скачать книгу бесплатно
Он пролетал низко над полем и трибунами, так, что с земли можно было отлично разглядеть лицо пилота. За ним наблюдали сотни глаз, и равно душных не было, он это знал. Ему аплодировали и кричали ура.
Когда Бип закончил выступление и молодцевато подкатил к своему месту, ему еще раз похлопали. Девочка с бантом тоже хлопала и улыбалась. Ей очень понравился самолет Бип. Она попросила взрослых снова подкатить ее кресло к самолету.
К Бипу подошли и другие люди во главе с молодым, важным, похожим на пластмассовый самолет мужчиной. Мужчина этот что-то громко говорил и поднимал руку вверх. Когда он подошел к Бипу, то облокотился на него, словно на перила трибуны, и продолжал говорить громко и напористо. Бипу этот тип не понравился. Бип его не слушал, а смотрел на девочку, которая была недалеко, но ей не давали подойти, вернее, подъехать к самолету ближе.
Потом лакированный мужчина вдруг сильно ухватился за расчалку крыла. Это было неприятно и больно. Расчалка сильно натянулась, перекашивая верхнее крыло. Этого делать было нельзя, но пилот отошел в сторонку, как только эти люди обступили Биплан, и не мог защитить самолет. Бипу пришлось терпеть боль и неудобство.
Вдруг девочка с бантом робко сказала:
– Можно мне полететь на самолете? Если я не могу ходить, может быть, я смогу летать?
Она сказала это тихо, но ее все услышали. В тишине люди расступились, и девочка с белым бантом и большими глазами цвета неба подкатила свое кресло прямо к Бипу. Бипу очень хотелось, чтобы девочка села в его кабину. Ему показалось, что она обязательно должна чувствовать Небо так же, как он. Он показал бы ей свое небо и свободу полета. Он сделал бы это очень аккуратно, так, чтобы ничем не испугать эту девочку, а наоборот, порадовать ее.
Тут мужчина, что все еще опирался на самолет, что-то сказал, и все рассмеялись. Кто-то поднял девочку на руки и посадил в кабину Бипа.
Девочка улыбалась и ждала, что будет дальше.
Мужчина подозвал пилота и начал что-то ему говорить. Пилот хмуро отказывался, но потом все вокруг тоже стали просить его, и пилот согласился. Он согласился прокатить девочку.
Вспышки фотокамер ослепляли Бипа, пилота и счастливую девочку, пока они устраивались в кабине. А говорливый мужчина позировал рядом. Уходя, он зачем-то с силой дернул расчалку крыла так, что у Бипа заскрипел весь каркас, и он почувствовал, что в тросе расчалки что-то надорвалось. Бип сжался на момент от боли, но все прошло, и он снова думал лишь о полете.
Пока выруливали на полосу, девочка махала всем из кабины, а Бип настраивался на полет. Он очень волновался – с таким пассажиром он еще никогда не летал. Бип чувствовал, что и пилот думает о том же.
Взлет был легким, таким, что только по прекращению тряски от колес шасси можно было понять, что они оторвались от земли. Девочка смеялась. Бип видел, как она со страхом и восторгом смотрела на удаляющуюся землю и на облака в небе, что становились все ближе.
Бип плавно набирал высоту и перешел в поворот, делая широкий, размером с небольшой город круг.
Девочка уже совсем не боялась. Ей было хорошо здесь – в самолете, в небе. Здесь было тихо и красиво. Земля была нарядной и веселой, а облака – как смешные барашки, что пасутся в голубом небе. Когда пролетали мимо облака, было видно, какое оно воздушное и мягкое. Девочка раскинула руки, насколько это было возможно в кабине, и запела. Что она пела – Бипу не было слышно, но мелодию он понял, она совпадала ритмом с пением его мотора.
Бип тоже радовался и легко парил над городом, речкой, что сверкала внизу, лесом и полями. Ему было хорошо, потому что он был в Небе, он летал, а не выполнял работу, и еще потому, что его пассажиром была эта красивая девочка.
Они уже снижались, завершая большой круг, когда неожиданный порыв ветра резко бросил машину вверх. Бип сразу отклонил элероны, чтобы выровняться. Его не испугал этот порыв, но он стал серьезен. Ему не хотелось, чтобы испугалась девочка. Пришлось отклонить рули еще, до предела, новый порыв ветра снова пытался откинуть самолет. Крылья напряглись, и фюзеляж его заскрипел от натуги.
