скачать книгу бесплатно
Мама заговорщицки склонилась к нему и чмокнула его в макушку. Они сидели в обнимку на кресле, и от нее приятно пахло цветами. Она любила их выращивать в своей оранжерее. Поговаривали, что сами эльфы завидовали их красоте. А он любил маму и считал ее красивее всех цветов в мире. Больше всего ему нравилось, когда она рассказывала о чем-то волшебном. Как сейчас.
– Волшебная-преволшебная? – уточнил маленький Финн.
–Волшебнее не бывает, – кивнула мама.
– Элиаф, дорогая, не стоит на ночь пугать малыша. – В комнату заглянул отец и по его сдвинутым бровям Финн догадался, что тот крайне не доволен. – Тем более это выдумки, которыми не стоит подкреплять и без того буйную фантазию нашего сына. Вчера старший О’Кроли жаловался, что Финн сильно напугал их сына рассказами о двуногих чудовищах из другого мира. Подумать только, двуногие чудовища… . это же надо придумать такое.
– Ничего страшного в истории твоей семьи нет. Как и вымысла? – Элиаф пожала плечами и улыбнулась мужу. – И то, что у О’Корли растет трусишка, совсем не значит, что мы должны наказывать нашего сына за хорошее воображение.
– Хочу страшную историю! – потребовал малыш. – Волшебную и страшную!
– Вот видишь, – она снова улыбнулась мужу,– твой сын не трусишка.
Отец махнул рукой.
–Ладно. Я не могу спорить с вами обоими.
Элиаф послала мужу воздушный поцелуй.
– Ты можешь сесть с нами и тоже послушать. Уверена, из меня рассказчик лучше, чем из твоего деда.
Форк старший рассмеялся и решил удобно устроиться на диване напротив них.
«Когда твой отец был в том же возрасте, что и ты, мой цыпленок, его дедушка Гутор Форк рассказал ему одну интересную историю, приключившуюся с ним в детстве»
– Гутор Форк III, – Финн перебил маму и гордо добавил, – герой Срединной войны, у него было много медалей за отвагу и доблесть. Папу назвали в честь него.
–Верно, сынок! – отец улыбнулся.
– Ох, мужчины, – притворно всплеснула руками мама, – только и разговоров о медалях да подвигах. Попрошу не перебивать меня.
Итак, однажды маленький Гутор, твой прадедушка, отправился гулять к Серому Озеру. Да-да, к тому, что находится на окраине города. Гулять там не разрешалось, и многие взрослые боялись отпускать туда своих детей и ходить к озеру самим. Сейчас там от озера и осталось что одно название да небольшое болотце.
Но тогда это было священное место, которое местные жители обходили стороной, так как считали, что там живут баньши. Много веков сиды избегали встречи с баньши, верили, что те приносят несчастье и забирают с собой в другой мир лучших из лучших».
– В какой другой мир? – голос малыша задрожал от предвкушения.
– Мир боли и слез. Страшный мир!
– Элиаф! – вскричал Гутор Форк.
–Что, разве ты не веришь, что существует мир, где все страдают?
–Не важно, во что я верю. Ребенку об этом мире знать зачем?
–Дорогой, – примирительно сказала она, – моя мама мне рассказывала такие истории, когда я была младше нашего сына. Я хочу, чтобы и Финн знал, что мир сидов не единственный. Богиня Дану родила и других детей.
– Даже если и так, – терпеливо начал Гутор, – и Великая Богиня дала начало не одному народу, ты никогда не задумывалась о том, почему наши миры не сообщаются. И почему большинство сидов не верят в существование иных? Возможно, таким образом, нас уберегают. Все новое и непознанное таит в себе опасность.
– Я начинаю думать, уж не ты ли отец трусишки О’Кроли… – раздраженно вспыхнула Элиаф. – Пусть наш сын сам выбирает, во что ему верить. Позволь мне рассказать ему то, что знаю я.
