скачать книгу бесплатно
Я вышел из школы и побрел гулять, просто между домами. Мне очень не хотелось в квартиру, где ждут, когда я отброшу коньки.
Меня стало откровенно пугать свое будущее. Я его просто не видел. У тебя никогда не было такого? Когда кто-то спрашивает, или ты сам задаешь себе вопрос, как ты видишь свое будущее, а ты его вообще не видишь? У меня был просто пустой чистый лист перед глазами. И только страх завтрашнего дня.
Меня буквально накрыло ощущение безысходности. Я хотел спрятаться, но куда? Постепенно я дошел до дома, и там сразу пошел в свою комнату и закрыл дверь на замок.
Я включил комп и в вк запустил одну песню. Почему-то она мне подходила в этот момент. Она последняя, скорее всего, будет в моем плейлисте. Это Слот «Кома».
Я открыл окно и впустил в комнату холодный воздух. Потом я влез с ногами на подоконник. И меня даже не пугало, что это 10-й этаж. Мне в тот момент было наплевать, если я случайно упаду. Но я помнил – я дал себе год.
Хотя, откровенно говоря, от этого года я ничего не ожидал. Мне не было покоя нигде. Дома отчим и мать, а в школе еще и травля. Это ведь не скоро забудут, если забудут вообще. Надо же было такое сочинить, что я гей. Это в голову не уложишь даже.
Почему вообще люди так подло друг с другом поступают? Я сидел и думал об этом, о своей жизни, и о смерти. Я стал ждать ее, как избавления от страданий. По ту сторону точно уже больно не будет. Никогда.
Хотя, я ведь буду кривить душой, если скажу, что мне не страшно. Или если скажу, что я хотел именно смерти. Я хотел прекратить эту боль, которая буквально пожирала меня изнутри…
И вот, с того момента прошло некоторое время, закончился март. А мне на душе с каждым днем становилось все хуже. В классе не прекращались насмешки, Тимур постоянно подтрунивал надо мной, что не понимает, почему я не стал с ним встречаться.
А у меня в душе боль сменялась пустотой. Аж самому страшно от этого.
Единственной отдушиной для меня было общение с тобой. Но, я же понимаю, у тебя родители, друзья, а я всего лишь еще один человек в твоей жизни. А наше общение это всего лишь временное облегчение.
Я ломался, постепенно и неумолимо.
Потом наступил апрель, а я стал чаще прогуливать уроки. Помню 15 апреля. В тот день дома с утра все было тихо, и я пошел в школу в хорошем настроении. Но меня давно уже настораживал факт наличия у меня хорошего настроения. И я не прогадал со своими предчувствиями.
В школе одноклассники, я не знаю, кто именно был инициатором, расклеили листовки по всей школе. Там была моя фотка и мой номер телефона. И написано было, что я ищу парня для интима.
Я увидел эту мерзость в коридоре на первом этаже и со злостью сорвал.
А когда я пошел в туалет, чтобы выкинуть эту макулатуру, то на стене у двери в туалете увидел еще одну листовку. Их расклеили на совесть.
Я хотел в тот момент разрыдаться, как девчонка.
Вместо этого я развернулся, и вышел из школы. Я бродил по улицам и каким-то образом наткнулся на тату-салон.
И я знал, что я сделаю. Я проколол ухо сразу в трех местах. Самое болезненное место это хрящ. Прокол был болезненным, но это принесло некоторое облегчение.
Потом я позвонил тебе (подгадав время под окончание уроков) и пригласил в кино. Помнишь?..»
Андрей прекрасно помнил тот день. Он решил тогда не пойти на пары. Но кто же знал, что Артём тоже прогулял школу. При встрече Артём был странным, но он как обычно все списал на усталость. Все пытался шутить, и радовался, что сделал пирсинг. Эх, если бы Андрей знал, почему именно Артём пошел в салон. Но для того, чтобы что-то заподозрить, нужно досконально изучать суицидальное поведение. Тем более, очень тяжело что-то увидеть, когда это что-то растянуто во времени.