Самолет уже выровнялся, но тут раздался звук лопнувшей струны. Это лопнула та расчалка. Бип почувствовал резкую боль в крыле, и теперь вся мощь набегающего потока воздуха стремилась сломать это крыло. Бип изо всех сил старался удержать крыло. Если оно отломится, то самолет рухнет на землю, его ничто не сможет спасти. Пассажирка не сможет самостоятельно воспользоваться парашютом, и тогда… Тогда произойдет страшное!
Девочка услышала этот странный звук после рывка вверх и немного испугалась, но потом снова стала радовалась полету, ничего не подозревая.
Бип немного отклонил элероны, чтобы уменьшить нагрузку на крыло, и, с небольшим креном, сбросив скорость до самой малой, стал осторожно снижаться. Вдруг пилот сделал движение рулем, которое чуть было не свело на нет все старания Бипа, но, почувствовав сопротивление самолета, пилот стал управлять им так, как это было нужно.
Бип знал, что долго не сможет так продержаться, в крыле уже появилась трещина. Пока она была совсем небольшой, но каждый порыв ветра или качание рулей увеличивали ее. Земля приближалась слишком медленно, до полосы было еще далеко, а крыло вот-вот могло отломиться.
Необходимо было дотянуть до посадки, а там уже опытный пилот справится и, даже если крыло сломается, не даст им разбиться. Нужно только сесть плавно.
Бип придумывал, что можно было сделать, чтобы не дать крылу сломаться. Для этого надо было сделать так, чтобы напор воздуха не отламывал крыло, а наоборот прижимал его и не давал расти трещине дальше. Был только один способ это сделать – переворот через правое крыло и полет на спине. Это напугает девочку, она не знает еще фигур пилотажа. Бип решил терпеть дальше и изо всех сил прижимать свое крыло, чтобы его не отломил ветер. Как только он почувствует, что крыло уже не выдерживает, он сразу сделает этот переворот на спину.
До земли оставалось совсем немного, уже можно было разглядеть листья на деревьях и лица людей на поле. Силы у Бипа заканчивались, а трещина на крыле вдруг резко и быстро пробежала еще дальше, до самой половины крыла. Бип мгновенно крутанул себя в правую бочку – сделал переворот через крыло и затем плавно вышел в ровный полет на спине. Он почувствовал, как больное крыло прижалось к своему основанию, трещина не могла теперь расти дальше. Пилот наконец понял, что с самолетом, и доверился Бипу. Так можно было снизиться до самой земли, но потом им придется снова перевернуться в нормальное положение для посадки и зайти на полосу так, чтобы крыло не испытало рывков.
Девочка от неожиданности переворота и полета вверх ногами вскрикнула, но не испугалась. Она была удивлена и поражена тем, как самолет умеет менять верх и низ и как легко он летает…
Бип готовил себя к последнему маневру, земля уже была совсем рядом, и было пора заходить на полосу. Если при перевороте на крыло придется даже небольшой воздушный удар, оно может отломиться. Он мысленно проигрывал все движения, выверял малейшие детали управления. Бип чувствовал, как пилот осторожно проверяет ручкой управления готовность к перевороту. Еще мгновение, и будет поздно…
Переворот начался очень плавно, но когда крыло освободилось от силы, что прижимала его к фюзеляжу, трещина снова раскрылась, и сердце самолета замерло. Но переворот получился мягким, быстрым и точным, трещина осталась прежней и не побежала дальше. Оставался последний и решающий момент самой посадки, земля уже набегала под фюзеляжем.
Девочка испугалась, когда они перевернулись, но лишь на секунду. Рядом быстро мелькали деревья, и было интересно наблюдать, как по ним бежит тень от их самолета. Она поняла, что полет заканчивается.
Нужно было ровно, сразу на оба колеса, без малейшего удара коснуться полосы и быстро погасить скорость. Бип сбавил обороты мотора до самых малых и осторожно выровнялся. Он выбрал ту часть полосы, которая была наиболее ровная. Ведь случайная ямка полосы могла все испортить.