– Я не хочу спорить из-за пустяка. Но тебе не кажется странным, что историю моей семьи рассказываешь ты? Все-все, умолкаю, – сказал Гутор, заметив гневный взгляд жены. – Рассказывай свою волшебно-страшную историю, я тебе больше не помешаю.
– Хорошо, спасибо. Так, на чем я остановилась?
– На мире боли и слез, – хором ответили ей отец и сын.
– Да, именно! Считалось, что баньши знают проход в этот мир. Поэтому встреча с ними грозила опасностью оказаться там навсегда. А никто из жизнелюбивых и радостных сидов не желал попасть в мир страданий. Поэтому места рядом с Серым Озером избегали.
Твой прадед был не из робкого десятка. Он поспорил со сверстниками, что искупается в том озере и вернется домой целым и невредимым. Он не верил в россказни стариков о баньши и тайнах, спрятанных на дне Серого Озера. И он отправился туда совершенно один.
Сняв ботинки и одежду, Гутор нырнул в озеро с головой, проплыл несколько метров и повернул обратно к берегу. Вода была очень холодной, и он постепенно начал замерзать. И вдруг он почувствовал, как что-то невидимое стало сковывать его ноги. В какой-то момент он не смог больше плыть, его тело онемело от холода и ужаса. Он стал тонуть и попытался позвать кого-нибудь на помощь, но горло было словно схвачено чьей-то неумолимой хваткой. Погрузившись под воду, он не переставал бороться. Мысленно он взывал к Великой Богине и просил послать ему помощь. Его вера была так сильна, что вскоре он почувствовал, как кто-то схватил его за руки и потянул наверх. В себя он пришел уже на берегу. От холода он не чувствовал ни рук, ни ног. Его зубы стучали не переставая. А рядом с ним….»
Мама сделала паузу и обвела слушателей таинственным взглядом. Финн замер в кресле рядом с ней, с широко раскрытыми глазами, в которых смешалось и страх, и любопытство, и детский восторг. Старший Форк сидел на диване, закинув ногу на ногу и понимающе ей улыбался. Удовлетворенная произведенным эффектом, Элиаф продолжила:
– А рядом с ним сидела девочка. Такая хрупкая, с прозрачной нежной кожей, отливавшей слабым зеленым светом. Ее волосы струились по плечам, словно покрывало сотканное из ниток солнечного света. А глаза… Ее глаза были не похожи на глаза сидов, они переливались ярким зеленым цветом, а зрачок был узким, как у змеи.
– Ох, – послышался восхищенный вздох из глубины кресла.
– Да, мой цыпленок, она была необыкновенной. Твой прадед был заворожен и не мог поверить своим глазам. «Кто ты?», – спросил он у невиданного существа. «Та, что спасла тебя», – был ему ответ. И голос ее был подобен легкому ветерку, который даже рябь на воде не создаст, настолько он был тих и нежен.
– Ты баньши? – Гутор побаивался ее, но виду старался не показывать.
– Да. А ты джентри и зовут тебя Гутор.
– Откуда ты знаешь? – Его тело стало согреваться, но вот перестать стучать зубами он никак не мог.
– Я все о тебе знаю, – скромно сказала баньши и положила руку на его грудь. Он почувствовал как жар, который исходил из ее ладони, стал заполнять его изнутри, обволакивая теплом каждый мускул, каждую клеточку тела. Зубы перестали стучать, и Гутор почувствовал расслабление во всем теле и легкую усталость. Но вопросы не давали ему покоя.
– Но откуда ты все обо мне знаешь? – спросил он.
– Я прочитала твои мысли. Когда ты тонул, ты обо всем успел подумать. Например, ты не любишь тетушкины пироги, скучаешь по отцу, больше никогда не заключишь ни одного спора и что ты находишь меня красивой, но при этом очень боишься.
– Не боюсь, – меньше всего он хотел выглядеть трусом в глазах своей спасительницы. – И я очень благодарен тебе за спасение. Правда! Просто я немного сбит с толку. Все считают, что баньши не спасают, а наоборот …
– Губят? Похищают? – ее голос по-прежнему был тих, а лицо оставалось непроницаемым.
