для перчаток она нашла скребок для снега, вышла наружу и очистила остатки льда с ветрового стекла. Когда она забралась обратно, внутри стало теплее. Но потом она потянулась за пристяжным ремнем, взглянула на приборную панель и глубоко вздохнула. Дизельный бак почти опустел.
Она решила заправиться на стоянке «Петрогаз» по дороге. Заправка находилась недалеко, у северного края города. Кроме того, Ребекке хотелось узнать, говорил ли там кто-нибудь с ее отцом, когда Эш нашел его там незадолго до огненной кончины. Ей нужно было встретиться с отцом в последний раз, увидеть последний день в его жизни его собственными глазами. Тогда, наверное, она получит какой-то крошечный намек на его поведение.
Или же ей хотелось просто чем-то заткнуть дыру в своем существе, вызванную его отсутствием.
Овеянная запахом отцовской одежды, окутанная теплом воспоминаний, Ребекка направила громыхающий старенький «сильверадо» на дорогу к автозаправке. По мере того как она заново знакомилась с повадками отцовского автомобиля и особенностями зимнего состояния местных дорог, ей казалось, что ее втягивает в кротовую нору времени. Ее работа далеко на востоке, ее стерильная квартира, модная одежда и Лэнс, ее любовник от случая к случаю, – все это становилось отдаленным и нереальным с каждым следующим шагом в ее прошлое.
Ребекка заправила бак и направилась в магазин на стоянке, чтобы расплатиться. Когда она толкнула дверь, звякнул колокольчик. Женщина за стойкой подняла голову, а мужчина, стоявший на стремянке и раскладывавший товары на полках, обернулся и посмотрел на Ребекку. Оба имели ближневосточную внешность.
– Холодно сегодня, – сказала женщина, изучая наряд, в который облачилась Ребекка. Краем глаза Ребекка уловила свое отражение в зеркале и посмотрела еще раз. Ее лицо под старой охотничьей шапкой было призрачно-бледным. В нескольких слоях одежды, с красным носом и покрасневшими глазами, она выглядела бездомной бродяжкой. Ребекка попробовала улыбнуться, когда женщина проверила стоимость заправки и взяла ее кредитную карточку, но лицо было жестким от холода.
Прежде чем она успела задать свои вопросы, мужчина слез со стремянки и дернул подбородком в сторону окна.
– Кажется, это автомобиль Ноя Норда?
– Да. Я его дочь, Ребекка Норд. Я… я приехала так быстро, как смогла, но погода… – Она закашлялась и осознала, что пытается объясниться и оправдаться. Поскольку она чувствовала себя виноватой, то проецировала это чувство на других, как будто они заранее осуждали ее.
– Ужасное известие, – сказал мужчина, вытирая руки полотенцем. – Мне очень жаль. – Он протянул руку: – Меня зовут Абдул Малик, а это моя жена, Камала. Ной говорил, что у него есть дочь, тоже офицер полиции.
Камала протянула Ребекке товарный чек, и та взяла его.
– Насколько мне известно, мой отец был здесь в день своей смерти, – сказала она. – Вы, случайно, не работали в тот день? Вы видели его? Может быть, разговаривали с ним?
Абдул криво усмехнулся:
– Когда это мы не работали круглые сутки семь дней в неделю, а, Камала?
– Верно, – отозвалась Камала. – Ной зашел купить сигарет. Он часто бывал здесь, как и большинство жителей города. Здесь одна заправочная станция на северной окраине, а другая – на юге.
– Сигареты? – Ребекка нахмурилась.
– «Денали плэйн», насколько я помню, – сказала Камала.
– А он… он делал это раньше? В смысле, покупал здесь сигареты?
Ребекка убрала чек в карман. Ее отец не курил. Но опять-таки, как много на самом деле она знала о своем отце?
Супруги обменялись взглядами. Абдул пожал плечами.
– Наверное, покупал, – ответила Камала. – Точно не припомню. В основном он приезжал сюда на заправку. Иногда покупал газеты и кое-какие журналы для охотников. – Она покосилась на стойку с журналами и несколькими книгами в мягких обложках. – А иногда он покупал пакет молока.
– Он в тот день выглядел как обычно? Нормально?
Супруги снова обменялись взглядами.
– Мне известно, что в тот день он пил с утра, – сказала Ребекка.
Абдул кивнул.
– Да, иногда он приходил сюда в таком виде. – Он чуть пожал плечами, словно сожалея, что приходится говорить правду.
На заправку въехал мотоцикл и остановился у ближайшей колонки. Мотоциклист был одет в черное. Его сопровождал темно-серый грузовик с двумя снегоходами на борту. На их полозьях остался намерзший лед с комьями снега.
Супруги заметно напряглись, когда мотоциклист спешился и снял свой шлем. На нем была теплая полумаска с изображением скелета, закрывавшая нос и рот. Сдвинув ее на подбородок, мотоциклист зашагал к магазину.
Абдул снова забрался на стремянку и стал заполнять полки. Ребекка чувствовала, что окно возможности для получения информации быстро закрывается.
– Мой отец что-нибудь сказал? – быстро спросила она.
Камала покачала головой, и маленький бриллиант, вправленный в крыло ее носа, блеснул отраженным светом.
– Он не сказал ни слова, – тихо ответила она. – Просто подошел к стенду у окна, вон там. – Она показала кивком головы. – Он стоял там достаточно долго, чтобы я начала гадать, на что он смотрит или кого он ждет. Я спросила его, но он лишь пожал плечами. Потом пришел мистер Эш Хоген. Он находился с другой стороны бензоколонки и заправлял свои баллоны пропаном. Он пришел заплатить за газ, увидел пьяного Ноя и предложил подбросить его до дома.
Звякнул колокольчик, и дверь открылась. Вошел мотоциклист – крупный мужчина с бритой головой и обветренным лицом.