Вдруг трещина побежала за середину крыла… Срочно нужно было касание, а до земли еще около метра… Сейчас скорость у самолета была, как у гоночного автомобиля…
Они успели. Касание было легким, самолет покатился, быстро гася скорость. Бип смог удержать свое крыло.
Они медленно подкатили к концу взлетной полосы, медленно развернулись и так же медленно докатились до места стоянки. Больное крыло Бипа подрагивало. Пилот утирал пот, а механик огромными от ужаса глазами смотрел на него и на самолет. Только они, пилот, его механик и сам Бип, знали, что произошло, только они различали трещину, протянувшуюся через все крыло, и видели порванную расчалку.
Их окружили люди. Людей было много, все они радовались самолету, бесстрашной девочке и улыбались друг другу.
Девочка попросила взрослых поднять ее на руках повыше, дотянулась до верхнего крыла Бипа и погладила его. Бипу от этого стало легче, он перестал чувствовать боль. Девочка поняла его. Он был счастлив, что она, эта девочка, которую он сумел спасти, радовалась.
А юная пассажирка, позабыв обо всех, подняла голову и долго смотрела в огромное Небо. В нем так же плыли кучерявые облака, на которые она только что смотрела сверху, и заботливое солнце сияло, улыбаясь всему на земле.
Девочка засмеялась. Теперь она знала, что обязательно станет пилотом.
Как Ослик пошел в детский сад
Пришел Ослик в детский сад. Он был маленький Ослик, но очень упрямый и сам себя считал Большим Осликом. Сначала в детский сад его привела мама, но ему не понравилось, что его привели. Ослик заупрямился и не пошел в садик. Он сказал маме:
– Не хочу и не буду!
Уперся своими крепкими ножками, опустил голову вниз, и теперь никто не смог бы его уговорить.
– Не буду и не хочу, – снова и снова повторял он.
Мама сказала ему:
– Тогда гуляй тут на полянке один, если так хочешь.
Ослик побегал немного по травке один, попрыгал, погонялся за стрекозой. Но играть одному было скучно. Никто его не догонял, не звал, не говорил, что нельзя так прыгать, потому что можно упасть. Скоро Ослику уже не хотелось быть одному.
– Не хочу, не буду! – снова сказал он. – Не буду бегать один, не хочу!
Но ему никто не возражал. И это тоже было скучно. Ослик подумал тогда, что надо найти кого-нибудь, кто будет возражать, и вот тогда он ни за что с ним не будет соглашаться. Но на полянке никого не было видно. Только где-то далеко возле леса щипала траву старая Корова из соседнего двора. Ослик подумал и побежал к Корове.
– Здравствуйте, тетушка Корова! – сказал он и приготовился спорить.
– Здравствуй, Маленький Ослик, – ответила Корова и безразлично отвернулась от него. Но потом добавила: – А почему ты не в садике?
– А я не хочу и не буду! – начал Ослик.
– Вот оно что, – сказала Корова и больше ничего не добавила.
– Не хочу, – еще раз сказал Ослик, но Корова не ответила.
Тогда Ослик немного попрыгал вокруг Коровы очень высоко и красиво. Мама сразу бы сделала замечание, что так можно упасть, но в этот раз Ослику никто ничего не сказал. И он, обиженный, пошел опять на поляну. Но там было все так же пусто, тучка закрыла солнышко, и ему стало совсем скучно и одиноко.
Ослик брел по полянке, опустив голову, и незаметно подошел к детскому садику. Он встал на пригорке и стал смотреть, что происходит там во дворе.
Во дворе садика дети играли в догонялки, и маленький Пони гнался вприпрыжку за худеньким длинным Жирафиком. Другие зверята бегали и шу мели вокруг кругами. Было видно, что им там весело и интересно. Один Козлик подпрыгнул так высоко, что перепрыгнул через Свинку, которая завизжала от удовольствия и восторга. Ослик подумал, что он мог бы перепрыгнуть Свинку еще выше, и тогда Свинка еще больше обрадовалась бы. Но он стоял один.
Ослик еще постоял немного, наблюдая за тем, что делается во дворе. А потом… потом он снова побрел на поляну, потому что он не захотел пойти в садик.
«Не хочу и не буду», – снова произнес он про себя.