«Потом я позвонил тебе (подгадав время под окончание уроков) и пригласил в кино. Помнишь? Пожалуй, это было самое нормальное время из всего, что мне пришлось переживать. Но уже тогда я заметил за собой то, чего не было раньше – я улыбался, потому что знал технически, как это делается. Понимаешь? Я запомнил механизм улыбки, знал ситуации, где нужно улыбнуться, но внутри не испытывал ничего. Порой, правда, совсем ничего. А иногда я улыбался, превозмогая душевную боль. Носить такую маску постоянно очень тяжело. Но я носил. И маску хорошего настроения, и маску безразличия – весь последний год. Даже встречи с тобой меня радовали все меньше. А в последнее время даже огорчали. Потому что я понимал, что если душа существует, я буду по тебе скучать.
Но это все лирическое отступление.
16 апреля я проснулся, и стал собираться в школу. Мать хотела еще, чтобы я позавтракал, но меня тошнило от одного воспоминания о еде. У меня стал пропадать аппетит. Мать это не особо волновало, а меня тем более. Я вышел из дома, на улице предательски светило солнце. Я стал ненавидеть солнечные дни и счастливых людей. Потому что я понимал, что никогда счастливым сам не буду.
Когда я пришел в школу, листовок на стенах не было, хотя я обыскал весь первый этаж, как параноик.
Войдя в класс, я снова услышал те же смешки, а Тимур еще издевательски мне подмигнул. Я прошел в конец кабинета, и сел на заднюю парту, подальше от всех. Сегодня первым уроком была химия. Я записывал формулы и думал, как бы создать такое вещество, чтобы взорвать всю планету к чертовой матери. Я перестал верить во что-то хорошее в этом мире.
В классе со мной совсем никто не общался, и даже не здоровался почти никто. Если они здоровались, то потом прилетали насмешки о моей выдуманной ориентации.
На перемене, когда мы ждали у кабинета классного руководителя, ко мне подошла девочка по имени Света. Она явно была чем-то заинтересована:
– Артём, у меня вопрос. Можно?
Я поднял голову, потому что до этого смотрел в пол, и сказал:
– Задавай. Я ведь все равно могу не отвечать.
Света кивнула и спросила:
– Вот смотри. Тимур, он же такой красавчик, у нас половина девчонок по нему сохнет. Он проявлял к тебе знаки внимания, а ты ему отказал. Кто же занимает место в твоем сердце, неужели он лучше Тимура?
Эту реплику слышали стоявшие рядом одноклассники, которые тут же заржали.
У меня уже даже эмоций не было, которые бы могли выплеснуться наружу, кроме досады. Ну, сколько можно?
Я просто отошел от всех к более дальнему окну, и ждал, когда придет преподаватель.
На уроке я почти не слушал, что говорит учитель. Мне было просто противно от самого себя, как будто я и правда виноват во всем, что со мной происходит.
Я вспомнил, как мама угрожала мне психушкой, и уже было подумал, а почему нет? Там наверняка будет лучше, чем дома. Но вот после больницы меня вернут обратно в этот класс, и тогда мне вообще крышка. Боже, какая безысходность!
Мои размышления прервал звонок, но я почему-то продолжал сидеть за партой, обняв сумку руками. В этот момент ко мне подсел Тимур, и я увидел, что в классе кроме нас никого не осталось. Он серьезно на меня посмотрел, и сказал:
– У меня две версии, почему ты так себя ведешь. Или у тебя нет чувства юмора, поэтому ты психуешь, или ты гей, и потому психуешь.
Я ошалело уставился на этого идиота. Ну почему у них у всех нет логики. Меня это выбесило, и я вскочил из-за парты, уронив стул на пол:
– Ты нормальный?! Ты называешь травлю шуткой?! Да ты просто ебанутый на всю голову! Ты больной, понимаешь?! – В этот момент я взял его сумку, которую он положил на парту, и швырнул в сторону доски. Тетради и ручки поразлетались по полу. – Отвали от меня! Не подходи ко мне на пушечный выстрел! Вообще испарись! Да лучше бы ты сдох! Лучше бы вы все сдохли!
