скачать книгу бесплатно
С четырех лет – спортивная гимнастика. С одиннадцати, когда поняли, что девочка не только физически развитая, а еще и математически одаренная, пришлось выбирать. Выбрали знания – и Наташа сдала экзамены в очень пафосную школу. Она стала учиться уже не на Калагане, где жили ее родители, а в метрополии. На Земле. Родители переехали вслед за ней. Не должно их девочке жить в интернате.
И в тот момент как Наташа попала на Землю, она решила посвятить себя ее защите. На прародине она была не впервые. Все дети и взрослые, живущие в колониях, несколько раз в году совершали путешествия на родину, чтобы не отрываться от корней.
На Землю летели вечно улыбающиеся низенькие жители Тау-Кита – первой земной колонии, населенной процентов на восемьдесят пять этническими китайцами.
Стремились как можно чаще бывать на прародине серьезные высокие жители системы Дюна – так колонисты назвали свой мир вокруг звезды Дельты Павлина. Парадокс, но интерес к фантастической литературе в этот период был настолько высок, что переселенцы дали своей новой родине названия, взятые из книги Фрэнка Герберта. А все почему? Потому что родиной Пола Атрейдеса была планета из этой звездной системы. И колонисты решили, что планеты будут называться так: Арракис – планета пустынь, спасибо без пустынного червя и спайса. Кайтайн – с кольцами, на манер Сатурна в Солнечной системе. И конечно же богатый водными ресурсами и лесами Калаган.
А еще визиты на любимую планету в Солнечной системе очень любили колонисты из системы Кеид. Там, вокруг звезды Эридана, вращалась единственная планета. Но она была практически идентична Земле. Колонисты, пока летели осваивать новый дом, смотрели не «Дюну», они смотрели «Звездный путь». И кто-то сказал, что вулканцы были с этой планеты. Идея пошла в массы, а колонисты, как на подбор, были людьми темпераментными, если не сказать взрывными, и очень увлекающимися. Так что к моменту прибытия все от мала до велика умели приветствовать друг друга особым образом растопыренными пальцами и всерьез задумывались, не устроить ли поголовную косметическую операцию по смене формы ушей. Эту изумительную идею не одобрил главный врач переселенцев. Он цинично и в крайне непристойной форме зарубил идею самовыражения на корню.
Но планета стала Вулканом, а ее жители – вулканцами.
Теперь же, на корабле флота темных, получив предложение небывалой щедрости – посетить мир Темного Ожерелья, – Наташа задумывалась, что же происходит с ее памятью.
С одной стороны, она помнила основные события истории Земли и свою биографию. Она по-прежнему знала языки, которые когда-то изучала, включая тяжелейший для любого землянина язык темных. С легкостью воссоздала в памяти код в двадцать четыре символа, который использовался для аварийной связи со своим начальством на Земле, а подчинялась она непосредственно министру обороны Земного союза Эрику фром Рюккеру. Она прекрасно помнила этого человека. Добродушный. Сильный. Крупный и величественный. Ничего не решающий, отобранный за представительный вид и обалденно красивый сильный голос. Когда он командовал парадом или произносил речь, люди плакали. Решения же принимал его заместитель – худой, как щепка, измученная глистами, и такой же недобрый к людям, Петр Сильверстров. И она – Наталья Вереева, начальник аналитического отдела генерального штаба. Сорок лет, двое детей. Вдова.
Она помнила досконально все операции, которые проводились с ее участием. Она помнила сотрудников своего отдела и была в курсе интриг администрации Земного союза. Она помнила, как погиб ее муж, полковник Вереев, и его боевая группа. Помнила, что не могла найти себе места, пока не разыскала всех причастных к их смерти пиратов. И не отомстила. Разгром осиного гнезда был славной тризной по любимому. Она помнила, что детям в тот момент было три и два года соответственно. И что с тех пор она не подпускала мужчин к себе. Хотя супруга президента Земного союза считала по-другому. И мнила, что ее муж и Наташа – любовники…
Так откуда же взялась пропасть в ее памяти? Головой она вроде бы не билась. Откуда провалы? И почему такие странные?
Последнее воспоминание: она провожает сына на выпускной, делает несколько снимков. Хорош в костюме, взрослый совсем. И так похож на отца… Вытирает набежавшую слезу. И смотрит в небо…
«Милый, посмотри, – вылитый ты…»
Она всегда смотрит в небо, когда говорит с покойным мужем.