А на полянку тем временем пришел старый-старый Конь Белон, он был белый, седой и такой старенький, что уже плохо видел и слышал, но он был очень добрый. Ослика он знал и учил его распознавать разные запахи.
Теперь Белон просто гулял по полю, опустив голову. Он размахивал своим огромным белым хвостом и только иногда поднимал голову к небу.
Ослик побежал к Дедушке Белону, чтобы спросить его про желтых бабочек. Пока Ослик бежал по полю, он увидел, как туда же, к Белону, с другого конца поля идет огромный и страшный Бык Задор. Задора все боялись, он был мрачный и сердитый.
Ослик первый добежал до Белона и успел прокричать ему:
– Дядюшка Белон, здравствуй. Я бегаю один по полю, потому что не хочу идти в садик, и хочу спросить про желтых бабочек. Почему раньше я их не видел, а теперь их так много у ручья?
Старый конь помолчал, потом встряхнул огромной гривой и ответил:
– Здравствуй, Маленький Ослик. Ты увидишь еще много нового, чего не видел раньше, потому что вокруг нас новое никогда не заканчивается, оно всегда вокруг тебя.
– И для тебя вокруг тоже много нового? – удивился Ослик.
– Да, и вокруг меня тоже, если мои глаза и уши открыты.
– А когда твои глаза закрыты и ты стоишь, будто спишь?
– Тогда я вижу новое в своих воспоминаниях.
Тут подошел Бык Задор и вместо приветствия протяжно замычал. Хотя, может быть, это и было приветствие, Ослик этого не знал. Он постоял еще немного с Задором и Белоном, но они не играли, а молчали. Ослику стало с ними неинтересно. Он побежал в поле.
Рядом с забором детского садика Ослик увидел Большой Синий Цветок, и его, конечно же, нужно было рассмотреть. На Большом Синем Цветке сидела полосатая пчела. Цветок чуть покачивался от того, что пчела ползала по нему. Ослик хотел его понюхать, потому что запах от цветка был очень приятный, но пчела так страшно зажужжала, что Ослик испугался и просто смотрел на цветок, которого раньше не видел. Пчела улетела, цветок расправил свои лепестки к небу и, как показалось Ослику, улыбнулся. Ослик тоже улыбнулся. Ему стало весело и совсем не скучно.
Можно было просто смотреть в небо, такое большое и голубое. В небе помещались и облака, которые куда-то плыли по своим делам, и жаркое Солнце, стрекозы и бабочки, птицы и много еще разного, чего Ослик прежде не знал или не успел увидеть. Он прилег в траву, поджав ноги с копытцами под живот. Так лежать было очень хорошо. И задремал…
Когда он проснулся, то увидел, что Солнце светило совсем с другой стороны и уже не так ярко. Вокруг было тихо и грустно.
Ослик встал, потянулся и стал смотреть на садик. Туда уже шли папы и мамы зверят – большая толстая тетя Хрюша и дядя Верблюд, что смотрел на всех свысока и только на своего сыночка Верблюжонка – всегда улыбаясь…
Тут он увидел и свою маму, которая была так красива! Она была самая-самая лучшая Мама! Мама спешила к Садику с противоположной стороны поляны и не видела своего Ослика. Он быстрее побежал ей навстречу и радостно закричал:
– Иу-а, И-а, Ия-а! – что означало «Мама, я здесь, я жду тебя».
Они встретились у самых ворот, и Ослик подумал, что завтра он обязательно пойдет в садик.
Нарас Хват
Мальчика звали Нарас по фамилии Хват, и он был популярен у девушек.
Мальчик учился в нефтяном институте в одном уральском городке, потому что хотел стать олигархом. Но он не успел подружиться со всеми, чтобы реализовать свою мечту, как учеба закончилась и началась новая жизнь.
Ему выдали новый паспорт, в который закралась одна маленькая ошибка в имени, которую он и сам не сразу заметил. Теперь его звали по имени-отчеству. А так как у него был папа, которого так и звали – Был, то молодого человека стали называть Нараз Был Хват.
Так жизнь и не получилась.
Поганки
Жили-были Большая и Малая Поганки. Росли они рядом, из одного корешка и были сестрами. Они, конечно, считали себя тонкими, хрупкими, изящными красавицами, а не поганками. Белые, с нежно-розоватым оттенком, они привлекали всеобщее внимание и гордились собою.