– Перестань, пожалуйста, читать мои мысли, – ответил Гутор. – Я могу сам ответить на все твои вопросы.
– Хорошо, тогда скажи, кто так считает?
– Сиды.
– Ты тоже так считаешь? – грустно спросила она. Ее кожа перестала светиться, волосы чуть потускнели, а зрачки приняли обычную для сидов форму. На глазах у изумленного Гутора она превратилась в обыкновенную девочку-сида.
– Нет… Теперь нет. Ты же спасла меня. Мне жаль, что я расстроил тебя.
– Я не расстроена из-за того, что ты сказал. Ведь это правда. Иногда мы вынуждены, – она запнулась, – делать то, что все о нас говорят. Такова наша природа.
– Тогда… тогда из-за чего? – осторожно спросил он, стараясь не подавать виду, что ее слова насторожили его.
– Баньши – сиды. Мы такие же, как вы, как гномы, эльфы, джентри и прочие. Но живем уединенно, так как другие нас бояться и не принимают. Мама говорит, что это даже хорошо. Так мы можем продолжать творить свою магию и выполнять предназначение. – Она задумчиво чертила пальчиком по земле, но вдруг спохватилась.
– Обещай, что никто не узнает, что я спасла тебя. Никто не должен знать. И о том, что ты меня видел. Пусть все продолжают по-прежнему бояться ходить сюда. Пообещай! – затараторила она.
Немного сбитый с толку жаркой речью девочки, Гутор дал обещание.
Воцарилось неловкое молчание, во время которого он никак не мог перестать разглядывать ее. Сейчас баньши не казалась пугающе необычной, скорее наоборот, обыкновенная девочка, такие же, как и те, что учатся с ним в школе, только более красивая. Она нравилась ему. От собственных мыслей Гутор густо покраснел, вспомнив, что она легко может их прочесть. Но взгляд ее зеленых глаз – она тоже, в свою очередь, разглядывала его – оставался совершенно спокойным.
–Тебе пора, – просто сказала она. И это стало сигналом.
Вскочив на ноги, Гутор стал лихорадочно натягивать одежду. Неловко справляясь с пуговицами на рубашке (после пребывания в ледяной воде пальцы еще не до конца приобрели былую гибкость), он боялся посмотреть или подумать о ней лишний раз.
– Можно я приду сюда завтра? – неожиданно для себя выпалил он. И немного подумав, добавил: – Я хочу дружить с тобой. Обещаю, об этом никто не узнает.
Теперь пришла очередь покраснеть баньши.
– Мне приятно слышать это. Спасибо тебе. Но, – она грустно покачала головой, – баньши не общаются с другими сидами. Мне не разрешат дружить с тобой.
– Почему? Я джентри, я из хорошей семьи. И не боюсь вас.
– И еще очень любопытный, – заулыбалась баньши.
– Пусть так, – согласился юноша, – Скажи хотя бы, как тебя зовут?
– Тея.
– Тея… – Повторил он. – Могу я задать тебе еще один вопрос, Тея?
Она заразительно рассмеялась. Ее смех колокольчиком зазвенел в воздухе.
– Ты только и делаешь, что задаешь вопросы, любопытный джентри, с тех пор как я вытащила тебя из воды. – И посерьезнев, добавила: – Не заставляй меня сожалеть о содеянном.
Гутор насупился и, нагнувшись, стал молча завязывать шнурки на ботинках.
– Не обижайся, – легким движением руки она тронула его спину. – Если хочешь знать, у меня тоже есть к тебе вопрос.
– Какой? – встрепенулся он.
– Скажи, что это такое – «школа»? И не обижайся, что я случайно подслушала, как ты думал об этом.
Радостный возможностью открыть для нее что-то новое, Гутор пустился в долгие и красочные описания места под названием «школа». Он рассказал, как замечательно в ней учиться и заводить друзей. Ему так хотелось поразить эту странную девочку своим миром, увлечь ее, что ему порой просто не хватало слов от переполнявших его эмоций.
Тея слушала не перебивая. Иногда в ее глазах вспыхивали ярко-зеленые огоньки.