Так, перетерпеть грызню Дашки с братом. Вот что за люди! Трепетно друг друга любят, но спокойно рядом находиться не могут. Шкубутся!
– Давай, школота. Хорошо погуляй, много не пей. Презики – в кармане! – напутствовала старшая сестра младшего брата, отправляя на праздник.
– Да пошла ты! – ответил брат сестре.
Засунул руку в карман новехонького светло-серого пиджака и действительно обнаружил там блестящий шуршащий квадратик.
– Коза! – в сердцах заорал он.
Даша обидно рассмеялась, ей стал вторить одноклассник Мишки, сын президента Земного союза Уильям Станислав.
– Дочь! – поморщилась Наташа.
– Что? – Невозможная девчонка приняла независимый вид.
– Всё, – остановила Наташа этот цирк. – Мальчишки, отправляйтесь. Даша, ты не права.
– Почему это?
– Шутка является смешной, когда она нравится всем участникам.
Дочь фыркнула и пошла в дом.
После двух семестров Звездной академии характер у дочери стремительно испортился. Наверное, сказалось стремление поставить себя в мужском коллективе. Но дочь стала… какой-то солдафонской грубиянкой. И пока никакие беседы с матерью и ее педагогические акции не могли хоть как-то откорректировать поведение Даши.
– Слушай, – сказала Наташа раздосадованно. – Я могу понять, ты хочешь казаться крутой, но настоящие военные – сильные, уверенные… И так себя не ведут.
– Ой, мам, – был ответ, – что ты-то можешь знать о настоящих военных!
– Действительно, – вздохнула мать. – Что я могу о них знать…
Но Даша, не став слушать и разговаривать, удалилась на встречу с друзьями. Прошелестел мотор флаера. И алая машинка взмыла вверх.
Наташа осталась дома. Как она любила свой большой деревянный дом на берегу Финского залива в окружении векового леса…
Немного попечалилась. Отправила фотографии сына перед выпускным бабушке и дедушке. Родители мужа были еще живы. Немного поболтала с ними по скайпу.
И отправилась жарить сырники.
Она понимала, что есть их особо некому. Это муж любил и радовался, как ребенок, если она их жарила. А сейчас… Ей бы хватило и одного. Дети вернутся только завтра, и это будет уже ночь воскресенья. Всяко не будут завтракать – как обычно. А ранним утром понедельника она закроет дом и отправится на работу в Звездную академию…
…Это была последняя мысль, которую она помнила перед черной ямой провала в памяти.
Потом невозможная боль – и она уже на корабле темных. Странно. Говорят, что ее спасли с военного корабля. Что она там делала? Подняли по тревоге? Но какая с нее-то польза на военном корабле? Если было нападение на колонии и следовало просчитать вероятности и расписать лучший сценарий обороны… Зачем ее было дергать? Осталась бы за своим мощнейшим компом в академии. Или в генштабе.
Может, связь прервалась? Колонию могли заблокировать. Тогда становилось понятным, зачем ее тащили на военном корабле. Но если ситуация критическая, тогда надо добраться к своим и помочь! Нужен какой-то узел связи. Срочно!
Наташа стала выбираться из капсулы. Тело слушалось плохо, мышцы ломило. Но она, шипя ругательства сквозь стиснутые зубы, заставила себя сначала сесть, а потом и встать.
Шаг. Ноги не держат. Надо…
Пол несется ей навстречу. И она наяву слышит грохот разрывающихся снарядов. Потом пронзительный визг зажигательных бомб. И чей-то вопль: «Вытаскивай командующего!»
Паленая кожа. И паленые волосы. Они, когда горят, оказывается, потрескивают. И запах – от него просто выворачивает. И – вот уж удивительно… Когда боли много, она вдруг перестает ощущаться…
Я падаю, падаю, падаю… И все не могу коснуться Земли. Может, потому что я падаю вверх, в небо?
– На’Аталии… Придите в себя… На’Аталии, пожалуйста!
Она слышит голос – странный, говорящий на чужом языке. Голос, который так привык к властным интонациям, что нежные ему как-то и не идут.
– Да сделайте что-нибудь! – рычит этот голос.
И раздается еще один:
– Претемный, это ее решение – уйти или остаться. Тело не имеет несовместимых с жизнью повреждений.
Снова рычание. И она понимает, что властный ругается. Кажется, это орочий. Очень замысловато-неприличное определение.
– Зовите, лур… Больше ничего не остается.