Я не понимал, что несу, и не осознавал, как я ору. Я только видел офигевшие глаза Тимура, которые были уже по 5 рублей.
Я схватил сумку и пулей выскочил из класса, громко хлопнув дверью. Я летел по коридору и даже кого-то задел. Но я просто не видел, куда я мчался. Я зашел в раздевалку, накинул на себя пальто, и вышел на улицу.
Все, чего мне хотелось, это напиться. Но я ненавидел это состояние. Поэтому я решился купить сигарет. Я тебе не говорил об этом никогда, но с 16 апреля 2018 года я стал курить. Тебе я не сказал, потому что не хотел упасть в твоих глазах. Сейчас я падаю, но мне уже все равно.
Когда я купил сигарет, я пошел в какой-то строительной площадке. Там я сел на какое-то бревно за забором, и закурил. Конечно, первые несколько раз я закашлялся, но потом все получилось. И это принесло некоторое облегчение, хоть и временное.
Мне нужно было потерпеть год, я ведь дал себе время. Но я понимал, что я на грани срыва в пустоту. Каждый поход в школу и каждый поход домой, были как на расстрел. Только расстрел хотя бы не повторяется изо дня в день.
Я посидел на бревнышке минут 20, а затем пошел домой. Мне даже было плевать, что от меня пахнет сигаретами. В конце концов, отгребать что так, что иначе.
Когда я пришел домой, там был только отчим. Я ненавидел те моменты, когда мы оставались дома одни.
В прихожей я повесил пальто, снял ботинки, и хотел быстренько проскочить в свою комнату, но в этот момент в коридоре материализовался Виктор:
– Где ты так долго был? Уроки закончились час назад.
-Я гулял. А что, нельзя? – Выдал я, и тут же пожалел о своем ядовитом тоне.
Виктор сверкнул глазами. Ему явно не понравилась интонация, с которой я произнес свою фразу. Он резко сократил между нами расстояние, и прижал меня к вешалке. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. А этот ублюдок просто опер руки на вешалку, так чтобы я оказался в заложниках.
Я чувствовал на своем лбу его горячее дыхание, и думал, что я сейчас начну блевать прямо здесь. Мне было дико страшно. Я знал, на какие мерзости способен этот тип. И он знал, что я знаю, потому он выжидал, как хищник, глядя мне в глаза. Так прошло несколько минут. Я пытался уйти, но он еще больше ко мне прижимался. Я понимал, что надо валить, но как? Места для маневра не было. Сердце так и норовило выскочить из груди. Каждый удар отдавался гулом в ушах.
Потом этот мерзкий тип не выдержал, и засунул одну руку мне под кофту со спины. И я понял, что надо действовать. Не знаю, как я это сделал, но я сумел зарядить ему коленом в пах. Естественно, отчим отошел, согнулся, и стал на меня материться. А я просто схватил сумку и убежал в свою комнату…»
Андрей перестал читать. Он заметил, что пока читал этот отрывок, сам вспотел и напряг все мышцы своего тела. Понимая, что Артём не пишет подробностей всех произошедших с ним кошмаров, Андрей ужасался еще больше. Если ему плохо только от прочитанного, то, каково же было Артёму?
От размышлений его отвлекло сообщение в Телеграм.
Саша, [25.03.19 20:00]
Андрей, привет, это Саша. Не сочти меня навязчивым. Когда я тебя на пиво приглашал, я не просто хотел потрепаться. Я вижу, как тебе тяжело, и как ты сдал в последнее время. Мы знаем, как ты дружил с Артемом . И я подозреваю, что ты пытаешься один со всем этим справиться. Я просто хочу сказать, что я готов с тобой поговорить. Обещаю, этот разговор останется между нами. Я знаю, ты никогда меня не считал своим другом. Но я считал тебя своим. Если хочешь поговорить, я выслушаю.