Однажды Малая Поганка говорит Большой:
– Мы – самые красивые в этом лесу, и нам нельзя унижаться и общаться со всеми. Посмотри, как безобразно толсты эти Боровики и Маслята, их шляпки грубы и неровны, а цвет вульгарен и совсем не идет к таким ножкам. Я уже не говорю про Рыжики и Лисички, те вообще не имеют ни малейшего представления о манерах и красоте форм. Давай теперь будем Принцессами среди грибов, и пусть они все нам служат.
– Да, ты права, – ответила Большая Поганка, – нельзя нам быть с ними ровней. Я старше тебя, и потому буду Главной Принцессой нашего леса, а ты будешь младшей Принцессой, моей помощницей.
– Ну вот еще, помощницей, – возмутилась Малая, – это я придумала быть принцессами, а теперь должна быть второй? Ни за что! Или я главная, или отпочкуюсь от тебя и буду одна расти, а ты станешь трухлявой старухой.
– Ладно, давай будем вместе править поровну, мы же родные сестры, что нам делить? Будем советоваться и командовать грибами сообща.
– Хорошо, я согласна, но больше никогда не старайся стать главнее меня.
– Но и ты не пытайся меня подчинить, помни, что от моего корня ты питаешься, я могу стереть тебя в порошок, если захочу.
Так мирно они договорились между собой и стали думать, как будут управлять грибным государством в своем лесу, какие указы издавать и какие привилегии себе назначать, чтобы отдать должное своей избранности. Последнее их особенно заняло, но тут их пожелания расходились. Большая Поганка хотела, чтобы утренней росы им доставалось больше, чем прочим, а Малая считала, что важнее, чтобы им отдавали почести и ими восхищались. Понятно, что скоро они договорились объединить свои желания и начать уже пользоваться всем незамедлительно.
Так, они издали указ, что отныне все грибы леса – их подданные. Все обязаны подчиняться, восхищаться и, если придется, то и шляпу снимать перед ними. Потом к грибам решили добавить и насекомых, что в лесу проживают, чтобы те тоже знали, кто из грибов главней.
Указ грибам зачитали. Лисички улыбнулись, Сморчки сморщились, Волнушки только чуть поволновались, но быстро успокоились. Белый Гриб вообще не услышал ничего, а зевнул да дальше дремать продолжил. Грибы подумали, что они, конечно, и без государства какого-либо прекрасно жили, но раз теперь будут у них Принцессы, может, им еще лучше жить станет. А любоваться ими, конечно, приятно – девки красивые, может, и правда у них кровь голубая, особая.
Доводить указ до сведения насекомых оказалось сложней. Они все так быстро мечутся от гриба к грибу, от травы к траве, что и не слышат ничего. Высокоблагородные сестры решили, что насекомые, наверное, в курсе по поводу их статуса, потому что они уже давно почтительно облетают и оползают их стороной. Вот ведь! Знали, оказывается, а им-то и не сказали, что они принцессами родились. При случае решили всей лесной мошкаре это припомнить!
Начали править. Утром росой освежатся, напьются и обзор государству делают. Росы теперь заметно на Поганках прибавилось, разумеется, не само по себе так получилось – указ к концу лета заработал.
Однако скоро оказалось, что привилегий совсем мало у них, а дел много – за всеми следить, порядок поддерживать. Трудятся, ответственность несут, пока другие грибы соком их леса наливаются, а им-то всего – роса да чуть внимания. Решили справедливость восстановить, они ж на то и поставлены. Новым указом ввели привилегию – светить Солнцу на них первыми. Подданные не возразили, тогда они еще добавили: и Грибным Дождям поливать их ежедневно после полудня.
Большая Поганка, как всегда, стала придираться к придуманному:
– Я не уверена, что мы Солнцу можем приказы отдавать. Оно не наше подданное.
– Ну и что, что не подданное, раз приходит на наш лес светить, значит должно нашим указам подчиняться. Является каждый день, будто мы его звали. Пусть теперь знает!
– Ну, если так, то это – справедливо, – подтвердила Большая Поганка.
– Скажи еще, что и Грибной Дождь – не наш подданный.