– На’Аталии, останьтесь… Я прошу вас…
Этот голос не дает ей ворваться в небо. Стать свободной, как ветер.
И Наталье в какой-то момент становится интересно: какой он, хозяин этого голоса?
Она раскрывает глаза, видит склонившегося над ней мужчину. Понимает, что на коленях у него она и лежит.
И это явно не человек. Слишком изящные черты лица. Острые уши. Белым облаком обнимающие его фигуру длиннющие волосы, сильные нежные руки, гладящие ее по лицу. И глаза…
– Какой потрясающий цвет, – говорит она ему.
– Чего? – спрашивает он шепотом.
– Глаз. Я никогда таких красивых не видела.
– Живая! – выдыхает он с облегчением.
Глава седьмая
Наташа проснулась. Осторожно прислушалась к себе – что-то с ней было не так. Охнула болезненно – голова тяжелая, будто в нее насовали чего-то медного. Или свинцового?
– И что это такое? – пробурчала она негромко. – Перепила вчера, что ли?
Но дикой жажды не было. Засуха в Бодунах не наблюдалась.
Заворочалась, пытаясь найти позу поудобнее. Зацепилась за что-то теплое и жесткое.
– Э’тили моа, – раздался рядом бархатный мужской голос.
«Луна моя», – машинально перевела она на земной.
– Не вертись, спи, – продолжил мужчина.
Наташа взвизгнула.
– Ну, что еще? – Он распахнул изумительные сиреневые глаза.
– Я в постели с темным…
– С владыкой темных, – уточнил он.
– И что я тут делаю? – очень-очень осторожно спросила она.
– Согреваете мне ложе – что тут непонятного! – нахмурился претемный лур.
А Наташа посмотрела на него с укоризной и обнаружила на себе пижаму из белой мягкой ткани. Почти по размеру, только рукава и штанины отрезаны. Похоже, прямо ножом. Да еще в плечах свободно. Помотала головой. У нее опять провал в памяти, а этот… претемный лур… явно развлекается.
– Вот уж не думала, что темные на это способны… – проворчала она.
– На что именно? – поинтересовался владыка.
– Шутить. Иронизировать.
– Мы – разные. Как и люди, как и все остальные. Другое дело, какими мы хотим казаться.
– То есть мнение о темных как о высокомерных, склонных к бешенству, презирающих сострадание…
– Это все – чистая правда. Мы высокомерны – со всеми, кроме тех, кого сочли равными нам. Мы действительно можем впасть в бешенство. И тогда будем способны только убивать. Другое дело, что повод должен быть очень и очень значимый. Что же касается милосердия… Мы не будем поддерживать слабого. Но способны на искреннюю бескорыстную помощь тем, кого уважаем.
– Вопрос, – помахала она рукой. – А слабость… Вы имеете в виду физическую?
– Думаю, вы сами знаете ответ на свой вопрос.
Владыка грациозно поднялся. Наташа чуть было не зажмурилась, как девочка-студентка в свой первый раз, но обнаружила темного в мятых штанах наподобие пижамных. Торс был обнаженным.
Наташа залюбовалась. Мужчин с исключительным торсом в ее жизни было предостаточно. С семнадцати лет, с академии, когда рядом всегда были военные. И муж – командир спецгруппы десантников.
Но то совершенство фактуры и изящество линий, что сейчас оказалось перед ней…
Она поймала на себе внимательный насмешливый взгляд темного.
– Простите, – потупилась.
– Что вы! Мне приятно, – рассмеялся он и исчез в ванной.
Появился скоро. Минут через десять. По-прежнему полуодетый.
– Теперь ваша очередь, – подхватил он ее на руки и потащил в ванную.
– Оставьте меня, – распорядилась Наташа. – Я сама пойду!
– Ночью вы уже доходились до какого-то невротического приступа.
– Ничего не помню, – пожаловалась Наташа.
– Все бежали кого-то спасать.
Он поставил ее в душевую кабинку и стал раздевать.
– И никаких «я сама»! – предупредил, когда женщина дернулась. – Даже не думайте! Мы с Ре’Лергом ловили вас всю ночь. Вы думали, что горите. Потом стали задыхаться.
– Простите…
– Просто выполняйте распоряжения лекаря. И мои заодно.
И он открыл воду.
– Я оставлю вас минут на пять. Никуда не ходить, просто стоять. Если что – звать на помощь.
– Слушаюсь, претемный лур!