Андрей, [28.03.19 20:04]
Спасибо за поддержку. Но я не уверен, что готов с кем-либо вообще об этом говорить. Это слишком личное. Но я буду иметь в виду твое предложение. Завтра увидимся в универе =)
Андрей отправил сообщение, и ему в голову закралась мысль: а что если Саша правда не хочет посплетничать или просто полюбопытствовать? Вдруг он хочет помочь от чистого сердца? Но Андрею в это не верилось совсем. Ну не мог он доверять людям. Просто не мог. Хотя понимал, что держать все в себе нельзя, это очень тяжело. Артём вот держал в себе, и к чему это привело.
Андрея снова посетила мысль, которую он в последнее время прокручивал не раз. Каково это – сознательно пойти на смерть? У самого Андрея пару раз были ситуации, когда он по своей неосторожности оказывался на волосок от смерти, и ему было очень страшно. В последний раз неделю назад он чуть не попал под машину, потому что задумался, и просто шел, погруженный в свои мысли. Он помнит это чувство, когда сердце готово пробить грудную клетку насквозь, и радость от того, что смерти удалось избежать.
Но что чувствовал Артём, который год готовился, а до этого неоднократно думал о суициде?
«Не знаю, как я это сделал, но я сумел зарядить ему коленом в пах. Естественно, отчим отошел, согнулся, и стал на меня материться. А я просто схватил сумку и убежал в свою комнату. Комната была моим микро-убежищем. Но в этом убежище я не мог деться никуда только от самого себя. Вот бывает, живут люди в браке и понимают, что ужиться они не могут. И тогда они разводятся. Но как быть, когда не можешь ужиться с самим собой?
Я лег на диван и просто лежал, глядя в потолок. Я не слушал музыку, которую раньше обожал, я не хотел ничего читать, ни с кем общаться. Мне просто хотелось исчезнуть.
Я стал копаться в своей голове и думать. И в голову полезла та самая шальная мысль: а вдруг во всем, что со мной происходит, я сам виноват? Видимо, я просто неудачник и лошара. И все этим сказано. Я просто не достоин чего-то лучшего и большего, как бы я ни хотел.
Видимо я – тот самый мальчик для битья.
Потом я начал думать о Боге, в которого никогда не верил. Точнее о том, как было бы классно, если бы я в него верил. Я бы мог помолиться и вообще я бы знал, что Господь мне поможет. Но реальность оказалась проще – мне никто и никогда не поможет.
Так я не заметил, как уснул. И мне снился сон. Но я тогда не понял, что это был сон. Потому что мне снилось, как я проснулся среди ночи, и пошел в ванную комнату. Я набрал полную ванну теплой воды. Потом я взял с полки бритву, и с нею уже влез в воду. Я закатал рукава свитера, и стал с силой резать руку вдоль, от локтевого сгиба и до запястья. Я даже помню острую боль, которая стала тупой, и как рука начала неметь. Потом то же самое я сделал с левой рукой.
Я четко помню, как вода в ванне окрасилась в красный, как у меня начали неметь руки. Я положил голову на бортик ванной и стал терять сознание. И в момент, когда свет погас, я проснулся.
Я вскочил и сел на диване, сердце просто выскакивало из груди. За окном уже стемнело. Сон был слишком жуткий и слишком реалистичный. Но что, если это было руководство к действию?..»
Глава восьмая
Андрей смог уснуть только к 12 ночи. И снова ему приснился тот же кошмарный сон. Тот же морг, та же дверь, тот же секционный зал, и Артём, который встает, тянет к нему руки, и пытается говорить. Но изо рта течет вода.
Когда Андрей вскочил, проснувшись от собственного крика, на часах было 1:30.
Андрей понимал, что ему нужно сегодня пойти на пары как-то, и нужно хоть немного поспать. Но как спать, когда снятся кошмары? Завтра определенно нужно купить снотворного.