– Спасибо тебе, джентри Гутор, – тихо сказала она, когда он закончил свой рассказ. – Мне понравилась твоя «школа». И ты мне тоже понравился. Я согласна ответить на твой последний вопрос, но после этого ты уйдешь и забудешь о том, что слышал и видел.
Гутор спросил то, о чем боялись думать другие:
– Какой тайной магией обладают баньши, которая заставляет их жить уединенно и сторониться других сидов.
И тогда он и узнал, что баньши прямые потомки Богини по женской линии, призванные жить на стыке миров и являться сидам и существам из другого мира «возвещая». Когда баньши возвещали – они представлялись «избранному» в виде прекрасных женщин или безобразных старух, в зависимости от того, каких поступков в жизни избранного было больше – хороших или плохих. И тогда «избранный» совершал переход из одного мира в иной.
– Вы называете этот переход – смертью. Мы же – магией Богини. И служат этой магии только женщины. Среди баньши нет мужчин.
– Как же вы тогда…, – Гутор запнулся и густо покраснел, – как же ваш род продолжается?
– Раз в десять лет баньши выходят к сидам в привычном для вас обличии, сходятся с лучшими из лучших и тем самым наш род продолжается. Бывает, что баньши может забрать с собой понравившегося мужчину, но тогда ему приходиться жить сразу в двух мирах, а это губительно сказывается на продолжительности его жизни.
– А ты забрала бы меня с собой, будь я взрослым и лучшим из лучших?
– А ты бы хотел этого? – смущенно спросила Тея.
– Да, хотел бы.
Девочка заулыбалась и закивала в ответ.
– Мне пока рано думать об этом. Мой возраст еще не достиг семидесяти полных лун.
– Семьдесят лун? Но это же старость! – поразился Гутор, который совсем недавно только достиг одиннадцатой полной луны.
– Мы живем дольше обычных сидов. Мы вечны как сама Богиня. И в праве сами выбирать время своего перехода в иной мир. И хватит задавать вопросы. Ты и так теперь знаешь больше, чем любой другой сид в этом мире. Но ты должен поклясться, что забудешь наш разговор и больше никогда о нем не вспомнишь. Иначе старшие из моего рода не успокоятся, пока не заберут тебя в другой мир. Забудь о нашей встрече и живи полной жизнью, джентри Гутор, лучший из лучших.
Тея отступила на шаг. Потом еще на шаг. Ее кожа вновь стала прозрачной и наполнилась зеленоватым светом, как в начале знакомства.
– Мы когда-нибудь встретимся еще?
Баньши грустно улыбнулась неугомонному джентри и покачала головой.
– А если я обещаю, что стану лучшим из лучших?! – его голос наполнился отчаянием, он не хотел ее терять.
Тея медленно отступала назад. Ее горящий взгляд уже ничего не выражал. Сделав еще один шаг, она оказалась у самой кромки воды, и тогда ее окутал густой туман, и она исчезла.
Гутор еще долго бегал по берегу, звал ее, заходил в холодную воду, не раздеваясь, пытался плыть, но ничего не происходило – он только еще больше замерз в промокшей насквозь одежде.
– Баньши по имени Тея ушла навсегда. Возможно, в другой мир, тайну о котором призвана хранить из века в век, – закончила свой рассказа Элиаф.
Маленький Финн тихо посапывал во сне курносым носиком, лишь реснички вздрагивали то и дело, словно он смотрел продолжение волшебной истории.
– У тебя получилась настоящая история любви, – сказал ее муж.
– Да, – прошептала она, укладывая ребенка удобнее в кресле и присаживаясь к мужу на диван. – Какая история может сравниться по волшебству с историей любви?
– Ни одна, – согласно кивнул муж.
– Мне лишь остается только надеяться, – тихо пропела Элиаф, – что мой муж, Гутор Форк IV, способен любить также пылко как его дед.
– Даже сильнее, потому что ты – настоящая, – улыбаясь, он прижал ее к груди. – Моя самая настоящая волшебница.