В голове вдруг всплыло воспоминание из дневника, как Артём не признавался, что курит, чтобы не упасть в глазах друга. Да Господи! Это такие мелочи, по сравнению со всем происходящим! Ну почему он не поговорил с Андреем хоть о чем-нибудь, что его беспокоит!
Андрея мучила совесть и чувство вины. Он понимал, что не сделал ничего, чтобы разуверить Артёма в его страшном решении.
От сна и от таких мыслей у Андрея разболелась голова, и он пошел на кухню, чтобы выпить таблетку. Оставаться одному в квартире по ночам и вечерам было страшно. И он поймал себя на мысли, что напросился бы в гости к родителям. Но что им сказать? Что ему страшно оставаться дома одному? Это был бы позор.
Когда Андрей уже возвращался обратно, его взгляд упал на вешалку. Из-под пальто торчал кусок красной ткани. Но Андрей помнил, что у него красных вещей нет.
Он подошел в вешалке, снял пальто и куртку, и под этими вещами обнаружил толстовку небольшого размера.
В памяти тут же всплыла картина, как это было. Это было начало сентября 2018 года. В тот день было жарче обычного. Артём пришел к Андрею утром, а ушел днем. Поэтому толстовку он просто забыл на вешалке.
Андрей не стал трогать эту вещь, потому что ее повесил именно Артём. Пусть так и будет.
Нет, он, наверное, сходит с ума. Ему определенно нужно с кем-то поговорить. Это помешательство. Андрей решился – завтра после пар он пригласит Сашу в гости. И будь что будет.
С этими мыслями он отправился в кровать. Голова болеть переставала, а вот сон не шал. Уснуть кое-как удалось к 3 часам утра. Перед тем, как Андрей уснул, он видел перед глазами висящую на вешалке красную толстовку.
Будильник прозвенел в 7 утра. Это был как удар по голове, которая хоть и не болела, но была чересчур тяжелой, будто что-то давит на черепную коробку изнутри.
В университете Андрея уже ждал Саша. Они встретились на первом этаже. Все слова, которыми они обменялись, состояли только из приветствий. Так они провели первую пару, погруженные кто в учебу, а кто в свои мысли.
После первой пары они оставались в той же аудитории. Саша закрыл конспект и спросил у Андрея:
– Плохо спал?
– Просто паршиво, – решил признаться Андрей, – я даже кофе не пью, потому что думаю, что у меня повышенное давление и станет только хуже. А взбодриться не могу.
Саша понимающе кивнул. Он как-то хотел забрать Андрея после пар, и где-нибудь посидеть, но не решался ничего сказать. Вместо Саши, вопрос задал Андрей:
– Саша, я хотел спросить, предложение о том, чтобы попить пива, еще в силе?
Саша немного удивился, но потом понял, что, видимо, Андрею совсем плохо стало, и сказал:
– Конечно. Где выпьем?
– У меня. Только не пиво, а виски. Или что ты пьешь из того, что покрепче? – Андрей сделал паузу, что-то обдумывая, и сказал, – Сегодня пятница. Можешь остаться у меня ночевкой. У меня в гостиной вполне удобный диван.
Саша согласился. Андрей же подумал о том, что очень классно все складывается – сегодня в квартире он останется не один.
По пути домой молодые люди заехали в «Ашан», чтобы докупить закуски, так как Андрей ел крайне мало. Саша затерялся где-то в отделе с чипсами, а Андрей пошел в колбасный отдел, чтобы купить нарезки.
Когда он практически подошел к отделу, он увидел парня, точнее ему показалось, что он опять увидел Артёма, но когда парень повернулся к нему лицом, секунд через 30 Андрей понял, что это не Артём. Кажется, здравый смысл начал покидать Андрея, потому что он уже думал не о том, что это не может быть Артём по причине смерти, а потому что парень, стоявший за прилавком, не так уж похож на Артёма.
Андрей быстро сделал заказ, забрал товар и пошел к кассам.
До дома Андрея доехали быстро. Молодые люди молча поднялись на 4 этаж, и вошли в квартиру.
